— Твоя мама переезжает к нам?! — спросила я, стараясь держать себя в руках. — Это как понимать? В каком смысле переезжает, Вить?!
— Ну… в самом обычном смысле, — пробормотал муж и вдруг смущенно отвел взгляд в сторону. — Она там, в своем городишке… одна совсем. После того как отец скончался, ей совсем тяжко стало. Вот и решила поближе к нам перебраться.
Признаться, я не сразу нашла что ответить. В голове только и промелькнуло:
— Ну вот, Светка, приплыли. Твоей спокойной жизни, похоже, настал конец.
— Вить… а ты… почему ты со мной не посоветовался-то? — негромко спросила я.
— А насчет чего нужно было с тобой посоветоваться? — захлопал ресницами муж. — Это же, в конце концов, моя мама! Что такого в том, что она хочет быть рядом с нами, рядом с Лизкой? Что в этом плохого-то?
Он еще спрашивает, что в этом плохого! Господи, да если бы он знал, как его мамочка меня замучила… Я даже по телефону не могу вынести ее больше пяти минут! А тут она к нам переезжает…Вовремя подсуетилась она.
За годы брака с Виктором наслушалась я от нее многого, конечно… То я дочку неправильно кормлю, то одеваю ее не так, то режим у нас неправильный. К счастью, телефонный разговор можно прекратить. А вот как быть, когда свекровь тут «пропишется»?!
— И когда она собирается к нам перебраться? — нехотя выдавила я.
— Послезавтра, —пробормотал муж, — она уже вещи свои собрала, билет купила. Квартира вот, правда, все никак не продается. Но, думаю, со временем…
Когда он это озвучил, я поняла: все. Конец моему дому. Конец привычному укладу. Ибо свекровушка моя Галина Ивановна — женщина с железным или даже со стальным характером.
В прошлом воспитатель детского сада. Она имела свое железобетонное мнение обо всем на свете, и оспорить его было попросту невозможно.
Господи, как же быстро рушится то, что строишь годами! Галина Ивановна ворвалась в нашу жизнь, словно танк. И практически сразу началось, то посуда у нас стоит не там, то белье висит неправильно, то в шкафу все не так, как ей надо, то Лиза слишком мало ест, слишком много играет «не пойми во что» и слишком поздно ложится…
Кстати, на фоне Лизиного режима у нас с ней и случилась первая стычка. Произошло это в первый же вечер ее прибытия.
— Светочка, а почему это у вас ребенок в девять еще не спит? — спросила Галина Ивановна, заглянув в детскую.
— Так детское же время еще! — попыталась было отшутиться я.
Увы, моя прямолинейная свекровь шуток не понимала и иронию не воспринимала. И вообще, честно говоря, я даже не предполагала, что этой своей недошуткой открою портал в преисподнюю.
— Вот именно, что детское! — назидательно проговорила Галина Ивановна. — Детям нужно много спать, чтобы все процессы у них в организме работали нормально. Вы же пичкаете их с нулевого возраста всевозможными гаджетами, играми этими странными, мультиками всякими, дети не развиваются нормально, а когда выходят на улицу, то носятся по площадке как угорелые и кричат, как… Как…
Пока она подбирала нужное слово, я улучила возможность и вставила свои «пять копеек»:
— Галина Ивановна, во-первых, все вышесказанное к Лизе не имеет никакого отношения. А во-вторых, у нас свой режим. Лиза привыкла…
— Она неправильно привыкла! — перебила свекровь.
Она перевела дыхание и смерила меня взглядом.
Я тогда стерпела, ничего ей не ответила, хотя хотелось. Думала, ладно уж, поймет, что в чужую семью со своим самоваром нельзя, и наладится у нас жизнь… Но не тут-то было.
А несколько дней спустя произошло вот что. Уединились, значит, мы с дочкой после ужина в детской, я ей сказку рассказываю, она слушает, иногда вопросы задает, рассуждает, все, как и всегда, в общем. Когда сказка закончилась, Лиза попросила:
— Мам, а… можно мне еще одну сказку?
— Ну конечно, солнышко. Какую хочешь?
И только Лиза хотела ответить, как в детскую без стука решительно вошла Галина Ивановна.
— Света, а что это такое ты делаешь, позволь спросить? — ядовито поинтересовалась она.
У меня так и зачесался язык ответить ей что-то банальное вроде «рыбу ловлю», да я вовремя вспомнила, что свекровь все понимает слишком буквально. Поэтому я смиренно молвила:
— Сказку перед сном читаем. А что?
— А то! — задрала подбородок свекровь.
Развивать свою мысль она, впрочем, не стала.
Когда мы с Лизой пожелали друг другу спокойной ночи, я оставила ночник включенным и хотела было выйти из детской, но свекровь меня остановила.
— Погоди, а свет?
— Мы не выключаем свет на ночь, потому что…
— Как не выключаете?! — вытаращила глаза Галина Ивановна. — Мотает же!
— Ночник «ест» немного, — отозвалась я, увлекая свекровь за дверь, — просто Лиза боится темноты, и мы…
— Боится темноты?! — возмутилась она. — В пять-то лет? Вот это новость! Это кого ты из нее растишь-то своими сказками? Неврастеника?! Мало гаджетов и мультиков…
— Галина Ивановна, — спокойно, но твердо сказала я, — давайте отойдем чуть подальше от детской, чтобы Лизу не пугать, и я вас внимательно выслушаю.
— Света, ты из дочки делаешь какой-то ужас! — словно не слыша меня, говорила свое свекровь. — Это же… Это же никакой самостоятельности, никакой стойкости у нее не будет с таким-то воспитанием! Придумала тоже, сказки на ночь… Она сама уже читать у тебя должна! А она… Я не удивлюсь, если она алфавита еще не знает!
— Лиза знает не только наш алфавит, она еще и по-английски говорит для своего возраста очень неплохо, — устало огрызнулась я.
Зря я это сказала.
— Какой еще английский?! — загремела на всю квартиру Галина Ивановна.
Не знаю я, что произошло бы дальше, если бы в этот момент Галине Ивановне не позвонили. Она отвлеклась на звонок, и это позволило мне ретироваться в спальню.
Однако с этого вечера мы со свекровью начали воевать по-настоящему. Как только Витя уходил на работу, Галина Ивановна принималась меня воспитывать.
— Светочка, а почему суп у тебя какой-то… странный? — заглянув однажды в тарелку, спросила она как-то меня.
Я не стала уточнять, что она имеет в виду, и холодно сказала:
— Если вам не нравится мой суп, можете сварить сами.
— Да что ты, что ты, — улыбнулась она. — Двух хозяек на одной кухне быть не может, так что…
Ага, как же. Как-то раз она переставила всю посуду. А когда я возмутилась, она ответила:
— Да что ты в штыки-то сразу воспринимаешь мою помощь, Света? Я же как лучше хочу, чтобы тебе же удобнее было! А ты…
А однажды утром за завтраком Лиза спросила:
— Бабушка, а почему мамина каша плохая?
— Вы зачем ребенку такое говорите? — стараясь говорить спокойно, спросила я.
— А что я такого сказала? — она сделала невинные глаза. — Я сказала правду, и только-то. Каша получилась действительно… не очень. Жидковата, с сахаром перебор…
— Ну тогда варите сами, — второй раз предложила я.
— Ой, Светочка, ну что ты… — замахала она руками. — Я не хочу с тобой ссориться! Я просто хочу помочь! Научить, чтобы все было у тебя как надо!
Знаете, если бы дело касалось только меня, я, возможно, еще как-то старалась бы идти на компромиссы. Мне несложно уступить. Но… Лиза стала меняться. Моя открытая, веселая девочка вдруг начала замыкаться, бояться что-то сделать не так.
— Мам, а бабушка не будет ругаться, если я куклу возьму? — прошептала она мне на ухо однажды вечером.
— Дожили… ребенок у себя дома шепотом разговаривает… — подумала я.
— Бери что хочешь, — ответила я дочери.
— А если я… Ну, молоко разолью случайно? — уточнила дочь.
— Ничего страшного не случится, — улыбнулась я, — вытрем, да и все.
Вечером я попыталась поговорить на эту тему с Витей. Но моему вечно занятому супругу было не до нас.
— Зай, не преувеличивай, — попросил он, когда я пересказала ему все, что у нас тут произошло. — Ну да, мама такая. Иной раз она, конечно, перегибает, но…
— Перегибает?! — возмутилась я. — То есть, то, что Лиза боится слово лишнее сказать и по дому ходит чуть ли не на цыпочках, это просто издержки воспитания?!
— Мама говорит, нужно закалять ей характер, — устало сказал Витя.
— Закалять характер?! Витя, ей пять лет!
— Да знаю я… — поморщился он. — Ладно, я поговорю с мамой.
— Ладно?! Витя, ты как будто одолжение мне делаешь… Речь идет не только о моей, но и о твоей дочери!
Он снова пообещал поговорить с матерью, и мы закрыли тему.
Через пару дней после работы я, как и всегда, пошла забирать дочь из садика.
— Светлана Николаевна, — негромко сказала мне воспитатель Марина Петровна, — нам с вами нужно поговорить.
Мне сразу же стало отчего-то тревожно.
— Что случилось? — спросила я. — С Лизой что-то?
— Не с Лизой, — качает она головой, — а с вашей… с бабушкой Лизы.
Оказывается, Галина Ивановна приходила в садик. Разумеется, без моего разрешения и без предупреждения. Просто взяла и пришла забирать Лизу.
— Я, конечно же, объяснила ей, — взволнованно рассказывала Марина Петровна, — что без письменного согласия родителей мы не можем отдать ребенка. А она начала скандалить. Кричать, что я плохо воспитываю детей, и что методики у нас в саду неправильные.
— Господи… — выдохнула я.
— А еще она сказала, что внучка дома стала капризничать, а все из-за того, что мы ее балуем! Говорила, что детей надо воспитывать построже, как в старые времена. Лизу, говорила она, можно и шлепнуть пару раз, ничего с ней не случится…
Я почувствовала, как моя голова втягивается в плечи.
— А еще, — неумолимо продолжала воспитатель, — она пошла к заведующей и от вашего имени потребовала, чтобы мы…
— Марина Петровна, — пробормотала я, — я… Извините, пожалуйста. Это больше не повторится.
— Светлана Николаевна, — мягко молвила она, — Лиза у нас девочка хорошая, послушная. Очень бы не хотелось, чтобы из-за… семейных разногласий… у ребенка были проблемы.
Забрала я Лизу и всю дорогу домой молчала. А Лиза возьми и спроси:
— Мам, а почему бабушка кричала на тетю Марину?
— Не знаю, солнышко, — отвечаю я, — не знаю…
Точно я знала одно: точки над «i» с Галиной Ивановной нужно ставить сегодня же.
Свекровь встретила меня с таким видом, будто она подвиг совершила.
— А, Светочка с Лизонькой пришли! — сказала она бодро. — А я сегодня в садике побывала, поговорила с воспитательницей вашей. Ну она и фрукт… Молодая совсем! Девчонка! Чему она только детей научить может?!
Я отправила дочь в детскую и решительно повернулась к свекрови.
— Галина Ивановна, — начала я, — вы зачем без моего ведома…
— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась она. — Что я такого сделала-то? Просто поговорила с воспитателем о своей родной внучке! Было бы из-за чего на меня, как на врага народа, смотреть…
— Вы устроили там скандал, — заметила я. — И Лиза, о которой, по вашим словам, вы заботитесь и хотите добра, все слышала.
— Я просто сказала правду, — пожала плечами свекровь, — сказала, что ребенка балуют, что…
— Так, все! — перебила я ее. — Все, Галина Ивановна! Хватит! Так больше продолжаться не может. Погостили у нас, пора и честь знать…
— Что ты имеешь в виду? — нахохлилась свекровь.
— Вы съезжаете, — ледяным тоном сказала я, — сегодня же!
— Света, да ты что… — пробормотала она. — Я же квартиру свою продаю…
— Но еще не продали! — воскликнула я. — У вас свой дом есть! А это мой дом! И здесь живет моя дочь! Я не позволю вам ее мучить! И не позволю больше вмешиваться в то, как я ее воспитываю!
— Ты кое-что забыла, — прищурилась свекровь, — это также и дом моего сына.
— Витя! — позвала она. — Витя, иди сюда скорее!
Витя не замедлил появиться.
— Что тут у вас случилось? — испуганно спросил он.
— Твоя милая женушка меня выгоняет! — пожаловалась Галина Ивановна. — Она меня только что выгнала из дома!
— Витя, — тихо сказала я, — твоя мама сегодня пришла в сад и устроила там скандал. При Лизе. Кстати, Лиза ее боится… Да что там, она боится лишний раз игрушку взять из страха перед ней! Как тебе такой расклад вещей?
После паузы муж произнес:
— Мам… Слушай, когда ты говорила мне, что хочешь жить с нами, ты обещала, что не будешь…
— Чего не буду? — ощетинилась свекровь. — Помогать не буду? Этого я не обещала! Не могу я не помогать, так уж я устроена. И буду это делать даже в ущерб себе!
— Зачем такие жертвы? — спросила я.
— Тебе этого не понять, — огрызнулась свекровь.
Витя тем временем продолжил:
— Мам… слушай, я тут подумал… Может, я лучше тебе квартиру сниму где-нибудь рядом, а? Когда соскучишься, будешь заглядывать к нам… Как тебе такое?
— Виктор! — ахнула Галина Ивановна. — Да как ты… Да как тебе только в голову только такое пришло?! Чтобы родная мать при живом сыне невесть где скиталась, пока они тут, значит, вдвоем…
— Ну ты не отказывайся сразу… — пробормотал Витя. — Подумай, взвесь все за и против…
Галина Ивановна смерила сына презрительным взглядом.
— Я уже подумала.
Она решительно отправилась собирать вещи, и из зала донеслось:
— Я возвращаюсь к себе! Ноги моей больше в этом доме не будет! И не просите даже!
Она уехала на следующий день и вернулась в свою квартиру. Пока мы с ней не общаемся.
