Всё. Не могу больше. Довели. Это было просто невыносимо. Я ведь не железная. Почему они поступали со мной так, как будто бы я робот, как будто бы я ничего не чувствую? Почему-то мужчины часто с нами так поступают. Может быть, они и в самом деле пришельцы из далёкого космоса. Может быть, там их обслуживали бесчувственные роботы, вот они и вошли во вкус?
Неужели можно жить без эмпатии? Никогда этого не понимала и не пойму. Если моему близкому человеку грустно, я это сразу почувствую и постараюсь ему помочь. У моего мужа совсем не так. Сколько ему не намекай, он всё равно ничего не понимает. Говорю я ему, например:
— Знаешь, Рома, по-моему, в наших отношениях чего-то не хватает…
— Да? — отвечает он мне, — вот и я тоже думаю, давно ты что-то не жарила грибы с картошкой.
— Рома, — говорю я, — я же совсем не о том.
— Не о том? А о чём?
— Разве ты не замечаешь, что в наших с тобой отношениях нет никакой романтики…
— Да? Разве?
— Да, как насчёт романтического ужина…
Он задумывается, морщит лоб и спрашивает:
— А на этом ужине будут грибы с картошкой?
И вот так уже давно, очень давно, понимаете? Он совсем меня не чувствует. Он, по-моему, совсем ничего не чувствует. Кажется, даже если я ему раскалённый утюг на лоб поставлю, он только спросит меня:
— Что-то жареным запахло, Леночка, это грибы с картошкой подходят?
Несколько лет назад я влюбилась совсем в другого человека. Но теперь от него как будто бы не осталось и следа. Куда он делся? Ума не приложу. Как будто бы каждый день после свадьбы из него исчезало что-то важное, центральное, самоё моё любимое. Если раньше он мне казался просто оазисом в пустыне жизни, то теперь он и сам превратился в пустыню.
В последнее время мне с ним было очень нехорошо. Прямо скажем, мне было плохо. Но я надеялась, что пустыни не бесконечны, что однажды они закончатся, и начнётся море. Может быть, оно и так. Только мой муж был исключением из всех географических правил. Сахара по сравнению с ним — просто маленькая сахарница. Его бы в школу отвести и поставить в кабинете географии вместо макета, вот там бы он пригодился, а то совсем от рук отбился.
Да, это стало главной причиной того, что моё терпение лопнуло. Если бы из наших отношений ушёл один только романтизм, я бы это ещё могла понять, но из наших отношений ушёл здравый смысл, и продолжать дальше было абсолютно невозможно. К сожалению, так очень часто бывает — один пашет, семеро руками машут. Я что-то там пыталась спасти, сберечь, удержать, а что собственно я пыталась спасти? Нечего уже было спасать, это я выдумывала себе какие-то там чувства с его стороны, объясняла всё кризисом среднего возраста, а не было уже никаких чувств, не было никакого кризиса, и не нужно было ничего объяснять. Не хочешь — не надо. Вот это простое правило, если бы я вовремя начала его применять, оно могло бы значительно облегчить мою жизнь.
Рома превратился в трутня. У моих подруг, мужья, может быть, не самые главные романтики, они не Байроны, они другие. Но это ведь и необязательно: главное, что они всегда поддерживают своих любимых, идут рука об руку, гвозди в стены в конце концов забивают. А Рома? Когда-то он что-то делал, старался, а потом? Потом что-то произошло, его как подменили. Теперь он палец об палец не ударит.
Я ему говорю:
— Рома, помой посуду, пожалуйста.
А он:
— Да, да, хорошо.
Проходит три часа. Посуда по-прежнему в раковине.
Я его спрашиваю:
— В чём дело?
А он мне:
— Тоска…
— Какая ещё тоска, Рома?
— Экзистенциальная…
Вот так вот и жили мы втроём: я, он и экзистенциальная тоска. Лежит себе Рома на диване с философским видом, вот-вот, кажется, поймёт, как осчастливить человечество. Нет бы меня осчастливить, а? Я ведь тоже человечество. Нет, он ничего не будет делать, потому что всё видите ли абсурдно, и нет никакого смысла куда-либо идти. А я мою посуду, смотрю на него и думаю: «Да, идти, может быть, и бессмысленно, но вот по носу я бы тебе сейчас с удовольствием съездила».
Мало того что он не помогал по хозяйству, он ещё и с работы ушёл. Сидит целый день, листает вакансии (или только делает вид, что листает). Всё ему не нравится, ничто ему не подходит. Он, видите ли, выше всего этого. Он рождён для вдохновения, для звуков сладких и молитв, а тут такие земные вопросы — деньги, работа… Нет, нет, это не для таких небожителей, как он.
Мне приходилось работать за двоих. Я ведь счастливая, у меня нет никакой экзистенциальной тоски. Я только и гожусь для того, чтобы работать целыми сутками и грибы ему с картошкой жарить. В мире должен быть какой-то баланс, вот я его и поддерживаю — всё просто замечательно.
Иногда кажется, что хуже уже не будет. Всё, приехали. Упал метеорит, и не осталось больше динозавров. Что ещё может случиться? А вот может. Сверху на этот метеорит упадёт ещё один, а потом ещё и ещё. У меня было такое чувство, что они сыплются на меня, как из рога изобилия. А я, как последний динозавр на Земле, каким-то чудом до сих пор держусь на ногах.
Метеоритом, а точнее целым метеоритным дождём оказался мой деверь. Я вдруг с удивлением обнаружила, что лень в роду у моего мужа. Возможно, она спала до какого-то времени, а потом, как проснулась, и началось…
Брат моего мужа потерял работу. Не то чтобы это была какая-то чрезвычайная новость. Он её чуть ли не каждую неделю терял. Об этом мне, словно верный пресс-секретарь, сообщал муж.
— Он ведь гений, — возмущался Рома, — семи пядей во лбу. Как его могли уволить?
Вот и я понять не могу, как таких гениев, которые спят на рабочем месте, увольняют. Прямо-таки загадка фараона. Невероятно, но факт.
На этот раз брат моего мужа решил, что намного рациональнее будет спать дома. Что же, это вполне логично. К тому же, можно ведь жить совершенно бесплатно — за мой счет. Как это он раньше не сообразил? Всё гениальное, как известно, просто.
Когда мой деверь пришёл к нам, то немедленно в красках принялся рассказывать о своём горе-злосчастии.
— Уволили, — вздохнул он.
— Опять? — спросил мой муж.
— Опять, — ещё громче вздохнул деверь.
— Кошмар, — помотал головой муж.
— Кошмар, — чуть не плача подтвердил деверь, — я на них столько времени пахал, столько сил вложил в это дело. Всего себя посвящал работе. Недоедал, недосыпал. А они…
— Кошмар, — повторил мой немногословный, но всегда точный в формулировках муж.
— Кошмар, — кивнул деверь.
Он попросил приютить его на пару дней, пока он ищет работу. Из квартиры его тоже, по всей видимости, выгнали. Наш пострел везде поспел. Вид у него был такой подавленный, что я согласилась. Он всё представил так, что ему больше некуда идти. К тому же, Рома тоже просил меня, чтобы я помогла его брату. Выражение лица у него при этом было, совсем как у ребёнка, который, увидев на улице бездомного щенка, дёргает маму за рукав и говорит: «Мам, можно я его себе возьму?».
Вдвоём им и в самом деле оказалось намного интереснее. Мой муж ведь тоже работу искал. Активно-активно искал. Из последних сил выбивался — вот как он её искал. Брат ему в этом деле стал всеми силами помогать. Работу ведь и по телевизору можно искать. Вы, может быть, об этом не знали, а вот муж с братом в этом смысле очень продвинутые. Вы даже не представляете, до чего техника дошла.
Сидят они на диване, каналы щёлкают и смеются. Поиск работы — это ведь очень непросто. Иногда он напряжения даже смеяться начинаешь. Да, да, последние исследования подтвердили, что и это возможно.
Я думаю, что им бы вполне подошла вакансия мебелеиспытателей. Привозят, скажем, в магазин новый диван, кровать или кресло. А кто же его знает — что если на всем этом сидеть совершенно небезопасно? Тут приходят отважные мебелеиспытатели и, рискуя своей жизнью, тестируют это дело.
Кроме того, работу можно искать в компьютере. Об этом вы, наверняка, слышали. И всё-таки нельзя всё обо всём знать: работу может прятаться даже в компьютерных играх. Вдохновение оно ведь неизвестно когда приходит к таким философам и поэтам, как мой муж и деверь.
Сидят они понимаете целыми сутками и кнопочки нажимают. А сколько эмоций, сколько эмоций! Главное ведь в жизни — это наше к ней отношение. Все вот ходят на работу, ходят, десятками лет ходят, но их едва ли можно назвать счастливыми. Зачем, спрашивается, ходят? Всё ведь так просто. Кнопочки. Вот она где собака зарыта. В кнопочках… Сколько счастья они приносили моим мужчинам.
Я-то во всём этом ничего не соображаю. Куда уж мне. Я ведь не гений, не семи пядей во лбу. Каждый день топаю на работу и каждый день, слава Богу, с работы возвращаюсь. Открываю дверь, захожу в коридор, а из комнаты меня встречают крики:
— На перехват. На перехват. Так его. Так. Ещё разок. Ага. И ещё.
О, эти милые игры, эти невинные развлечения трудового народа.
Стоит мне только зайти, они уже спрашивают, что на ужин. Ещё и рекомендации мне дают — целый список требований.
Какие они всё-таки утончённые, высокие натуры, мои мужчины. Подавать в абы какой посуде им нельзя — развалятся. Перец и соль нужно чуть ли не на весах мерить прежде, чем добавить в блюдо.
Пара дней, которые требовались деверю для поиска работы, растянулись на целую неделю. В конце которой его поиски успехом не увенчались. Зато… Была всё-таки хорошая новость. По крайней мере я думала, что эта новость всё изменит, что теперь всё пойдёт как маслу…
Мой муж всё-таки нашёл работу. Не знаю, как ему это удалось, где он её откопал… Но факт остаётся фактом — у него получилось. Я-то надеялась, что он, наконец, опомнился, что ему стало стыдно сидеть у меня на шее, но какой там… Не опомнился он, и совсем ему было не стыдно.
А ведь я так обрадовалась. Прямо-таки до потолка прыгала. Во мне было столько радости, что её хватило бы на всех жителей какой-нибудь маленькой и грустной страны. Утром я узнала от мужа, что он скоро выходит на работу, а днём мой шеф поздравил меня с повышением. Ну разве такое возможно? Два исторических события в один день. Я чуть было не выучила все танцы народов мира, но вечером… Вечером я спустилась с небес на землю.
Я прямо-таки влетела к нам в квартиру, мне не терпелось обрадовать мужа.
— Представляешь, — крикнула я, — меня повысили.
Он широко улыбнулся. И его брат тоже. Вместе они прямо-таки светились, как лампочки.
— Ну ничего себе, — воскликнул муж, — вот это да, поздравляю.
— Вот это да, поздравляю, — воскликнул деверь, — ничего себе.
— Ты хоть, понимаешь, что это значит? — спросил меня муж.
— Значит, это самое… ты хоть понимаешь? — спросил меня деверь.
Муж не дал мне ответить на этот вопрос. Он посмотрел на брата и улыбнулся ещё шире: — Жена, моя семья рада, что тебя повысили. Теперь мы с братом можем не работать — Заявил муж
Вот тут-то я и вернулась с небес на землю и не просто вернулась, а прямо-таки шмякнулась. Все мои надежды пошли прахом. Они просто используют меня. Они даже порадоваться как следует за меня не могут. Они даже не притворяются. По их мнению, это совершенно нормально, что я на них работаю. «Ну уж нет, — решила я, — пора пролетариату взбунтоваться».
— То есть ты не собираешься выходить на работу? — Спросила я у мужа.
— А зачем? — Искренне удивился он. — Денег у нас хватает, какой смысл?
— А ты, получается, не собираешься от нас съезжать? — спросила я у деверя. Впрочем ответ был очевиден.
— Конечно, нет. Мы ведь так хорошо живём вместе. Никто никому не мешает. Все довольны.
— Все, кроме меня. Я буду довольна, если вы оба сейчас же окажетесь за дверью.
— Ну что ты, Леночка…
— Пошли вон отсюда!
— Но…
— Оба!
— Зачем же так…
Тут я подняла такой крик, что у них сердце в пятки ушло — живо выскочили за дверь. Туда им обоим и дорога. Идти им было некуда. Оставался последний вариант — мама. Она им обоим была несказанно рада. Они ей, конечно же, наговорили всяких гадостей про меня, но да мне то что?
Давно пора было это сделать… Муж всё ходит просить у меня прощения, но работу он так и не нашёл. А без работы не получит он моего прощения. Пусть ему теперь мама жарит его картошку с грибами.
Теперь я живу одна, и мне, честно говоря, очень неплохо живётся. Я и не подозревала, что столько денег уходило на моего мужа. Рома оказался слишком дорогим… домашним питомцем.
Он вместе с братом словно бы раньше времени стал впадать в детство. Я пыталась его оттуда вытащить, но всё было бесполезно, он чуть меня за собой не утянул. Ну и ладно. Спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих.
