— Жена должна прислуживать супругу, заботиться о нем, — муж довольно заулыбался.
Ольга дар речи потеряла от такой откровенности. Ей вдруг стало ясно, почему супруг повесил на нее все домашние обязанности, а сам залег на диване.
Ольга шла под проливным дождем, крепко сжимая тонкую папку, в которой лежал итоговый годовой отчет. Она промокла насквозь, дурацкие офисные туфли на высоких каблуках мешали идти. У автобусной остановки ее настиг голос:
— Это вам, — незнакомый мужчина протянул зонт, широкий, дорогой на вид. — Под ливнем стоять — последнее дело.
Она посмотрела снизу вверх, оценила его, высокий, широкоплечий, в сером костюме. Ботинки блестящие, часы серебристые. Уверенный такой. И красивый, если честно.
— Спасибо, — Ольга прижала к себе папку. — Но я справлюсь, автобус вот-вот…
— Да ну? — он усмехнулся. — По прогнозу еще час будет лить. Может, в кафе заскочим? Я тут рядом работаю в строительной фирме. Ну, выпьете кофе, обсохнете. Смотрите, вы же насквозь промокли.
В кафе было тепло, пахло кофе и выпечкой. Мужчина представился:
— Петр, для вас просто Петр.
Ольга посмеялась над шуткой, а новый знакомый заказал ей капучино, а себе эспрессо.
— Я менеджер, — сказал он, отхлебывая кофе. — Квартиры продаю. Неплохо получается, между прочим. А вы? Если не секрет, конечно.
— Бухгалтер, — ответила Ольга.
И сразу подумала: «Ну вот, скучная я».
— Цифры, отчеты… Ничего особенного.
— Цифры — это порядок, — он кивнул серьезно. — Без порядка никакой строительной компании не выжить. Я уважаю таких людей, честное слово. Особенно женщин, которые умеют следить за порядком.
Потом были встречи. Он провожал с работы, знал, когда у нее обед. Приносил белые тюльпаны, всегда по семь штук, не больше и не меньше. Читал Бродского наизусть, стихи про ангела. Подруги с работы завидовали, ну вот, Ольга нашла принца.
На третий месяц Петр предложил руку и сердце:
— Не будем тянуть, — сказал он. — Нам уже не двадцать, давай жить вместе? Чего еще ждать-то? Счастья не бывает много, его берут, пока есть.
Она согласилась без раздумий. Ее давно тяготило одиночество, а тут настоящий принц зовет замуж
— Но я хочу скромную свадьбу, — попросила Ольга. — Просто собраться дома, чтобы только близкие. Без всего этого ресторанного пафоса.
— Конечно, — Петр поцеловал руку. — Все, что ты захочешь. Хоть танцы в белом платье, хоть скромное чаепитие. Ты невеста, а значит, главная.
Жить решили у Петра. Квартира у него была маленькой, тесная двушка на третьем этаже. Ольга обставила ее по-домашнему: диван с цветастыми подушками, на окнах занавески в горошек. Купила двуспальную кровать, постельное с розами, в шкаф повесила свои блузки рядом с его рубашками.
Петр одобрил все кивком головы. Ходил по комнатам, трогал мебель, осматривался по-хозяйски.
— Уютно, — сказал он. — Нормально будем жить. Не как холостая берлога, по-людски все сделано.
По вечерам они смотрели телевизор, ели поздний ужин. Ольга готовила то, что любил ее муж: картошку с курицей, блины по субботам.
— Нормальная семья, — думала Ольга, гладя его рубашки. — Покой, порядок. Что еще нужно?
Все изменилось через две недели после свадьбы. Утром Ольга стояла у плиты, варила кашу. Петр вышел на кухню в спортивных штанах и старой футболке.
— Спать пойду, — сказал он и зевнул. — Время есть, рано еще.
— На работу не идешь? — удивилась она. — Уже восемь.
— Отпросился, — Петр пожал плечами. — Устал, честно говоря. Надо иногда передохнуть.
Она промолчала, но насторожилась. Вечером нашла его на том же месте, на диване перед телевизором. Пепельница рядом была полная, на полу стояли пивные банки.
— Как дела на работе? — спросила Ольга осторожно. — Все нормально? Может, что-то случилось?
— Да нормально все, — бросил Петр, не отрываясь от экрана. — Что ты прицепилась-то?
На следующий день повторилось то же самое. И послезавтра. По всей квартире теперь виднелись следы безделья: окурки, пустые кружки, крошки на диване.
— Петь, что происходит? — Ольга присела рядом осторожно. — Ты болен?
— Нет, — он вздохнул. — Просто надоело все это. Офисное рабство, начальство, галстуки каждый день. Вот и я взял отпуск за свой счет.
— Но деньги… Нам же жить надо, питаться, коммуналку платить…
— Найду что-нибудь получше, — он махнул рукой. — Не переживай.
Через неделю Петр объявил за ужином:
— Я уволился
Ольга потеряла дар речи и пару секунд не могла справиться с собой.
— Как это… уволился? Совсем?
— Так и уволился. Написал заявление, взял расчет. Я там всем все объяснил, что не подхожу я для этого, устал от всей этой суеты.
Но Петр не торопился. Он просыпался в обед, завтракал тем, что Ольга утром приготовила, смотрел телевизор, курил на балконе. По вечерам жаловался на головную боль, просил массировать шею. Про работу не упоминал вовсе.
Ольга пыталась мягко:
— Может, объявления посмотрим? В интернете столько вакансий…
— Потом, — отвечал он. — Не дергай. Займусь, когда отдохну нормально.
Деньги таяли, ее зарплаты бухгалтера хватало на все с трудом. Сбережения, накопленные за годы одиночества, уходили на продукты, коммунальные платежи. В холодильнике становилось все больше дешевых сосисок и все меньше мяса.
Ольга начала по-тихому бороться.
Утром оставляла на столе списки: «Сходить в магазин», «Вымыть пол в прихожей», «Поменять постельное». Надеялась, Петр все поймет, включится в повседневную жизнь.
Но к вечеру листки лежали там же, нетронутые. На столе стояли пустые пивные банки и переполненная пепельница. Ольга молча убирала все после работы.
Потом она стала хитрить иначе, оставляла полупустой холодильник, намекая таким образом, что надо бы купить продуктов. Петр съедал все подчистую, на скудость запасов не жаловался, но и нового не покупал. Посуду после еды бросал в раковине до ее прихода.
— Сегодня я поздно, — предупреждала Ольга. — Отчет сдавать надо, наверное, после девяти буду. Можешь что-нибудь сам придумать с ужином?
— Да-да, — кивал он. — Не парься, я как-нибудь справлюсь.
Вернувшись вечером, Ольга сразу почувствовала запах гари. На кухне ее поджидали сковородка с засохшей яичницей, на плите стояла подгоревшая кастрюля. Петр сидел у телевизора с бутербродом из белого хлеба и майонеза.
— Что случилось? — спрашивала Ольга, разглядывая беспорядок. — Почему все горелое?
— Да забыл выключить, — пожимал он плечами. — Телефон зазвонил, отвлекся. Вообще не голоден был.
— А вот я голодна и была бы не против, если бы мой муж приготовил ужин, — подумала Ольга. Но ужина, конечно, не было.
Потом по пятницам начались мужские вечера. Первый раз Петр предупредил за час:
— Коллеги придут из строительной фирмы. Устроим посиделки, обмоем мое освобождение.
— Но я не готовила ничего, угостить нечем, — растерялась Ольга.
— Ерунда, что-нибудь наскребем, — отмахнулся Петр. — Рыбки сушеной купим, чипсов. Мужиков и не надо кормить, как в ресторане.
Гости пришли шумные, пьющие
Притащили с собой раков, рыбу сушеную, пиво ящиками, раскидали ботинки у порога и сели в гостиной.
Ольга металась, накрывала на стол, мыла посуду, вытирала пролитое пиво. Гости курили прямо в комнате, пепел стряхивали на пол. Шутили грязными шутками, смеялись громко.
— Жена у тебя хозяйственная, — говорил один и подмигивал. — Обучил, да?
— Да нет, повезло, — ответил Петр, не глядя на нее. — Сама все делает.
В три часа ночи они ушли, оставив после себя горы окурков, пивных банок, остатков рыбы. Ольга убирала до рассвета, легла поздно и проснулась разбитая.
Подруга Марина с работы спросила на следующий день:
— Что с тобой, Оленька? Похудела, бледная какая-то, на высушенную воблу похожа.
— Да устала просто, — отмахнулась Ольга. — Много работы сейчас.
Но вечером, укладываясь спать, поняла, что врет она не Марине, а себе. Дом превратился не в семейный очаг, а в круглосуточный пансионат для Петра.
— Завтра пятница? — спросил муж как-то вечером, нехотя отрываясь от телевизора.
— Да, — ответила Ольга, чувствуя, как екнуло сердце. — Пятница.
— Парни опять придут, — сообщил Петр. — Нормально? Ты же не против?
— Нормально, — сказала она, проглатывая горечь. — Конечно, принимай друзей.
Она готовила весь вечер, жарила, варила, фаршировала. Думала: «Может, если постараюсь, все наладится. Петр будет видеть, что я стараюсь, и начнет жалеть меня, помогать». Но к вечеру, глядя на гору грязной посуды, поняла, что ничего не наладится. Она просто устанет еще больше, а помощи от мужа не будет.
Петр лежал на диване, смотрел футбол. Носок спал с ноги, на полу валялись крошки и пепел.
— Молодец, хорошо поработала, — похвалил он. — Мужики довольны, все им понравилось.
— А ты что сделал, кроме того, что лежал? — хотела спросить она, но промолчала. Зато поняла, что в этом доме она не жена, а обслуживающий персонал.
Тот вечер стал последним.
Парни опять пили до утра, кто-то из них разбил Олину любимую кружку. Это была память о маме, привезенная еще из дома, где прошло ее детство. Ольга нашла осколки в раковине среди окурков и объедков.
— Петя, иди сюда! — позвала она, стараясь сдержать слезы.
— Че орешь? — зашел он. — Дай покурить спокойно.
— Мою кружку кто-то разбил, — показала она осколки. — Ту, что мама подарила…
— Опс, да ладно тебе, — он пожал плечами. — В магазине куча таких. Купишь себе новую, красивую.
— Да не в этом дело! — голос ее дрогнул. — Это же память… Единственное, что у меня от мамы осталось…
— Ну и что? — Петр уже терял терпение. — Давай без этих соплей, а? Я спать хочу.
В этот момент в Ольге словно что-то надломилось. Она домыла посуду автоматически, машинально. Затем вытерла стол, подмела пол. А внутри звучал мамин голос:
— Оленька, не позволяй себя не уважать. Как ты относишься к себе, так к тебе и будут относиться другие.
К трем часам ночи кухня была чистой. В комнате храпели двое: Петя и его друг Саныч. Ольга глянула на них, потом на подоконник, где чах ее цветок. Петя обещал поливать, когда она на работе. Но обещания его стоили медный грош.
— Вот и я, — подумала Ольга, глядя на сморщенные листья цветка. — Тоже засыхаю. Надо уезжать, иначе я завяну так же.
Чемодан она собирала тихо, словно боясь разбудить Петю с его дружком. Взяла документы, деньги, что были отложены на отпуск, который теперь точно не состоится.
Петя спал сладко, раскинувшись на всю кровать.
Ольга посмотрела на него в последний раз. Вот он, красавчик, из-за которого глупая баба в сорок два года поверила в сказку про семейное счастье. Темные волосы растрепались, красота его до сих пор не померкла. Но уже было видно, что скоро ее погубят неумеренные возлияния и вечеринки.
Она закрыла за собой дверь тихо, чтобы замок не щелкнул, вышла на улицу и вдохнула полной грудью.
Свежий воздух был, как глоток воды в жару. Ольга шла по спящему городу и чувствовала, как с каждым шагом становится легче, словно она скидывала с коромысло с полными ведрами которое тащила все эти месяцы.
Петр проснулся после полудня, зевнул, потянулся и привычно позвал:
— Оля! Где кофе? Есть хочу!
Молчание.
— Ой, да сколько можно спать! — раздраженно крикнул он. — Уже два часа!
Встал, прошел на кухню. Друг его, Саныч, сидел за столом, почесывал лохматую голову.
— Тебя жена бросила, что ли? Завтрака нет.
— Да не, — Петя зевнул. — Обиделась из-за кружки. Пойду разберусь.
Он заглянул в спальню и сразу заметил пустоту на тумбочке, а также распахнутый шкаф, в котором болтались опустевшие вешалки. Петр решил позвонить жене, но телефон твердил: «Абонент вне зоны действия».
— Да что за фигня! — бросил телефон на кровать. — Ушла и телефон отключила!
К вечеру стало понятно, Ольга не просто обиделась. Когда Петр вернулся из магазина (сам сходил впервые за полгода!), его поразило, насколько пустой стала квартира без супруги.
Жизнь без нее словно утратила краски.
Он попытался пожарить яичницу — подгорело. Сделал бутерброд — оказалось сухо и невкусно. Понял вдруг, что он даже чай зеленый не в пакетиках нормально заварить не умеет. Все эти месяцы Ольга делала за него буквально все.
И тут до него дошло, что он потерял не просто жену, а домработницу, повара, уборщицу, прачку. Все в одном лице, бесплатно, с доставкой на дом и с круглосуточным обслуживанием.
— Бросила, как она могла?— пробормотал Петр. — Как теперь жить-то?
А ведь он так старался в начале! Цветы носил, стихи читал, галантным был. Все для того, чтобы она влюбилась, вышла замуж, стала его обслуживать и обихаживать. Только теперь прислуга съехала. И вряд ли уже вернется.
Ольга и правда не вернулась, через месяц подала документы на развод. Петя явился в ЗАГС небритый, в мятой рубашке, спросил неуверенно:
— Ты точно не вернешься?
— Точно, — ответила Ольга. — Живи как хочешь.
Подруги ее сначала жалели:
— Ну что ж ты, Олечка? Мужа потеряла! В твоем-то возрасте…
— Да не потеряла я ничего — спокойно отвечала Ольга. — Дорого заплатила за урок, зато поняла. Лучше быть одной, чем прислугой.
