Вика встретила Андрея в дверях с таким выражением лица, будто он принес домой тухлую рыбу. Серые глаза смотрели сквозь него, губы сжаты в тонкую линию. Квартира за ее спиной была незнакомой — светлой, с минималистичным дизайном, без привычного хаоса их прежней жизни.
— Ушел к молодой, а теперь, когда проблемы с жильём, ты резко начал скучать и захотел вернуться? — смотрела на мужа Вика, скрестив руки на груди.
Андрей переминался с ноги на ногу, не решаясь переступить порог. Когда-то этот дом принадлежал им обоим. Теперь он чувствовал себя непрошеным гостем.
— Можно войти? Нам нужно поговорить, — голос прозвучал хрипло, будто он долго молчал.
Вика отступила, пропуская его внутрь. От нее пахло незнакомыми духами — терпкими, с нотами сандала и чего-то горького. Раньше она предпочитала цветочные ароматы.
— Я тебя слушаю, — она указала на кресло, сама оставшись стоять. — У тебя пять минут.
Андрей опустился на самый край сиденья, чувствуя себя обвиняемым перед судьей. За окном моросил типичный для Петербурга ноябрьский дождь. Капли стекали по стеклу, размывая городской пейзаж.
— Я совершил ошибку, — начал он, вглядываясь в лицо женщины, с которой прожил пятнадцать лет. — Катя… она ушла от меня. Выставила вещи за дверь.
Вика издала короткий смешок, больше похожий на выдох.
— И ты пришел обратно. Как удобно, — она подошла к окну, повернувшись к нему спиной. — Сколько ей было? Двадцать пять? Двадцать шесть?
— Двадцать семь, — машинально поправил Андрей и тут же пожалел об этом.
— Надо же, целых двадцать семь. На тринадцать лет младше меня. На тринадцать лет младше тебя. Символично, правда? Чертова дюжина.
Андрей помнил, как год назад собирал вещи в этой квартире. Вика молча наблюдала, не пытаясь его остановить. Только спросила в конце: «Она того стоит?» Он тогда убежденно кивнул. Теперь же чувствовал себя последним глупцом.
— Я не за этим пришел, — Андрей потер переносицу. — Не только за этим. Квартира, которую мы снимали с Катей… хозяйка неожиданно решила ее продать. У меня проблемы с деньгами, ты знаешь. Проект с торговым центром накрылся.
— Так ты без жилья и без денег? — Вика повернулась к нему, и в глазах мелькнуло что-то похожее на злорадство. — Прости, но общежитие для бездомных архитекторов средних лет у меня не открылось.
— Не язви, — устало отмахнулся Андрей. — Я заслужил, понимаю. Но мне действительно некуда идти. Всего на месяц-другой, пока не найду вариант.
Вика прошлась по комнате, постукивая ногтями по столешнице. Ее фигура изменилась за этот год — стала стройнее, подтянутее. Он никогда не считал ее полной, но сейчас она выглядела совсем иначе.
— А что случилось с Катей? Неужели прекрасный роман с многоопытным мужчиной закончился? — в голосе сквозила едкая ирония.
Андрей опустил голову. Он не хотел говорить об этом, но понимал, что должен.
— Она решила, что я слишком… старый для нее. Что мы на разных этапах жизни, — он горько усмехнулся. — Именно то, о чем ты предупреждала.
— Надо же, какая неожиданность, — Вика подняла брови. — И когда это случилось?
— Месяц назад.
— А ко мне ты пришел только сейчас? Когда прижало с жильем? — она покачала головой. — Знаешь, Андрей, в сорок лет люди обычно уже умеют отвечать за свои решения.
Он не нашелся с ответом. В ее словах была неприятная правда.
— Я могу заплатить за комнату, — наконец произнес он. — У меня есть небольшие сбережения. И скоро должны заплатить за проект в Кронштадте.
Вика помолчала, разглядывая его. Он впервые заметил, что у нее появились тонкие морщинки вокруг глаз — едва заметные лучики, придававшие взгляду глубину.
— Знаешь, что самое забавное? — неожиданно спросила она. — Я ведь ждала этого разговора. Весь год представляла, как ты придешь с поникшей головой и будешь просить прощения. Как я гордо откажу и захлопну дверь перед твоим носом, — она невесело улыбнулась. — А теперь ты здесь, и мне просто… всё равно.
Эти слова ударили больнее, чем любые упреки.
— Вика, я…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Я не хочу слышать извинений. Особенно вынужденных. Маленькая комната свободна, можешь занять ее. На месяц, не больше. И никаких попыток наладить отношения, ясно? Ты здесь только потому, что мне не хочется выставлять тебя под дождь.
Андрей кивнул, чувствуя одновременно облегчение и странное разочарование. Он ожидал криков, слез, может быть, даже пощечины. Но это спокойное безразличие пугало сильнее всего.
— Спасибо, — тихо сказал он.
— Не за что, — Вика взглянула на часы. — У меня скоро встреча. Располагайся, ключи на столе. Правила простые: не приводи никого, не лезь в мою жизнь. Я буду делать то же самое.
С этими словами она взяла сумку и направилась к выходу. У двери обернулась:
— И еще, Андрей. Не думай, что я осталась той же женщиной, которую ты оставил.
Первая неделя совместного проживания прошла в напряженной тишине. Они старательно избегали друг друга — Вика часто возвращалась поздно, Андрей большую часть времени проводил в своей комнате, работая над новым проектом. Иногда они сталкивались на кухне, обмениваясь скупыми фразами о погоде или бытовых мелочах.
Квартира изменилась до неузнаваемости. Исчезли тяжелые шторы и массивная мебель, которую они когда-то выбирали вместе. Теперь интерьер напоминал страницу из модного журнала — светлые тона, минимум вещей, много воздуха. На стенах появились абстрактные картины, о значении которых он мог только догадываться.
Вечером восьмого дня Андрей услышал, как хлопнула входная дверь. Через минуту на кухне зашумела вода. Он решился выйти из своего убежища.
Вика стояла у раковины, наполняя чайник. На ней было темно-синее платье с высоким воротом, волосы собраны в простой, но элегантный пучок. Такой стиль был ей к лицу — подчеркивал тонкую шею и прямую спину.
— Привет, — неловко начал он. — Как прошел день?
Она вздрогнула, не ожидая его появления.
— Нормально, — ответила сдержанно. — А у тебя?
— Работаю над проектом для частного дома. Ничего особенного, но заказчик платит хорошо.
Вика кивнула, не проявляя интереса. Поставила чайник на плиту и потянулась за чашкой. Андрей заметил, что на безымянном пальце больше нет обручального кольца. Почему-то этот факт больно кольнул его, хотя он сам давно снял свое.
— Ты изменилась, — заметил он, прислонившись к дверному косяку.
— А ты ожидал, что я буду вечно оплакивать наш брак? — она бросила на него быстрый взгляд. — Жизнь продолжается, Андрей.
— Я не об этом. Просто… ты выглядишь иначе. Держишься иначе.
Вика достала из шкафчика коробку с чаем, движения были точными, экономными.
— Многое меняется за год. Особенно когда тебя бросают ради девушки, которая годится тебе в младшие сестры.
Андрей поморщился.
— Я не хотел делать тебе больно.
— О, конечно, — она рассмеялась, но в смехе не было веселья. — Ты просто влюбился. Бывает. Особенно у мужчин, перешагнувших сорокалетний рубеж.
Чайник засвистел, спасая Андрея от необходимости отвечать. Вика залила кипяток в чашку и повернулась к нему.
— Знаешь, что самое смешное? Я даже благодарна тебе, — она подула на горячий чай. — Если бы не твой уход, я бы так и продолжала жить по накатанной. Работа-дом, дом-работа. Вечные разговоры о том, что пора бы родить ребенка, но «давай сначала купим квартиру побольше».
Андрей нахмурился. Он не ожидал такого поворота.
— И что изменилось?
— Всё, — просто ответила она. — Я уволилась из издательства. Открыла свое дело — небольшое агентство по переводу технической документации. Записалась на курсы испанского. Начала бегать по утрам.
— Впечатляет, — искренне сказал он. — Ты всегда хотела свое дело, но…
— Но боялась рискнуть, — закончила она за него. — А потом поняла, что самое страшное уже случилось. И бояться больше нечего.
В ее словах не было упрека, только констатация факта. От этого становилось еще неуютнее.
— Я рад за тебя, — тихо произнес Андрей.
— Не стоит, — Вика отпила чай. — Ты здесь не за этим. Кстати, как продвигаются поиски жилья?
Он замялся. Честно говоря, за эту неделю он почти не искал другие варианты. Странным образом находиться рядом с Викой, даже в такой напряженной обстановке, оказалось… комфортно. Знакомо.
— Есть пара вариантов, но пока ничего подходящего, — соврал он.
Вика внимательно посмотрела на него, словно видела насквозь.
— Не затягивай с этим, — только и сказала она, забирая чашку. — Спокойной ночи.
Она ушла в свою комнату, а Андрей остался на кухне, разглядывая незнакомую посуду на полках. Всё здесь было чужим — от ярких кухонных полотенец до набора специй в стеклянных баночках. Даже запах изменился — вместо привычной корицы и ванили пахло лимоном и мятой.
Он поймал себя на мысли, что скучает не столько по прежней Вике, сколько по их общему прошлому — понятному, предсказуемому, безопасному. По жизни, в которой всё было разложено по полочкам.
— Андрей, ты не видел мой синий блокнот? — Вика заглянула в его комнату без стука, застав врасплох.
Прошло три недели их странного сосуществования. Напряжение постепенно уступало место осторожной вежливости. Они начали обмениваться новостями за ужином, иногда даже смотрели вместе фильмы — сидя на разных концах дивана, но всё же вместе.
— Не видел, — Андрей оторвался от ноутбука. — Может, на кухне оставила? Ты вчера там работала.
— Уже проверила, — Вика нахмурилась. — Ладно, поищу еще.
Она развернулась, чтобы уйти, но Андрей окликнул ее:
— У тебя проблемы с проектом?
Вика помедлила, словно решая, стоит ли продолжать разговор.
— Клиент хочет внести изменения в уже согласованный перевод. Срочно. А все заметки в том блокноте.
— Может, я могу помочь? — предложил он, сам удивляясь своим словам.
Она недоверчиво посмотрела на него.
— Ты? С каких пор тебя интересуют технические переводы?
— Я всё-таки архитектор. Чертежи, спецификации — это моя стихия, — он улыбнулся. — К тому же, мне нужен перерыв. Глаза уже квадратные от экрана.
Вика колебалась, но затем кивнула:
— Хорошо. Только не думай, что я стану платить тебе за консультацию.
— Обойдусь без гонорара, — усмехнулся он, поднимаясь. — В качестве компенсации за крышу над головой.
В ее рабочем уголке царил творческий беспорядок — стопки бумаг, открытые книги, чашки с недопитым чаем. Андрей невольно отметил, что раньше она была гораздо педантичнее.
— Вот документация, — Вика протянула ему увесистую папку. — Нужно проверить перевод терминов в разделе о несущих конструкциях.
Следующие два часа они работали бок о бок, склонившись над бумагами. Андрей находил неточности, Вика исправляла их, иногда спорила, доказывая свою правоту. В какой-то момент он поймал себя на том, что ему нравится этот процесс — совместное решение задачи, обмен идеями, даже мелкие разногласия.
— Знаешь, из тебя вышел бы неплохой редактор, — заметила Вика, когда они закончили. — Глаз наметанный.
— Спасибо, буду иметь в виду, если с архитектурой не сложится, — он потянулся, разминая затекшую спину. — Кстати, твой блокнот нашелся. Он был под стопкой чертежей.
Вика забрала блокнот, случайно коснувшись его руки. Оба замерли на мгновение, но тут же сделали вид, что ничего не произошло.
— Я заказала пиццу, — сказала она, отстраняясь. — Будешь?
— С удовольствием, — кивнул Андрей. — Давно не ел нормальной пиццы.
— А что, твоя Катя не умела звонить в доставку? — съязвила Вика, но без прежней горечи.
— Она была веганом. Считала, что пицца — это смерть для фигуры и планеты одновременно, — он невесело усмехнулся. — В основном мы питались киноа и тофу.
Вика не удержалась от смешка:
— Серьезно? И как ты это выдерживал?
— Сбегал иногда в бургерную за углом, — признался он. — А ты что, до сих пор заказываешь в «Пепперони»?
— Ага. Они всё еще кладут двойной сыр по моей просьбе.
Это была их маленькая традиция — каждую пятницу заказывать пиццу из одной и той же пиццерии, всегда с двойной порцией сыра. Андрей почувствовал укол ностальгии.
Когда привезли заказ, они устроились на кухне. Вика достала бутылку вина — еще одна пятничная традиция, о которой он уже и забыл.
— За успешное завершение проекта, — она подняла бокал.
— И за твое агентство, — добавил Андрей. — Судя по количеству документов, дела идут неплохо.
Вика пожала плечами:
— Много работы, мало сна. Но мне нравится быть самой себе начальницей.
— Ты всегда к этому стремилась, — заметил он. — Помнишь, как мы обсуждали возможность открыть совместное бюро? Архитектурные проекты и документация в одном флаконе.
— Помню, — тихо ответила она. — Но это было давно.
Повисла пауза. Андрей смотрел на Вику, отмечая, как изменилось ее лицо — стало тоньше, выразительнее. Морщинки у глаз придавали взгляду особую глубину. Она всегда была красивой, но сейчас в ней появилось что-то новое — уверенность, внутренняя сила.
— Почему она тебя бросила? — неожиданно спросила Вика, глядя в бокал. — Настоящая причина, а не эти сказки про «разные этапы жизни».
Андрей вздохнул. Он не хотел говорить об этом, но Вика заслуживала правды.
— Я не оправдал ожиданий, — просто сказал он. — Катя думала, что я успешный архитектор с солидным портфолио и счетом в банке. А когда проект торгового центра сорвался, и мы начали экономить… — он пожал плечами. — Оказалось, что сорокалетний мужчина с финансовыми проблемами не так привлекателен, как казалось вначале.
— Она так и сказала?
— Почти. Фраза была такая: «Я думала, ты состоявшийся мужчина, а ты всё еще пытаешься им стать», — он горько усмехнулся. — Сложно спорить, учитывая, что я сейчас живу у бывшей жены.
Вика молчала, покручивая бокал в руках.
— А я ведь ждала тебя, — вдруг произнесла она так тихо, что он едва расслышал. — Первые месяцы просыпалась с мыслью, что ты одумаешься и вернешься. Потом перестала.
Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
— Я был полным глупцом, — хрипло сказал он.
— Был? — она подняла на него взгляд. — А сейчас?
— А сейчас я пытаюсь это исправить.
— Что именно? — в ее голосе зазвучала сталь. — Отсутствие крыши над головой или разрушенный брак?
Андрей не нашелся с ответом. Вика отставила недопитый бокал и поднялась.
— Вот видишь, — она невесело улыбнулась. — Всё еще глупец. Спокойной ночи, Андрей.
Утро субботы выдалось на удивление солнечным для ноября. Андрей проснулся рано, долго лежал, глядя в потолок. Вчерашний разговор не давал покоя. Он понимал, что Вика права — он пришел к ней от безысходности, а не потому, что осознал свою ошибку. И всё же за эти недели что-то изменилось.
Он тихо вышел из комнаты, надеясь, что Вика еще спит. На кухонном столе обнаружилась записка: «Ушла на пробежку, потом встреча с клиентом. Вернусь к вечеру. В холодильнике есть еда».
Андрей вздохнул. Раньше они проводили субботы вместе — поздние завтраки, прогулки по городу, иногда выставки или кино. Теперь у Вики своя жизнь, в которой ему не было места.
Он решил не сидеть дома. Оделся и вышел на улицу. Ноябрьский Петербург встретил его промозглым ветром и влажным воздухом. Андрей побрел вдоль набережной, разглядывая хмурую Неву.
Мысли крутились вокруг одного — он действительно хотел вернуться к Вике? Или просто искал безопасную гавань после кораблекрушения?
Телефон в кармане завибрировал. Незнакомый номер.
— Алло?
— Андрей Сергеевич? — раздался женский голос. — Это Марина Ковалева, мы встречались на презентации проекта в Кронштадте. Извините за звонок в выходной, но у меня к вам деловое предложение.
Он остановился, прислушиваясь. Марина Ковалева, представитель инвестиционной компании, занимающейся реновацией исторических зданий. Они действительно пересекались месяц назад.
— Я вас слушаю.
— Нам нужен главный архитектор для проекта реконструкции особняка на Васильевском острове. Бюджет солидный, сроки разумные. Ваше портфолио нас впечатлило, особенно проект музейного комплекса в Выборге.
Андрей почувствовал, как учащается пульс. Этот проект мог стать его шансом на финансовую независимость и профессиональную реабилитацию.
— Когда можно обсудить детали?
— В понедельник? Я отправлю предварительные материалы на вашу почту, — в голосе Марины звучало деловое удовлетворение. — И еще… проект долгосрочный, потребуется ваше постоянное присутствие. Компания готова предоставить служебную квартиру недалеко от объекта.
Служебная квартира. Решение жилищного вопроса. То, что он так отчаянно искал. Почему же новость не вызвала ожидаемой радости?
— Это… интересно, — осторожно ответил он. — Давайте обсудим в понедельник.
После звонка Андрей еще долго стоял на набережной, глядя на воду. Что-то внутри подсказывало, что это поворотный момент.
Когда он вернулся домой, квартира встретила его тишиной. Вика еще не вернулась. Андрей прошел на кухню, машинально открыл холодильник. На средней полке стояла кастрюля с борщом — его любимым блюдом, которое Вика готовила по особому рецепту.
Она не готовила борщ с тех пор, как он ушел.
Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Он сел за стол, обхватив голову руками. Что он наделал? Почему осознание приходит только сейчас, когда, возможно, уже слишком поздно?
Входная дверь хлопнула, послышались легкие шаги.
— А, ты дома, — Вика появилась на пороге кухни. Раскрасневшаяся от холода, с блестящими глазами. — Как день?
— Мне предложили работу, — сказал он, не поднимая головы. — Главным архитектором проекта на Васильевском. С служебным жильем.
— Поздравляю, — в ее голосе не было особой радости. — Значит, решился вопрос с квартирой.
— Да.
Вика прошла к раковине, налила воды. Повисла тишина, нарушаемая только звуком глотков.
— Я приготовила борщ, — наконец сказала она. — Твой любимый, с фасолью.
— Зачем? — вырвалось у него.
Она обернулась, удивленно подняв брови:
— В смысле?
— Зачем ты приготовила мое любимое блюдо, если всё это время держала дистанцию? Если дала понять, что между нами всё кончено?
Вика поставила стакан, скрестила руки на груди.
— Я просто приготовила еду, Андрей. Не ищи в этом скрытых мотивов.
— Ты не готовила борщ целый год.
— Откуда ты знаешь? — она прищурилась.
— Потому что ты говорила, что это «наше» блюдо. Что готовишь его только для меня.
Вика отвернулась к окну, плечи напряглись.
— Может, я просто захотела борща. Люди меняются, ты сам говорил.
Андрей поднялся, подошел к ней. Хотел коснуться плеча, но рука замерла в воздухе.
— Вика, я должен тебе кое-что сказать. Всё это время я искал способ вернуться. Не просто в эту квартиру — к тебе.
Она медленно повернулась, в глазах читалось настороженное ожидание.
— И осознал это только сейчас? Когда нашел другое жилье?
— Я понял это давно, — тихо ответил он. — Просто не знал, как сказать. Боялся, что ты меня просто выставишь.
Вика смотрела на него долгим взглядом, словно оценивая искренность его слов. Потом горько усмехнулась:
— Знаешь, что самое обидное, Андрей? Что ты все ещё такой же, как и раньше. Думаешь только о своих чувствах, о своих страхах. А что чувствую я? Тебе это в голову не приходило?
— Прости, я…
— Нет, дай договорить, — оборвала она его. — Год назад ты ушел, когда тебе так захотелось. Теперь хочешь вернуться — опять же, когда тебе так захотелось. А то, что между этими точками лежит год моей жизни — год, когда я заново училась существовать без тебя — это так, мелочи, да?
Андрей молчал, осознавая тяжесть ее слов.
— Я действительно рад за тебя, — наконец сказал он. — За то, какой ты стала. За твое дело, за твою уверенность. Ты заслуживаешь лучшего, чем я.
— Не надо этих благородных жестов, — поморщилась Вика. — Ты прав, я заслуживаю лучшего. И это «лучшее» — не ты.
Слова ударили, как пощечина. Но в них была правда, от которой нельзя было отмахнуться.
— Я бы хотел всё исправить, — тихо сказал он.
— А я бы хотела, чтобы ты не разрушал то, что не собирался чинить, — Вика отступила на шаг. — Знаешь, я думала, что ненавижу тебя. Представляла, как буду злорадствовать, когда ты вернешься, побитый жизнью. А потом ты появился на пороге, и я поняла, что ничего не чувствую. Ни ненависти, ни любви. Просто пустоту.
Она взяла со стола телефон, проверила время.
— Я встречаюсь через час. Если хочешь, поешь борща. Кастрюлю можешь оставить — я уже наелась.
— Вика, подожди, — Андрей попытался остановить ее. — Давай хотя бы поговорим нормально.
— Мы достаточно поговорили. За пятнадцать лет брака и за этот месяц, — она направилась к выходу из кухни, но в дверях обернулась: — Поздравляю с новой работой. Думаю, ты сможешь съехать раньше, чем планировал. Скажем, к концу недели?
— Если ты этого хочешь…
— Я этого хочу, — твердо ответила она. — И мне кажется, так будет лучше для нас обоих. Ты получишь свой чистый старт, а я — возможность жить дальше, без привязки к прошлому.
С этими словами она ушла. Андрей слышал, как хлопнула дверь ванной, зашумела вода. Он опустился на стул, глядя на кастрюлю с борщом. Символично — она оставила ему остатки их прошлой жизни и ушла строить новую, свою.
Через неделю он стоял у двери с чемоданом, тем самым, с которым когда-то уходил. Вика протянула ему конверт.
— Что это? — спросил он, не понимая.
— Документы на развод, — ответила она спокойно. — Я подала заявление еще полгода назад, но не знала, где тебя найти. Распишись там, где отмечено, и верни моему адвокату. Адрес на конверте.
Андрей взял конверт, ощущая его тяжесть, несопоставимую с весом нескольких листов бумаги.
— Прости меня, — сказал он в последний раз.
Вика посмотрела на него без гнева, без жалости — просто как на человека, с которым когда-то была знакома.
— Знаешь, я уже не злюсь на тебя, — произнесла она после паузы. — Ты показал мне, на что я способна сама. Без тебя. Может, даже стоит сказать спасибо.
Она протянула руку для рукопожатия — формального, делового. Завершающего акта в истории их отношений.
— Удачи с проектом на Васильевском, — сказала она.
— Удачи с твоим агентством, — ответил он.
Когда дверь закрылась, Андрей еще несколько минут стоял на лестничной площадке. С одной стороны был лифт, уносящий к новой жизни, с другой — запертая дверь в прошлое.
В кармане завибрировал телефон — сообщение от Марины Ковалевой с адресом служебной квартиры и кодом от домофона. Новая страница, новая глава.
Он спустился вниз, вышел на улицу. Моросил дождь, типичный для Петербурга в это время года. Андрей поднял воротник и зашагал к метро, не оглядываясь на окна квартиры, где прожил последний месяц и предыдущие пятнадцать лет жизни.
Иногда возвращение оказывается лишь остановкой на пути. Иногда нужно потерять всё, чтобы понять, что некоторые вещи не возвращаются. И иногда это к лучшему — для всех участников истории.
