— Анна Викторовна? Срок погашения по договору номер четыре-семь-девять истек вчера. Фиксируем отказ от оплаты? — голос в трубке был не просто грубым, он был механически-наждачным, лишенным даже намека на утреннюю вежливость.
Анна резко села на кровати, чувствуя, как сердце пропустило удар и забилось где-то в горле. Сон слетел мгновенно, оставив после себя липкий холод. На часах было 07:15 утра. В комнате пахло несвежим постельным бельем и перегаром, который исходил от мужской фигуры, свернувшейся калачиком на соседней половине кровати.
— Какой договор? Вы ошиблись, — прохрипела она, пытаясь сглотнуть вязкую слюну. — Я ничего не брала. Кто это?
— МФО «БыстроДеньги». Не прикидывайтесь, Анна Викторовна. Данные паспорта ваши, карта привязана ваша, СМС-подтверждение с вашего номера. Сумма долга с учетом просрочки и штрафов — сорок две тысячи рублей. У вас время до обеда. Потом передаем дело выездной группе. Они у нас ребята простые, домофоны не любят, сразу в дверь звонят. Ногами.
Звонок оборвался. Анна ошарашенно смотрела на погасший экран смартфона. В голове звенело. Ошибка? Мошенники? Она дрожащими пальцами разблокировала экран и зашла в приложение банка.
То, что она увидела, заставило желудок сжаться в тугой узел. Баланс зарплатной карты: 4 рубля 15 копеек.
История операций пестрела красными цифрами.
02:15. Зачисление: 15 000 р. (ЗаймКапуста). 02:17. Перевод: 15 000 р. (QIWI Wallet). 02:40. Зачисление: 20 000 р. (ДеньгиМигом). 02:45. Перевод: 20 000 р. (БК «Лига Ставок»). 03:10. Зачисление: 10 000 р. (Е-Капуста). 03:12. Перевод: 10 000 р. (БК «Лига Ставок»).
Анна перевела взгляд на мужа. Сергей спал, уткнувшись лицом в подушку, и тихо посапывал. Его правая рука свисала с кровати, пальцы подрагивали во сне. На тумбочке рядом с его головой лежал его телефон, подключенный к зарядке. Экран периодически вспыхивал от уведомлений.
Пазл сложился мгновенно, ударив по сознанию с силой кузнечного молота. Ей не нужно было быть детективом, чтобы понять механику произошедшего. Её телефон лежал на зарядке на кухне — она всегда оставляла его там на ночь. Пароль от входа в приложение? Четыре цифры, год рождения её отца. Сергей знал его. Сергей знал всё.
Она встала. Ноги казались ватными, но внутри разгоралась топка ледяной ярости. Это было не просто воровство. Это было проникновение в её жизнь, пока она была абсолютно беззащитна. Пока она спала, доверяя безопасности собственного дома, человек, который спал рядом, методично загонял её в яму.
Анна вышла на кухню, взяла стакан воды, но пить не стала. Вернулась в спальню. Резко сдернула одеяло с мужа.
Сергей недовольно замычал, пытаясь нащупать укрытие от утреннего света, но Анна жестко пнула край кровати ногой.
— Подъем. Живо.
Он открыл один глаз, мутный, красный, непонимающий.
— Ань, ты чего? — голос был хриплым. — Дай поспать, суббота же…
— Вставай, я сказала! — рявкнула она так, что он дернулся и сел, моргая.
Анна швырнула свой телефон ему на колени. Гаджет ударился о его бедро и соскользнул на простыню.
— Объясни мне, что это. Прямо сейчас.
Сергей потер лицо ладонями, пытаясь сфокусировать взгляд. Он увидел открытое банковское приложение. Увидел список операций. На секунду в его глазах мелькнул испуг — тот самый животный страх нашкодившего пса, который знает, что сейчас будут бить. Но уже через мгновение на его лицо наползла маска привычного, тягучего безразличия.
— А, это… — он зевнул, нарочито громко и протяжно, выигрывая время. — Ань, не кипишуй. Мне просто перехватить надо было. Там верняк был, коэффициент три с половиной. Я бы утром всё вернул, ты бы даже не заметила. Просто матч задержали, расчет еще не пришел.
— Расчет не пришел? — переспросила она тихо. — Ты вообще слышишь себя? Мне только что звонили.
— Да кто там звонил, роботы эти? — он махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. — Забей. Я сейчас встану, кофе попью, зайду в аккаунт и всё раскидаю. Там, наверное, уже вывели деньги. Чего ты начинаешь с утра пораньше?
Его спокойствие, эта ленивая, сонная уверенность в том, что ничего страшного не произошло, стала последней каплей. Анна почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она схватила его телефон с тумбочки. Сергей дернулся, пытаясь перехватить её руку, но не успел.
— Э, отдай! Это личное!
— Личное?! — Анна отступила на шаг, сжимая оба телефона в руках. — У нас теперь нет ничего личного, Сережа. У нас теперь общие долги.
Она посмотрела на него — взлохмаченного, в растянутой футболке, с опухшим лицом. И в этот момент она увидела не мужа, а паразита. Существо, которое питалось её ресурсами.
— Ты оформил на меня три микрозайма через мое банковское приложение, пока я спала, чтобы отыграться на своих ставках! Сергей, мне звонят коллекторы и угрожают сжечь дверь! Ты продал мое спокойствие и безопасность за свои виртуальные фишки!
Сергей поморщился, затыкая уши пальцами.
— Не истери. Никто ничего не сожжет. Ты драму на пустом месте разводишь. Ну взял и взял, верну же. Я же не у чужих взял, у жены.
— У жены? — Анна задохнулась от возмущения. — Ты украл у меня. Ты воспользовался тем, что я сплю. Ты знал пароль. Ты вводил коды из смс и удалял сообщения, чтобы я утром не увидела. Это не «взял», Сережа. Это крысятничество.
Он наконец окончательно проснулся. Спустил ноги с кровати, почесал живот. В его позе не было раскаяния. Была только досада на то, что его разбудили и теперь «пилят мозги».
— Слушай, ну вышло так. Ну проигрался немного на прошлой неделе, надо было отбить. Ты же не дала бы, если б я попросил. Начала бы опять свою шарманку про экономию. А там «Реал» играл, стопроцентный вариант был. Я хотел как лучше — выиграть, нам на отпуск отложить. А ты только орешь.
Анна смотрела на него и понимала, что он действительно верит в то, что говорит. В его искаженной реальности он был не вором, а непонятым инвестором, которому просто не повезло с обстоятельствами и женой.
— Покажи, — потребовала она, протягивая ему его телефон. — Разблокируй и покажи мне баланс в твоей конторе. Если там выигрыш, выводи прямо сейчас и гаси займы. При мне.
Сергей отвел глаза. Его взгляд забегал по комнате, изучая узор на обоях, плинтуса, шкаф — всё что угодно, кроме экрана телефона.
— Там… там система зависла, — пробормотал он. — Технические работы.
— Врешь, — констатировала Анна. — Всё просадил? Все пятьдесят тысяч? За одну ночь?
— Сорок пять, — буркнул он. — Пятерку я на карте оставил, на сигареты.
Анна почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Ей хотелось ударить его. Или вымыть руки с хлоркой.
— Вставай, — сказала она ледяным тоном, от которого у нормального человека побежали бы мурашки. — Одевайся. Мы не будем ждать, пока нам дверь подожгут. Ты сейчас найдешь эти деньги. Мне плевать как.
— Ань, у кого я найду в субботу утром? — заныл он, снова падая спиной на подушки. — Давай до понедельника подождем? Я аванс на работе попрошу.
— У тебя нет работы уже два месяца, Сергей! — рявкнула она. — Ты «фрилансер в поиске»! Вставай!
Она схватила стакан с водой, который принесла из кухни, и, не раздумывая, выплеснула содержимое ему в лицо.
Сергей вскочил, отплевываясь и тряся головой, как побитая дворняга под дождем. Вода стекала с его небритого подбородка на растянутый ворот футболки, оставляя темные мокрые пятна на серой ткани. Сон слетел окончательно, уступив место агрессивной, колючей энергии загнанного в угол зверя.
— Ты совсем берега попутала, стерва?! — заорал он, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Вода ледяная! Ты хоть понимаешь, что ты творишь? Я тебе сейчас этот стакан…
— Что ты мне стакан? — перебила Анна, не отступая ни на шаг. Её голос стал тише, но в нём звенела сталь, о которую можно было порезаться. — Ты мне уже жизнь разбил, Сережа. Стакан — это мелочь. Телефон бери. Разблокируй и показывай. Живо.
Сергей злобно зыркнул на неё, но телефон схватил. Его пальцы нервно заплясали по экрану, оставляя влажные разводы. Он ткнул пальцем в светящийся дисплей и сунул его Анне под нос так резко, что она отшатнулась.
— На! Смотри! Любуйся, раз такая умная! — его голос дрожал от возбуждения, но это было не раскаяние. Это была лихорадка игрока, который всё еще находился в плену своего адреналинового бреда. — Видишь этот коэффициент? Четыре и восемь! Четыре и восемь, Аня! Это был «верняк». Бразильская лига, второй дивизион. Они всегда дома забивают. Всегда!
Анна смотрела на экран. Она видела лишь хаос из цифр, красных стрелок, направленных вниз, и надписей «Ставка проиграна». Для неё это была китайская грамота, переведенная на язык финансового краха.
— Я вижу минус пятьдесят тысяч, — сухо констатировала она. — Я вижу, что ты слил мою месячную зарплату за два часа.
— Ты смотришь не туда! — взвизгнул Сергей, начиная метаться по тесной спальне. Он размахивал руками, словно дирижер безумного оркестра. — Ты смотришь на результат, а надо смотреть на процесс! Судья — продажная тварь! Он добавил всего две минуты, а там была остановка игры на пять! Если бы дали еще три минуты, они бы забили, и у нас было бы двести тысяч! Двести кусков, Аня! Мы бы твои кредиты закрыли за секунду и еще бы осталось!
— Мои кредиты? — Анна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. — Ты называешь их «моими»? Это ты их взял. Тайком. Как вор.
— Да какая разница, на кого они оформлены?! — Сергей остановился напротив неё, его глаза горели фанатичным огнем. — Мы семья! Бюджет общий! Я хотел как лучше для нас! Я нашел схему, понимаешь? Схему! Я три недели сидел на форумах, читал аналитику. Это не рулетка, это математика! Тут всё просчитано. Просто сегодня звезды не сошлись, форс-мажор!
Он говорил убежденно, с жаром проповедника. Анна смотрела на него и с ужасом понимала: он не врет. В своей искривленной реальности он действительно считал, что работал. Что эти ночные бдения с телефоном — это тяжелый труд, инвестиции, бизнес. А кража её паспортных данных — лишь необходимая бюрократическая процедура, временное неудобство.
— Сережа, ты больной, — произнесла она с отвращением, которое не могла больше скрывать. — Ты наркоман. Ты проиграл деньги, которых у нас нет. И теперь ты стоишь тут и лечишь мне про бразильский футбол?
— Не смей называть меня наркоманом! — он ударил кулаком по дверце шкафа. Дешевое ДСП глухо отозвалось. — Я пытаюсь вытащить нас из нищеты! Пока ты горбатишься за свои копейки в офисе, я ищу реальные варианты. Ты думаешь, богатые люди на зарплату живут? Они рискуют! Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
— Мы не будем пить шампанское, Сергей. Мы будем есть «Доширак», потому что ты проиграл всё, — Анна села на край кровати, чувствуя внезапную слабость. Ноги не держали. — Коллекторы сказали, что данные уже у выездной группы. Что мы будем делать?
Сергей вдруг изменился в лице. Агрессия схлынула, уступив место какой-то липкой, заискивающей суетливости. Он подсел к ней, попытался взять за руку, но Анна отдернула ладонь, словно от раскаленного утюга.
— Анюта, послушай, — зашептал он, глядя ей в глаза преданным собачьим взглядом. — Всё не так страшно. Правда. Я знаю, как всё исправить. У меня есть отыгрыш. Есть железная ставка на сегодня. Английская Премьер-лига. Там договорняк, инфа сотка, мне пацаны в закрытом чате скинули.
Анна смотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты сейчас серьезно?
— Абсолютно! — закивал он. — Коэффициент два с половиной. Нужно просто поставить полтинник. Мы отбиваем долги и выходим в ноль. Ань, у тебя же есть кредитка Сбера? Там льготный период сто дней. Мы снимем, я закину, через два часа подниму сотку, вернем на карту, и никто ничего не узнает. Процентов даже не набежит!
Анна молчала. Она смотрела на человека, с которым прожила пять лет. На человека, с которым планировала детей, ипотеку, старость. И видела перед собой черную дыру. Бездну, которая никогда не насытится. Ему было плевать на её страх, на унижение от звонков коллекторов, на её безопасность. Ему нужна была только доза — новая ставка.
— Ты просишь меня взять еще один кредит, чтобы закрыть те, которые ты украл? — медленно проговорила она, пробуя каждое слово на вкус. Они горчили.
— Не кредит, а оборотные средства! — поправил Сергей, обиженно поджав губы. — Ты почему такая тугая? Я же объясняю: это временно. Ты мне как жена должна помогать, а не топить. Если бы ты меня поддерживала, я бы давно уже миллионером стал. А ты вечно со своим нытьем, со своим «надо экономить». Ты мне крылья подрезаешь, Аня! Вот из-за твоей негативной энергии я и проиграл сегодня. Ты спала и фонила своим недоверием!
Это было настолько чудовищно нелепо, что Анне на секунду захотелось рассмеяться. Истерически, громко, до слез. Он обвинял её сон в своем проигрыше.
— Значит, я виновата? — спросила она тихо.
— Ну а кто?! — всплеснул руками Сергей. — Я же чувствую это поле. Ты не веришь в меня. А мужику нужна вера! Дай мне карту, Ань. Последний раз. Клянусь здоровьем матери, сегодня всё верну. Ну хочешь, расписку напишу?
Он действительно не понимал. Для него деньги были просто цифрами на экране, ресурсом для игры, пикселями. Он не видел за ними часов её работы, её усталости, её отказа от новой обуви ради экономии. Он видел только фишки.
Анна встала. Внутри неё что-то щелкнуло и умерло. Навсегда. Это не было решение, принятое головой. Это инстинкт самосохранения наконец-то перегрыз поводок слепой любви и привязанности.
— Нет, Сережа, — сказала она голосом, в котором больше не было ни истерики, ни вопросов. Была только ледяная пустота. — Никакой карты. Никакой ставки. Математика простая: ты — ноль. И я не буду умножать себя на ноль.
— Ты чего это удумала? — Сергей напрягся, почувствовав перемену в её тоне. Он медленно поднялся, нависая над ней всей своей массой. В его позе появилась угроза. — Ты не дашь мне денег? Ты хочешь, чтобы нас коллекторы прессовали? Ты меня подставляешь сейчас?
— Я себя спасаю, — ответила Анна и направилась к выходу из спальни. — Иди умойся. От тебя воняет неудачником.
Она вышла в коридор, чувствуя спиной его тяжелый, ненавидящий взгляд. Воздух в квартире стал густым и ядовитым. Скандал только набирал обороты, но теперь Анна знала: пути назад нет. Разговор окончен. Началась война.
Анна сидела за кухонным столом, уткнувшись в ноутбук. Её пальцы летали по клавиатуре с пулеметной скоростью, выбивая дробь, которая в утренней тишине казалась оглушительной. Это был не рабочий отчет и не переписка с подругами. Это была экстренная ампутация.
Она зашла на портал госуслуг. Сменила пароль. Настроила двухфакторную аутентификацию на старый кнопочный телефон, который нашла в ящике с инструментами — тот самый, до которого Сергей не додумался бы добраться. Затем — банковские приложения. Блокировка карт. Перевыпуск. Смена контрольных вопросов. Она возводила цифровую стену, кирпич за кирпичом, отсекая мужа от любой возможности снова залезть в её финансовую жизнь.
Сергей появился в дверном проеме через десять минут. Он успел умыться, но вода не смыла с его лица выражения затравленной злобы. Он держал в руках смартфон и тыкал в экран большим пальцем с остервенением дятла.
— Ты что сделала с вай-фаем? — спросил он вместо приветствия. Голос дрожал. — У меня сеть не ловит. Мобильный интернет кончился еще вчера, мне нужен вай-фай!
Анна не подняла головы, продолжая вбивать новые данные в личном кабинете мобильного оператора.
— Я сменила пароль, — ответила она ровным, безжизненным тоном. — И отключила твои устройства в настройках роутера. Интернет теперь только для людей, которые за него платят.
Сергей застыл. Его глаза округлились, рот приоткрылся. Для него это было страшнее, чем пощечина. Это было перекрытие кислорода.
— Ты… ты в своем уме? — прошипел он, делая шаг к столу. — Включи немедленно! У меня там чат! Мне нужно проверить результаты матча в Японии! Там сейчас лайв идет, пацаны пишут, что ставка горит! Включи, я тебе говорю!
— Нет, — Анна наконец подняла на него взгляд. В её глазах не было страха, только брезгливое утомление. — Игры кончились, Сережа. Я заблокировала всё. Твой доступ к моим счетам, к моему телефону, к интернету в этой квартире. Ты теперь в изоляции.
Сергей швырнул свой бесполезный смартфон на диван. Он начал метаться по кухне, как тигр в слишком тесной клетке. Его руки тряслись. Это была самая настоящая ломка — не физическая, но психологическая. Его лишили дофаминовой иглы.
— Ты не имеешь права! — заорал он, брызгая слюной. — Это насилие! Ты меня контролируешь! Это абьюз, слышишь? Ты ведешь себя как тюремный надзиратель! Я взрослый мужик, мне нужен интернет для работы!
— Для какой работы? — перебила Анна. — Для той, где ты проигрываешь сорок тысяч за ночь? Это не работа, это самоуничтожение. И я не собираюсь это спонсировать. Ты говоришь про абьюз? Ты украл мои деньги, пока я спала. Ты использовал меня. Ты предал всё, что между нами было, ради цветных картинок на экране.
— Да подавись ты своими деньгами! — Сергей схватил со стола сахарницу и с размаху ударил ею об пол. Керамика разлетелась на сотни осколков, белый песок рассыпался по линолеуму, как снег. — Ты мелочная! Скучная! Ты всегда такой была! Серая мышь, которая трясется над каждой копейкой! Я хотел подарить тебе красивую жизнь, дура! Я хотел выиграть миллион и кинуть его тебе в лицо, чтобы ты наконец заткнулась!
Анна даже не вздрогнула от звона разбитой посуды. Она просто смотрела на рассыпанный сахар, и в голове у неё пронеслась совершенно неуместная мысль о том, что придется пылесосить.
— Ты хотел не мне жизнь подарить, — тихо сказала она. — Ты хотел потешить свое эго. Ты хотел быть крутым за чужой счет. Ты пустой, Сережа. Внутри у тебя ничего нет, кроме желания халявы.
Сергей подскочил к ней, нависая над стулом. Его лицо исказилось до неузнаваемости, вены на шее вздулись. Он был похож на демона, которого изгоняют святой водой.
— Не смей так со мной разговаривать! — рычал он ей в лицо. — Я муж! Глава семьи! Ты обязана меня поддерживать в трудную минуту, а не топить! Ты сейчас меня предаешь! Вот они, твои клятвы! В горе и в радости, да? Как только проблемы начались — сразу в кусты? Сразу пароли менять?
— Проблемы не начались, Сергей. Ты их создал. Собственными руками, — Анна захлопнула крышку ноутбука и встала. Теперь они стояли лицом к лицу. Он был выше, крупнее, сильнее. Но она чувствовала себя скалой, о которую разбиваются гнилые волны. — И это не «трудная минута». Это преступление. Ты совершил преступление против меня.
— Какое преступление? — он нервно хохотнул, отступая на шаг. — Ты жена моя! У нас всё общее! Долги общие, доходы общие! Законы почитай!
— Ошибаешься, — Анна скрестила руки на груди. — Кредиты, взятые обманным путем, общими не считаются. Особенно когда я докажу, что в момент оформления операций я спала, а IP-адрес устройства не совпадал с моим обычным профилем использования. Я уже отправила запрос в банк на выписку логов входа.
Эти слова подействовали на Сергея как ведро ледяной воды. Он побледнел. Его бравада дала трещину. Юридические термины и холодная уверенность жены пугали его больше, чем крики. Он вдруг понял, что она не просто «психует», она действует.
— Ты… ты что, мусорам меня сдать хочешь? — его голос сел, превратившись в сиплый шепот. — Своего мужа? Из-за каких-то бумажек? Ань, ты серьезно?
— Я хочу вернуть свою жизнь, — отрезала она. — Ту, где мне не звонят коллекторы по утрам. Ту, где я могу оставить телефон на столе и не бояться, что на меня повесят ипотеку.
Сергей посмотрел на неё с ненавистью. В его взгляде больше не было ничего человеческого. Только расчет и злоба паразита, которого отрывают от кормушки.
— Ну и сука же ты, — выплюнул он. — Я думал, ты человек, а ты… калькулятор. Тебе бумажки важнее живых людей. Знаешь что? Я уйду. Прямо сейчас. Но ты пожалеешь. Ты приползешь ко мне, когда я поднимусь. Когда я отыграюсь и буду при деньгах, ты будешь локти кусать. Но я тебя на порог не пущу.
— Это лучшее, что ты можешь сделать, — кивнула Анна. — Вещи собирай.
— Я заберу приставку! — крикнул он, метнувшись в комнату. — И телевизор! Это я покупал!
— Телевизор куплен с моей премии два года назад, — напомнила Анна, идя за ним следом. — Приставка — подарок моих родителей тебе на день рождения. Забирай приставку. Но телевизор не тронь. И ноутбук тоже.
Сергей ворвался в спальню, выдернул из розетки шнур консоли, даже не свернув его, а просто скомкав. Он хватал свои джойстики, диски, провода, запихивая их в рюкзак вперемешку с трусами и носками.
— Подавись своим телевизором! — орал он из комнаты. — Я себе плазму во всю стену куплю! С первой же ставки! Ты еще увидишь! Ты еще узнаешь, кого потеряла!
Анна стояла в дверях, наблюдая за этим хаосом. Ей не было жалко ни его, ни себя, ни разрушенного брака. Ей было жалко только времени. Пяти лет жизни, потраченных на человека, который сейчас готов был вынести из дома всё ценное, лишь бы продать это в ближайшем ломбарде ради призрачного шанса на выигрыш.
— Ключи положи на тумбочку, — сказала она. — И у тебя пять минут. Потом я вызываю наряд, чтобы вывели постороннего.
— Постороннего?! — Сергей резко выпрямился, держа в руках рюкзак. Его лицо перекосило. — Ах ты дрянь…
Он шагнул к ней, занеся руку. Анна не шелохнулась, глядя ему прямо в зрачки.
— Давай, — тихо сказала она. — Ударь. Сделай ситуацию еще хуже для себя. У меня телефон пишет видео в кармане.
Сергей замер. Рука опустилась. Он сплюнул на пол, прямо на ковер.
— Тьфу на тебя. Гнилая ты баба.
Он толкнул её плечом, проходя мимо в коридор. Анна пошатнулась, но устояла. Грохот входной двери сотряс стены подъезда.
Грохот захлопнувшейся двери еще, казалось, вибрировал в воздухе, отражаясь от стен узкого коридора. Наступила тишина. Но это была не та благословенная тишина, что приносит покой, а вакуум после взрыва, в котором звенит в ушах.
Анна стояла неподвижно, глядя на пустую вешалку, где еще минуту назад висела его куртка. Взгляд зацепился за грязные следы от ботинок на ламинате — он топтался, обуваясь в спешке. На полу в кухне все так же белел рассыпанный сахар, хрустящий под ногами, как битое стекло.
Она медленно выдохнула, чувствуя, как адреналин, державший её в тонусе последние полчаса, начинает отступать, уступая место свинцовой усталости. Ей нужно было взять веник. Нужно было убрать этот проклятый сахар. Нужно было позвонить в банк и узнать процедуру опротестования операций, хотя в глубине души она понимала: шансов мало. Пароли вводились с её устройства. Для системы она была не жертвой, а соучастницей.
Вдруг в дверь позвонили. Настойчиво, длинно, требовательно.
Анна замерла. Сердце снова ухнуло вниз. Неужели вернулся? Неужели забыл что-то настолько важное, что готов переступить через свою гордость через две минуты после ухода?
Она подошла к глазку. Сергей стоял на лестничной площадке, нервно оглядываясь по сторонам. Рюкзак висел на одном плече, лицо было красным и злым.
Анна щелкнула замком, но цепочку не сняла, приоткрыв дверь всего на пять сантиметров.
— Чего тебе?
— Дай денег на такси, — буркнул он, не глядя ей в глаза. — У меня на «Тройке» пусто, и налички нет. Я до матери не доеду.
Анна смотрела на него через узкую щель и чувствовала, как реальность окончательно рвется по швам. Этот человек только что украл у неё почти пятьдесят тысяч, загнал её в долговую яму, оскорбил, едва не ударил, а теперь стоял и просил пятьсот рублей на комфортную поездку к маме.
— Ты серьезно? — спросила она. Голос её был сухим, как осенний лист. — Ты украл у меня две зарплаты, а теперь просишь спонсировать твой отъезд?
— Ань, не начинай, а? — он раздраженно пнул дверь носком ботинка. — Мне пешком идти с рюкзаком через весь город? У меня там приставка, она тяжелая. Дай косарь, я потом отдам. Всё вместе отдам, когда поднимусь. Не будь ты мелочной тварью напоследок.
— Иди пешком, Сережа. Это полезно. Проветришь мозгу, подумаешь о математике.
— Открой дверь! — он вдруг дернул ручку на себя, пытаясь вырвать цепочку с корнем. Металл натянулся, скрипнул, но выдержал. — Ты не имеешь права меня без копейки выставлять! Это и мой дом пока мы не развелись! Я сейчас полицию вызову, скажу, что ты меня ограбила и выгнала!
— Вызывай, — спокойно ответила Анна. — Заодно напишем заявление о мошенничестве. Они как раз любят такие семейные подряды.
Сергей отпустил ручку. Он тяжело дышал, его лицо блестело от пота.
— Слушай, — он сменил тон на жалобный, тот самый, которым обычно выпрашивал деньги на «верняк». — Ну правда, Ань. До матери ехать полтора часа на метро с пересадками. Я устал, я не спал всю ночь. Дай на такси, и я исчезну. Обещаю. Больше ты меня не увидишь. Тебе что, жалко пятисот рублей ради своего спокойствия?
Анна молча достала телефон.
— Что ты делаешь? Переводишь? Кидай на Сбер, он у меня к номеру привязан, — оживился Сергей, доставая свой мобильник.
— Нет, — Анна нажала на кнопку вызова и включила громкую связь. — Я звоню Елене Петровне.
— Маме? Зачем? — он напрягся. — Не смей ей звонить! Сбрось!
Из динамика послышались длинные гудки, а потом встревоженный женский голос: — Анечка? Что случилось? Почему так рано?
— Доброе утро, Елена Петровна, — сказала Анна громко и четко, глядя прямо в испуганные глаза мужа через дверную щель. — Ваш сын Сергей едет к вам. Я выгнала его из дома.
— Господи, да что стряслось?! Вы поругались? Сережа там?
— Сережа здесь, под дверью. Елена Петровна, послушайте внимательно. Сергей украл у меня ночью деньги, оформил кредиты на мое имя и проиграл всё на ставках. Он игроман. Он едет к вам пустой и злой. Спрячьте свои деньги, золото и пенсионную карту. Прямо сейчас. Не верьте ни единому его слову. Он будет клясться, что ему нужно на лекарства, на долги, на взятку — это все ложь. Ему нужно только отыграться.
— Ты что несешь, дрянь?! — заорал Сергей, пытаясь перекричать телефон. — Мама, не слушай её! Она истеричка! Она спятила!
— Аня… как же так… какие ставки? — голос свекрови дрогнул и сорвался на плач. — Он же обещал… Он же говорил, что завязал еще в институте…
— Он не завязал, он просто прятался, — жестко добила Анна. — Я подаю на развод и пишу заявление в полицию. Встречайте сына. И будьте осторожны. До свидания.
Она сбросила вызов.
Сергей стоял, прижавшись лбом к косяку двери. Он был уничтожен. Его последний тыл, его безопасная гавань, где его всегда считали «просто непонятым гением», была отравлена правдой.
— Ну ты и мразь… — прошептал он, поднимая на неё взгляд, полный чистой, незамутненной ненависти. — Ты мне жизнь сломала. Ты мать до инфаркта доведешь. Тебе это с рук не сойдет.
— Я тебе жизнь спасаю, идиот, — сказала Анна без эмоций. — Может, хоть мать тебя лечиться заставит, раз у меня не вышло. А теперь пошел вон. Или я звоню коллекторам и говорю им твой новый адрес прописки.
Сергей отшатнулся от двери, как от огня. Упоминание коллекторов и материнского адреса сработало лучше любого электрошокера. Он понял, что Анна не блефует. Она сожгла все мосты, по которым он мог бы вернуться назад.
— Чтоб ты сдохла со своими кредитами, — выплюнул он. — Живи теперь одна, старая дева. Кому ты нужна будешь с долгами и прицепом проблем? Я-то поднимусь, я мужик. А ты сгниешь в этой хрущевке.
Он развернулся и быстро пошел вниз по лестнице, гулко топая ботинками. Анна слушала его шаги. Первый этаж, хлопнула подъездная дверь. Тишина.
Она закрыла дверь. На этот раз — на два оборота замка и задвижку. Ноги подкосились, и она сползла по двери на пол, прямо на холодный линолеум.
В квартире было пусто. На кухне валялись осколки сахарницы. В телефоне висело уведомление о просроченной задолженности. На душе была выжженная пустыня.
Анна сидела на полу и смотрела в одну точку. Ей предстояли месяцы ада: звонки, угрозы, суды, развод, выплата чужих долгов. Ей предстояло есть пустую гречку и ходить на работу пешком.
Но впервые за пять лет она дышала своим воздухом.
Она подняла руку и посмотрела на безымянный палец. Кольцо сидело плотно. Анна стянула его с усилием, оставив на коже красный след. Золотой ободок тускло блеснул в полумраке коридора.
— Ломбард открывается в девять, — сказала она вслух самой себе.
Голос прозвучал твердо. Она встала, отряхнула халат и пошла на кухню за веником. Сахар нужно было убрать. Жизнь продолжалась, и теперь она принадлежала только ей…
