Ирина повернула голову и посмотрела на профиль спящего рядом мужа. Она рассматривала его, прислушивалась к его ровному дыханию, а внутри нарастало ощущение безмятежного счастья. Она даже тихонько хихикнула от радости. Даже как-то неудобно. Где-то идёт война, гибнут люди, по телевизору то о наводнениях передают, то о пожарах, а она счастлива. И так будет всегда. А как иначе? Всегда! Всегда…
Резкий сигнал будильника вырвал Ирину из сна. Она открыла глаза и повернула голову, в полной уверенности, что рядом увидит Антона. Но мужа рядом не было. На короткое мгновение ей показалось, что спит она сейчас, а тогда был не сон, а счастливая реальность. Ирина протянула руку, словно не верила своим глазам. Прорезав пустоту, рука опустилась на прохладную простынь. «Приснилось…» — чуть не вслух простонала Ирина. Радость ушла вместе с пробуждением, а сердце ещё учащённо билось, постепенно успокаиваясь.
Ирина не спешила вставать. Лежала и думала, что счастливых мгновений в их жизни с Антоном было много: первый поцелуй, первое признание в любви, свадьба. А приснилось именно то первое утро после свадьбы, когда она почувствовала себя абсолютно счастливой. «Неужели этого больше никогда не будет?» Глаза защипало от набежавших слёз.
Ирина откинула одеяло и резко встала. Из комнаты сына не доносилось ни звука. Она пошла в ванную, потом на кухню. В холодильнике увидела банку малинового варенья, на дверце стояла бутылка молока. «А не сделать ли Женьке его любимые блинчики?»
Ирина достала большую миску и начала замешивать тесто. Но из головы не выходил сон, который вернул её в прошлое, в состояние абсолютного счастья. Он был таким ярким, реалистичным, что она до сих пор не могла отделаться от него. Может, сон в руку?
«В то утро я тоже делала завтрак, для Антона. Правда, это были не блины, а бутерброды с сыром и растворимый кофе». Ирина тряхнула головой, чтобы отделаться от воспоминаний.
Антон ушёл от неё несколько месяцев назад, а привычка вставать рано даже по выходным осталась. В выходные они старались проводить время вместе, втроём. Ходили гулять, в кино, зимой на горку или каток, а летом на речку. Вот и вставала она пораньше, чтобы сварить суп, приготовить обед и освободить время для совместных прогулок.
В то утро она думала, что они всегда будут засыпать и просыпаться вместе. Всегда! Конечно, счастье не бывает вечным. В жизни всякое может случиться, что угодно может быть причиной разлуки. Но ощущение счастье забыть нельзя. Память о нём остаётся навсегда.
Ирина перевернула очередной блин на сковороде, когда за спиной раздался голос сына:
— Ура! Блины!
— Да. – Ирина обернулась и улыбнулась сыну, в который раз поразившись, как Женька похож на отца. – Умывайся и приходи завтракать. – Она снова отвернулась к плите.
Она быстро сварила лёгкий суп, котлеты и макароны остались со вчерашнего дня, и они с Женькой пошли в кино. Потом просто гуляли, ели мороженое и обсуждали фильм, оказавшийся глупым, но на большом экране смотрелся ничего. После обеда сын убежал к другу, а Ирина занялась уборкой квартиры, уговаривая себя, что одной совсем даже неплохо. Можно распоряжается собой и своим временем, не нужно много готовить. Да и не одна она, с Женькой.
Наверное, сон приснился из-за того, что она часто думала о муже. Женька за лето вытянулся, школьная форма стала мала, нужно покупать новую. И проблема не в деньгах. Деньги у неё были. Антон то и дело перечислял небольшие суммы ей на карточку. Они не разводились, он просто ушёл, на алименты она не подавала. Но она решила, что отец тоже должен участвовать в собирании сына в школу. После долгих сомнений и борьбы с собой, — оставаться гордой и независимой или всё же попросить денег у мужа, — она написала Антону, что Женьке нужна новая школьная форма. Муж коротко ответил «ок» и тут же перевёл ей на карту приличную сумму.
И это радовало, вселяло какую-то надежду. Надежду на что? Хотел бы вернуться, позвонил бы, постарался бы поговорить, а он молчал, как и она, до этого сообщения.
День пролетел быстро, Ирина устала и понадеялась, что уж сегодня она уснёт быстро и спать будет крепко. Перед сном она заглянула в комнату сына. Он с кем-то переписывался по телефону. Она подошла и забрала у него телефон, стараясь не смотреть на экран.
— Ну мам! – вскинулся Женька.
— Всё, пора спать. – Она поправила на нём одеяло и потянулась к ночнику.
— Мам, посиди со мной. Спой мне, как раньше, — вдруг попросил Женька.
Ирина хотела сказать, что он уже большой для колыбельных, в третий класс пойдёт, но промолчала.
— Хорошо, закрывай глаза, — сказала она, присев на краешек его кровати, и тихонько запела старую колыбельную, под которую любила и сама засыпать в детстве: «Баю-баю-баюшки, прискакали заюшки…»
У Ирины стали слипаться глаза от монотонной песни. Она выключила ночник и вышла из комнаты. Но стоило лечь в постель, как сон пропал. И сколько бы она себя не уговаривала, уснуть не получалось.
Ирина смотрела в белеющий в темноте потолок и вспоминала. Она до сих пор не могла понять, что с ними произошло. Может, потому, что с самого начала всё было слишком хорошо? Влюбились, поженились, сразу стали жить в своей квартире, а не на съёмной, как большинство молодожёнов. Как по заказу родился сын. Она сидела с Женькой, а когда с работы приходил Антон, старалась не напрягать его. Может, в этом и была её ошибка?
Когда стали жить вместе, ей всё приносило радость: готовить, стирать, гладить рубашки мужа. Она вставала рано, готовила завтрак и обед, чтобы освободить целый день. Так было и в декрете, так продолжилось и после. Антон вставал, завтракал и уходил на работу. А Ирина отводила Женьку в сад, бежала на работу, с работы по магазинам, в сад, домой… Всегда бегом.
Да. Вот тогда и начались проблемы. Она сама приучила мужа к тому, что всё делает сама. Теперь она работала и уставала, но домашние дела никто не отменял. А он не привык это замечать, помогать. И начались претензии.
— Я просила мусор выбросить…
— Картошку забыл купить? Мне надоело каждый день таскать тяжёлые пакеты, скоро руки до земли вытянутся…
— А тебе нужно говорить? Носом тыкать? Сам не видишь?..
— Поговори с Женькой, он в школе подрался. Ты отец или кто?
— Я работаю наравне с тобой, зарабатываю даже больше тебя, ещё и дом на мне…
— Никакой помощи от тебя…
— Женька с тебя пример берёт, тоже не разбежится лишний раз помочь….
И всё это говорила с раздражением, по поводу и без. Куда делать та милая влюблённая Ирина? Она стала готовить что-то простое, без изысков, забывала погладить мужу рубашку. Мудрости не хватало сказать, объяснить, попросить помощи. А он привык жить на всём готовом. Однажды Антон не выдержал.
— Всё, хватит. Надоело. Если я такой плохой, я уйду. Живи одна.
И он ушёл. Однажды они с сыном ходили в торговый центр, и Ирина увидела мужа. Он был не один, а с женщиной. Ирине показалось, что она старше его. Антон заметил, что она заметила его, их, но не подошёл, стоял и смотрел, пока Ирина не ушла и не увела сына по-тихому. Женька не видел отца.
Ревность тогда пронзила сердце. Она ждала, что Антон позвонит, будет оправдываться. У неё появится причина снова высказать ему наболевшее, обвинить, что он ушёл не только от неё, но и от сына… Но он не позвонил.
Ирина глянула на часы — третий час ночи. Завтра она снова встанет с кругами под глазами. «Надо позвонить Ленке, пусть снова выпишет снотворное». Ирина встала и пошла на кухню, согрела молока и пила маленькими глоточками, надеясь, что всё же заснёт…
На следующий день она позвонила подруге и попросила выписать рецепт.
— Что, снова бессонница мучает? А не проще помириться с мужем? – сказала та.
— Не проще. Мы не ругались. Он просто ушёл. Выпишешь? – сказала Ирина.
— Ладно, заеду, — вздохнув, пообещала подруга.
***
В понедельник Ирина встала рано, с удивлением обнаружив, что Женька уже проснулся. Ему же во вторую смену. «Волнуется», — догадалась она.
Ирина заранее отпросилась на работе, чтобы первого сентября проводить сына на линейку. Она надела чёрную узкую юбку и белую блузку, волосы стянула резинкой на макушке в конский хвост, чтобы после линейки сразу поехать на работу.
Подходя к воротам школы, Ирина увидела знакомую фигуру. Антон был в черной рубашке, которая ему очень шла.
— И что он тут делает? – произнесла она вслух.
— Мам, это я папу позвал, — сказал Женька.
Вот и сон в руку. Сердце учащённо забилось в груди, ладони повлажнели. Неужели до сих пор его вид так действует на неё?
— Привет, — они с Женькой ударили по рукам. А потом Антон посмотрел на Ирину. Она отвела глаза, потому что невыносимо было видеть его.
— Ты отлично выглядишь.
— Ты тоже.
Женька встал со своим классом, а они остались позади, в общей массе родителей. Сын то и дело оборачивался к ним, с тревогой смотрел. Антон махал ему рукой.
— Вы с Женькой переписывались? — спросила Ирину, вспомнив, как застала сына с телефоном в кровати.
— Да. Он не говорил?
— Нет.
Разговаривать было трудно. То громко играла музыка, то директор в микрофон говорила приветственное слово. Кричать не хотелось, их могли услышать остальные родители. Кстати, детей провожали в школу мамы и бабашки. Отцов было в разы меньше. Может поэтому, или потому, что Антон выглядел действительно отлично, родительницы поглядывали на него. Внимание женщин перепадало и Ирине. Но ею никто не восхищался, смотрели с ревностью и злобой.
Наконец, линейка закончилась, учителя повели свои классы в здание школы. Женька бросил на них последний тревожный взгляд. «Он надеялся нас помирить», — догадалась Ирина. Сердце наполнилось нежностью и благодарностью к сыну. Она улыбнулась ему в ответ.
Родители стали расходиться. Ирина тоже пошла к остановке. Походка была деревянной, ноги от долгого стояния на каблуках устали и онемели.
— Ир, — окликнул Антон и догнал её.
— Мне на работу надо. Спасибо за деньги, — сказала она, не глядя на него.
— Ты хорошо выглядишь. Мало чем отличалась от выпускников.
Ирина сразу, как вошла на школьный двор, пожалела, что не надела что-то более демократичное. Все старшеклассницы выглядели почти как она.
— Ир, давай поговорим.
— Чего вдруг?
— Я не могу так больше. Я был не прав…
— И всё? Ни цветов, ни уговоров, ни звонков, ни заверений, что теперь всё будет по-другому? – Ирина вышагивала, как сержант на плацу, выбивая каблуками пулемётную дробь. Понимала, что не права, но никак не могла выйти из роли.
— У тебя кто-то есть? – вдруг спросил Антон.
— Не притворяйся ревнивцем, тебе не идёт. Ты же всё знаешь от сына, не так ли? А как насчёт тебя?
— Ты имеешь в виду… Да это коллега…
— Мне неинтересно.
— Ир, Женька переживает, скучает. Я зайду вечером? Мы отметим начало учебного года.
Ирина не успела ответить. Подошел её автобус и, не прощаясь, она уехала на работу.
Когда она вечером пришла домой, в глаза бросились ботинки Антона, которые она же сама и купила ему.
— Мама пришла! — крикнул из кухни Женька, но к ней не вышел.
Ирина вошла на кухню. На столе стоял торт, а Антон в её фартуке стоял у плиты и жарил картошку. На нём была уже другая рубашка и джинсы.
— Папа торт принёс, — сказал Женька. Его глаза сияли, но в них Ирина заметила тревогу.
Она улыбнулась сыну, словно говоря: «Всё хорошо, я не злюсь». Женька расслабился.
— Помощь нужна? — спросила она у мужа.
— Нет, ещё немного и будем праздновать.
«Семья в сборе. Семейный ужин, как раньше», — подумала Ирина, переодеваясь. Она отложила в сторону халат и тоже надела джинсы и рубашку. Раньше они всегда так одевались, в одном стиле. Заметит ли Антон? По его взгляду она поняла, что заметил, оценил.
За столом Антон с Женькой ждали, когда Ирина первая попробует картошку.
— Вкусно, — сказала она, а её мужчины выдохнули и тоже стали есть. Ирина никогда раньше она не замечала, что даже ели они одинаково.
Женька рассказывал про школу, что-то придумывал на ходу и сам смеялся своим нелепым шуткам. После чая он позвал отца в свою комнату, что-то хотел показать.
— Поздно уже, давай в другой раз, — сказал Антон, скользнув взглядом в сторону Ирины.
Она сделала вид, что не заметила, стала убирать посуду со стола.
— Я пойду. Проводишь меня? – попросил Антон, дотронувшись до её руки.
— Мам, — протянул жалобно Женька, умоляющими глазами глядя на неё и не дав ей ответить.
Ирина вышла за мужем в прихожую. Он через её плечо посмотрел, не видит ли Женька, быстро взял её лицо в ладони и поцеловал.
Он так делал раньше, когда они ещё встречались. Уходя от неё, он смотрел, не видят ли родители, и целовал. И эти поцелуи были почему-то самыми сладкими.
Потом Антон чуть отстранился, но ладони от лица не убрал. Глаза его были так близко, что Ирина рассмотрела золотистые крапинки на радужке.
— Я приду завтра, — сказал он. – Пока, Женька! – крикнул он сыну и опустил руки.
Он ушёл, а Ирина стояла и смотрела на дверь, улыбаясь и всё ещё чувствуя вкус его губ.
«И что это было? Снова вместе? Навсегда? Получится ли? А как же дважды в одну реку? А почему нет? Одной тяжело. Врёт тот, кто говорит, что одной лучше. Или просто он не любил. Я не буду молчать, буду всегда говорить, чего жду от него. Думаю, он тоже многое понял, судя по жареной картошке», — Ирина снова улыбнулась.
Она уснула со счастливой улыбкой на губах, впервые за последние несколько месяцев почти сразу . И ни разу за ночь не проснулась…
