Лариса получила квартиру в наследство от родителей ещё до замужества. Трёхкомнатная, на четвёртом этаже панельного дома в спокойном районе города. Родители умерли один за другим — сначала отец от инфаркта, через полгода мать не выдержала горя. Лариса осталась одна в двадцать два года, с квартирой и грузом воспоминаний.
Через год познакомилась с Игорем. Работал инженером на заводе, говорил мало, но по делу. Ухаживал просто — приглашал в кино, провожал до дома, не лез с расспросами. Лариса оценила такой подход. После потери родителей хотелось тишины и надёжности, а не бурных романов.
Поженились через полгода. Игорь переехал в квартиру Ларисы. Своего жилья у мужа не было — снимал комнату в коммуналке на окраине. Лариса предложила жить у неё, Игорь согласился без возражений. Свекровь, Тамара Фёдоровна, на свадьбе улыбалась широко и говорила, что сын наконец-то устроился.
Родилась дочь Оксана. Росла спокойным ребёнком — не капризничала, хорошо спала, рано начала говорить. Лариса ушла в декрет, потом вышла на прежнюю работу в швейную мастерскую закройщицей. Игорь исправно приносил деньги домой, помогал по дому, играл с дочкой по вечерам. Жизнь текла размеренно.
Квартира стала домом для всех троих. Лариса сделала ремонт в детской, покрасила стены в персиковый цвет, купила новую мебель. В гостиной повесила фотографии родителей — хотела, чтобы Оксана знала бабушку и дедушку хотя бы по снимкам. Игорь не возражал, но никогда не говорил о квартире как о своей. Называл просто — дом.
Тамара Фёдоровна приезжала редко. Жила в соседнем городе, работала на почте. Навещала раз в два-три месяца, привозила гостинцы, играла с внучкой, хвалила Ларису за чистоту. Но всегда находила повод для замечания.
— Лариса, ты бы ковёр поменяла. Этот уже вытерся.
— Тамара Фёдоровна, я только в прошлом году покупала.
— Да? Тогда, видимо, дешёвый взяла. Качественные дольше служат.
Лариса молчала. Спорить со свекровью не хотелось. Игорь обычно делал вид, что не слышит.
Когда Оксане исполнилось семнадцать, Тамара Фёдоровна стала приезжать чаще. Сначала раз в месяц, потом дважды. Говорила, что соскучилась по внучке, что хочет проводить больше времени с семьёй. Лариса не возражала, но замечала — свекровь стала внимательнее осматривать квартиру, задавать вопросы о ремонте, интересоваться, не собираются ли продавать.
— Зачем продавать? — удивилась Лариса. — Мы здесь живём.
— Ну мало ли. Люди меняют жильё, переезжают в новостройки. Сейчас модно.
— Нам здесь хорошо.
Тамара Фёдоровна кивнула, но взгляд остался оценивающим.
Однажды осенним вечером, когда Оксана сидела в своей комнате за уроками, а Лариса готовила ужин, позвонили в дверь. Игорь открыл. На пороге стояла Тамара Фёдоровна с большой сумкой и букетом хризантем.
— Сынок! Я приехала!
Игорь помог матери снять пальто, взял сумку. Тамара Фёдоровна прошла на кухню, обняла Ларису одной рукой, протянула цветы.
— Лариса, держи. Купила по дороге.
— Спасибо, Тамара Фёдоровна. Проходите, садитесь. Ужин почти готов.
Свекровь села за стол, оглядела кухню.
— Плитку бы обновить. Потемнела уже.
— Плитке пять лет, — сказала Лариса, ставя цветы в вазу.
— Пять? Выглядит старше. Наверное, швы потемнели.
Игорь прошёл в комнату к дочери, поздоровался, вернулся на кухню. Сел рядом с матерью.
— Мам, как доехала?
— Нормально. Автобус шёл долго, пробки. Игорь, я хотела с вами поговорить. О важном.
Лариса положила на стол тарелки, разложила ложки и вилки. Села напротив свекрови.
— Слушаем.
Тамара Фёдоровна достала из сумочки платок, вытерла руки.
— Я тут подумала. Оксане скоро поступать. В университет, надеюсь?
— Да, собирается на филологический, — ответила Лариса.
— Вот именно. А университет в соседнем городе, верно?
— Верно.
— Значит, нужно будет общежитие. Или комнату снимать. Дорого ведь.
— Тамара Фёдоровна, мы с Игорем уже обсуждали. Снимем комнату поближе к университету. Справимся.
Свекровь покачала головой.
— Зачем снимать, когда можно купить? Я нашла вариант — комната в общежитии, недорого. Четырнадцать квадратов, ремонт свежий. Хозяйка продаёт срочно, можно хорошо сторговаться.
Лариса переглянулась с Игорем. Муж смотрел на мать выжидательно.
— Тамара Фёдоровна, у нас нет таких денег, чтобы купить комнату, — сказала Лариса осторожно.
— А я и не прошу денег. Я сама куплю. В подарок внучке.
Лариса нахмурилась. Что-то в интонации свекрови насторожило.
— Это очень щедро с вашей стороны.
— Ну я же бабушка. Хочу помочь. Правда, есть одно условие.
— Какое?
Тамара Фёдоровна выдержала паузу, посмотрела на Ларису, потом на сына.
— Раз я куплю Оксане комнату, то вы, Лариса, переписали бы эту квартиру на Игоря. Справедливо ведь? Всё равно живёте вместе, а жильё будет на мужа оформлено. По-честному.
Лариса замерла, хлопая глазами. Мозг отказывался обрабатывать услышанное.
— Простите, я не поняла. Вы хотите, чтобы я отдала трёхкомнатную квартиру в обмен на комнату в общежитии?
— Ну не отдала, а переписала на мужа. Это же логично. Игорь — глава семьи, пусть на него и будет всё оформлено. А Оксана получит своё жильё. Выгода для всех.
Лариса медленно поставила чашку на стол. Кровь прилила к лицу, но голос остался ровным.
— Тамара Фёдоровна, эта квартира досталась мне от родителей. До брака. Это моё наследство.
— Ну и что? Вы уже столько лет женаты. Какая разница, на кого оформлено? Игорь тоже здесь живёт, работает, содержит семью. Имеет право.
— Право на что? — Лариса склонила голову набок, пытаясь осмыслить логику свекрови.
— На квартиру. Он же твой муж.
— Моё наследство не делится. Это по закону.
Тамара Фёдоровна поморщилась.
— Законы, законы… Ты на мужа своего посмотри. Он столько лет горбатится, деньги несёт. А ты ему даже прописку нормальную не дала.
— У Игоря прописка здесь. С первого дня.
— Прописка — это бумажка. А собственность — это по-настоящему.
Лариса обернулась к мужу. Игорь сидел молча, глядя в тарелку.
— Игорь, ты это слышишь?
Муж пожал плечами.
— Мам просто предлагает. Можно обсудить.
— Обсудить? — Лариса выпрямилась на стуле. — Игорь, это моя квартира. От моих родителей.
— Ну да, твоя. Но мы ведь вместе живём. Почему бы не переоформить? Ничего же не изменится.
— Изменится. Я потеряю своё жильё.
— Не потеряешь. Я же не выгоню тебя, — Игорь усмехнулся, но в глазах не было тепла.
Лариса открыла рот, чтобы ответить, но Тамара Фёдоровна перебила:
— Лариса, ты эгоистка. Думаешь только о себе. А про дочь подумала? Ей нужно жильё для учёбы. Я готова купить, но за это прошу малость — справедливо распределить собственность. Игорь — твой муж, отец Оксаны. Он заслужил.
— Заслужил мою квартиру?
— Заслужил уважение. А ты его не уважаешь, раз даже на переоформление не согласна.
Лариса встала из-за стола. Руки дрожали, но держала себя в руках.
— Тамара Фёдоровна, моя квартира останется моей. Если хотите купить Оксане комнату — пожалуйста, это ваше право. Но никаких условий к моему жилью я не приму.
Свекровь нахмурилась, посмотрела на сына.
— Игорь, ты слышишь, как твоя жена разговаривает?
Муж встал, подошёл к Ларисе. Лицо стало жёстким.
— Закрой свой рот, когда мама говорит.
Лариса отшатнулась. Игорь никогда не говорил с ней так. За семнадцать лет брака ни разу не повысил голос, не грубил. А сейчас стоял и смотрел, будто на чужого человека.
— Что ты сказал? — прошептала Лариса.
— Я сказал — закрой рот. Мама предлагает разумное решение. А ты строишь из себя жертву.
— Разумное? Отдать квартиру за комнату в общаге?
— Не отдать, а переоформить. На законного мужа. Я глава этой семьи, и пора бы тебе это понять.
Тамара Фёдоровна довольно кивнула.
— Правильно, сынок. Пора бы жене объяснить, кто в доме хозяин.
Лариса посмотрела на мужа, потом на свекровь. Всё встало на свои места. Это был не спонтанный разговор. Тамара Фёдоровна готовила почву, а Игорь знал и молчал. Может, даже сам подал идею.
— Понятно, — сказала Лариса тихо. — Вы это спланировали.
— Никто ничего не планировал, — отмахнулся Игорь. — Мама хочет помочь, а ты устраиваешь истерику.
— Я не устраиваю истерику. Я защищаю своё.
— Твоё, твоё! — Игорь повысил голос. — Всё только твоё! А я кто? Квартирант?
— Ты мой муж. Но квартира досталась мне по наследству. Закон на моей стороне.
— Закон! — Тамара Фёдоровна хлопнула ладонью по столу. — Всё вы, современные, про законы. А про совесть забыли! Игорь семнадцать лет в этой квартире живёт, деньги носит, ремонты делает. И ничего не имеет!
— Тамара Фёдоровна, ремонты делались на мои деньги тоже. Мы оба работаем.
— Работаешь! Ты в мастерской ковыряешься, копейки получаешь. Игорь на заводе зарабатывает.
Лариса сжала кулаки. Хотелось крикнуть, но сдержалась.
— Моя квартира останется моей. Разговор окончен.
Развернулась и вышла из кухни. Прошла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать, положив голову на колени. Дышала глубоко, пытаясь успокоиться.
За дверью слышались голоса — Тамара Фёдоровна что-то говорила возмущённо, Игорь отвечал тише. Потом хлопнула дверь в комнату Оксаны — дочь вышла узнать, что происходит.
— Папа, бабушка, почему вы кричите?
— Ничего, внучка. Взрослые разговаривают.
— Мама где?
— В спальне. Не беспокой её.
Лариса услышала шаги дочери, лёгкий стук в дверь.
— Мам, ты там?
— Да, Оксан. Всё хорошо. Иди к себе, доделывай уроки.
— Точно всё хорошо?
— Точно. Не переживай.
Шаги удалились. Лариса поднялась, подошла к окну. На улице стемнело, фонари осветили двор. Листья облетали с деревьев, ветер гонял их по асфальту. Осень в самом разгаре.
Дверь спальни открылась. Вошёл Игорь, закрыл за собой.
— Лариса, мы должны поговорить.
— Не о чем говорить.
— О чём. Ты обидела мою мать.
Лариса обернулась.
— Я обидела? Твоя мать предложила забрать у меня квартиру.
— Не забрать, а переоформить. На меня. Я твой муж, в чём проблема?
— Проблема в том, что это моё наследство. От моих родителей. Они оставили мне, а не тебе.
— Мы женаты семнадцать лет!
— И что? Наследство не делится. Даже в браке.
Игорь прошёлся по комнате, остановился у двери.
— Знаешь, Лариса, я устал. Устал жить в твоей квартире, слушать, что это твоё. Я здесь прописан, но не хозяин. Чувствую себя приживалом.
— Никто тебя таким не называл.
— Не называл, но так относится. Каждый раз, когда ты говоришь — моя квартира. Мои родители. Моё наследство.
— Потому что это правда.
— Правда! — Игорь усмехнулся. — А то, что я тут живу, деньги вношу, дочь воспитываю — это не правда?
— При чём тут квартира?
— При том, что я имею право на что-то своё. Хоть на бумаге.
Лариса покачала головой.
— Ты не получишь мою квартиру, Игорь.
— Мы ещё посмотрим.
Муж вышел, хлопнув дверью. Лариса осталась стоять у окна. Сердце колотилось, во рту пересохло. Всё изменилось за один вечер. Муж, который казался надёжным, показал другое лицо. Свекровь, которая притворялась доброй бабушкой, открыто потребовала чужое.
Лариса подошла к шкафу, достала документы на квартиру. Свидетельство о наследстве, выписка из ЕГРН — всё оформлено на её имя. Родители оставили ей квартиру ещё до брака. Значит, это личная собственность, не подлежащая разделу.
Спрятала документы обратно, закрыла шкаф на ключ. Завтра пойдёт к юристу, уточнит все нюансы. Если Игорь решил воевать, нужно быть готовой.
Лариса легла на кровать, но заснуть не могла. В голове прокручивались слова мужа — закрой свой рот, когда мама говорит. Семнадцать лет брака. Семнадцать лет рядом. И за один вечер всё рухнуло. Человек, с которым прожила столько времени, больше не на её стороне. Может, и никогда не был.
Утром встала рано. Игорь спал на диване в гостиной — после вчерашнего скандала в спальню не пришёл. Лариса тихо собралась, вышла из квартиры. Тамара Фёдоровна, видимо, ночевала тоже — на вешалке висело её пальто.
Пришла на работу, но сосредоточиться не получалось. Руки машинально резали ткань, складывали выкройки, но мысли были далеко. В обед позвонила юристу, записалась на консультацию.
Вечером вернулась домой. Игорь сидел на кухне с матерью, пили чай. Увидев Ларису, оба замолчали.
— Добрый вечер, — сказала Лариса, проходя мимо.
Никто не ответил. Прошла в спальню, закрыла дверь. Через несколько минут постучала Оксана.
— Мам, можно?
— Заходи.
Дочь вошла, села на край кровати.
— Мам, что случилось? Почему папа на диване спит? Почему бабушка до сих пор здесь?
Лариса посмотрела на дочь. Оксана выросла — высокая, худенькая, с длинными волосами и умными глазами. Скоро восемнадцать. Взрослый человек, имеет право знать правду.
— Оксан, у нас с папой разногласия.
— Из-за чего?
— Из-за квартиры. Бабушка хочет, чтобы я переписала её на папу. Я отказалась.
Оксана нахмурилась.
— Почему бабушка вообще лезет?
— Предложила купить тебе комнату в общежитии. В обмен на переоформление квартиры.
— Мам, это же бред. Нашу квартиру на комнатушку?
— Я так и сказала. Папа со мной не согласен.
Дочь помолчала, потом встала.
— Мам, если что — я на твоей стороне. Это твоя квартира. От бабушки и дедушки. Никто не имеет права.
Лариса обняла дочь, поцеловала в макушку.
— Спасибо, солнышко.
Оксана вышла. Лариса осталась сидеть на кровати. Дочь поддержала. Хоть кто-то в этом доме остался адекватным.
Дни тянулись тяжело. Игорь почти не разговаривал, ел молча, уходил рано, возвращался поздно. Тамара Фёдоровна продолжала жить в квартире, хозяйничала на кухне, делала замечания, смотрела с укором. Лариса старалась не встречаться с ними, проводила время в спальне или уходила гулять.
Через три дня свекровь позвонила Ларисе на работу.
— Лариса, ты всё ещё упрямишься?
— Тамара Фёдоровна, это моя квартира. Ничего не изменилось.
— Ты разрушаешь нашу семью! Игорь страдает!
— Игорь взрослый человек. Пусть сам решает, как жить.
— Ты эгоистка! Думаешь только о себе!
— Я думаю о своей дочери и своём доме. До свидания, Тамара Фёдоровна.
Лариса отключила вызов. Руки дрожали, но держала себя в руках. Свекровь не отступит просто так. Нужно действовать.
На следующий день пошла к юристу. Консультация заняла час. Юрист всё объяснил чётко: квартира получена по наследству до брака, значит, личная собственность Ларисы. Не подлежит разделу. Муж может требовать раздела только совместно нажитого имущества — мебели, техники. Но не недвижимости, полученной в наследство.
— А если он попытается оспорить? — спросила Лариса.
— Не получится. Закон на вашей стороне. Главное — документы в порядке?
— В порядке.
— Тогда беспокоиться не о чем. Если муж начнёт давить, подавайте на развод. Суд разделит совместное имущество, квартира останется вашей.
Лариса вышла от юриста с ясной головой. Теперь знала — права защищены. Осталось решить, что делать дальше.
Вечером того же дня Игорь попытался поговорить.
— Лариса, может, всё-таки обсудим? Мама права, нам нужно жить дружно.
— Игорь, я не переоформлю квартиру. Это окончательное решение.
— Ты понимаешь, что разрушаешь нашу семью?
— Я защищаю своё. Если для тебя это разрушение, значит, не было никакой семьи.
Муж сжал челюсти, развернулся и ушёл. Больше разговоров не было.
Через неделю Лариса приняла решение. Долго думала, взвешивала, но вывод был один. Дальше так жить нельзя. Собрала документы — паспорт, свидетельство о браке, свидетельство о рождении дочери — и пошла в суд. Подала заявление о расторжении брака.
Раздел имущества тоже затребовала — пусть суд решит, кому что достанется. Квартира не обсуждалась — личная собственность. Но мебель, техника, накопления на счетах — всё это подлежало разделу.
Когда вернулась домой, чувствовала себя легче. Решение принято, назад пути нет.
Игорь узнал о разводе через два дня — ему пришла повестка в суд. Вечером ворвался в спальню, размахивая бумагой.
— Ты подала на развод?!
— Да.
— Без разговора? Без предупреждения?
— Разговоров было достаточно. Ты выбрал сторону матери. Я выбрала свою.
— Лариса, ты спятила! Из-за какой-то квартиры разрушить семью!
— Из-за уважения, Игорь. Которого у тебя ко мне нет.
— Я семнадцать лет тебя содержал!
— Мы оба работали. Оба содержали семью.
— Я имею право на эту квартиру!
— Нет. По закону не имеешь. Можешь обратиться к юристу, если не веришь.
Игорь швырнул повестку на кровать, вышел, хлопнув дверью. Через полчаса Лариса услышала громкий разговор на кухне — муж обсуждал ситуацию с матерью. Тамара Фёдоровна кричала, требовала, советовала подать встречный иск. Игорь отвечал тише, но тоже возмущённо.
Лариса закрыла дверь спальни, включила музыку в наушниках. Не хотела слышать.
Суд назначили через месяц. За это время атмосфера в квартире стала невыносимой. Игорь переехал спать в комнату Оксаны — дочь согласилась временно спать на диване в гостиной. Тамара Фёдоровна наконец уехала, но звонила каждый день, пытаясь переубедить Ларису.
— Одумайся! Ты разрушаешь жизнь моему сыну!
— Тамара Фёдоровна, прекратите звонить.
— Я буду звонить, пока ты не поймёшь, какую глупость совершаешь!
Лариса заблокировала номер свекрови. Звонить перестали.
Игорь пытался действовать через Оксану.
— Дочь, поговори с матерью. Может, она тебя послушает.
— Пап, я на стороне мамы. Это её квартира.
— Оксан, я твой отец!
— И что? Это не даёт тебе права на мамино наследство.
Муж махнул рукой, больше не обращался к дочери с просьбами.
За неделю до суда Игорь попытался в последний раз поговорить.
— Лариса, давай отзовём заявление. Забудем всё, начнём сначала.
— Нет.
— Я больше не буду поднимать тему квартиры.
— Уже поздно, Игорь.
— Мы столько лет вместе!
— Были вместе. Сейчас ты показал, кто ты на самом деле.
— Я любил тебя.
— Любил бы — не потребовал моё наследство.
Муж ушёл, ничего не ответив.
Суд прошёл быстро. Оба подтвердили согласие на развод. Общих несовершеннолетних детей нет — Оксане исполнилось восемнадцать две недели назад. Суд разделил имущество пополам — мебель, технику, посуду. Квартиру оставили Ларисе — подтвердили, что это наследство, полученное до брака.
Игорь попытался оспорить, заявил, что делал ремонт на свои деньги, но доказательств не предоставил. Суд отклонил требования.
Развод оформили через месяц. Игорь получил свою часть имущества — диван, телевизор, несколько стульев. Собрал вещи и съехал.
— Куда поедешь? — спросила Лариса, наблюдая, как муж паковал сумки.
— К матери. Временно.
— Понятно.
— Ты довольна?
— Я спокойна.
Игорь взял последнюю сумку, прошёл к двери. Обернулся.
— Ты пожалеешь.
— Вряд ли.
Муж вышел. Дверь закрылась тихо, без хлопка. Лариса проводила взглядом, потом вернулась на кухню. Оксана сидела за столом, листала телефон.
— Мам, всё?
— Всё, солнышко.
— Наконец-то.
Дочь встала, обняла мать.
— Мам, ты молодец. Не сдалась.
— Просто защитила своё.
— И правильно.
Через две недели Лариса узнала — Тамара Фёдоровна купила Игорю комнату в общежитии. Ту самую, о которой говорила в начале. Четырнадцать квадратных метров на окраине города. Сын переехал туда, жил один.
Оксана узнала об этом от знакомых, рассказала матери.
— Мам, бабушка всё-таки купила папе ту комнату. Смешно, правда? Хотела выменять нашу квартиру на неё, а в итоге просто купила сыну.
— Значит, могла купить просто так. Без условий.
— Конечно, могла. Просто хотела заполучить нашу квартиру.
Лариса кивнула. Всё встало на места. Тамара Фёдоровна с самого начала метила на жильё. Придумала историю с подарком внучке, чтобы замаскировать истинные намерения. Игорь поддержал мать, потому что тоже хотел стать собственником. Но план не сработал.
Оксана поступила в университет, сняла комнату рядом с учебным корпусом. Лариса помогла деньгами, обустроила дочери жильё. Оксана приезжала домой на выходные, рассказывала о занятиях, новых друзьях, планах на будущее.
Лариса осталась жить в квартире одна. Первое время было непривычно — тишина, пустота, никаких скандалов и претензий. Но постепенно привыкла. Вернула в спальню прежний порядок, переставила мебель по своему вкусу, повесила новые фотографии родителей.
Квартира снова стала её домом. Не ареной боевых действий, не предметом торга. Просто домом, где можно жить спокойно.
Игорь пытался звонить несколько раз — спрашивал про Оксану, интересовался, как дела. Лариса отвечала вежливо, но коротко. Прошлое осталось в прошлом. Обид не держала, но и возвращать ничего не собиралась.
Однажды вечером, когда за окном шёл дождь, а Лариса сидела на кухне с книгой, пришло сообщение от бывшей коллеги.
— Лариса, ты слышала? Игорь пытается продать ту комнату, что ему мать купила. Говорят, денег не хватает.
Лариса прочитала, отложила телефон. Не её проблемы. Игорь взрослый человек, сам разберётся.
Закрыла книгу, подошла к окну. Дождь барабанил по стеклу, город тонул в сумерках. Где-то там жил бывший муж в четырнадцати квадратах, пытался сводить концы с концами. Где-то там злилась Тамара Фёдоровна, проклиная неблагодарную невестку.
А здесь, в трёхкомнатной квартире, доставшейся от родителей, Лариса пила чай, читала книги и планировала ремонт в гостиной. Без чужих советов, без претензий, без попыток отнять её дом.
Оксана позвонила поздно вечером.
— Мам, как ты?
— Хорошо, солнышко. Ты как?
— Отлично. Завтра экзамен, готовлюсь. Мам, я хотела сказать — ты правильно сделала тогда. С разводом.
— Спасибо, Оксан.
— Серьёзно. Папа с бабушкой хотели отнять у тебя дом. Это неправильно.
— Я просто защищала своё.
— И это правильно. Люблю тебя, мам.
— И я тебя, солнышко. Удачи на экзамене.
Лариса положила телефон, вернулась к окну. Дождь кончился, небо прояснилось. Редкие звёзды проглядывали сквозь облака.
Семнадцать лет брака закончились разводом. Но жизнь не закончилась. Квартира осталась. Дочь выросла самостоятельной и справедливой. А Лариса научилась главному — защищать своё, не оглядываясь на чужие требования.
Никто больше не посмеет указывать, кому принадлежит её дом. Это её квартира, её наследство, её жизнь. И распоряжаться всем этим будет только сама Лариса.
