— Это мы сейчас проверим. А ну-ка, Игорь, скажи своей мамуле, кто купил эту квартиру и на чье имя она оформлена.
Игорь покраснел и отвел глаза. Галина Сергеевна, явно шокированная, потребовала от сына немедленного опровержения, но он молчал.
— Я купила эту квартиру на свои деньги. И прошу вас покинуть мой дом. Если вы не уйдете добровольно, я вызову полицию.
Я стояла, скрестив руки на груди, наблюдая, как свекровь, эта холеная и уверенная в себе матрона, оглядывает мою кухню с видом, будто увидела таракана.
— Тесно тут у тебя, Анечка, – процедила она, – и цвет какой-то… больничный. Мой Игорек заслуживает лучшего.
Я усмехнулась, про себя отмечая, что Игорьком ее сорокалетний сын был разве что в ее воспаленном воображении.
— Эта кухня – моя гордость, Галина Сергеевна. Сама проектировала, – ответила я спокойно, стараясь не выдать клокочущего внутри раздражения.
Галина Сергеевна презрительно фыркнула.
— Да разве это кухня? Так, баловство какое-то. У нас вот была кухня – мечта! Деревянная, с резными шкафчиками, простор – хоть танцуй. И Игорьку нравилось, он всегда говорил…
— Галина Сергеевна, я рада за вашу кухню, – перебила я, – но сейчас мы находимся в моей квартире. И правила здесь устанавливаю я.
Взгляд свекрови стал ледяным.
— Это ты так думаешь, Анечка. Но Игорь – мой сын. И ты должна понимать, что мой сын привык к определенному уровню комфорта. И если ты не собираешься его обеспечивать… – Она многозначительно замолчала, давая мне время осознать глубину ее угрозы.
В этот момент в кухню вошел Игорь, с виноватой улыбкой наблюдая за разгорающимся конфликтом.
— Мам, ну что ты начинаешь? Все же хорошо… Аня – замечательная хозяйка.
Галина Сергеевна бросила на сына испепеляющий взгляд.
— Замечательная хозяйка? Ты посмотри вокруг! Ничего похожего на дом, одна голая современность. Где уют, где тепло?!
Я не выдержала.
— Уют и тепло создаются не резными шкафчиками, а любовью и взаимопониманием. Которых, к сожалению, в нашей семье становится все меньше.
Галина Сергеевна прищурилась.
— Ах, вот как ты заговорила! И что же тебе не нравится? А, может быть то, что я лезу в вашу жизнь?
Я медленно выдохнула, стараясь не сорваться на крик.
— Вы слишком много лезете, Галина Сергеевна. Это моя жизнь, моя квартира, моя семья. И я хочу сама решать, как мне жить.
— Смешно слушать, – холодно, с презрением отрезала Галина Сергеевна. — Ты тут вообще никто, а эта квартира принадлежит моему сыну! И ты будешь делать то, что я тебе скажу.
Я слегка усмехнулась.
— Это мы сейчас проверим. А ну-ка, Игорь, скажи своей мамуле, кто купил эту квартиру и на чье имя она оформлена.
Игорь покраснел и отвел глаза. Галина Сергеевна, явно шокированная, потребовала от сына немедленного опровержения, но он молчал.
— Я купила эту квартиру на свои деньги. И прошу вас покинуть мой дом. Если вы не уйдете добровольно, я вызову полицию.
Галина Сергеевна бросила на меня испепеляющий взгляд и, поддерживаемая сыном, вышла из квартиры. Дверь захлопнулась, и в доме воцарилась тишина.
————
Воспоминания о знакомстве с Игорем промелькнули в голове. Дождливый ноябрьский вечер, я забежала в уютное кафе, чтобы согреться после утомительной встречи с клиентом. Он сидел у окна, погруженный в чтение Чехова. Его взгляд – спокойный и немного грустный – сразу привлек мое внимание. Мы разговорились, и я поразилась его эрудиции и мягкому юмору. Он был совсем не похож на тех напористых бизнесменов, с которыми мне приходилось общаться по работе.
Вскоре наши встречи стали регулярными. Мы гуляли по парку, обсуждали книги и фильмы, ходили в театры. Мне нравилась его простота и искренность. Он не стремился произвести на меня впечатление, не хвастался своими достижениями. Его спокойствие уравновешивало мою собственную энергичность.
Единственное, что меня смущало – его постоянные рассказы о матери. Галина Сергеевна была для него непререкаемым авторитетом, мудрой советчицей, лучшим другом. Поначалу я считала это проявлением сыновней любви. Но постепенно поняла, что Галина Сергеевна не просто заботливая мать – она властная, контролирующая и отчаянно нуждающаяся в том, чтобы ее сын всегда был рядом.
Я успешный дизайнер интерьеров, и к тридцати двум годам точно знала, чего хочу от жизни. Мои клиенты восхищались моим чувством стиля, коллеги уважали мой профессионализм. Я много работала, чтобы добиться успеха, и гордилась своими достижениями. Заветной мечтой была собственная квартира – просторная, светлая, современная. И когда моя мечта осуществилась, это стало настоящим триумфом. Я вложила в эту квартиру всю свою душу, каждый уголок был продуман до мелочей.
Игорь, напротив, жил без особых амбиций. Он работал в небольшом издательстве, получал скромный доход и не стремился к карьерным вершинам. Он любил читать, слушать музыку, гулять по городу. Я подшучивала над его расслабленностью, но ценила его мягкость и доброту. И закрывала глаза на его недостатки, включая чрезмерную привязанность к матери.
Галина Сергеевна, свято верившая в патриархальные устои, считала, что муж должен быть главой семьи, а жена – ему подчиняться. Узнав о моем успехе и независимости, она почувствовала угрозу. Она видела во мне соперницу, которая пытается отнять у нее сына. И решила показать мне, кто в доме хозяин.
Я наивно полагала, что после свадьбы все уладится. Что Галина Сергеевна примет меня в свою семью, и мы будем жить дружно. Но она сразу дала понять, что сдаваться не намерена. Она постоянно звонила Игорю, давала ему советы, контролировала каждый его шаг. Она внушала ему, что он должен держать меня под контролем, что я слишком независимая и своевольная.
Игорь, вместо того, чтобы защищать меня, отмалчивался, старался избегать конфликтов. Это причиняло мне невыносимую боль. Я понимала, что если не обозначу границы, Галина Сергеевна продолжит нарушать мое личное пространство.
После свадьбы мы переехали в мою квартиру. Галина Сергеевна, увидев мои апартаменты, первым делом спросила у Игоря, оформил ли он квартиру на себя. Чтобы в случае чего, все было под контролем. Игорь уклончиво ответил, что это не важно и все под контролем. Чем, конечно же, успокоил ее.
С тех пор Галина Сергеевна стала чувствовать себя полноправной хозяйкой. Она приходила без предупреждения, переставляла вещи, давала указания по хозяйству. Сначала придирки были мелкими: ее не устраивали мои жалюзи вместо штор, она считала вазу, подаренную моей подругой, неуместной, упрекала меня в пересоленном супе, предлагая свои уроки кулинарии. Игорь молчал, и это подливало масла в огонь.
Постепенно Галина Сергеевна перешла к более серьезным атакам. Она критиковала цвет стен, называя его безвкусицей, предлагала переклеить обои в цветочек. Она утверждала, что моя мебель слишком современная и неудобная, и предлагала заменить ее на антикварную.
Я терпела ради Игоря. Я любила его и надеялась, что со временем Галина Сергеевна смирится с моим образом жизни. Но однажды мое терпение лопнуло.
Галина Сергеевна без предупреждения устроила генеральную уборку в моей квартире. Она выбросила часть моих вещей, назвав их хламом. Она переставила мебель, не спросив моего мнения. Она повесила на стены свои картины, заменив мои фотографии.
Я потребовала от Игоря защиты. Я сказала ему, что больше не могу терпеть выходки его матери. Но он лишь пытался уладить конфликт, не желая обижать Галину Сергеевну.
Кульминацией стал разговор о кухне. Я с гордостью показывала гостям свою кухню, спроектированную мной, но Галина Сергеевна увидела в этом повод для критики. Она намекала, что кухня выглядит «слишком по-женски» и что Игорь чувствует себя здесь некомфортно.
Я не выдержала и высказала все, что думаю. Я сказала ей, что устала от ее придирок, что это моя личная территория, и я буду делать здесь все, что считаю нужным. Галина Сергеевна возмутилась, заявив, что это квартира ее сына.
Тогда я и предложила спросить у Игоря, кто купил эту квартиру и на кого оформлены документы.
Игорь покраснел и отвел глаза. Галина Сергеевна, шокированная, потребовала от сына опровержения, но он молчал. Я заявила, что купила квартиру на свои деньги, и попросила их немедленно покинуть мой дом.
Через несколько дней после скандала раздался звонок. Это была Галина Сергеевна. Обычно властная и критичная, теперь она говорила мягко, даже ласково.
— Анечка, милая, я погорячилась. Ты все не так поняла. Мы же семья, а в семье не должно быть таких ссор. Давай забудем обиды и начнем все сначала. Зачем разрушать семью из-за каких-то мелочей?
Я глубоко вздохнула.
— Галина Сергеевна, спасибо за заботу, но нам лучше прекратить общение. Семья строится на уважении, а у нас его никогда не было. До свидания.
Она продолжала звонить, потом начал звонить Игорь. Я игнорировала их вызовы.
Вскоре Игорь появился на пороге моей квартиры с огромным букетом роз. Он выглядел измученным и потерянным.
— Аня, я пришел извиниться. Мама говорит, что мы все погорячились, и… мама решила, что мне нужно поговорить с тобой, чтобы все уладить.
— Опять мама! Всегда мама! – пронеслось у меня в голове.
— Мама говорит, мама решила, – перебила я его, с сарказмом в голосе. – А ты, Игорь, что думаешь? Или у тебя нет своего мнения?
Он замялся. Было видно, что он разрывается между матерью и женой.
Я сделала шаг к двери.
— Игорь, я больше не могу. Если ты пришел сюда лишь транслировать слова твоей мамы, то можешь идти. Я не собираюсь строить будущее с тем, кто не может принимать собственные решения.
— Но, Аня…
— Иди, – прозвучало тихо, но с непреклонной уверенностью.
Опустив голову, Игорь вышел из квартиры, оставив букет на полу. Я закрыла за ним дверь, чувствуя освобождение.
Прошло несколько месяцев. Я развелась с Игорем. Он так и не смог выбрать между мной и своей матерью. Я не жалела о своем решении.
Однажды я случайно встретила Игоря на улице. Он выглядел постаревшим и уставшим. Рядом с ним шла Галина Сергеевна, держа его под руку. Они оба посмотрели на меня с укором.
Я прошла мимо, не сказав ни слова. Я знала, что поступила правильно. Я выбрала себя.
Я продолжала работать, путешествовать, встречаться с друзьями. Я жила полной жизнью. И впервые за долгое время я чувствовала себя счастливой. Я поняла, что счастье – это не брак, не дети, не карьера. Счастье – это свобода быть собой.
