Сквозь выцветшие шторы пробивались неуверенные лучи апрельского солнца. Жанна Сергеевна стояла у окна, наблюдая за тем, как ветер гоняет по двору оставшиеся прошлогодние листья. Маленький клочок земли между пятиэтажками, усыпанный окурками и фантиками, казался ей удивительно созвучным собственной жизни — такой же неухоженный, забытый всеми, существующий просто потому, что должен существовать.
В свои пятьдесят восемь она испытывала странное чувство: будто жизнь закончилась, но почему-то продолжается по инерции. Как старые часы, которые давно показывают неправильное время, но все еще тикают, потому что никто не удосужился поменять батарейку. Странно было осознавать, что больше половины жизни уже прожито. Что все главные решения приняты, все важные повороты пройдены, и впереди — только прямая дорога к финалу, неизбежному, как наступление зимы после осени.
Николай Петрович, её муж, сидел в кресле и смотрел новости. Его крупная фигура почти полностью скрывала потертую обивку. Лысина поблескивала в свете настольной лампы, а очки в тонкой металлической оправе сползли на кончик носа. Раньше Жанна находила это трогательным. Теперь просто отмечала как факт.
Шёл сорок первый год их совместной жизни. Сорок один год. Почти вечность. Большую часть своей жизни она провела рядом с этим человеком. Николай всегда казался ей надёжной опорой, даже когда в девяностые остался без работы и ушёл в себя на полгода. Тогда все вокруг рушилось — страна, ценности, уверенность в завтрашнем дне. Многие семьи не выдержали испытания переменами. А они выстояли.
Она тогда вытащила их обоих, устроившись на две работы. Днем — экономистом в строительной компании, вечерами — нянькой у соседки-бизнесвумен. Приходила домой за полночь, падала без сил, а утром снова вставала и шла. Николай в те месяцы будто выключился из жизни — сидел перед телевизором, молча смотрел новости, почти не разговаривал. Она не упрекала. Понимала: мужчине труднее принять крушение привычного мира. Для него работа была стержнем, на котором держалось все остальное. Когда стержень сломался, конструкция начала разваливаться.
Потом родились дети — Алёша и Катя. Катюша была поздним, почти случайным ребенком — Жанне было уже тридцать семь, когда она узнала о беременности. Врачи отговаривали, пугали осложнениями. Но она решила рожать. Сейчас, оглядываясь назад, понимала — это было лучшее ее решение. Материнство вдохнуло в нее новую жизнь, новые силы. И в их брак с Николаем тоже.
Теперь у детей своя жизнь в других городах, и только по выходным звонки с вежливыми вопросами о здоровье. Алексей уехал в Петербург сразу после института. Устроился в крупную IT-компанию, женился на однокурснице, родил двоих сыновей. У него все хорошо. Звонит каждое воскресенье, ровно в шесть вечера. Говорит десять минут — о работе, о детях, о погоде. Спрашивает о здоровье. Приезжает дважды в год — на Новый год и на неделю летом. Привозит внуков, подарки, гостинцы. Вежливый, заботливый сын. Чужой, как случайный попутчик в поезде.
Катя обосновалась в Нижнем Новгороде. Вышла замуж за военного, родила дочку. Вечно куда-то спешит, вечно не хватает времени поговорить. «Мам, извини, я перезвоню, у меня тут клиент / обед подгорает / Машка капризничает». Иногда не перезванивает. В последний раз они виделись полгода назад — Катя привозила Машеньку. Три дня промелькнули как один. Жанна даже не успела разглядеть, как выросла внучка. Только фотографии остались — улыбающаяся девочка с щербинкой между передними зубами. Такая же была у самой Жанны в детстве.
— Коляш, ты не видел мои очки? — спросила Жанна, хотя точно помнила, что оставила их на журнальном столике. Просто хотелось нарушить тишину, заполнить пустоту между ними хоть какими-то словами.
Он не сразу отреагировал. Досмотрел сюжет про повышение цен на бензин, хмыкнул неодобрительно и только потом поднял глаза.
— Посмотри на холодильнике, — ответил он, машинально поправляя свои очки. — Ты вчера их там оставила, когда сыр доставала.
Жанна вздохнула. Раньше он бы встал и помог искать. А сейчас… просто механический ответ. Когда они перестали замечать друг друга? Жанна не могла точно сказать. Это произошло постепенно, как песок, просачивающийся сквозь пальцы — не уследишь.
Сорок лет вместе, а теперь они как соседи по коммунальной квартире. «Доброе утро, что приготовить на ужин, не забудь оплатить счета». Фразы, повторяемые по кругу, как заезженная пластинка. Возможно, так и должно быть в их возрасте? Многие знакомые пары живут именно так. Ольга с мужем, например. Или Зинаида Степановна с Петром Михайловичем… Впрочем, нет. Эти как раз недавно со скандалом разошлись. Пётр Михайлович ушёл к молодой сотруднице своего отдела. «Влюбился как мальчишка», — шепталась Зинаида с подругами во дворе. — «На старости лет совсем с ума сошёл».
Жанна подошла к холодильнику. Действительно, очки лежали сверху, рядом с вазочкой для фруктов. Она надела их и повернулась к мужу.
— Ты не забыл, что в субботу нужно на дачу ехать? Открывать сезон. Грядки готовить.
— Не забыл, — отозвался он, не отрываясь от телевизора. — Только мне еще на работу надо будет заехать с утра. Документы подписать.
— В субботу? — удивилась она.
— Аврал у нас, — он пожал плечами. — Сроки горят. Квартальный отчет не готов.
— Понятно, — она кивнула, хотя ничего особенного в этом не было. Николай всегда был трудоголиком. Даже сейчас, когда до пенсии оставалось всего два года, он продолжал работать с полной отдачей. Начальник технического отдела в крупной строительной компании — должность хлопотная. Особенно с молодым руководством, которое вечно требует невозможного в нереальные сроки.
— Я пойду в магазин, — сказала она, надевая куртку. — Тебе что-нибудь купить?
— Хлеб возьми. И газету, если свежая есть, — отозвался Николай, не глядя на неё. — А, и это… «Жигули», если будешь в «Пятерочке».
— Хорошо, — кивнула Жанна. — Буду через час.
На улице было свежо. Апрель в их городке всегда был переменчивым — то солнце, то дождь, то даже снег. Сегодня погода радовала — ясное небо, легкий ветерок. В палисаднике соседнего дома уже распустились первые тюльпаны. Жанна остановилась, залюбовалась ярко-красными бутонами. Когда-то она тоже высаживала цветы под окнами. Теперь уже несколько лет руки не доходили. Да и зачем? Кто их увидит? Она целыми днями на работе, Николай тоже. Вечерами уже не до цветов.
В супермаркете Жанна механически складывала в корзину привычные продукты. Творог для запеканки, которую Николай любил на завтрак. Печенье к чаю. Куриные бёдрышки на второе. Макароны, молоко, лук, морковь. Все как обычно. Изо дня в день, из недели в неделю. Одни и те же полки, одни и те же продукты, даже кассирша та же — полная женщина с уставшим взглядом.
— Здравствуйте, Жанна Сергеевна, — поприветствовала она. — Как обычно? Пакеты нужны?
— Здравствуйте, Нина, — кивнула Жанна. — Да, парочку дайте.
Проходя мимо косметического отдела, она замедлила шаг. Яркие баночки, тюбики, флаконы. Раньше она всегда покупала крем для лица, помаду. Когда она перестала это делать? Жанна не помнила. Просто однажды решила, что это лишние траты, и всё. Зачем краситься в ее возрасте? Для кого? Коля уже сто лет не замечает, как она выглядит. На работе тоже никому нет дела до ее внешности — она ведущий бухгалтер в управляющей компании, ее ценят за опыт и знания, а не за привлекательность.
Она помедлила секунду, потом решительно прошла мимо. Нет, глупости это все. В ее возрасте уже поздно что-то менять. Да и незачем.
Вечером, накрывая на стол, она услышала, как Николай разговаривает по телефону в спальне. Обычно он не закрывал дверь, но сегодня она была прикрыта. Жанна подошла ближе, чтобы позвать его к ужину, и услышала фразу, заставившую её замереть на месте:
— Я жену уже давно не люблю, она старая, не то, что ты у меня.
Голос был однозначно его. Звучал он тихо, но отчётливо. На секунду Жанне показалось, что она ослышалась. Но нет, слова были произнесены слишком ясно.
Мир вокруг покачнулся. Она прислонилась к стене, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Сорок лет. Сорок лет вместе. И вот так просто: «не люблю, старая».
Кому он это говорил? Любовнице? Сколько ей лет? Где они познакомились? Как давно это длится? Вопросы роились в голове, но ответов не было. Да и какая разница? Главное — он не любит ее. Уже давно. И считает старой.
Она на цыпочках отошла от двери и вернулась на кухню. Руки тряслись так, что она чуть не уронила тарелку. «Спокойно, — сказала она себе. — Спокойно». Но внутри всё кричало от боли и унижения.
Когда Николай вышел из спальни, она уже сидела за столом с невозмутимым видом. Она даже смогла улыбнуться, хотя улыбка больше напоминала гримасу.
— Ужин готов, — произнесла она.
— Отлично, — он сел напротив. — Что-то случилось? Ты какая-то бледная.
«Как хорошо он притворяется, — подумала Жанна. — Почти искренне звучит».
— Нет, всё в порядке. Просто устала.
Они ужинали в тишине. Жанна смотрела на мужа и не узнавала его. Кто этот человек напротив? С кем она прожила почти всю свою жизнь? Что за тайны он скрывает за этими привычными, родными чертами?
Да и родными ли они стали за эти годы? Крупный нос с горбинкой, редеющие волосы, аккуратно зачесанные набок, глубокие морщины вокруг глаз. Он все еще был привлекательным мужчиной — во всяком случае, для своего возраста. Держал себя в форме, не набирал лишний вес, следил за одеждой. В отличие от нее. Жанна с горечью подумала о своей расплывшейся фигуре, о седых корнях волос, о морщинах, которые уже не скрыть никакой косметикой.
«Конечно, ему нужна молодая, — мелькнула мысль. — Кому нужна такая старуха, как я?»
— Коль, — внезапно произнесла она, — я, наверное, к Ларисе съезжу на несколько дней.
Лариса была её младшей сестрой. Жила она в областном центре, в трёх часах езды на электричке. Они не были особенно близки — слишком разные характеры, слишком разные жизни. Лариса так и не вышла замуж, детей не родила. Зато сделала отличную карьеру в рекламном агентстве, много путешествовала, жила «для себя», как говорила их мать. Жанна иногда завидовала этой свободе, но вслух, конечно, никогда этого не признавала.
— К Ларисе? — он поднял брови. — Сейчас? А что случилось?
— Ничего. Просто давно не виделись. Дня на три съезжу, — она старалась, чтобы голос звучал ровно, буднично. Как будто это самое обычное решение — сорваться с места и поехать к сестре посреди недели.
— Ну, съезди, конечно, — он пожал плечами, и ей показалось, что в его глазах мелькнуло облегчение. — Когда собираешься?
«Конечно, он рад, — подумала Жанна. — Три дня свободы. Три дня можно будет не притворяться, что все хорошо».
— Завтра утром, — сказала она. — Если ты не против.
— Я? — он хмыкнул. — А с чего мне быть против? Езжай, конечно. Только на работе предупреди.
— Предупрежу, — кивнула она. — У меня отгулы накопились.
— Хорошо, — он кивнул и вернулся к ужину.
Жанна почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Он даже не пытался её отговорить. Не сказал, что будет скучать. Ничего. Будто ему все равно, уедет она или останется.
Она поднялась из-за стола, сославшись на головную боль, и ушла в спальню. Набрала номер сестры.
— Ларис, привет, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
— Жанка? — удивилась сестра. — Ты чего звонишь так поздно? Что-то случилось?
— Нет, просто… — она замялась. — Лара, я могу к тебе приехать на пару дней?
— Конечно, — в голосе сестры звучало недоумение. — Но почему вдруг?
— Расскажу при встрече, — Жанна сглотнула комок в горле. — Я завтра утром выеду, хорошо?
— Жанна, ты меня пугаешь, — серьезно сказала Лариса. — Что случилось? Коля? Дети?
— Все нормально, — солгала Жанна. — Просто… нужно поговорить. Не по телефону.
— Ладно, — после паузы ответила сестра. — Жду тебя завтра. Звони, как будешь подъезжать, я встречу.
— Спасибо, — Жанна почувствовала, как по щеке скатывается слеза. — До завтра…
Ночью она не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала о своей жизни. Сорок лет вместе. Квартира, дача, машина — всё совместно нажитое. Дети, внуки. И теперь что? Начинать всё сначала? В её-то возрасте? Как это вообще делается? Она не знала.
Вспомнились ее подруги, которые развелись. Вера ушла от мужа после тридцати лет брака. Теперь жила одна в однокомнатной квартире, перебивалась с копейки на копейку. Зато, как она говорила, «наконец-то обрела свободу». Но какая это свобода? Одинокие вечера перед телевизором, никому не нужная старость. Нет уж, увольте.
Рядом похрапывал Николай. Спокойно, безмятежно. Человек с чистой совестью. Или человек, который уже всё для себя решил.
Утром она собрала небольшую сумку. Положила смену вещей, ночную рубашку, косметичку с минимальным набором. Зачем ей косметика? «Старая», — звучало в ушах. Она посмотрела на себя в зеркало. Округлое лицо с сеточкой морщин. Седеющие волосы, собранные в небрежный пучок. Мешки под глазами. Двойной подбородок. Бесформенная фигура в застиранном халате.
«Когда я превратилась в это?» — подумала она с отвращением.
Годы брали свое, конечно. Но дело было не только в возрасте. Она перестала за собой следить. Сначала некогда было — работа, дети, дом. Потом… потом как-то незаметно пришло ощущение, что уже и не нужно. Кому? Муж воспринимает ее как предмет обстановки, дети выросли и разъехались. А для себя? Разве женщина красится для себя? Жанна в это никогда не верила.
Николай проводил её до остановки. Поцеловал в щёку на прощание — сухой, формальный поцелуй.
— Звони, как доберёшься, — сказал он.
— Хорошо, — кивнула она.
— И привет Ларисе передавай, — добавил он, отступая на шаг.
— Передам, — она попыталась улыбнуться, но вышло плохо.
Он стоял на остановке, пока не подъехал автобус. Помахал рукой, когда Жанна поднималась по ступенькам. А потом развернулся и пошел домой, не дожидаясь, пока автобус тронется. Ей показалось, что в его походке появилась какая-то легкость. Будто груз с плеч свалился.
В электричке Жанна сидела у окна и смотрела на проплывающие мимо поля и леса. Жизнь казалась бессмысленной. Сорок лет коту под хвост. Она достала телефон и позвонила сестре.
— Лара, я выехала, — сказала она. — Буду часа через три.
— Жду тебя, — ответила сестра. — Я сегодня на удаленке работаю, так что буду дома.
— Спасибо, — Жанна помолчала. — И… извини за вчерашний звонок. Наверное, я тебя напугала.
— Есть немного, — в голосе Ларисы слышалась улыбка. — Но ничего, скоро все расскажешь.
Электричка мерно покачивалась, убаюкивая. За окном проплывали знакомые станции. Березки, покрытые нежной зеленью, сменялись унылыми промзонами, потом снова лесополосой. Жанна прикрыла глаза. Как давно она никуда не ездила просто так? Не по делам, не к детям, не на дачу. Просто — в гости, для себя.
Лариса встретила её на вокзале. Младшая сестра выглядела гораздо моложе своих пятидесяти четырёх. Стройная, подтянутая, с модной стрижкой — светлые волосы едва прикрывали уши — и в стильном пальто цвета фуксии. Рядом с ней Жанна чувствовала себя старой, потрёпанной тряпкой.
— Жанка! — Лариса обняла её, обдав облаком дорогих духов. — Как я рада тебя видеть! Сто лет не виделись!
— И правда, — Жанна неловко обняла сестру в ответ. — Даже на мамин день рождения не пересеклись.
— Ой, не напоминай, — Лариса поморщилась. — Я так виновата, что не смогла приехать. Но этот контракт… Мы его полгода согласовывали, и вдруг клиент решил подписать именно в тот день. Я не могла отказаться.
— Я понимаю, — кивнула Жанна. — Мама тоже поняла.
Они пошли к выходу. Лариса уверенно шагала на высоких каблуках, звонко цокая по асфальту. Жанна семенила рядом в своих удобных, но совершенно некрасивых ботинках на плоской подошве.
— Как добралась? — спросила Лариса, открывая дверцу такси.
— Нормально, — пожала плечами Жанна. — Электричка как электричка.
— Господи, Жанка, ну ты даешь, — рассмеялась Лариса. — Я бы тебе денег на такси прислала. Или сама бы за тобой приехала. Три часа в электричке! В твоем-то возрасте!
— В нашем, — поправила Жанна. — Ты всего на четыре года младше.
— Дело не в годах, а в том, как ты себя чувствуешь, — подмигнула Лариса. — А я чувствую себя на тридцать пять, максимум.
Дома, за чаем с круассанами, Жанна не выдержала. Слёзы полились сами собой, и она рассказала сестре всё. О подслушанном разговоре, о своих чувствах, о том, что не знает, как жить дальше.
— Я думаю, мне нужно уйти, — закончила она, вытирая слёзы бумажной салфеткой. — Но куда? Как? В моём возрасте…
Лариса слушала молча, только качала головой. Потом вдруг встала, подошла к бару и достала бутылку коньяка.
— Так, — сказала она решительно, наливая в рюмки. — Давай-ка мы с тобой сначала стресс снимем… А потом я скажу тебе, что думаю.
Они выпили. Коньяк обжёг горло, и Жанна закашлялась.
— Значит, так, — Лариса посмотрела ей прямо в глаза. — Уходить тебе некуда и незачем.
— Но он…
— Подожди. Сорок лет вместе. Квартира, дача, всё общее. Дети, внуки. Куда ты пойдёшь? Начинать с нуля в нашем возрасте? И из-за чего? Из-за одной подслушанной фразы?
— Но он сказал…
— Мало ли что он сказал! — Лариса взмахнула рукой, и браслеты на ее запястье мелодично звякнули. — Может, это была шутка. Может, он о ком-то другом говорил. Может, это вообще был какой-то анекдот или цитата из фильма. Ты же не знаешь контекста!
Жанна вздохнула. В словах сестры была логика.
— И давай уж объективно — посмотри на себя, — продолжала Лариса, подливая ещё коньяка. — Когда ты в последний раз была у парикмахера? Когда покупала себе новую одежду? Не обижайся, но ты себя запустила. Я помню, какой красавицей ты была раньше.
Жанна опустила глаза. Это была правда. Она действительно махнула на себя рукой много лет назад. Сначала было некогда — дети, работа. Потом не было денег. А потом… потом стало просто всё равно.
— Что ты предлагаешь? — спросила она тихо.
— Я предлагаю тебе сделать перезагрузку, — Лариса улыбнулась, и ее лицо вдруг стало совсем молодым, почти девичьим. — Три дня у тебя есть. За три дня мы не сделаем из тебя топ-модель, но кое-что изменить можем.
— Зачем? Ему уже всё равно…
— А вот это мы ещё посмотрим, — в глазах Ларисы появился озорной блеск. — Запомни, дорогая моя сестрёнка: пока муж не ушёл, ничего не кончено. И даже если ушёл, тоже не всё потеряно. Но ты должна бороться. За себя, за свою семью. За сорок лет вместе, в конце концов!
Следующие три дня прошли как в калейдоскопе. Лариса была беспощадна. Сначала они отправились в салон красоты, где Жанне сделали короткую стрижку, окрасили волосы в тёплый каштановый оттенок и провели урок по макияжу.
— Мне это не идёт, — пробормотала Жанна, глядя на своё отражение.
— Ещё как идёт! — возразила Лариса. — Смотри, у тебя же потрясающие глаза! А мы их никогда не видели под этой чёлкой! И шея стала видна, и скулы!
Потом был шопинг. Лариса безжалостно отвергала все бесформенные, тёмные вещи, которые выбирала Жанна.
— Забудь про эти балахоны! — говорила она. — Да, у тебя есть лишний вес. Но это не значит, что ты должна прятаться в мешок. Есть вещи, которые подчеркнут твои достоинства и скроют недостатки.
К вечеру третьего дня Жанна с трудом узнавала себя в зеркале. Конечно, она не стала молодой девушкой. Но она выглядела ухоженной, стильной женщиной своего возраста. И главное — она снова начала чувствовать себя женщиной.
— Запомни, — говорила Лариса, упаковывая её новые приобретения, — красота требует постоянной работы. Особенно в нашем возрасте. Я тебе составила список — что делать каждый день, каждую неделю, каждый месяц. И никаких отговорок!
— А если он всё равно уйдёт? — спросила Жанна тихо.
— Тогда ты будешь красивой разведённой женщиной, а не несчастной брошенкой, — отрезала Лариса. — В любом случае, ты выиграешь.
Возвращаясь домой, Жанна чувствовала странное волнение. Как отреагирует Николай? Заметит ли изменения? Или ему уже всё равно?
Она открыла дверь своим ключом. В квартире пахло жареным мясом.
— Николай, я вернулась! — крикнула она с порога.
Муж вышел в прихожую и застыл, глядя на неё расширенными глазами.
— Жанна? — произнёс он неуверенно. — Это ты?
Она улыбнулась, чувствуя, как щёки заливает румянец. Лариса настояла на лёгком макияже даже для поездки в электричке.
— А ты кого ждал? — спросила она, снимая новое пальто.
— Жанна, — повторил он, не отрывая от неё взгляда. — Что это… что с тобой случилось?
— Просто решила немного изменить имидж, — она пожала плечами, стараясь выглядеть непринуждённо. — Тебе не нравится?
— Нравится, — медленно произнёс он. — Очень. Но… почему вдруг?
— А почему бы и нет? — она прошла мимо него в комнату. — Что у нас на ужин? Я проголодалась.
За ужином Николай продолжал бросать на неё странные взгляды. Жанна делала вид, что не замечает этого, и рассказывала о поездке — о том, что они с Ларисой ходили в театр, гуляли по парку, вспоминали детство.
— Лариса передает тебе привет, — добавила она.
— Спасибо, — рассеянно ответил он. — Жанна, скажи честно… у тебя кто-то появился?
Она чуть не поперхнулась.
— С чего ты взял?
— Эти изменения… новая причёска, одежда. Ты вся… другая.
Жанна рассмеялась. Звонко, молодо — так, как не смеялась уже много лет.
— Коля, мне пятьдесят восемь лет. Какие любовники? Просто решила, что ещё не всё потеряно.
Он кивнул, но в глазах оставалось сомнение.
В ту ночь Жанна не могла уснуть. Снова. Но теперь по другой причине. В ней боролись два чувства: радость от того, что Николай заметил изменения, и горечь от понимания, что это ничего не меняет. Он всё равно её не любит. Она для него «старая».
На следующий день Жанна решила продолжить преображение. Она встала пораньше, сделала макияж, надела новое платье и приготовила завтрак.
— Ты сегодня снова на работу? — спросил Николай, входя на кухню.
— Да, а что?
— Ничего, — он покачал головой. — Просто… ты так нарядилась.
— Это просто платье, Коля, — она улыбнулась. — Обычное платье для обычного рабочего дня.
После работы Жанна отправилась в бассейн. Лариса настояла, что ей нужны физические нагрузки — не только для фигуры, но и для настроения.
— Эндорфины, — говорила сестра. — Они помогают справиться со стрессом и депрессией.
Вечером, вернувшись домой, она обнаружила Николая сидящим в кресле с газетой. Он тут же отложил её в сторону.
— Где ты была? — спросил он напряжённо.
— В бассейне, — ответила она, проходя в ванную. — Решила заняться здоровьем.
— В бассейне, — повторил он. — С кем?
— Одна, — она вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. — А что?
— Ничего, — он снова взял газету, но было видно, что он не читает.
Так продолжалось несколько недель.
Жанна строго следовала плану, составленному Ларисой. Ежедневный уход за собой. Правильное питание. Физические нагрузки. Новый гардероб. Она даже записалась на курсы английского языка — давняя мечта, которую она всё откладывала «на потом».
Николай наблюдал за этими изменениями с растущим беспокойством. Он стал звонить ей на работу, интересоваться, когда она вернётся домой. Однажды она заметила, что он проверяет её телефон, когда думал, что она спит.
«Он боится, что я его брошу, — думала Жанна с горькой иронией. — А сам-то, сам…»
Она похудела на семь килограммов. Не так много, как хотелось бы, но достаточно, чтобы почувствовать разницу. Лицо постепенно подтягивалось, появились скулы. Кожа приобрела здоровый оттенок.
— Ты молодеешь, — заметил как-то Николай за ужином. — Прямо на глазах.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Приятно слышать.
— Жанна, — он отложил вилку, — нам нужно серьёзно поговорить.
Её сердце сжалось. Вот оно. Сейчас он скажет, что уходит. Что полюбил другую. Что она «старая», а та — молодая.
— Хорошо, — она выпрямилась, готовясь к удару. — Я слушаю.
— Скажи мне честно, — его голос дрогнул, — у тебя кто-то есть?
Жанна моргнула. Это было не то, что она ожидала услышать.
— Нет, — ответила она удивлённо. — С чего ты взял?
— Эти изменения… новая ты… Я не понимаю, что происходит. Ты словно готовишься к новой жизни. Без меня.
Она смотрела на него, не веря своим ушам. Он действительно боялся её потерять? Он, который сказал: «Я жену уже давно не люблю, она старая»?
— Николай, — произнесла она медленно, — если кто-то из нас и собирается начать новую жизнь, так это ты.
— Я? — теперь была его очередь удивляться. — Что ты имеешь в виду?
— Я слышала твой разговор, — она сглотнула комок в горле. — Месяц назад. Ты говорил по телефону: «Я жену уже давно не люблю, она старая, не то, что ты у меня».
Николай уставился на неё, открыв рот. Потом вдруг его лицо изменилось, и он… расхохотался. Громко, искренне, до слёз.
— Жанна, — простонал он сквозь смех, — ты что, серьёзно? Ты из-за этого?..
— Что тут смешного? — она почувствовала, как к щекам приливает жар. — Я всё слышала!
— Жанночка, — он вытер слёзы, — я говорил с Витькой. Моим коллегой. Мы обсуждали Михалыча, который ушёл от Зинаиды к молодой секретарше. Я ему рассказывал, что слышал, как этот кобель говорил своей новой пассии: «Я жену уже давно не люблю, она старая, не то, что ты у меня». Это не я говорил! Я цитировал этого …. Тьфу, противно просто про него говорить!
Жанна смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Пётр Михайлович, их сосед по даче, действительно недавно ушёл от жены к молодой женщине, вызвав бурю осуждения среди знакомых.
— Ты… ты не говорил это о себе? — пролепетала она.
— Господи, Жанна! — Николай встал, обошёл стол и сел рядом с ней. — Неужели ты могла подумать… Мы сорок лет вместе! Как ты могла?..
Жанна молчала, переваривая информацию. Эта фраза, эти слова, которые перевернули всю её жизнь, оказались просто… цитатой? Она потратила столько сил, нервов, энергии… из-за чего? Из-за того, что подслушала часть разговора и сделала неверный вывод?
— Так ты не собираешься уходить к молодой любовнице? — спросила она тихо.
— Какая любовница, Жанна? — он покачал головой. — Ты что, с ума сошла? В моём возрасте? Да и это не главное. Главное — зачем мне кто-то другой? У меня есть ты.
Она почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Не от боли или обиды — от облегчения. И в то же время… от какого-то странного разочарования. Последний месяц она жила, как на вулкане. Страдала, переживала, но и… менялась. Становилась другой. Более сильной, более уверенной в себе.
— Знаешь, что самое смешное? — сказала она, наконец. — Я ведь даже думала уйти от тебя.
— Уйти? — он выглядел ошарашенным. — Куда?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Просто… уйти. Начать новую жизнь.
— И что тебя остановило? — в его голосе звучало напряжение.
— Лариса, — усмехнулась Жанна. — Она сказала, что я себя запустила, и мне нужно привести себя в порядок. Что на старости лет начинать с нуля — глупо. Что сорок лет вместе — это не шутка.
— Умная женщина твоя сестра, — кивнул Николай.
— Да уж, — согласилась Жанна. — Умнее меня, во всяком случае.
Они сидели молча, глядя друг на друга. Странное чувство возникло у Жанны — будто она видит мужа впервые. Или заново. Уже не молодой парень, в которого она влюбилась когда-то. Не отец её детей. Не спутник жизни. А просто — человек. Со своими достоинствами и недостатками. Со своими привычками и слабостями. Человек, с которым она провела почти всю свою жизнь.
— И что теперь? — спросила она.
— А что теперь? — он пожал плечами. — Будем жить дальше. Как жили.
— Как жили, — повторила она задумчиво. — А я не хочу как жили.
— В смысле? — он нахмурился.
— В прямом, — она встала. — Не хочу больше быть просто соседкой по квартире. Не хочу, чтобы ты смотрел сквозь меня. Не хочу варить борщ и стирать твои рубашки, не получая ничего взамен.
— Что ты такое говоришь? — он выглядел озадаченным. — Я же люблю тебя. Всегда любил.
— Любил, — кивнула она. — Но когда ты последний раз говорил мне об этом? Когда последний раз делал что-то, чтобы я это почувствовала?
Он открыл рот, чтобы ответить, но закрыл его, так ничего и не сказав. Потому что нечего было сказать. Она была права, и они оба это знали.
— Знаешь, — сказала Жанна, — весь этот месяц я думала, что ты меня не любишь. Что я для тебя — старая, ненужная. И из-за этого начала меняться. Для себя. Не для тебя. И знаешь что? Мне понравилось. Мне понравилось чувствовать себя живой, молодой, привлекательной.
— Ты и есть привлекательная, — пробормотал он.
— Сейчас — да, — согласилась она. — Но месяц назад? Год назад? Пять лет назад? Ты даже не смотрел на меня. Не замечал, что я существую. Я была просто… частью обстановки. Как старый диван или холодильник.
— Прости, — тихо сказал он. — Я не хотел, чтобы ты так чувствовала.
— Знаю, — кивнула она. — И я не виню тебя. Я сама позволила этому случиться. Сама перестала следить за собой, сама забыла, что я — женщина. Но теперь… теперь я вспомнила. И не хочу забывать снова.
— Что ты предлагаешь? — спросил он настороженно.
— Ничего особенного, — она улыбнулась. — Просто… давай начнем заново. Не как муж и жена с сорокалетним стажем. А как два человека, которые хотят быть вместе. Которые выбирают друг друга каждый день. Которые видят друг в друге не только привычку, но и… возможность.
Он смотрел на нее долго, задумчиво. Потом медленно кивнул.
— Я… я попробую, — сказал он неуверенно. — Но я не знаю, как. Я привык к тому, что у нас есть. К нашей жизни.
— Я тоже, — вздохнула она. — Но, может быть, пришло время что-то изменить? Не обязательно всё и сразу. Можно начать с малого. Например… — она улыбнулась, — ты можешь пригласить меня на свидание.
— На свидание? — он поднял брови. — В нашем возрасте?
— А что, есть возрастные ограничения? — она рассмеялась. — Я не предлагаю тебе дискотеку. Просто… ресторан, например. Или театр. Или просто прогулка в парке. Что-то, что мы делали в молодости и перестали делать, когда повзрослели.
— Хорошо, — он кивнул, и на его лице появилась неуверенная улыбка. — Жанна Сергеевна, не окажете ли вы мне честь и не согласитесь ли поужинать со мной в ресторане в эту субботу?
— С удовольствием, Николай Петрович, — она сделала шутливый реверанс. — Буду ждать с нетерпением.
Они рассмеялись — неловко, смущенно, но искренне. Как будто действительно были на первом свидании, а не прожили вместе сорок лет.
Прошел год.
Жанна стояла у окна и смотрела на тот же двор. Но теперь он казался ей другим — живым, ярким. В палисаднике под окном цвели тюльпаны — она посадила их прошлой осенью. Красные, желтые, розовые — яркое пятно на фоне серого асфальта.
За спиной раздались шаги. Николай обнял ее сзади, положил подбородок на плечо.
— О чем задумалась? — спросил он.
— Обо всем, — она улыбнулась. — О жизни. О нас.
— И как, есть какие-то выводы? — в его голосе звучала улыбка.
— Есть, — кивнула она. — Никогда не поздно начать заново. Даже если тебе пятьдесят восемь и ты думаешь, что все уже решено и определено.
— Мудрые слова, — он поцеловал ее в щеку. — А знаешь, что я понял за этот год?
— Что?
— Что я и.д.и.о.т, — он усмехнулся. — Потому что чуть не потерял самое дорогое, что у меня есть. Тебя.
— Ну, технически, ты меня не терял, — заметила она. — Это я думала, что ты меня не любишь.
— Именно, — кивнул он. — Я довел до того, что ты в этом сомневалась. А это и есть идиотизм.
Она повернулась к нему, обняла за шею.
— Зато теперь ты исправился, — улыбнулась она. — Даже слишком. Иногда я скучаю по тем временам, когда ты сидел перед телевизором и не приставал ко мне с разговорами.
— Врешь, — он рассмеялся и притянул ее к себе. — Не скучаешь ни капельки.
— Не скучаю, — согласилась она, прижимаясь к нему. — Ни капельки.
На столе зазвонил телефон. Жанна нехотя отстранилась от мужа.
— Это Лариса, наверное, — сказала она. — Обещала позвонить насчет летнего отпуска. Помнишь, она предлагала вместе поехать в Турцию?
— Помню, — кивнул Николай. — Иди, отвечай. А я пока чай поставлю.
Жанна подошла к телефону, взяла трубку.
— Алло, Лара? — сказала она.
— Жанночка, привет! — раздался голос сестры. — Слушай, я тут путевки нашла, просто огонь! Пятизвездочный отель, первая линия, все включено! И цена приемлемая. Поедете с нами?
— Конечно поедем, — улыбнулась Жанна. — Когда?
— В августе, с пятнадцатого по двадцать девятое. Две недели полного отрыва!
— Замечательно, — Жанна посмотрела на мужа, хлопочущего на кухне. — Только мне нужно будет купить новый купальник.
— И не один! — рассмеялась Лариса. — С твоей новой фигурой грех не покрасоваться!
— Ну, не преувеличивай, — смутилась Жанна. — Какая у меня фигура в пятьдесят девять лет?
— Отличная у тебя фигура, — сказала Лариса. — И не прибедняйся. Я своими глазами видела, как на тебя твой благоверный смотрит. Как кот на сметану!
— Ну, положим, не только на фигуру, — усмехнулась Жанна.
— Я даже знать не хочу подробностей, — шутливо открестилась Лариса. — Ладно, сестренка, мне бежать надо. Я тебе вечером перезвоню, детали обсудим, хорошо?
— Хорошо, — кивнула Жанна. — До вечера.
Она положила трубку и вернулась к мужу. Тот уже разлил чай по чашкам и нарезал пирог, который Жанна испекла утром.
— Ну что, едем в Турцию? — спросил он.
— Едем, — кивнула она, садясь за стол. — Лариска нашла отличные путевки.
— Прекрасно, — он улыбнулся. — Буду любоваться тобой на пляже.
— Только любоваться? — она лукаво прищурилась.
— Ну, это смотря как ты себя будешь вести, — он подмигнул ей.
Они рассмеялись одновременно. Легко, свободно, как будто им снова по двадцать лет, а не далеко за пятьдесят.
Жанна подумала, что жизнь удивительная штука. Иногда нужно потерять что-то — или подумать, что потерял, — чтобы по-настоящему это оценить. Иногда нужно увидеть край пропасти, чтобы понять, как дорого то, что у тебя есть.
Прошлой весной, подслушав часть телефонного разговора, она думала, что её жизнь закончена. А оказалось — только начинается. И пусть в пятьдесят девять это звучит немного странно, но это правда. Никогда не поздно начать заново. Никогда не поздно вспомнить, что ты живой. Никогда не поздно быть счастливым.
А Лариса тогда сказала правду: красота действительно требует постоянной работы. Но оно того стоит. Не ради мужчины — хотя и ради него тоже. А прежде всего — ради себя. Ради того, чтобы каждое утро с удовольствием смотреть в зеркало и видеть там не усталую старую женщину, а себя. Настоящую себя.
— О чем задумалась? — спросил Николай, заметив ее отсутствующий взгляд.
— О том, как забавно все получилось, — она улыбнулась. — Если бы я тогда не подслушала твой разговор…
— То мы бы до сих пор жили как соседи по коммуналке, — закончил он за нее.
— Именно, — кивнула она. — Забавно, правда?
— Очень, — согласился он. — Хотя мне тогда было не до смеха. Я думал, что ты нашла себе любовника и собираешься меня бросить.
— Ага, в пятьдесят восемь лет, — фыркнула она. — Самое время!
— Ну а что? — он пожал плечами. — Ты вдруг похорошела, помолодела, стала какой-то… другой. Я даже проверял твой телефон, пока ты спала.
— Я знаю, — она усмехнулась. — Видела.
— И ничего не сказала?
— А зачем? — она пожала плечами. — Мне даже нравилось, что ты ревнуешь. Что я для тебя — не просто предмет обстановки.
— Ты никогда не была для меня предметом обстановки, — серьезно сказал он. — Просто… я привык, что ты рядом. Что ты всегда будешь рядом. И перестал это ценить.
— Знаю, — она накрыла его руку своей. — Со мной было то же самое.
Они допили чай и встали из-за стола. Впереди был обычный день — поездка на дачу, работа в огороде, ужин на веранде. Самый обычный день из тысяч таких же.
Но теперь Жанна знала: даже в самый обычный день можно быть счастливой. Даже в пятьдесят девять можно чувствовать себя молодой. Даже после сорока лет брака можно смотреть на мужа и видеть в нем не просто привычного человека рядом, а мужчину, которого выбираешь каждый день.
Маленькое недоразумение, подслушанный разговор, неправильно понятые слова — и целая жизнь изменилась. В лучшую сторону.
А значит, все было не зря…
