— Тогда давай и квартиру её переоформим на меня, раз уж у нас все общее. Так будет справедливо, — предложила я, наблюдая за его реакцией.
Солнце пробивалось сквозь кухонное окно, окрашивая стены в теплые тона. Я допивала свой утренний чай, когда на кухню, как всегда не вовремя, впорхнула Галина Петровна, моя свекровь.
— Доброе утро, Юлечка! Что-то ты совсем бледная, надо бы тебе больше гулять, — ее тон был приторно-сладким, а взгляд пронзительным.
Я улыбнулась в ответ, стараясь скрыть раздражение.
— Доброе утро, Галина Петровна. Все в порядке, просто утро.
Она придвинула стул к столу и присела.
— Знаешь, Юлечка, я тут подумала… — Начало предвещало беду. — О твоей машине. Может, переоформишь ее на меня? Для пенсионеров налоги меньше, да и чего она стоит без дела во дворе.
Я чуть не подавилась чаем.
— Простите, что?
— Ну а что такого? Я бы платила за нее меньше налогов, а ты бы не возилась с бумагами. Все равно ведь почти не ездишь.
— Галина Петровна, эта машина куплена на деньги от продажи бабушкиного дома. Это моя личная собственность, — постаралась я говорить спокойно, но в голосе все равно прозвучало удивление.
Свекровь нахмурилась.
— Личная собственность? А что, в семье у нас все должно быть раздельно? Мы же одна семья! У Костеньки, между прочим, вообще машины нет, а он все-таки мужчина!
— Галина Петровна, давайте тогда и квартиру вашу переоформим на нас с Костей, раз уж у нас все общее. Так будет справедливо, — предложила я, наблюдая за ее реакцией.
Она мгновенно замолчала, ее лицо покраснело.
— Что за глупости ты говоришь! Это моя квартира, я ее сама заработала!
— Вот и я о том же, — тихо сказала я, допивая чай.
Вечером Костя, мой муж, вернулся с работы. Чмокнул меня в щеку и, стараясь не смотреть в глаза, начал издалека:
— Юль, тут мама говорила… Насчет машины…
Я вздохнула.
— Неужели и ты туда же?
— Ну а что такого? Я мужчина, я больше вожу. Может, и правда переоформишь ее на меня? У тебя же есть права, но ты редко за руль садишься.
— Костя, это мои деньги. Моя машина. Тебе мама это вдолбила?
Он покраснел.
— Я просто думаю, что так было бы лучше. Для всех.
— А давай тогда и зарплату твою пополам делить, и твой новенький ноутбук сделаем общим, раз уж на то пошло? Чтобы ты понимал, насколько это абсурдно.
Костя нахмурился.
— Ну зачем ты так? Я же не против твоей машины. Просто…
— Просто мама сказала, да? А ты у нее спросил, не хочет ли она свою квартиру на нас переоформить? Раз уж все общее?
Он промолчал, отвернулся и ушел в другую комнату. Я знала, что это конец нормальному разговору.
Следующие несколько дней Костя вел себя странно. Отстраненно, избегал меня. Он как будто обдумывал что-то важное, но делиться со мной не спешил. За ужином молчал, в постели ворочался и отворачивался. Я чувствовала, как между нами нарастает напряжение.
Однажды вечером, после тяжелого рабочего дня, Костя внезапно заговорил о жилье.
— Юль, ты же понимаешь, что квартира все-таки мамина? Мы тут живем, пока она нас терпит. А ты вот так своей собственностью дорожишь… Может, тебе стоит задуматься о будущем?
В этот момент меня словно окатили ледяной водой. До меня дошло, что меня, возможно, попросят съехать. Что я здесь гость, а не хозяйка. Что я — всего лишь приложение к Косте, которое в любой момент можно заменить.
Волна обиды и разочарования захлестнула меня. Я поняла, что больше не могу так жить. Зависеть от капризов свекрови, терпеть молчаливое согласие мужа, который ставит интересы матери выше интересов жены.
— Знаешь, Костя, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Я уже задумалась о будущем. И, похоже, наши представления о нем совсем разные.
Он посмотрел на меня с недоумением.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я ухожу, — ответила я. — Я не хочу жить в квартире, где меня считают лишней. Я не хочу быть зависимой от человека, который пытается мной манипулировать. И я не хочу быть с мужчиной, который не уважает мои границы и собственность.
Костя попытался что-то сказать, но я его перебила:
— Не надо. Все уже решено.
В тот же вечер я начала собирать вещи. Быстро, молча, стараясь не думать о том, что я теряю. Я брала только самое необходимое: одежду, документы, фотографии. Машину, купленную на бабушкины деньги, я забирала с собой.
Костя стоял в дверях, наблюдая за мной с растерянным видом.
— Юль, подожди! Давай поговорим! Мы же можем все решить!
— Мы уже все решили, Костя, — ответила я, не поворачиваясь. — Ты выбрал маму. А я выбираю себя.
Я вышла из квартиры, оставив позади свою прежнюю жизнь. Слезы душили меня, но я шла вперед, к новой жизни, к свободе. Я знала, что будет трудно,проблемно и, может даже, невыносимо, но я верила в себя. Я знала, что смогу построить свою собственную жизнь, без лжи, манипуляций и унижения.
Я села в свою машину. В зеркале заднего вида я видела, как Костя стоит у подъезда и смотрит мне вслед. На его лице читалось растерянность и сожаление. Но было уже поздно.
Я включила музыку, нажала на газ и умчалась в ночь. Впереди меня ждала новая жизнь. Моя жизнь. Без Галины Петровны и ее «забот», без Костиной слабости и предательства. Жизнь, в которой я буду сама себе хозяйкой. И я была готова к ней…
