Лена закрыла дверь за собой и прислонилась к ней спиной, прикрывая глаза. Ноги гудели после смены, в голове пульсировала тупая боль — то ли от усталости, то ли от духоты в автобусе. Декабрь выдался на удивление снежным, но тёплым не стал: мороз крепчал с каждым днём, а старенькая «Лада» мужа теперь заводилась через раз. Вчера Игорь потратил почти час, пытаясь оживить двигатель, а потом вызвал такси, чтобы не опоздать на работу.
— Ну что, опять не завелась? — спросила она, стягивая сапоги в прихожей.
— Завелась, — отозвался Игорь из кухни. — Но мне каждый раз страшно её глушить. Вдруг завтра снова не заведётся.
Лена усмехнулась. Их «ласточка» давно превратилась в капризную старушку, требующую постоянного внимания и немалых вложений. Только в этом году они потратили на ремонт почти пятьдесят тысяч — то генератор, то стартер, то ещё какая-то деталь с непонятным названием. Механик каждый раз качал головой и намекал, что проще уже купить другую машину.
— Чай горячий, — Игорь выглянул из кухни с кружкой в руках. — Налить?
— Налей, — Лена прошла в комнату, сбросила пиджак на стул и опустилась на диван.
Они молча пили чай, глядя в окно на заснеженный двор. Фонари уже зажглись, отбрасывая жёлтые круги света на белизну сугробов. Где-то внизу дети катались с горки, их радостные крики долетали даже до четвёртого этажа.
— Я сегодня смотрел объявления, — начал Игорь, ставя кружку на столик. — Там есть «Гранта», довольно свежая. Один хозяин, пробег небольшой. Просят триста двадцать тысяч.
— Много, — покачала головой Лена. — У нас только двести пятьдесят.
— Я знаю. Но можно попробовать сбить до трёхсот. А остальное, может, в кредит…
— Никаких кредитов, — отрезала Лена. — Мы договорились, что только наличными. Не хватает нам ещё на проценты работать.
Игорь вздохнул, но спорить не стал. Они действительно договорились: никаких займов и кредитов. Просто копить и ждать. Пусть медленно, но зато без долговой ямы.
— Может, к февралю накопим, — примирительно сказал он. — Ещё пару месяцев потерпим со старушкой.
Лена кивнула, допивая остывший чай. Она не сказала мужу, что у неё есть отдельная заначка — двадцать восемь тысяч, которые она по крупицам собирала с сентября. Каждый раз, когда оставалось что-то от зарплаты, она прятала купюры в старую шкатулку от бабушкиных украшений. Эти деньги она берегла не для машины. Эти деньги были для Нового года.
В прошлом году праздник вышел скудным. Игорь тогда срезали премии, три месяца ему платили только оклад, и они еле-еле свели концы с концами. На столе были оливье и селёдка под шубой, но не было ни красной икры, ни нормальной ветчины, ни фруктов. Подарки Машке и Кириллу купили самые простые — конструктор и куклу из супермаркета. Дети, конечно, не жаловались, но Лена видела, как соседские ребятишки хвастались планшетами и дорогими игрушками, а её малыши молчали.
В этом году будет по-другому. Лена уже составила список: хорошая колбаса, сёмга, креветки, мандарины, виноград. Машке она присмотрела интерактивную куклу с целым гардеробом, Кириллу — радиоуправляемую машинку, о которой он мечтал с лета. Свекрови планировала купить хороший плед, а маме — тёплый шарф и перчатки. И обязательно торт — не домашний, а заказной, с кремовыми розами.
Двадцать восемь тысяч. Лена пересчитывала их каждую неделю, раскладывая купюры на кровати, когда Игорь был на работе, а дети в школе. Каждая бумажка означала что-то конкретное: это на подарки, это на креветки, это на торт.
Она спрятала шкатулку в самое дальнее отделение платяного шкафа, за зимними вещами. Игорь туда никогда не заглядывал — у него была своя половина шкафа, где царил привычный беспорядок из свитеров и джинсов.
Наступила середина декабря. За окном кружила мелкая снежная крупа, укутывая город в белое покрывало. Лена вернулась домой чуть раньше обычного — начальник отпустил пораньше, потому что не было клиентов. Она сняла пальто, переоделась в домашнее и вдруг подумала, что давно не проверяла заначку. А вдруг моль завелась в том отделении? Или ещё что.
Лена открыла шкаф, отодвинула вешалки с зимними куртками, просунула руку в глубину полки. Пальцы нащупали пустоту. Она нахмурилась, встала на цыпочки, заглянула в отделение. Шкатулки не было.
Сердце ухнуло вниз. Лена перебрала все вещи на полке, стянула на пол куртки и пуховики, заглянула в каждый угол. Ничего. Шкатулка исчезла.
— Игорь! — крикнула она, выбегая в коридор. — Игорь, ты дома?
— В ванной, — донёсся его голос.
Она ворвалась в ванную, распахнув дверь. Игорь стоял у раковины, намылив лицо для бритья, и удивлённо посмотрел на неё в зеркало.
— Ты не видел мою шкатулку? Бабушкину, с перламутровой крышкой?
— Какую шкатулку? — Игорь смыл пену с лица, вытерся полотенцем.
— Она стояла в шкафу, на верхней полке, за зимними вещами!
Что-то мелькнуло в его глазах — не совсем понимание, но какое-то смутное воспоминание.
— А, эту? — протянул он. — С деньгами?
— Да! — Лена схватила его за плечо. — Где она? Где деньги?
Игорь почесал затылок, отводя взгляд.
— Лен, я не знал, что это твои деньги. Я думал, что это часть накоплений на машину. Там же было всего тысяч двадцать пять или тридцать…
— Двадцать восемь, — прошептала Лена, и её голос задрожал. — Что ты с ними сделал?
— Я отдал их маме на новый холодильник, — пожал плечами муж. — Она же давно хотела. Всё жаловалась, что старый барахлит, морозилка не работает. Я подумал, что двадцать восемь тысяч — не такая уж большая сумма, чтобы сильно повредить нашим планам на машину. Мы же уже двести пятьдесят собрали, верно? Ну, будет двести двадцать два. Не критично.
Лена опустилась на край ванны. Руки дрожали, в горле стоял комок. Она не плакала — слёзы застыли где-то внутри, не находя выхода.
— Это были не деньги на машину, — проговорила она тихо. — Это были деньги на Новый год. На подарки детям. На нормальный стол. На торт и икру, и всё остальное.
Игорь побледнел.
— Лена, я… Я не знал. Почему ты мне не сказала?
— Почему ты не спросил?! — она сорвалась на крик. — Почему ты вообще полез в мои вещи? Ты же знаешь, что если бы это были деньги на машину, они бы лежали в конверте в ящике стола, где мы всегда их храним!
— Я просто искал перчатки, — растерянно оправдывался Игорь. — Свои потерял где-то. Думал, может, в твоём отделении лежат. Открыл шкаф, а там шкатулка. Я заглянул, увидел деньги…
— И решил, что можешь ими распорядиться как хочешь? Без спроса?
— Я думал, что мы семья! Что у нас общий бюджет!
— Общий бюджет — это то, что мы обсуждаем вместе! — Лена встала, сжав кулаки. — Каждую копейку я экономлю! Я отказывала себе во всём — и в новых сапогах, и в кафе с подругами, и даже в нормальной косметике! Я брала дополнительные смены, работала по субботам, лишь бы отложить эти деньги! Чтобы дети получили нормальные подарки, чтобы мы встретили Новый год как люди, а не как нищие!
— Лена, прости…
— А ты взял эти деньги и отдал своей маме! Даже не спросив! Даже не подумав!
Игорь молчал, опустив голову. Лена прошла мимо него в комнату, села на диван и закрыла лицо руками. Внутри всё горело — обида, злость, отчаяние. До Нового года оставалось две недели. Двадцать восемь тысяч. Три месяца экономии.
Вечером они не разговаривали. Дети вернулись из школы, и Лена через силу изображала нормальное настроение, помогая им с уроками, готовя ужин. Игорь сидел в своей комнате, что-то печатал на компьютере. За ужином они обменялись парой фраз — только о детях и бытовых мелочах.
Ночью Лена долго не могла уснуть. Она лежала на самом краю кровати, отвернувшись от мужа, и прокручивала в голове варианты. Может, взять кредит на Новый год? Но она же сама запретила Игорю кредиты… Может, попросить у мамы взаймы? Но у мамы самой пенсия маленькая, она еле концы сводит. Подруги? Но как-то неловко…
Утром Игорь уехал на работу, так и не попытавшись поговорить. Лена собрала детей в школу, убралась в квартире и села за стол с чашкой кофе, глядя в окно. Снег перестал, небо прояснилось, выглянуло бледное зимнее солнце.
Телефон зазвонил около полудня. Это была свекровь.
— Леночка, здравствуй, дорогая.
— Здравствуйте, Нина Петровна, — Лена постаралась, чтобы голос звучал ровно.
— Слушай, а ты не знаешь, где Игорь? Он трубку не берёт.
— На работе, наверное. А что случилось?
— Да я хотела сказать ему спасибо за деньги. Он такой молодец. Но знаешь что, я деньги верну.
Лена выпрямилась.
— Вернёте?
— Ну да. Я вчера вечером Светке позвонила, похвасталась, что Игорёк на холодильник деньги дал. А она говорит — мам, я тебе уже заказала холодильник! Два дня назад заказала, в субботу привезут. Представляешь? Вот совпадение!
Лена зажала рукой рот, чтобы не рассмеяться от облегчения.
— Светлана заказала?
— Ага. Она давно собиралась, всё откладывала, копила. А тут решила — всё, хватит тянуть, скоро Новый год, пусть будет мне подарок. Заказала хороший, с большой морозилкой, как я хотела. Так что Игорю скажи, что я ему деньги верну. Пусть лучше для себя на что-нибудь потратит.
— Хорошо, — Лена сглотнула подступивший к горлу комок. — Хорошо, я передам.
— Ты чего, голос какой-то странный? Не заболела?
— Нет-нет, всё нормально. Просто горло немного першит.
— Ну ты береги себя, дорогая. На улице холодно, а грипп нынче сильный. Ладно, я побежала, в магазин надо. Передавай Игорю привет!
Лена положила трубку и долго сидела неподвижно, глядя на телефон. Двадцать восемь тысяч вернутся. Новый год будет таким, каким она планировала. Дети получат подарки, стол будет полон, она купит маме шарф и свекрови плед.
Но обида никуда не делась. Деньги — это одно, а доверие — совсем другое.
Игорь пришёл поздно вечером. Он привёз пиццу — видимо, решил, что это хоть как-то сгладит ситуацию. Дети обрадовались, набросились на коробки с аппетитом. Лена молча разложила пиццу по тарелкам, поставила на стол сок.
Когда дети легли спать, Игорь нерешительно присел на краешек дивана.
— Лен, мне мама звонила.
— Знаю. Мне тоже звонила.
— Она вернёт деньги. Светка уже заказала ей холодильник.
— Я знаю.
Игорь замолчал, теребя край пледа.
— Я правда не знал, что это твоя заначка на праздник, — проговорил он наконец. — Прости меня, пожалуйста. Я повёл себя как идиот.
Лена отложила книгу, которую держала в руках, не читая.
— Игорь, дело не только в деньгах.
— Я понимаю.
— Нет, ты не понимаешь, — она покачала головой. — Ты взял мои вещи без спроса. Ты распорядился деньгами, даже не подумав выяснить, откуда они и зачем. Мы столько лет вместе, а ты не догадался, что если бы это были общие накопления, я бы сказала тебе?
— Я просто подумал…
— Вот именно — подумал. За меня. Решил, что двадцать восемь тысяч — не важная сумма. Что можно без последствий их потратить.
Игорь опустил голову.
— Ты права. Это была моя ошибка. Огромная ошибка.
— Знаешь, сколько я работала ради этих денег? — голос Лены дрогнул. — Я брала все дополнительные смены, которые мне предлагали. Отказывалась от обедов, брала с собой бутерброды. Ходила в старых сапогах, хотя давно нужно было купить новые. Всё ради того, чтобы Новый год был хорошим. Чтобы дети радовались. Чтобы мы хоть раз в году почувствовали себя не бедными.
— Мы не бедные, Лен.
— Мы экономим на всём! — она повысила голос, но тут же спохватилась и понизила тон, помня о спящих детях. — Мы отказываем себе во всём, копим на машину, потому что наша разваливается. Я не против экономии, я не против того, что мы копим. Но я хотела, чтобы хоть один день в году — один! — мы могли позволить себе праздник.
Игорь молчал, и Лена видела, как напряжены его плечи, как сжаты челюсти.
— Я всё исправлю, — сказал он наконец. — Обещаю. Завтра же заберу деньги у мамы. И больше никогда не буду ничего трогать без твоего разрешения.
— Дело не в разрешении, — устало вздохнула Лена. — Дело в доверии. В том, что мы должны понимать друг друга. Советоваться. Я не хочу контролировать каждый твой шаг, но я хочу, чтобы ты думал о последствиях.
— Я буду, — кивнул Игорь. — Я обещаю, что буду.
Они помолчали, и в тишине было слышно, как за окном завывает ветер, как тикают часы на стене.
— Я тоже виновата, — призналась Лена. — Нужно было сказать тебе про заначку. Просто я хотела сделать сюрприз. Чтобы ты увидел в Новый год, как всё будет красиво. Как дети обрадуются подаркам.
— Ты не виновата, — решительно покачал головой Игорь. — Это я влез не в своё дело. Это я не подумал.
Он протянул руку, и Лена, помедлив, вложила в неё свою ладонь. Они сидели так, молча, пока за окном не стихли и порывы ветра, и только снег тихо падал на подоконник, укрывая город в белое одеяло.
На следующий день Игорь взял выходной. Утром он съездил к матери, со всеми деньгами. Лена пересчитала купюры — всё на месте, двадцать восемь тысяч.
— Мама извинялась, — сказал Игорь, стоя в дверях спальни. — Говорит, что надо было сразу мне сказать про Светкин холодильник. Но она только вчера узнала.
— Ничего страшного, — Лена убрала шкатулку обратно в шкаф, на этот раз на видное место. — Главное, что всё обошлось.
— Лен, я ещё подумал… — Игорь замялся. — Может, мне тоже отложить что-то на праздник? Я получаю премию двадцатого. Там будет тысяч пятнадцать. Давай половину на Новый год, половину в общую копилку на машину?
Лена удивлённо посмотрела на него.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Ты права — нам нужен хотя бы один хороший день в году. И я хочу помочь его сделать таким.
Она кивнула, чувствуя, как что-то тёплое разливается в груди.
— Хорошо. Тогда я составлю новый список покупок. С учётом твоих денег можно взять ещё что-нибудь.
— Салют? — предложил Игорь с улыбкой. — Дети любят салют.
— Салют, — согласилась Лена и впервые за два дня улыбнулась.
Двадцать восьмого декабря они вместе поехали в большой гипермаркет на окраине. Дети остались у свекрови — Нина Петровна вызвалась посидеть с внуками, чтобы родители спокойно закупились. Игорь вёз машину осторожно — после последнего ремонта двигатель вроде бы работал стабильнее, но береглись.
В магазине было столпотворение — предновогодняя суета захватила весь город. Лена доставала из сумки список, Игорь толкал тележку, и они медленно двигались между рядами, выбирая продукты.
— Креветки берём? — спросил Игорь, глядя на ценники.
— Берём. Вон те, килограмм.
— Дорого, но ладно. Праздник же.
Они купили сёмгу, хорошую колбасу, тот сыр с плесенью, который Лена давно хотела попробовать, мандарины, виноград, ананас. В кондитерском отделе выбрали торт — трёхъярусный, с кремовыми розами и шоколадными фигурками.
— Красивый, — восхитилась Лена.
— Детям понравится, — кивнул Игорь.
В игрушечном отделе они потратили больше часа. Лена выбирала куклу для Маши, Игорь — радиоуправляемую машину для Кирилла. Ещё взяли настольную игру для всей семьи и набор для рисования.
— Думаешь, им понравится? — спросил Игорь, когда они шли к кассе.
— Точно понравится, — улыбнулась Лена. — Они как раз это и хотели.
На кассе пробили чек на сорок две тысячи. Лена достала деньги из кошелька — её двадцать восемь и половину премии Игоря. Расплатились, загрузили покупки в машину.
Тридцать первого декабря Лена готовила с утра. Игорь помогал — резал салаты, запекал мясо, накрывал на стол. Дети бегали по квартире, наряжали ёлку, развешивали гирлянды.
К вечеру стол ломился от угощений: селёдка под шубой, оливье, заливное, запечённая рыба, нарезки из колбасы и сыра, салат с креветками, фрукты. В центре стоял торт, окружённый мандаринами и гранатами.
— Красота! — восхитилась Маша, забравшись на стул.
— Когда подарки? — нетерпеливо спросил Кирилл.
— После боя курантов, — улыбнулась Лена. — Как всегда.
Они встретили Новый год всей семьёй, под бой кремлёвских часов, с шампанским и детским шипучим напитком. Салют за окном расцветал яркими огнями, дети визжали от восторга, а Лена стояла у окна и смотрела на ночное небо, чувствуя, как внутри разливается спокойное счастье.
Подарки детям понравились — Маша прыгала с новой куклой, Кирилл тут же принялся управлять машинкой, гоняя её по коридору.
— Удался год, — сказал Игорь, когда дети наконец уснули, а они остались вдвоём убирать со стола.
— Удался, — кивнула Лена.
— Прости, что едва не испортил, — он обнял её за плечи.
— Ты исправился, — она прислонилась к нему. — Это главное.
Они стояли так, обнявшись, глядя в окно на засыпающий город. Где-то далеко ещё гремели салюты, но их квартира была наполнена тишиной и теплом.
— Думаешь, к февралю накопим на машину? — спросил Игорь.
— Накопим, — уверенно сказала Лена. — Обязательно накопим.
Старая «Лада» стояла во дворе под снегом, и они оба знали, что скоро с ней придётся расстаться. Но это будет потом. А сейчас был Новый год, счастливые дети, полный стол и они вдвоём — вместе, несмотря ни на что.
И этого, думала Лена, глядя на мужа, было достаточно, чтобы верить в будущее.
