— Мало того, что она гордячка, так еще и машиной своей нас попрекает, — голос Светланы Григорьевны доносился из-за закрытой двери кухни. — Ни разу мальчику не дала прокатиться. Павлик же аккуратный.
Татьяна стояла в коридоре, сжимая в руках ключи от своего внедорожника. Женщина даже не думала подслушивать. Просто вернулась домой раньше обычного. Стоматологическая клиника закрылась на санитарный день, а свекровь опять приехала в гости.
— Ма, это ее машина, — голос Дмитрия звучал устало. — Таня сама заработала на нее, без всякой помощи.
— А что, жена не должна с мужем делиться? — возмутилась Светлана Григорьевна. — У вас же семья! Что твое, что ее — все общее. Разве не так?
Татьяна закусила губу. Кровь прилила к вискам. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки, а ключи больно впились в ладонь.
— У нас есть договоренности, — голос Дмитрия звучал тверже. — Машина принадлежит Тане. Это ее личное имущество.
— Глупости какие, — свекровь выдержала паузу. — Ладно, машина ее, но неужели ей так сложно иногда дать Павлику? Мальчик же страдает. Ты же видел!
— Мне кажется, Павлик переживет, — нервно хмыкнул Дмитрий.
Татьяна вздохнула. Надо было войти, но на душе скребли кошки. Внедорожник был ее гордостью. Заработанным с нуля. Годы экономии, отказа от нарядов и развлечений.
— Димочка, ну правда, поговори с ней, — Светлана Григорьевна перешла на жалобный тон. — Хотя бы Павлику пусть даст прокатиться. Сыну моему восемнадцать лет, а он ни разу на нормальной машине не ездил, а у нее целый внедорожник. Так и манит его.
Татьяна наконец решилась открыть дверь.
— Добрый день, — женщина постаралась улыбнуться. — Я сегодня пораньше.
Свекровь отпрянула от Дмитрия, словно их застали за чем-то неприличным.
— Здравствуй, Танечка, — елейным голосом поздоровалась Светлана Григорьевна. — А мы тут о тебе как раз говорили.
— Да, я слышала, — Татьяна положила ключи на стол. — Где Павел?
— В своей комнате сидит, — вздохнула свекровь. — Обиделся, что ты опять не дала ему машину.
— Для начала, это не его комната, а наша гостевая, — уточнила Татьяна. — И я не помню, чтобы сегодня он просил у меня машину.
Светлана Григорьевна поджала губы.
— А я и не говорила, что сегодня. Вообще не даешь, — свекровь всплеснула руками. — Ни разу за все время. Ладно бы запрещала чужим, но мы же семья!
Дмитрий нахмурился, глядя на Татьяну. Выражение его лица было каким-то странным.
— Ма, хватит, — муж налил себе воды. — Мы уже обсудили этот вопрос.
— Ничего мы не обсудили! — повысила голос Светлана Григорьевна. — Девочка зазналась! Думает, что ей все можно. Купила машину и строит из себя королеву.
Татьяну словно окатили ледяной водой.
— Я не строю из себя королеву, — женщина сделала шаг вперед. — Я работаю в двух клиниках, чтобы обеспечить себя. А моя машина — это инструмент работы. Я вожу в ней все необходимое.
— Знаю я эти отговорки, — отмахнулась свекровь. — Ну дай хоть на часок покататься мальчику. Он аккуратный.
— Нет, — твердо ответила Татьяна. — И мы не будем это обсуждать.
В кухне повисла тяжелая тишина.
— Слышал, что твоя женушка говорит? — свекровь испепеляла невестку взглядом. — Дмитрий, скажи ей! Ты мужчина или кто?
— Мама, это действительно ее машина, — Дмитрий поднял руки, словно защищаясь. — Я не могу ей указывать.
— Жена на тебе ездит, как на лошади! — Светлана Григорьевна обернулась к Татьяне. — А ты думаешь, что самая умная?
Татьяна смотрела на мужа, ожидая, что тот хоть как-то заступится. Но Дмитрий молчал, разглядывая пол. Женщина сделала глубокий вдох.
— Я пойду, — Татьяна схватила ключи со стола. — Мне нужно проветриться.
— Конечно, убегай! — фыркнула свекровь. — Так всегда, когда разговор неприятный.
Татьяна вылетела из кухни, не желая больше слушать этот бред. Выйдя на улицу, она села в машину и крепко сжала руль. Женщина долго сидела неподвижно, пытаясь успокоить дыхание.
Неужели ее автомобиль важнее семейных отношений? Но ведь дело не в машине. Дело в уважении. К ее труду, к ее границам, к ее решениям.
Домой Татьяна вернулась поздно. Светлана Григорьевна с сыном уже ушли. Дмитрий сидел у телевизора с невыразительным лицом.
— Ты несправедлива к маме, — муж даже не повернулся к ней. — Она желает лучшего для Павла.
— За мой счет? — Татьяна сбросила туфли в прихожей.
— Ты эгоистка. Могла бы и поделиться, — Дмитрий наконец посмотрел на нее. — Все-таки мой брат.
— Я ему не доверяю. Вот скажи, а если он машину разобьет, кто будет ремонт оплачивать?
— У тебя есть страховка.
Татьяна зашла в ванную и закрыла дверь. Весь вечер они не разговаривали.
Шли месяцы. Павел поступил в университет в другом городе. Но проблема с машиной никуда не делась. Светлана Григорьевна почти не скрывала своих намерений.
— Мальчику нужна своя машина, — твердила она при каждом удобном случае. — Как без авто в чужом городе?
Татьяна научилась прятать ключи от внедорожника подальше. Документы на машину хранила в бардачке. Но чувство тревоги не покидало. Дмитрий часто становился на сторону матери.
— Ты слишком зациклена на своей машине, — говорил он. — Это нездорово, Таня.
— Это моя собственность, — каждый раз отвечала Татьяна. — Я на нее три года копила.
Напряжение в семье нарастало с каждым днем. Дмитрий становился все холоднее, а свекровь — настойчивее.
Однажды вечером Светлана Григорьевна заявилась с большой папкой бумаг. Лицо ее светилось решимостью. Она прошла в гостиную, где сидели Дмитрий с Татьяной, и торжественно разложила документы на столе.
— Вот, я уже все подготовила, — свекровь открыла папку, показывая заполненную дарственную. — Осталось только тебе подписать, Танечка.
Татьяна впилась глазами в документ. Это была дарственная на передачу ее внедорожника Павлу. Женщина задохнулась от возмущения.
— Вы с ума сошли? — выдавила она.
— Ничего такого, — Светлана Григорьевна говорила спокойно, будто обсуждала рецепт шарлотки. — Он младший, ему нужнее. У тебя зарплата хорошая, ты себе еще купишь. А он мальчик, без машины как без рук. Да еще и в чужом городе!
Татьяна смотрела на свекровь, не веря своим ушам. Потом перевела взгляд на мужа. Тот сидел с нечитаемым выражением лица.
— Дима, ты это одобряешь? — Татьяна едва сдерживала дрожь в голосе.
Дмитрий неопределенно пожал плечами.
— Маме виднее, чего хочет Павел, — он отвел глаза.
Татьяна молчала очень долго. Внутри нее словно что-то перегорело. Затем женщина медленно подняла голову и, глядя прямо в глаза свекрови, произнесла:
— Я не подпишу дарственную на вашего младшего сына!
В комнате стало тихо. На мгновение даже часы замерли. Светлана Григорьевна побелела, потом покраснела. Она сжала губы и резко встала.
— Ты еще пожалеешь, — прошипела свекровь, хватая документы. — Дмитрий, поговори с женой!
Свекровь гневно вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Через минуту на кухню вошел Дмитрий. Он присел рядом с Татьяной.
— Зря ты так с мамой, — начал он мягко. — Она хотела как лучше.
— Для кого лучше? — Татьяна посмотрела на мужа. — Для меня?
— Таня, ты могла бы и уступить, — Дмитрий смотрел на нее тяжелым взглядом. — Это семья, Паше действительно нужна машина.
Татьяна поняла, что она здесь лишняя. Что ее работа, ее труды, ее вещи — не считаются чем-то важным для этих людей.
Татьяна сидела, глядя в одну точку. Дмитрий все еще что-то говорил, но его слова проходили сквозь нее, не задерживаясь. Внезапно женщина встала, задев чашку с чаем. Горячая жидкость разлилась по столу.
— Ты понимаешь, что просишь? — голос Татьяны заметно дрожал. — Я работала на эту машину три года. Три года, Дима! Ноги стерла, пока бегала между клиниками!
— Не преувеличивай, — муж раздраженно поморщился. — Подумаешь, машина. Заработаешь еще.
Татьяна вскинула руки в отчаянии.
— Дело не в машине! Дело в уважении ко мне! К моему труду, к моей жизни, к моим решениям!
Дмитрий сузил глаза.
— Все дело в твоем эгоизме! — он повысил голос. — Ты думаешь только о себе! Моя мать права.
— Твоя мать не имеет права решать, кому принадлежат мои вещи! — внутри все кипело. — И ты тоже!
— Нет, я имею право! — Дмитрий стукнул ладонью по столу. — Я твой муж!
— Ты мой муж, а не хозяин, — Татьяна скрестила руки на груди. — И своей машиной я распоряжаюсь сама.
— Ты… ты… — Дмитрий покраснел от гнева. — Эгоистка! Я так и знал! Мать меня предупреждала!
— О чем предупреждала? — Татьяна сделала шаг к нему. — Что я имею свое мнение? Что я не позволю вам распоряжаться моими вещами?
— Что ты жадная! — выплюнул Дмитрий. — Что ты никогда не станешь настоящей женой!
Татьяна застыла на месте. Глаза ее наполнились слезами.
— Вот как? — ее голос звучал тихо, но твердо. — Это по-твоему семья? Где я должна все отдавать по первому требованию?
— Ты должна думать о других! — Дмитрий уже кричал. — А ты думаешь только о своей машине!
— Я думаю о том, что ни ты, ни твоя мать ни разу не спросили, чего хочу я, — Татьяна упрямо смахнула слезу. — Мои желания ничего не значат.
— Если бы ты любила меня по-настоящему, ты бы сделала это для моей семьи! — Дмитрий уже почти рычал.
— А если бы ты любил меня, ты бы не просил об этом, — тихо ответила Татьяна.
Наступила тяжелая тишина. Дмитрий сжимал и разжимал кулаки.
— Знаешь что? — он схватил телефон со стола. — Я звоню матери. Пусть она скажет тебе, какая ты…
Татьяна даже не дослушала. Она развернулась и пошла в спальню. Руки дрожали, когда она доставала чемодан. Женщина методично складывала одежду, документы, украшения. Все, что принадлежало только ей.
Дмитрий появился в дверях, когда чемодан был почти полон.
— Что это ты делаешь? — спросил он остолбенело.
— Собираю свои вещи, — Татьяна даже не посмотрела на него. — Я ухожу.
— Из-за машины? — Дмитрий нервно усмехнулся. — Ты бросаешь мужа из-за машины?
— Нет, Дима, — Татьяна наконец взглянула на него. — Я ухожу от человека, который не уважает меня.
— Не уважаю? — Дмитрий скривился. — Это ты не уважаешь мою семью!
— Да, только твою, — горько улыбнулась Татьяна. — Не нашу. Твою.
Она защелкнула чемодан, взяла сумочку и прошла мимо мужа к выходу. Дмитрий схватил ее за локоть.
— Ты не можешь уйти вот так! — в его глазах мелькнул страх. — Надо поговорить!
— Мы уже поговорили, — Татьяна осторожно высвободила руку. — Все сказано.
В ту же ночь Татьяна молча спустилась к машине. Положила вещи в багажник, села за руль и завела двигатель. Уезжая, она не оглянулась.
В первые часы она плакала, не видя дороги сквозь слезы. Было обидно, горько, тяжело. Мысли путались. Три года брака, надежды, планы — все рухнуло из-за внедорожника? Нет, не из-за него. Из-за отсутствия уважения.
Татьяна припарковалась у круглосуточного супермаркета и сидела в машине, глядя в пустоту. Телефон вибрировал от звонков Дмитрия. Она не отвечала.
На следующий день она сняла квартиру недалеко от работы. Небольшую, но чистую. Подала на развод. Дмитрий пытался встретиться, звонил, присылал сообщения. Сначала умолял вернуться, потом угрожал, что отсудит машину. Не получилось.
Развод прошел быстро и тихо. Дмитрий не явился в суд.
Прошло полгода. Татьяна работала с утра до вечера, брала дополнительные смены. Она словно пыталась заглушить боль в груди бесконечной занятостью. И постепенно боль действительно стихала.
Однажды ей предложили постоянную ставку в престижной частной клинике, с отличной зарплатой и перспективами. Татьяна согласилась без колебаний.
Через пять лет она купила собственную квартиру в новостройке. Светлую, просторную, с видом на парк. Ее серый внедорожник с кожаным салоном стоял на личном парковочном месте под окнами. В безопасности.
Иногда, проезжая мимо тех мест, где жила раньше, Татьяна вспоминала Дмитрия и его семью с легкой усмешкой. Как ни странно, теперь она была благодарна им. Они заставили ее понять кое-что важное. Ее свобода стоила дороже всего.
