— Я тебе, Римма, давно кое-что сказать хотела, —без предисловий начала Елена Даниловна. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?
— В чем? — опешила Римма, судорожно перебирая в памяти последние дни. Где она могла оступиться и сделать что-то не так?
— Ты не думай, что мой сын твоего ребенка от первого брака содержать будет, он ему не родной, — высокомерно процедила Елена Даниловна, поправляя ажурную салфетку на столе.
— Но мы с Сашей уже все обсудили, когда решили пожениться, — Римма старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало от возмущения.
— Обсудили они! — свекровь презрительно скривила губы. — Саша у меня добрый, мягкий. Ты этим и воспользовалась. Вцепилась в него со своим ребенком.
— Елена Даниловна, давайте не будем.
— Нет уж, давай будем! — перебила свекровь. — Я молчала два года. Хватит! Видеть не могу, как ты тянешь из него деньги на своего Костю. То школа музыкальная, то репетиторы, то компьютер новый. Все порядочные девушки замуж в юности выходят, а не в 40 лет чужих мужей охмуряют. А ты?
Римма медленно поднялась из-за стола. Они сидели на кухне в квартире свекрови, куда заехали буквально на пять минут забрать забытую Сашей папку с документами. Эти пять минут превратились в получасовую пытку.
— Я работаю, — тихо произнесла Римма. — Большую часть расходов на сына покрываю сама.
— Работаешь она! — Елена Даниловна всплеснула рукой. — Учительница музыки — это разве работа? Копейки! А знаешь, почему Сашу до сих пор не повысили? Потому что все силы уходят на твоего ребенка, времени на карьеру не остается!
В прихожей звякнул ключ. Вернулся Саша, который спускался к машине за телефоном.
— Мам, папа просил тебе напомнить про лекарства, — сказал он, заглядывая на кухню. И замер, оценив напряженную атмосферу: — Что случилось?
— Ничего, сынок, — мгновенно изменила тон Елена Даниловна. — Мы тут с Риммочкой как раз о тебе говорили. О том, как ты много работаешь.
— Саш, нам пора, — Римма взяла со стола папку. — Костя из школы скоро вернется.
По дороге домой они молчали. Саша несколько раз бросал на жену встревоженные взгляды, но не решался начать разговор. А Римма думала о том, как же все изменилось за эти два года.
Когда они только начали встречаться, Елена Даниловна была сама любезность. Приглашала в гости, интересовалась работой Риммы в музыкальной школе, даже с Костей занималась — читала книжки, помогала с уроками. «Какая чудесная свекровь мне досталась», — радовалась тогда Римма.
Первые звоночки прозвучали перед свадьбой.
Первые намеки на недовольство появились за месяц до свадьбы. Елена Даниловна вдруг начала приводить в гости подругу с незамужней дочерью. Высокая, статная Вероника работала экономистом в банке и, по словам свекрови, «была бы отличной партией для Сашеньки».
— Сын, ты подумай хорошенько, — говорила Елена Даниловна. — Жениться не спеша нужно, с умом. Вероника из хорошей семьи, квартира своя, работа престижная.
Но Саша был непреклонен:
— Мам, я люблю Римму. Мы женимся через месяц, все уже решено.
— Да какая любовь в тридцать пять лет! — возмущалась Елена Даниловна. — Тут думать надо, а не сердцем решать. Зачем тебе эта женщина с прицепом? Ты молодой, красивый, перспективный.
Угрожала:
— Я квартиру племяннице отпишу, если не бросишь эту разведенку.
Даже плакала иногда. За сердце хваталась. Но без толку.
Свадьбу сыграли скромную, без размаха. Елена Даниловна демонстративно прослезилась на торжестве:
— Эх, не такой свадьбы я для тебя хотела, сынок.
Первый год совместной жизни прошел относительно спокойно. Римма работала в музыкальной школе, Костя радовал успехами, Саша всерьез увлекся программой развития предприятия — готовил проект реорганизации отдела.
Елена Даниловна возникала раз в неделю с пирогами, придирчиво осматривала квартиру, но явного недовольства не высказывала. Только время от времени роняла ядовитые замечания:
— В наше время детей строже воспитывали. А сейчас все им потакают. Вон, Костя твой за компьютером сидит, а мог бы бабушке помочь продукты разобрать.
Или:
— Сашенька похудел. Готовить-то надо вечером, а не в школе своей музыкальной задерживаться.
Римма старалась не обращать внимания. Она помнила, как год назад десятилетний Костя впервые назвал Сашу папой. Они возвращались с дачи, Саша весь день учил мальчика забивать гвозди и строгать доски. Костя, уставший и счастливый, уснул на заднем сидении, а перед этим сказал: — Пап, спасибо за сегодня.
У Саши тогда дрогнули руки на руле. А вечером он признался Римме:
— Я никогда не думал, что быть отцом — это так… так важно.
Но последние месяцы становились все тяжелее. Елена Даниловна словно задалась целью разрушить их семью. Она появлялась внезапно, без звонка, заводила разговоры о том, что «некоторым женщинам только деньги нужны», намекала на неравный брак.
Особенно свекровь усердствовала, когда Саши не было дома. Она могла часами рассказывать, как «подруги ее жалеют — сын женился на разведенке с ребенком», как «все порядочные девушки замуж в юности выходят, а не в сорок лет чужих мужей охмуряют».
— Тридцать восемь мне, а не сорок, — поправляла Римма.
— А есть разница? — Елена Даниловна прищуривалась. — Сашеньке моему всего тридцать пять, в самом расцвете. Мог бы свою семью с нуля построить, своих детей завести.
Сегодняшний разговор на кухне стал последней каплей. Римма зашла в квартиру, бросила сумку в прихожей. Саша топтался рядом:
— Рим, ты чего молчишь? Что мама-то сказала?
— А ты не понимаешь? — Римма резко обернулась к мужу. — Не видишь, что происходит?
— Вижу, — Саша тяжело вздохнул. — Мама со своими принципами…
— Принципами? — Римма качнула головой. — Она настраивает тебя против нас с Костей. Методично, изо дня в день. Сегодня заявила, что я тяну из тебя деньги.
— Глупости! — отмахнулся Саша. — Ты же работаешь…
— Да, работаю. И буду работать. Но дело не в этом. Она не успокоится, пока не разрушит нашу семью.
В прихожей звякнул замок — вернулся из школы Костя. Римма торопливо вытерла глаза: — Мы потом договорим.
Вечером, когда Костя уже спал, они сидели на кухне. Саша крутил в руках чашку:
— Я поговорю с ней. Серьезно поговорю.
— О чем? О том, что она не права? — Римма горько усмехнулась. — Бесполезно. Она считает, что спасает тебя. От меня, от Кости, от неправильной жизни.
— Ты преувеличиваешь…
— Правда? А ты можешь честно сказать — она хоть раз за эти два года назвала Костю внуком? Хоть раз?
Саша молчал. А Римма продолжала:
— Она приходит к нам домой и делает вид, что Кости не существует. Никогда не спрашивает, как у него дела, что нового. Ты заметил, что в последний раз, когда принесла вам с отцом подарки на двадцать третье февраля, Косте не досталось ничего?
— Я куплю ему…
— Дело не в подарке! — Римма повысила голос и тут же испуганно оглянулась на дверь. — Дело в отношении. Она дает понять — Костя чужой. Не член семьи.
На следующий день Саша задержался на работе — готовил презентацию проекта для руководства. Римма сидела за письменным столом, проверяла тетради учеников, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Елена Даниловна:
— Сашенька дома?
— Нет, он на работе.
— Жаль, — свекровь прошла в квартиру. — Хотела с ним поговорить. Ну да ладно, и с тобой найдется о чем.
Римма молча вернулась к столу. Елена Даниловна расположилась в кресле:
— Я вчера, может, резковато выразилась. Но ты пойми, я о сыне беспокоюсь. Он у меня один, единственный. Мы с отцом все для него делали, образование дали, квартиру купили. А что ты можешь ему дать?
— Любовь. Заботу. Семью.
— Семью? — Елена Даниловна скривилась. — Какая же это семья — с чужим ребенком? Вот если бы свои дети появились…
— Костя для Саши не чужой.
— Сейчас не чужой, а потом? Когда свои дети родятся, начнет отца родного искать. Все так делают.
— Не все, — Римма с трудом сдерживала раздражение. — У Кости есть отец — Саша.
— Ой, не смеши! — Елена Даниловна всплеснула руками. — Какой он отец? Отец — это который с пеленок растил. А тут что? Нянька бесплатная при чужом ребенке.
В этот момент дверь в комнату Кости приоткрылась. Мальчик стоял на пороге — бледный, с закушенной губой.
— Костя! — Римма вскочила. — Ты не спишь?
— Воды попить вышел, — пробормотал он и метнулся обратно в комнату.
— Вот видишь, — торжествующе заявила Елена Даниловна. — Правда глаза колет.
— Уходите, — тихо сказала Римма. — Немедленно уходите.
— Что?
— Уходите! — Римма почти кричала. — Вон из моего дома!
Когда за свекровью захлопнулась дверь, Римма бросилась к сыну. Костя лежал, отвернувшись к стене:
— Мам, а она правду сказала? Про настоящего отца?
— Нет, солнышко, неправду. Саша любит тебя. Ты же знаешь.
— А почему тогда его мама меня ненавидит?
Римма обняла сына, прижала к себе:
— Она не ненавидит. Она просто… не понимает. Пока не понимает.
Когда вернулся Саша, Костя уже спал. Римма рассказала мужу о визите свекрови и подслушанном разговоре.
— Все, — Саша стукнул кулаком по столу. — Завтра же еду к матери. Пусть даже не появляется здесь, пока не научится уважать мою семью.
— Подожди, — Римма тронула его за руку. — Давай подумаем. Может, стоит переехать?
— Куда?
— Снимем квартиру. Не в этом районе. Будем реже видеться с твоей мамой, страсти улягутся.
— Нет, — Саша покачал головой. — Это не выход. От проблемы убегать — только хуже делать. Я завтра с ней поговорю.
Но назавтра случилось неожиданное. Саша вернулся с работы необычно рано и непривычно возбужденный:
— Римма! Римма, ты не поверишь! Меня повышают! Назначают начальником отдела!
— Правда? — Римма бросилась обнимать мужа. — Это же замечательно!
— Да погоди ты, — Саша отстранился. — Это еще не все. Мне предлагают войти в совет директоров. Понимаешь? Это совсем другой уровень зарплаты, другие возможности.
— Я так рада за тебя!
— За нас, — поправил Саша. — Теперь мы сможем купить новую квартиру. Большую, в хорошем районе. Косте отдельную комнату с кабинетом для занятий. И это… Римма, может, родим малыша?
Он осекся, заметив, как изменилось лицо жены:
— Что такое?
— Саша, ты уверен, что сейчас подходящее время? С твоей мамой такая ситуация…
— А что мама? — он нахмурился. — Причем здесь вообще она?
— При том, что она обязательно начнет сравнивать детей. Костя для нее и так чужой, а тут появится внук…
— Слушай, мне надоело! — Саша раздраженно взъерошил волосы. — Почему любой разговор сворачивает на маму? Я же не лезу в твои отношения с родителями!
— Потому что мои родители не пытаются разрушить нашу семью!
Они еще никогда не ссорились из-за матери Саши. Спорили — да, но не ссорились. А тут словно прорвало:
— Может, ты сама все преувеличиваешь? — Саша мерил шагами кухню. — Мама старой закалки, ей нужно время привыкнуть.
— Два года ей мало?
— А ты много сделала, чтобы найти с ней общий язык?
— Я? — Римма задохнулась от возмущения. — По-твоему, это я должна умолять ее полюбить моего ребенка?
— Нашего ребенка! — рявкнул Саша.
— Да? А маме своей об этом сказать не хочешь?
Грохнула входная дверь — вернулся из школы Костя. Они замолчали, но мальчик, видимо, что-то почувствовал. Буркнул «привет» и заперся в своей комнате.
— Вот так и будем жить? — тихо спросила Римма. — Делать вид, что все хорошо, пока твоя мать настраивает тебя против нас?
— Прекрати, — устало сказал Саша. — Я еду к маме. Прямо сейчас.
Саша вернулся от матери поздно вечером. Римма уже уложила Костю, сама сидела в кухне, бездумно листая журнал. Муж выглядел встревоженным:
— Представляешь, прихожу к маме, а у нее Вероника сидит.
— Какая Вероника?
— Ну та, помнишь, перед свадьбой заходила? Дочка маминой подруги.
Римма медленно закрыла журнал:
— И что она там делала?
— Мама говорит — случайно зашла. Но я слышал, как они в коридоре шептались. Вероника спрашивала: «Ну что, получилось?»
— Что получилось?
— Не знаю, — Саша устало опустился на стул. — Но мама была какая-то странная. Сначала обрадовалась про повышение, начала планы строить. А потом вдруг: «Сынок, может, ты поторопился? Такая должность ответственная, а ты не один, семью тянешь».
— Семью тянешь, — эхом отозвалась Римма. — Значит, тянешь.
— Я ей высказал все. Про Костю, про ее отношение к тебе. Знаешь, что она ответила? «Я же о тебе забочусь. Ты молодой еще, перспективный. Зачем тебе эта обуза?»
— Обуза, значит, — Римма встала. — Мы с Костей — обуза.
— Рим, ну перестань. Я же не согласился с ней.
— А что ты сделал? Что ты ей сказал?
Саша отвел глаза:
— Сказал, что это моя жизнь и мой выбор.
— И все?
— А что еще? Кричать на нее? Ругаться?
— Нет, Саш. Просто сказать, что я твоя жена, а Костя — сын. И точка.
На следующий день Римма заметила, что Костя как-то притих, стал задумчивым. На расспросы только пожимал плечами: «Все нормально». Но вечером учительница математики позвонила с тревожной новостью:
— Римма Андреевна, что с Костей происходит? Контрольную завалил, на уроке не слушает, в тетради ничего не пишет.
А через пару дней сын огорошил:
— Мам, я в музыкалку больше не пойду.
— Почему? Ты же любишь музыку.
— Не хочу, чтобы папа тратил на меня деньги. Я не родной.
У Риммы внутри все оборвалось:
— Кто тебе такое сказал?
— Я сам слышал, как бабушка Лена говорила. И еще она сказала, что меня можно в интернат отправить, там бесплатно учат.
— Когда ты это слышал? — у Риммы пересохло в горле.
— Вчера. Я после школы к папе на работу зашел, а бабушка Лена там была. Они в коридоре разговаривали, меня не видели.
Вечером состоялся тяжелый разговор с Сашей.
— Я не понимаю, — он растерянно разводил руками. — Зачем она приходила на работу? И почему про интернат?
— А ты не догадываешься? — Римма еле сдерживала слезы. — Она хочет избавиться от Кости. Убрать «чужого ребенка» из твоей жизни.
— Глупости! Мама бы не стала…
— Саша, очнись! Она уже полгода этим занимается. Настраивает тебя против нас, пытается разрушить семью. Теперь еще и Костю запугивает.
— Надо спокойно все обсудить.
— С кем? С твоей матерью? Которая называет твоего сына обузой?
— Он мне не… — Саша осекся.
— Договаривай, — тихо сказала Римма. — Не родной? Значит, права твоя мать?
— Нет, не права! — Саша в отчаянии сжал голову руками. — Я люблю Костю. Правда люблю. Но мама…
— Что мама?
— Она сказала, если я не одумаюсь, не разведусь с тобой, она квартиру племяннице отпишет. Ту, в центре. Которую мне обещала.
— Шантажирует, значит, — Римма горько усмехнулась. — И что ты решил?
— А ты как думаешь? — Саша поднял голову. — Я же сказал — люблю вас. Обоих люблю. К черту квартиру.
На следующий день Елена Даниловна позвонила сыну на работу:
— Сашенька, я все решила. Приезжай вечером, с Вероникой познакомлю поближе. Она теперь в главном офисе работает, может тебе с карьерой помочь.
— Мама, прекрати, — голос Саши звучал устало. — Я женат.
— Пока женат, — отрезала Елена Даниловна. — Все можно изменить.
— Ничего не изменится. Я люблю Римму и Костю.
— Костю? — свекровь повысила голос. — Какой он тебе Костя? Подумай головой — ты молодой, красивый, перспективный мужчина. Зачем тебе эта женщина с прицепом?
— Не смей, — процедил Саша. — Не смей так говорить о моей семье.
— Семье? — Елена Даниловна рассмеялась. — Это не семья, а недоразумение. Вот выгонишь их — заживешь нормально. С Вероникой познакомишься поближе.
— Мама, остановись.
— А что такого? Она и моложе, и образованнее твоей разведенки. И детей родит. Своих, родных. А не этого…
— Хватит! — Саша грохнул кулаком по столу. — Ты переходишь все границы. Костя — мой сын. Я его папа. И точка.
— Ты им не отец!
— Нет, мама. Отец не тот, кто родил. А тот, кто воспитывает, любит, заботится.
— Заботится? — Елена Даниловна фыркнула. — Да она тебя просто использует! Деньги твои нужны, чтобы чужого ребенка тянуть.
— Все, разговор окончен, — отрезал Саша. — И вот что, мама. Пока ты не извинишься перед Риммой и Костей, можешь к нам не приходить.
Вечером он рассказал жене о разговоре с матерью. Римма молча слушала, потом тихо спросила:
— И что теперь?
— А что теперь? Будем жить. Я завтра в банк еду, насчет ипотеки узнавать. Купим квартиру, переедем.
— А как же мамина квартира? Которую она обещала?
— Забудь, — Саша махнул рукой. — Нам чужого не надо.
В этот момент в кухню заглянул Костя:
— Пап, поможешь с математикой? Там сложная задача.
— Конечно, сынок, — Саша улыбнулся. — Сейчас приду.
Костя просиял и убежал в свою комнату. Римма посмотрела на мужа:
— Знаешь, что меня всегда в тебе поражало? Ты его сразу принял. Без оговорок, без условий.
— А как иначе? Он же мой сын.
Прошел месяц. Саша получил новую должность, они взяли ипотеку и начали присматривать квартиру. Елена Даниловна не звонила и не приходила. Только через подругу передала, что квартиру в центре уже оформила на племянницу.
Костя снова начал ходить в музыкальную школу, подтянул математику. А недавно попросил: — Пап, научи меня водить машину, когда вырасту? Я тоже хочу быть инженером, как ты.
И вот однажды вечером в дверь позвонили. На пороге стояла Елена Даниловна — осунувшаяся, постаревшая.
— Можно войти?
Римма молча посторонилась. Свекровь прошла в кухню, села на краешек стула:
— Я тут подумала. Может, и правда была неправа.
— Может? — Римма приподняла бровь.
— Ладно, — Елена Даниловна вздохнула. — Не может, а точно была неправа. Вы это хотите услышать?
— Мы ничего не хотим услышать. Просто не мешайте нам жить.
— Я скучаю по Саше, — вдруг тихо сказала свекровь. — И по Косте скучаю. Он хороший мальчик.
— Теперь хороший? А раньше был чужой ребенок и обуза?
Елена Даниловна опустила голову:
— Я все поняла. Правда поняла. Вчера альбом старый нашла, фотографии Сашины детские пересматривала. А там снимок — ему лет двенадцать, как Косте сейчас. И так они похожи оказались. Не внешне, нет. Взглядом, улыбкой. Я вдруг подумала — а ведь это я сама у мальчика бабушку отняла. Не у вас с Сашей что-то забрала, а у ребенка.
— И что теперь? — Римма присела напротив.
— Теперь? Не знаю. Наверное, прощения просить надо. У всех троих.
— А Вероника как же? — не удержалась Римма. — Которая в главном офисе работает?
— Глупость это все была, — Елена Даниловна покачала головой. — Блажь старой женщины. Думала, сына осчастливлю. А чуть семью не разрушила.
В прихожей загремел ключ — вернулся Саша. Следом донесся голос Кости:
— Пап, смотри, я пятерку по геометрии получил!
— Молодец, сынок! Вечером отметим, сходим куда-нибудь.
Они вошли в кухню и замерли. Елена Даниловна поднялась:
— Здравствуй, сын. Здравствуй, Костя.
Саша нахмурился: — Мама? Ты зачем пришла?
— Поговорить. И прощения попросить. У всех вас.
— Слова тут не помогут.
— Знаю, — Елена Даниловна кивнула. — Делами доказывать надо. Вот, держи, — она протянула сыну папку. — Документы на квартиру. Я их переоформила обратно на тебя.
— Не нужно, — Саша качнул головой. — Мы сами справимся.
— Сашенька, — Елена Даниловна впервые за вечер улыбнулась. — Ты всегда был упрямым. Весь в отца. Но послушай старую мать — возьми документы. Квартира хорошая, просторная. Косте там будет удобно заниматься музыкой. И… и детской комнаты хватит. Если что.
Она повернулась к Римме:
— Простите меня. Обеих. Я правда постараюсь стать другой бабушкой. Если позволите.
Римма молчала. Елена Даниловна вздохнула:
— Понимаю. Доверие заслужить надо. Я готова ждать. Сколько потребуется.
Она направилась к выходу. В дверях обернулась:
— Костя, а ты на следующей неделе выступаешь? В музыкальной школе?
— Да, — растерянно ответил мальчик. — А откуда вы знаете?
— Афишу видела на остановке. Можно, я приду послушать? Только если ты не против.
Костя переглянулся с родителями:
— Можно, наверное. Правда, мам?
— Правда, — тихо ответила Римма.
Когда дверь за свекровью закрылась, Саша обнял жену и сына:
— Ну что, поедем квартиру смотреть? Раз уж документы есть.
— Поедем, — улыбнулась Римма. — Всей семьей.
Это был конец старой истории. И начало новой — про то, как важно уметь признавать ошибки, просить прощения и давать второй шанс. Даже если кажется, что уже слишком поздно.
