– Оксана, не морщи так лоб! На ботоксе потом разоришься, – ляпнула ей свекровь, разглядывая лицо невестки за чаепитием.
– Римма Борисовна, а вам, я смотрю, уже и он не помогает, – усмехнулась Оксана. – Ну не до старости же мне наливным яблочком скакать.
– И помаду эту перестань носить, фуксия тебя старит, – ответил ей Римма Борисовна. – Хотя прошлый оттенок бешеной морковки был не лучше. Может, все дело в отсутствии вкуса?
Когда Оксана выходила замуж за Марка, тот предупредил молодую супругу, что в его семье есть традиции. Они всегда должны посещать субботние чаепития у его мамы. Так было заведено еще ее свекровью, бабушкой Марка, и Римма Борисовна это свято соблюдала, как и другие члены семьи. Вот только никто не предупредил, что чаепитие будет больше похоже на экзекуцию.
– Дорогая, а что это вы к нам пришли в затрапезном? – спросила Римма Борисовна у Оксаны, которая надела свое лучшее платье. – Неужели в доме не нашлось ничего приличнее линялой половой тряпки?
– Это платье, – ответила Оксана, стараясь быть вежливой. – Я не знала, что тут прием с бриллиантами. А то непременно надела бы свой лучший гарнитур.
– А вот рот вам лучше держать закрытым, – вздохнула Римма Борисовна. – А то сразу видно, что родители не занимались ребенком. Такой частокол во рту. И в каком же районе на окраине вы родились?
– В деревне, – усмехнулась Оксана. – Кстати, как я должна вам отвечать, если нужно держать рот закрытым?
– А вот дерзить мне не надо, детка, – усмехнулась Римма Борисовна. – Конечно, если ты хочешь оставаться замужем за моим сыном дольше пары лет.
– Вы знаете, полагаю, с Марком мы можем сами решить этот вопрос. Или вы планируете совать нос в наши дела постоянно? – усмехнулась Оксана.
Тогда она решила, что выиграла всю схватку, но победа, по мнению Риммы Борисовны, была еще далеко. Свекровь превратила субботние чаепития в настоящую площадку для упражнения в остроумии, причем доставалось от нее не только Оксане. Муж и сын тоже были мишенями для остроумия жены и матери, просто они уже давно не сопротивлялись.
Нельзя сказать, что Оксана боролась впустую, ее супруг даже пару раз отважился бойкотировать семейное сборище, но потом получал от маменьки еще более гневную отповедь. Оксане даже было жаль мужа, на нее-то чары свекрови не действовали, но делать было нечего, отпускать Марка одного тоже было опасно. Оксана вспомнила один такой обед, на который она не пошла, о нем рассказывал муж.
Поначалу все было привычно и просто, мать пригласила их с отцом к столу. Но потом тут же усадила какую-то незнакомую женщину и начала ее расхваливать:
– Вот Милочка с моей работы, такая молодая, а уже кандидат наук. А ведь дети наследуют интеллект матери. Как там в этом смысле дела у нашей Оксаны, Марк? Она хотя бы десятилетку окончила? – допытывалась Римма Борисовна.
– Мама, у моей жены, вообще-то, уже сеть магазинов, она успешна в бизнесе, – ответил Марк. – Может, и не одарена так, как твоя Милочка, но уж точно до глупой ей далеко.
– Ну, конечно, – хмыкнула Римма Борисовна. – А вот попробуйте пирог к кофе, это Мила сама печет. А у твоей жены, Марк, я помню, выходят отличные горелые подошвы даже вместо шарлотки.
– Зато она делает отличные отбивные, – улыбнулся матери Марк. – А сладкое мы и так не слишком любим.
– В следующий раз, Мила, делай пирог с мясом, говорила же, – зашипела на гостью Римма Борисовна.
А когда та ушла, сославшись на дела, спросила сына:
– Ну и как тебе Милочка?
– Не знаю, я к посторонним женщинам не приглядываюсь, у меня для этого жена есть, – ответил Марк матери. – И вообще, зачем мне ее оценивать? Это же твоя знакомая.
– Ну она могла бы прекрасно вписаться в нашу семью, – ответила Римма Борисовна.
– Ты собираешься ее удочерить? – пошутил Марк. – Мама, не нужно меня ни с кем сводить. Мы с Оксаной счастливы.
Но Римма Борисовна считала иначе, когда Марк пересказывал ей эту историю, Оксана поняла, что посещать семейные чаепития все же придется. Хотя бы ради того, чтобы быть в курсе планов свекрови, а та всегда находила новые поводы и способы придраться.
– Оксана, что у тебя с волосами?! – вопрошала она возмущенно. – Неужели нельзя отрастить длинные и делать приличные прически? А у тебя с одной стороны клок выдран, с другой висок выбрит, челка эта стоит надо лбом. В мое детство такие стрижки называли тифозными.
– Римма Борисовна, в ваше детство всех под горшок стригли или налысо, – усмехнулась Оксана. – А у меня современная асимметричная пикси. Очень удобно, уложил и пошел. Не нужно много времени тратить.
– А цвет?! – не унималась свекровь. – Что это за бешеная Барби. Ты же не девочка пяти лет, чтобы так ходить. Откуда такая тяга к розовому?
– Римма Борисовна, ну ваш-то оттенок баклажан на седине, конечно, выглядит куда лучше. Кстати, хотите контакты моего мастера? А то у вашего, судя по всему, газонокосилка затупилась.
– Какая еще косилка?! – возмутилась свекровь. – Выражайся яснее, Оксана, твой сельский юмор очень сложно понять.
– Та самая, которой он вас обычно стрижет. Судя по линии среза этого каре, у мастера еще и косоглазие, – ответила Оксана, глядя, как муж и свекор с трудом сдерживают смех.
– Ты невозможная язва! – возмутилась Римма Борисовна. – Приличная женщина никогда не сделает другому человеку замечание по поводу его прически.
Тут аргументы закончились даже у Оксаны, поэтому, когда мама мужа в следующий раз объявила, что ждет всех на семейный обед, невестка просто не пошла. Марк отправился один, хотя и попытался уговорить жену не принимать близко к сердцу слова матери:
– Оксана, ну что ты столько лет подряд на нее обижаешься? Знаешь же, моя мама человек своеобразный. Но она совершенно безобидная, просто вредничает.
– Марк, ну ты же понимаешь, приходя на ее обеды, я становлюсь мишенью для этих дурацких комментариев. Хватит, мне надоело, еще и дети это постоянно слышат. Зачем самим идти льву в пасть? – ответила мужу Оксана. – Я не вижу в этом смысла.
– Тогда и я не поеду, – ответил Марк. – Но мама нас точно в покое не оставит. А папе достанется двойная порция ее фирменной язвительности. Я вообще считаю, что каждый раз на этих обедах спасаю отца от ее колкостей.
– Ага. И подставляешься под них сам. Марк, что за странные представления о благородстве? Твои папа с мамой вместе много лет. Их обоих все устраивает.
Марк в ответ лишь пожал плечами, он не был во всем согласен с женой, но некоторый резон в ее словах все же был. Несколько семейных субботних обедов Оксана и правда пропустила, но потом случилось событие, заставившее ее изменить свое намерение больше никогда не посещать посиделки у свекрови.
Марк торжественно объявил жене:
– К нам едет погостить моя бабушка, мать отца.
– Подожди, мы пятнадцать лет женаты, и за это время я вообще не слышала ничего о том, что эта женщина жива, считала ее чем-то вроде семейной легенды, – изумилась Оксана.
– Правильно, потому что это для меня она бабушка. А для мамы – свекровь. Но вообще, она просто много лет живет со старшей дочерью в Беларуси. А тут вдруг решила приехать навестить, как она выразилась, могилы предков. Если честно, родительская квартира до сих пор частично принадлежит бабуле. Так что противостоять этому ее замыслу они не могут.
– Ничего себе новости! – ахнула Оксана. – Представляю, как счастлив твой папа.
– Он да, а вот мама не очень. Моя бабушка Генриетта Павловна – очень своеобразная женщина, – предупредил жену Марк.
Она лишь кивнула. Бабушка Марка приехала на поезде в пятницу, а с внуком и его женой она должна была увидеться только на том самом семейном обеде. Всю неделю Оксана изнывала от нетерпения и любопытства, ей очень хотелось увидеть эту легендарную женщину.
Семейный обед на этот раз начался необычно, вместо традиционных нотаций от свекрови Оксана с порога услышала высокий громкий голос, который кого-то отчитывал.
– Ну кто тебя учил так накрывать на стол? Что за половник из ближайшего хозмага? А эта скатерть, ее вообще когда-нибудь стирают?
– Это лен, – ответила Римма Борисовна непривычно кротким голосом. – Он не должен быть белым.
– Ну, конечно, просто некоторые хозяйки чрезвычайно ленивы, – усмехнулась критикующая Оксанину свекровь женщина. – Кажется, там кто-то пришел, иди проверь.
Римма Борисовна вышла в коридор, выглядела она не слишком бодро и радостно, даже промолчала по поводу джинсов невестки, хотя обычно такое не пропускала. Марк потянул жену за руку в гостиную.
– Вот, бабуля, – чмокнул он в щеку женщину со стрижкой «пикси» и легким розовым оттенком волос, сидящую во главе стола, – моя жена Оксана.
– Здравствуй, дорогая, – улыбнулась та, – а я Генриетта Павловна. Ой, а какой это у тебя оттенок краски? Мне тоже срочно нужно обновить цвет.
– Я дам вам телефон моего колориста или сама к нему отвезу, – улыбнулась Оксана. – Форма стрижки у вас классная!
– Да, я долго подбирала мастера, – улыбнулась Генриетта Павловна. – А какие джинсы! Отличная модель! Тоже хочу носить с подворотами. Нам с тобой точно будет о чем посекретничать.
Выглядела бабушка Марка очень моложаво, одета была в белую блузу свободного кроя и джинсы. Оксана в жизни бы не поверила, что ей около восьмидесяти лет, да и голос у женщины был молодой. В общем, на типичную старушку Генриетта Павловна явно не походила.
– Римма, да где ты там? Неси уже суп! – закричала бабушка Марка. – Опять по телефону болтаешь, а в доме, между прочим, гости.
– Я уже иду, – запыхавшись сказала Римма Борисовна, внося супницу.
– Ну что это за корыто? Почему не из моего любимого сервиза взяла посуду? – сердито сказала Генриетта Павловна.
И тут супница выскользнула из рук Риммы Борисовны и полетела на пол, разбрызгивая вокруг яркие цветные пятна.
– Римма, что это? Ты посуду плохо моешь, она скользит?! – возмутилась Генриетта Павловна. – Прекрасное начало обеда. Может, лучше закажем столик в ресторане? А то, боюсь, со следующим блюдом тоже что-нибудь случится.
– Я сейчас все уберу, – пробормотала Римма Борисовна. – А вы пока можете приступить к закускам. Ксюшенька, дочка, поможешь мне?
Оксана оглянулась по сторонам в поисках какого-то нового члена семьи, но никого не обнаружила. Изумленно она уставилась на свекровь, из уст которой подобное обращение вылетело впервые. А Римма Борисовна как-то жалко ей улыбалась, собирая осколки супницы с пола, Оксана решительно встала из-за стола и ответила:
– Конечно.
Помедлила и добавила:
– Мама.
Они вместе прошли на кухню, там свекровь вручила ей блюда с закусками и тихо сказала:
– Спасибо, а то, боюсь, я ей этот поднос на уши надену.
– Держитесь, Генриетта Павловна, может, и не подарок, но это же временно, – ответила Оксана.
– Да уж, я надеюсь, ей не захочется тут задержаться. Иначе уже мне придется переехать куда-нибудь подальше, – призналась Римма Борисовна.
Удивляясь таким метаморфозам, Оксана отнесла поднос с закусками.
Дальше обед уже пошел по обычному сценарию, только в остроумии на этот раз упражнялась не ее свекровь, а Генриетта Павловна. По ее словам, Римма Борисовна была провинциалкой и выскочкой, без манер и с ужасным маникюром, а еще она плохо ухаживала за своим мужем и вообще была его недостойна.
Оксана слушала эти речи и усмехалась, оказывается, у Риммы Борисовны были хорошие учителя на этом поприще выведения невестки из себя. Ее собственная свекровь оказалась настоящим мастером критики и совсем не щадила чувства Риммы Борисовны.
Генриетта Павловна гостила у своей невестки больше месяца, за это время Оксана довольно много с ней общалась, познакомила своих детей с прабабушкой. И вообще проводила с новой родственницей много времени.
Несмотря на разницу в возрасте, они были очень похожи, это отмечал даже Марк. А когда его бабушка уехала, Римма Борисовна вернула свою фирменную язвительность в отношении невестки. На ближайшем семейном обеде она заявила Оксане:
– Не думай, что можешь рассчитывать на поблажки. Не забывай надевать платье, это традиция!
– Марк, что-то я соскучилась по твоей бабушке, – улыбнувшись, сказала Оксана мужу, игнорируя нападки свекрови. – Не пригласить ли нам ее снова погостить? И детям Генриетта Павловна нравится.
– Впрочем, можешь ходить и так, – побледнев быстро ответила ее свекровь. – Может, это я отстала от моды.
Оксана ничего не ответила свекрови, только победоносно улыбнулась. Теперь у нее был свой аргумент против нападок Риммы Борисовны, и это средство усмирения свекрови, как оказалось, отлично работало.
