— Света, выходи скорее! Я приехал! Только не падай в обморок!
Голос Игоря, усиленный гулким эхом бетонной лестничной клетки, ворвался в квартиру вместе с прохладным вечерним сквозняком. Светлана, которая как раз методично раскладывала по полкам шкафа стопки свежевыглаженного постельного белья, замерла с парой хрустящих наволочек в руках. Она отлично знала этот мальчишеский, заговорщический тон — так он говорил, когда ему удавалось провернуть какую-то особенно удачную, по его личному мнению, авантюру, и он уже предвкушал её восторженную реакцию. Она подошла к окну и отодвинула край тюля. Сердце сделало короткий, нервный кульбит и забилось где-то в самом горле. Внизу, на гостевой парковке, где обычно ютились лишь старые машины их соседей, сиял глянцевым, глубоким вишнёвым боком новенький кроссовер. Тот самый. Их общая, выстраданная мечта. Материальное воплощение её трёхлетнего воздержания от отпуска на море, новой шубы и множества других, таких желанных, женских радостей.
Она бросила бельё прямо на кровать, даже не заботясь о том, что оно помнётся, и почти бегом кинулась вниз по лестнице, на ходу накидывая на плечи лёгкую джинсовую куртку. Игорь стоял, картинно прислонившись к тёплому капоту, и сиял так, словно только что в одиночку покорил Эверест. Его лицо расплылось в той самой самодовольной улыбке, которую Светлана так хорошо знала и которая сейчас, в этот момент, казалась ей абсолютно уместной.
— Ну как тебе? Нравится мой сюрприз? Я решил, хватит уже ждать у моря погоды, пора действовать! Позвонил в салон, сказал, что готов забирать, и вот — наша красавица дома. Комплектация, кстати, огонь! Полный привод, подогрев руля, сидений, лобового. Всё, как ты и хотела.
Светлана обошла машину по кругу, не веря своим глазам, боясь, что это какой-то искусный мираж. Она осторожно провела кончиками пальцев по идеально гладкой, ещё пахнущей заводом и полиролью двери. Заглянула в салон, глубоко вдыхая этот ни с чем не сравнимый, пьянящий аромат нового автомобиля — сложный коктейль из запахов качественного пластика, свежей кожи и чистого предвкушения тысяч километров будущих поездок. Три года. Три бесконечных года она пахала на двух работах, забыв, что такое выходные. Каждая лишняя копейка, каждый рубль, сэкономленный на обедах и косметике, — всё шло в эту общую «кубышку», на этот самый вишнёвый кроссовер. И вот он стоит перед ней, абсолютно реальный, мощный, осязаемый.
— Игорь… он… он просто идеальный, — только и смогла выдохнуть она, чувствуя, как от затопившего её волнения предательски подкашиваются ноги.
— А ты поверь! — он с гордостью победителя щёлкнул брелоком, и машина послушно мигнула фарами. — Поехали, прокатимся! Нужно же обмыть нашу покупку!
Они катались по залитому вечерними огнями городу почти час. Игорь без умолку и с упоением расхваливал мягкость подвески, остроту руля и идеальную шумоизоляцию, а Светлана просто сидела рядом на пассажирском сиденье и смотрела на проплывающие мимо витрины, ощущая себя главной героиней красивого рекламного ролика. Мечта, наконец, сбылась.
Вернувшись домой и аккуратно поставив машину в их старый, но надёжный кирпичный гараж, она, всё ещё пребывая в состоянии лёгкой эйфории, начала строить деловые планы.
— Так, завтра с самого утра нужно ехать в страховую. Мне же нужно добавить себя в полис ОСАГО, и каско надо оформить немедленно, не дай бог что случится. Дай мне документы, ПТС, договор, я всё сейчас отсканирую и отправлю своему агенту, чтобы он к утру уже подготовил все бумаги.
И вот тут что-то едва заметно, но бесповоротно изменилось. Самодовольная улыбка медленно сползла с лица Игоря. Он вдруг замялся, его взгляд забегал по сторонам, избегая встречаться с её.
— Да зачем так спешить? Утро вечера мудренее. Завтра спокойно всё сделаем, — пробормотал он, торопливо снимая куртку и вешая её на крючок.
Светлана инстинктивно напряглась. Эта резкая перемена в его поведении была похожа на фальшивую ноту в идеально сыгранной мелодии. Первоначальная эйфория начала испаряться, уступая место смутной, липкой тревоге.
— Игорь, что значит «завтра»? Я хочу сделать это с утра, пока нет очередей. Просто дай мне папку с документами, и я сама всё подготовлю. Или ты что-то сделал не так?
Он прошёл на кухню, налил себе полный стакан холодной воды из фильтра и выпил его залпом, будто пытался потушить какой-то внутренний пожар. Он явно и очень неумело тянул время. — Свет, ну чего ты сразу начинаешь? Всё я сделал так. Всё в порядке. Просто… там есть один небольшой нюанс.
— Какой ещё, к чёрту, нюанс? — её голос стал заметно жёстче. Она подошла к нему вплотную и заглянула прямо в глаза, пытаясь прочитать в них правду. — Ты купил не ту комплектацию? Взял кредит за моей спиной? Говори, Игорь! Не молчи!
— Да нет же! Никаких кредитов! — он наконец не выдержал её прямого, сверлящего взгляда и полез во внутренний карман своей куртки. — Всё то, что мы хотели. До копейки. На, смотри сама, если не веришь.
Он с видимой неохотой протянул ей увесистую пластиковую папку с логотипом известного автосалона. Светлана выхватила её с такой скоростью, что Игорь даже отшатнулся. Её пальцы быстро вскрыли замок-кнопку. Первое, что она достала, был синий бланк Паспорта транспортного средства. Её взгляд лихорадочно забегал по строчкам, пока не наткнулся на самую главную графу — «Собственник». И то, что она там прочла, заставило кровь в её жилах застыть и превратиться в ледяную крошку. В графе стояла не её фамилия. И даже не фамилия Игоря. Там было аккуратно вписано каллиграфическим почерком: «Иванов Дмитрий Сергеевич». Его младший брат.
Фамилия брата, вписанная казёнными чернилами в графу «Собственник», действовала как удар под дых. Воздух мгновенно вышел из лёгких Светланы, а звенящая эйфория сменилась оглушающей пустотой. Она несколько раз перечитала строчку, надеясь, что ей показалось, что это просто ошибка, глупая опечатка. Но буквы не менялись. Иванов Дмитрий Сергеевич. Димка. Безработный, вечно унылый и скользкий, как намыленный угорь, деверь. Она медленно подняла взгляд на мужа. Он стоял, вжав голову в плечи, и виновато ковырял носком ботинка линолеум. Он уже всё знал. Он сделал это намеренно.
— Что это? — её голос был обманчиво спокоен, но в нём уже звенели первые нотки металла. Она протянула ему ПТС, держа его двумя пальцами, словно это было что-то грязное. — Я спрашиваю, что это такое, Игорь?
Игорь начал говорить, и это был именно тот поток бессвязных, жалких оправданий, который она и ожидала услышать. Он тараторил, спешил, будто боялся, что если он сделает паузу, то она его уничтожит.
— Свет, ну ты только не нервничай, я сейчас всё объясню! Это же чисто формальность, понимаешь? У Димки же инвалидность третья группа, по-лёгкому. А им льготы положены по транспортному налогу. Я посчитал, мы будем экономить почти восемнадцать тысяч в год! За пять лет — это почти сто тысяч! Считай, каско бесплатное! Какая разница, на кого она записана? Ездим-то мы! Это же просто бумажка!
С каждым его словом холод внутри Светланы становился всё плотнее и тяжелее. Экономия. Восемнадцать тысяч в год. Он поставил на кон их мечту, её три года каторжного труда, ради призрачной экономии, сопоставимой с парой походов в супермаркет. Она смотрела на него и не узнавала. Где тот мужчина, с которым она планировала будущее? Перед ней стоял мелкий, суетливый комбинатор, готовый рискнуть всем ради грошовой выгоды.
— Ты сэкономить решил? На моём горбу? На машине, за которую я платила?
Она сделала шаг к нему, и он инстинктивно отступил. Ярость, до этого момента сдерживаемая шоком, начала подниматься со дна её души. Она уже не просто звенела, она клокотала, ища выход. Светлана почти закричала, вкладывая в слова всю свою злость и разочарование:
— Я пахала три года без отпуска, чтобы купить машину, а ты записал её на своего брата, потому что у него, видите ли, льготы по налогам?! А ничего, что он игроман и завтра проиграет мою машину в карты?! Беги переоформлять, или я сдам тебя в полицию за угон, ключи и документы-то у меня!
Она швырнула папку с документами на кухонный стол. Пластик ударился о столешницу с громким, неприятным звуком. Игорь вздрогнул.
— Да какой угон, Свет, ты что несёшь? И не игроман он уже давно, завязал! Он клялся! Это всё в прошлом. Он нормальный парень, просто не везёт ему…
— Завязал?! — она расхохоталась сухим, резким смехом. — Он на прошлой неделе у меня три тысячи до зарплаты стрелял! Он должен половине города! К нему скоро приставы придут описывать имущество, которого у него нет! А теперь есть! Наша машина! Ты хоть понимаешь, что ты наделал, идиот?! Они заберут её через неделю!
Осознание всей глубины катастрофы обрушилось на неё лавиной. Это была не просто глупость. Это было предательство. Он не просто «сэкономил». Он отдал их общее, выстраданное имущество в руки человека, который не ценил ничего, кроме лёгких денег. Ярость Светланы вдруг стала другой — не горячей и крикливой, а холодной и расчётливой. Она поняла, что кричать бесполезно. Нужно действовать.
Она молча подошла к столу, собрала все документы в папку. Затем взяла со столешницы связку ключей от гаража и блестящий брелок от нового автомобиля. Сжала их в кулаке так, что металл впился в ладонь.
— У тебя сутки, — отчеканила она, глядя Игорю прямо в глаза. — Ровно двадцать четыре часа, чтобы твой брат-инвалид подписал договор купли-продажи или дарения на моё имя. Завтра в это же время я хочу видеть у себя на столе новый ПТС с моей фамилией.
Она развернулась и пошла к выходу из кухни. Игорь бросился за ней.
— Света, подожди! Ну куда ты? Давай поговорим! Всё не так страшно!
Она остановилась в коридоре и повернулась к нему. Во взгляде её не было больше ни любви, ни обиды. Только холодное, твёрдое презрение.
— Если через сутки машины не будет на мне, я подаю на развод и раздел имущества. А этот вишнёвый кроссовер, — она выразительно тряхнула ключами, — я лично разберу на запчасти. Откручу каждую гайку. И по суду ты получишь свою долю — половину кучи бесполезного металлолома. Я понятно объясняю?
Не дожидаясь ответа, она прошла в спальню и закрыла за собой дверь. Игорь остался один посреди коридора, оглушённый её словами и ледяным тоном. До него, кажется, только сейчас начало доходить, что его гениальный план по экономии может стоить ему абсолютно всего. Он судорожно достал телефон и начал набирать номер брата.
Игорь выскочил на лестничную клетку, не успев даже накинуть куртку. Холодный воздух подъезда неприятно остудил взмокшую спину. Он лихорадочно тыкал пальцем в экран смартфона, пока не нашёл в списке контактов заветное «Димка». Гудки тянулись бесконечно, каждый казался вечностью. Наконец, на том конце провода раздался сонный, недовольный голос брата.
— Алло. Чего тебе?
— Дима, это я! Слушай, у меня тут чрезвычайная ситуация! — Игорь задыхался, слова путались. Он нервно мерил шагами площадку перед лифтом. — Мне срочно нужно, чтобы ты подъехал. Нужно переоформить машину.
В трубке на несколько секунд повисло молчание, а затем послышался скрип кровати и глухой кашель.
— Какую ещё машину? Ты о чём вообще? Который час?
— Нашу машину! Ту, что мы сегодня купили! — Игорь почти перешёл на визг. — Которую я на тебя записал! Света всё узнала, она в бешенстве! Она сказала, что если завтра же машина не будет на ней, она её на винтики разберёт! Нам нужно срочно ехать в МРЭО и писать договор дарения! Прямо сейчас!
— Ты что, сдурел? — голос Димы окончательно проснулся и наполнился раздражением. — Какое МРЭО ночью? Ты на часы смотрел? И вообще, с чего такой кипиш? Я же тебе по-братски помог, а вы мне тут концерты устраиваете. Сказал же, чисто формальность.
Игорь почувствовал, как по спине пробежал липкий, холодный пот. Что-то в тоне брата, в его нарочитом спокойствии, было неправильным. Он не испугался, не начал суетиться. Он оборонялся.
— Дим, ты не понимаешь! Это не шутки! Она заперла ключи, документы, она готова на всё! Нам просто нужно переписать бумажку! Ты же говорил, что это не проблема!
— Ну… сейчас это уже проблема, — протянул Дима с такой интонацией, будто сообщал о том, что на улице пошёл дождь. — Небольшая такая проблемка.
Сердце Игоря ухнуло куда-то в район желудка. Он остановился и прислонился к холодной стене, чувствуя, как слабеют ноги.
— Что значит «проблемка»? Дим, не тяни! Говори, что ты натворил?!
— Да ничего я не натворил! Просто подвернулась возможность решить один старый вопрос, — Дима вздохнул, будто ему было тяжело объяснять очевидные вещи умственно отсталому. — Помнишь, я тебе жаловался на долг перед серьёзными людьми? Ну вот. Они мне предложили вариант: я им отдаю ПТС под залог, они мне списывают половину долга и дают ещё немного сверху на раскрутку. Я подумал, раз машина всё равно как бы моя по документам… Короче, ПТС я им отдал. Но ты не переживай! Я сейчас поднимусь, всё отыграю с лихвой, выкуплю паспорт и даже в плюсе останусь! Дело пары дней, максимум!
Игорь молчал. Он просто не мог произнести ни слова. Воздух вокруг него как будто стал плотным и вязким, он давил на барабанные перепонки. Мир сузился до голоса брата в телефоне, который нёс какую-то чудовищную, абсурдную околесицу про «раскрутку» и «отыграюсь». Он заложил ПТС. Он заложил их новую, пахнущую заводом машину, за которую Света платила своей молодостью и своим здоровьем. Заложил каким-то ростовщикам.
— Ты… что? — прошептал Игорь пересохшими губами.
— Ну что «что»? — огрызнулся Дима, которому, видимо, надоело оправдываться. — Не вечно же мне в долгах сидеть! Это был мой единственный шанс выбраться! Ты же сам меня в это втянул, попросил на себя оформить! Считай, это плата за услугу. Всё, не кипишуй, я тебе говорю, всё будет нормально. Я позвоню, как только всё улажу.
Короткие гудки в трубке прозвучали как приговор. Игорь медленно сполз по стене на пол. Он сидел на грязном кафеле лестничной клетки, смотрел в одну точку и ничего не видел. Его «гениальный план» по экономии в восемнадцать тысяч рублей только что превратился в катастрофу немыслимого масштаба. Машины у них больше не было. Был только долг перед какими-то бандитами, который теперь висел на автомобиле, за который они ещё даже не успели оформить страховку.
Он не знал, сколько так просидел. Вернувшись в квартиру, он застал Светлану на кухне. Она не спала. Она сидела за столом, прямо и неподвижно, как изваяние, и пила остывший чай. Когда он вошёл, она даже не повернула головы, но он почувствовал её взгляд на себе. Он попытался собрать остатки мужества в кулак, чтобы скрыть самую страшную часть правды, придумать какую-то новую ложь. Может, сказать, что Дима уехал, что вернётся утром, что всё решаемо.
— Ну что? — её голос был тихим, но резал по ушам хуже любого крика. Игорь открыл рот, но не смог произнести ни слова. Он просто посмотрел на неё, и всё его отчаяние, весь ужас и вся глубина той ямы, в которую он их загнал, отразились на его лице. Светлана смотрела на него долго, изучающе, и её губы медленно скривились в усмешке, лишённой всякого веселья. — Понятно. Значит, всё ещё хуже, чем я думала.
— Он заложил ПТС, — слова вырвались у Игоря хриплым, сдавленным шёпотом. Он больше не мог врать и изворачиваться. Взгляд Светланы был как рентген, он прожигал его насквозь, вытаскивая наружу всю гнилую правду. Признание далось ему с невероятным трудом, будто он вырывал из себя кусок плоти.
Светлана никак не отреагировала. Она не вскрикнула, не заплакала, не начала бить посуду. Она просто медленно кивнула, словно её худшие предположения только что получили официальное подтверждение. Эта её реакция, это ледяное, нечеловеческое спокойствие, пугало Игоря гораздо больше, чем любой крик или истерика. Она допила свой остывший чай, поставила чашку на стол с аккуратным, тихим стуком, и поднялась. Её движения были плавными и какими-то механическими, будто она действовала по заранее написанной программе. Не проронив больше ни слова, она вышла из кухни.
Игорь услышал, как в коридоре щёлкнул замок кладовки, потом раздался шорох её куртки и тихое звяканье ключей от гаража, которые она, видимо, всё это время держала в кармане. Дверь в квартиру открылась и бесшумно закрылась. Он бросился за ней, ведомый животным страхом. Что она задумала? Что значит это молчание? Он выбежал на лестничную клетку, но её уже не было. Он кинулся вниз, перепрыгивая через ступеньки. Выскочив во двор, он увидел её удаляющуюся фигуру, которая решительно направлялась в сторону гаражного кооператива.
— Света, постой! — закричал он ей в спину. — Подожди! Мы что-нибудь придумаем! Я всё решу!
Она даже не обернулась. Она шла всё так же ровно, не сбавляя и не ускоряя шаг, будто не слышала его отчаянного крика. Игорь побежал за ней, холодный ночной воздух обжигал лёгкие. Он догнал её уже у самых ворот их кирпичного гаража. Она как раз вставляла ключ в массивный навесной замок.
— Света, умоляю тебя, не делай глупостей! — он схватил её за руку. Её рука была ледяной и твёрдой, как камень. — Я найду деньги! Я продам что-нибудь! Я возьму кредит! Мы выкупим ПТС!
Она медленно повернула к нему голову. В свете одинокого фонаря её лицо казалось бледной маской. Глаза были абсолютно пустыми, в них не было ничего — ни злости, ни обиды, ни любви. Только выжженная дотла пустота.
— Убери руки, — произнесла она тихо, но с такой стальной интонацией, что он невольно разжал пальцы.
Она повернула ключ, и замок с тяжёлым щелчком открылся. Она сняла его, отбросила в сторону и с натугой потянула вверх тяжёлые металлические ворота. Внутри, в полумраке, поблёскивал вишнёвым боком их новый, так и не ставший по-настоящему их, кроссовер. Игорь смотрел на него, и ему казалось, что он смотрит на надгробие своей семьи.
— Свет, ну что ты хочешь сделать? Просто поговорим! Не молчи! Накричи на меня, ударь! Только не молчи так!
Она вошла в гараж и включила свет. Тусклая лампочка под потолком залила пространство желтоватым, болезненным светом. Не обращая на него никакого внимания, она прошла в дальний угол, к старому верстаку, заваленному инструментами. Она придирчиво осмотрела его, а затем её рука уверенно легла на рукоятку большой угловой шлифовальной машины — болгарки.
У Игоря всё оборвалось внутри. Он понял.
— Нет… Света, нет! Не надо! — он бросился к ней, пытаясь преградить дорогу. — Это же наша мечта! Твоя мечта!
Она обошла его, как неодушевлённое препятствие. В её движениях не было суеты. Она подошла к машине и провела свободной рукой по её гладкому, идеальному крылу. Этот жест был похож на прощальное поглаживание. Затем она спокойно достала из кармана куртки защитные очки и надела их. Игорь смотрел на неё, как заворожённый, не в силах сдвинуться с места. Он умолял, он что-то кричал про брата-подонка, про свою глупость, про то, что он всё исправит, но его слова отскакивали от её молчания, как горох от стены.
Она нажала на кнопку. Инструмент в её руках ожил с оглушительным, разрывающим тишину визгом. Сноп ярких, ослепительных искр ударил в сумрак гаража, осветив её сосредоточенное, бесстрастное лицо и его, искажённое первобытным ужасом. Она не блефовала. В этот самый момент, под этот чудовищный скрежет металла, Игорь понял, что теряет не просто машину, купленную за три года жизни его жены. Он теряет всё. И этот визг разрезаемого на куски металла был похоронным маршем по его семье, его будущему и его ничтожному желанию сэкономить пару тысяч рублей…
