Холодный октябрьский ветер бесцеремонно хлестал по лицу, а Римма, сидя на лавочке в парке, даже не пыталась вытереть текущие по щекам слезы. Ей казалось, что жизнь рухнула всего за несколько часов. Женщина достала телефон, открыла диалог с мужем и начала набирать сообщение, но слова не складывались. Как объяснить Алексею, что его собственная мать поставила их брак на грань развода?
Четыре часа назад
Большой стол в гостиной свекрови был накрыт по всем правилам: хрустальные салатники, фарфоровые тарелки с золотой каймой, тяжелые серебряные приборы. Антонина Павловна всегда отличалась изысканным вкусом и любила продемонстрировать, что даже на семейный обед у неё всё должно быть «как полагается в приличных домах».
— Римма, дорогая, передай, пожалуйста, соль, — Антонина Павловна улыбалась, но её глаза оставались холодными.
Обеды у свекрови по воскресеньям стали традицией почти сразу после свадьбы Риммы и Алексея три года назад. Каждое воскресенье превращалось для Риммы в маленькую пытку. Свекровь будто намеренно задавала провокационные вопросы и делала колкие замечания. Алексей обычно делал вид, что не замечает напряжения между матерью и женой, словно это была нормальная семейная атмосфера.
На этот раз обед проходил непривычно спокойно, что настораживало Римму. Антонина Павловна рассказывала о своих подругах, о новых шторах в спальне, о поездке в Европу, и Римма уже начала расслабляться, когда послышался звук открывающейся входной двери.
— А вот и Наденька с детьми! — оживилась свекровь.
Римма напряглась. Надежда была младшей сестрой Алексея, и Антонина Павловна всегда подчеркивала, как тяжело той приходится одной воспитывать троих детей после развода.
— Мы не опоздали? — улыбнулась Надя, заходя в комнату. За ней следовали трое детей — мальчики-близнецы лет восьми и девочка лет пяти.
— Конечно, нет! Мы только начали, — Антонина Павловна засуетилась, расставляя дополнительные приборы.
Алексей обнял сестру и подозвал племянников:
— Кирюша, Матвей, Алиса, идите сюда, дядя Леша вам кое-что привез!
Дети с радостными возгласами бросились к нему. Римма наблюдала, как муж возится с детьми, и невольно улыбнулась. С детьми он всегда находил общий язык, и это было одной из причин, по которой она когда-то в него влюбилась. Три года брака, а своих детей у них пока не было. Не то чтобы они не хотели — просто Римма считала, что сначала нужно встать на ноги, обеспечить стабильное будущее. А последние два года она вкладывала все силы в развитие собственного бизнеса.
— Как дела на работе, Римма? — поинтересовалась Надежда, накладывая еду детям.
— Все отлично, спасибо. Мы открыли третью кофейню в прошлом месяце, — с гордостью ответила Римма.
— Третью? Надо же, целая кофейная империя, — в голосе Нади прозвучали нотки зависти.
— Не преувеличивай, какая там империя, — Римма старалась говорить скромно, но внутри действительно гордилась своими достижениями. Начинала с маленькой кофейни в спальном районе, вкладывала каждую копейку, часами работала сама за кассой, и вот теперь у нее уже три точки в хороших местах.
— А квартиру сдавать продолжаете? — как бы между прочим поинтересовалась Антонина Павловна.
— Да, мамина квартира приносит небольшой, но стабильный доход, — кивнула Римма.
— И свою старую тоже сдаете?
— Конечно. Это хорошее подспорье для бизнеса.
Римме не нравился этот разговор. Свекровь прекрасно знала, что у них с Алексеем было по квартире до свадьбы — маленькая «однушка» Риммы, купленная в ипотеку еще в студенческие годы, и «двушка» Алексея, доставшаяся ему от дедушки. После свадьбы они сначала жили в квартире Алексея, а когда бизнес Риммы начал приносить стабильный доход, взяли ипотеку на новую большую трехкомнатную квартиру, а прежние стали сдавать. Кроме того, год назад мама Риммы переехала в другой город к новому мужу и оставила дочери в управление свою квартиру, с условием, что Римма будет помогать с ежемесячными платежами за новое жилье матери.
— Значит, у вас три квартиры, — задумчиво произнесла свекровь, разливая чай. — А Наденька с детьми ютится в съемной двухкомнатной…
Римма почувствовала, как внутри всё сжалось. Она поняла, к чему клонит Антонина Павловна, но не могла поверить, что та действительно заведет этот разговор.
— Мам, ну перестань, — Алексей наконец-то вмешался, но как-то неуверенно.
— А что я такого сказала? — Антонина Павловна изобразила удивление. — Просто факты. У вас три квартиры, живете в одной, две другие сдаете. А у Нади трое детей, и она платит аренду какому-то чужому дяде…
— Мам, правда, не надо, — Надя выглядела смущенной.
— Почему не надо? — возмутилась Антонина Павловна. — Мы семья или кто? Кому как не семье заботиться друг о друге? Вон Риммочка какая у нас успешная, три кофейни, три квартиры!
Дети притихли, почувствовав напряжение, и только маленькая Алиса продолжала болтать ножками под столом.
— У тебя три квартиры, одну отдай сестре мужа, у нее трое детей, — на одном дыхании выпалила Антонина Павловна, глядя прямо в глаза Римме.
В комнате повисла тишина. Римма почувствовала, как к горлу подкатывает комок, а щеки начинают гореть.
— Антонина Павловна, вы же знаете, что одна квартира не моя, а мамина. Я только управляю ею и помогаю маме выплачивать кредит за новое жилье.
— Ну так договорись с мамой! Неужели ей жалко для внучатых племянников? — свекровь начала распаляться.
— У моей мамы нет внучатых племянников, — тихо произнесла Римма, стараясь сохранять спокойствие.
— Это как посмотреть, — парировала свекровь. — Вы с Лешей женаты, значит, семья Нади — и твоя семья тоже.
— Антонина Павловна, моя квартира в ипотеке. Я её еще не выплатила полностью, — Римма начала объяснять, хотя понимала, что это бессмысленно.
— А Лешина-то не в ипотеке! Её и отдайте Наде с детьми!
Римма в отчаянии посмотрела на мужа. Тот сидел с каменным лицом, явно не решаясь вступить в конфликт ни на чьей стороне.
— Алексей, ты что молчишь? — обратилась к нему мать. — Это же твоя квартира, от дедушки твоего досталась. Ты разве не видишь, как твоя сестра мучается?
— Мам, давай не сейчас, — выдавил из себя Алексей.
— А когда? — Антонина Павловна повысила голос. — Когда Надя последние деньги отдаст за аренду? Или когда дети вырастут и съедут?
— Мамочка, пожалуйста, — Надя схватила мать за руку. — Я справляюсь, правда. У меня хорошая работа, и алименты Игорь платит исправно…
— Не выгораживай их! — отрезала Антонина Павловна. — Если бы они хотели помочь, давно бы предложили.
Римма встала из-за стола:
— Извините, мне нужно на воздух.
Она вышла из-за стола и направилась к выходу, не дожидаясь реакции. За спиной послышались шаги — Алексей.
— Римма, подожди, — он догнал её в прихожей.
— Что? — она повернулась, скрестив руки на груди.
— Ты же понимаешь, это просто мамины эмоции, — Алексей говорил тихо, оглядываясь на дверь в гостиную. — Она переживает за Надю.
— А ты? Ты тоже переживаешь? — Римма смотрела ему в глаза.
— Конечно, она моя сестра.
— И что, ты считаешь, что мы должны отдать ей твою квартиру?
Алексей замялся:
— Я не говорю «отдать», может, сдавать ей по сниженной цене?
Римма не верила своим ушам:
— Мы платим ипотеку за нашу квартиру. Доход от сдачи твоей и моей старых квартир полностью уходит на эти платежи. Если мы снизим цену для Нади, нам придется доплачивать из нашего кармана.
— Ну, у тебя же бизнес развивается…
— Да, развивается. Потому что я вкладываю в него каждую свободную копейку. Ты думаешь, три кофейни — это золотая жила? Я едва свожу концы с концами, постоянно беру кредиты на развитие, и только в этом месяце наконец-то вышла в стабильный плюс!
— Тише ты, — Алексей нервно оглянулся.
— Нет, ты ответь мне — неужели ты считаешь, что мы должны сами себя ограничивать, чтобы помочь Наде? Которая, между прочим, сама сказала, что справляется!
— Римма, давай не будем сейчас это обсуждать. Все на эмоциях…
— А когда обсуждать? После того, как твоя мать убедит тебя, что я злая ведьма, не желающая помогать бедной Наденьке?
— Не преувеличивай.
— Я не преувеличиваю. Я просто хочу понять, на чьей ты стороне.
Алексей вздохнул:
— Я не выбираю стороны. Это моя семья — и ты, и они.
— Но когда твоя мать намеренно нас сталкивает, ты должен сделать выбор. И твое молчание за столом — это тоже выбор.
С этими словами Римма открыла входную дверь и вышла из квартиры. Она не обернулась, хотя надеялась, что муж последует за ней. Но он остался внутри.
Настоящее время
Телефон в руке Риммы завибрировал. «Ты где? Мама переживает» — короткое сообщение от мужа. Никаких извинений, никакой поддержки. Только «мама переживает».
Римма горько усмехнулась. Три года брака, и она до сих пор не стала для Алексея важнее его матери. Может, так и будет всегда? Сначала мама, потом сестра, потом племянники, а она — где-то в конце списка.
Римма вспомнила, как познакомилась с Алексеем. Она тогда только-только открыла свою первую кофейню, работала круглосуточно, едва находя время на сон. Он зашел выпить кофе, разговорились. Умный, интеллигентный, с хорошим чувством юмора. Ухаживал красиво — не дорогими подарками, а вниманием: помогал с мелким ремонтом в кофейне, приносил обед, когда она забывала поесть, просто сидел рядом, когда она работала допоздна. В какой момент все изменилось? Когда в их жизнь вмешалась Антонина Павловна с её представлениями о том, как должны жить молодые?
Телефон снова завибрировал. Надя. «Римма, прости за маму. Она не имела права такое говорить. Я никогда не просила и не собиралась просить у вас квартиру. Пожалуйста, не злись на Лешу, он просто не умеет противостоять маме».
Римма задумалась, стоит ли отвечать. Она не злилась на Надю, та действительно ни в чем не была виновата. Но последняя фраза зацепила — «не умеет противостоять маме». Почему она должна мириться с мужчиной, который не может защитить её, свою жену, от нападок собственной матери?
Еще одно сообщение — теперь от свекрови: «Ты обидела Лешу своим уходом. Нехорошо так себя вести в семье. Возвращайся, поговорим спокойно».
Говорить с Антониной Павловной «спокойно» — это слушать её монолог о том, какая Римма плохая жена и невестка. Нет, спасибо.
Зазвонил телефон — муж. Римма несколько секунд смотрела на экран, затем сбросила вызов и набрала другой номер.
— Мам, привет, — сказала она, когда на другом конце ответили. — У тебя найдется для меня пара часов? Мне нужно с тобой поговорить.
— Конечно, доченька, — голос мамы звучал обеспокоенно. — Что-то случилось?
— Расскажу при встрече, — Римма тяжело вздохнула. — Я еду к тебе.
После разговора с мамой стало немного легче. Мама всегда умела выслушать, не осуждая. Она никогда не говорила, что делать, просто задавала правильные вопросы.
Три дня спустя
Алексей сидел на кухне их общей квартиры, когда Римма вернулась домой. Она провела эти дни у мамы, обдумывая ситуацию и принимая решение.
— Привет, — он выглядел растерянным. — Ты не отвечала на звонки. Я волновался.
— Я была у мамы, — Римма села напротив. — Мне нужно было время подумать.
— О чем? — Алексей нервно постукивал пальцами по столу.
— О нас. О твоей семье. О нашем будущем.
— И к чему ты пришла?
Римма глубоко вздохнула:
— Я не могу больше так жить, Леша. Твоя мать постоянно вмешивается в нашу жизнь. А ты позволяешь ей это делать.
— Она просто хочет помочь Наде…
— Нет, Леша, — перебила его Римма. — Она хочет контролировать тебя. И меня. И наш брак. Если бы она действительно хотела помочь Наде, она могла бы сама отдать ей свою квартиру и переехать в её домик в пригороде, который она сдает. Или продать свою машину и купить Наде квартиру. Но она этого не делает. Вместо этого она пытается распоряжаться нашим имуществом.
Алексей молчал.
— Я предлагаю тебе выбор, — продолжила Римма. — Либо мы с тобой строим границы с твоей матерью и её влиянием, может быть, даже переезжаем в другой город, либо… — она замолчала.
— Либо что? — тихо спросил Алексей.
— Либо мы расстаемся, — твердо сказала Римма. — Я не могу и не хочу быть женой мужчины, который не может поставить свою мать на место, когда она переходит все границы.
— Ты ставишь мне ультиматум? — в его голосе звучало раздражение.
— Я даю тебе выбор и время подумать, — ответила Римма. — Я люблю тебя, Леша. Но я не позволю никому, даже твоей матери, разрушить мою жизнь и все, чего я достигла своим трудом.
— А как же Надя? — вдруг спросил он. — Тебе совсем не жалко её?
Римма покачала головой:
— Жалко. Но знаешь, что мне сказала моя мама? Что если мы сейчас отдадим квартиру Наде, то в следующий раз твоя мать потребует, чтобы мы отдали ей одну из кофеен. Потом что-то еще. Этому не будет конца.
Алексей молчал, а Римма продолжала:
— Я решила для себя. Свою квартиру я продам и вложу деньги в бизнес. Если мы останемся вместе, будем жить в этой квартире и платить за неё вместе. Если расстанемся — ты получишь свою дедушкину квартиру, а я — деньги от продажи своей.
— Что? Ты собираешься продавать свою квартиру? — Алексей выглядел шокированным.
— Да. Я решила, что не буду больше привязана к материальным благам, которые могут стать причиной шантажа.
— Но ты так долго её выплачивала…
— И до сих пор выплачиваю, — кивнула Римма. — Но для меня важнее свобода. Свобода от чужих ожиданий и манипуляций.
Они проговорили всю ночь. Римма не плакала — все слезы были выплаканы за те дни, что она провела у мамы. Она была спокойна и тверда в своём решении.
Полгода спустя
Антонина Павловна с недовольным видом осматривала маленькую кофейню в центре города:
— И это все? Я думала, у тебя заведение побольше.
— Это четвертая точка, мама, — ответил Алексей, разливая кофе по чашкам. — Самая маленькая, но в хорошем месте.
— И сколько ты на ней зарабатываешь? — не унималась Антонина Павловна.
— Достаточно, — улыбнулась Римма, ставя на стол тарелку с десертами. — А главное, мы работаем на себя.
После того разговора Алексей удивил Римму своим решением. Он продал свою дедушкину квартиру и вложил деньги в её бизнес, став полноправным партнером. Они вместе открыли четвертую кофейню, и теперь он управлял ею, пока Римма занималась остальными точками.
— А ты знаешь, что Надя с детьми переезжает? — Антонина Павловна многозначительно посмотрела на сына.
— Знаю, — кивнул Алексей. — Игорь вернулся к ней. Они купили дом в пригороде.
— Вернулся к ней, надо же, — фыркнула Антонина Павловна. — А я говорила, что они не справятся без нашей помощи.
Римма и Алексей переглянулись с улыбкой. После того памятного разговора они не просто сохранили брак — они построили его заново, на новых основаниях. Алексей наконец-то понял, что семья — это не только мать и сестра, но прежде всего его жена. А Римма осознала, что иногда нужно жертвовать материальными благами ради душевного комфорта.
Антонина Павловна продолжала что-то говорить, но её слова больше не имели над ними власти. Они научились главному — защищать свои границы и свой маленький мир от посягательств извне.
Вечером, когда Антонина Павловна ушла, Алексей обнял Римму:
— Не жалеешь?
— О чем? — удивилась она.
— О том, что мы изменили наши планы. О том, что я продал дедушкину квартиру и держу маму на расстоянии.
Римма покачала головой:
— Ни секунды. Я горжусь твоим решением, Лёша. Знаешь, что сказала мне моя мама? «Дочка, никогда не цепляйся за вещи сильнее, чем за отношения. Имущество можно нажить, а время и нервы — нет».
Алексей улыбнулся и крепче прижал к себе жену:
— Кажется, твоя мама очень мудрая женщина.
— Как и ты, — Римма поцеловала его. — Не каждый мужчина способен признать свои ошибки и изменить свою жизнь.
За окном медленно падал снег, укрывая город белым покрывалом. В кофейне было тепло и уютно — их маленький собственный мир, который они вместе отстояли и сохранили.
