Галина Михайловна вернулась домой из поликлиники, открыла дверь. После шума и суеты она мечтала посидеть в тишине, отдохнуть, но вместо этого услышала смех из гостиной. На диване сидел её сын, Артём, 27 лет, листая телефон, ноги на столе. Рядом валялась сумка дочери Полины, а из кухни доносился звон посуды. Галина Михайловна замерла, чувствуя, как давление, о котором говорил врач, даёт о себе знать.
— Артём, ты когда приехал? — Галина Михайловна поставила сумку, снимая пальто. — И Полина тут?
— Привет, мам, — Артём ухмыльнулся, не отрываясь от телефона. — Сегодня утром приехал, и сразу к тебе. Я пока от своей квартиры отказался, дорого снимать. Так что поживу у тебя. Ты где была?
— В поликлинике, — Галина Михайловна нахмурилась. — А вы почему не предупредили?
— Да чё там, — Артём пожал плечами. — Свои же, не чужие.
Галина Михайловна прошла на кухню, где Полина рылась в холодильнике.
— Мам, тут пусто, — Полина обернулась, хмурясь. — Ты вообще не готовишь?
— Полина, я не знала, что вы приедете, — мать вздохнула. — Что случилось?
— Ничего такого, — Полина пожала плечами. — Просто решили погостить. У тебя ж места вагон.
Галина Михайловна почувствовала, как висок запульсировал. Её квартира — трёшка в центре — досталась от мужа, Виктора, умершего десять лет назад. Сама она, бывшая учительница литературы, теперь на пенсии, подрабатывала репетитором. Копила на ремонт и мечтала о поездке к морю, но дети, Артём и Полина, словно не замечали её планов.
Артём работал курьером, но часто «искал себя», меняя подработки. Полина, визажист, снимала жильё с подругой и вечно жаловалась на долги. После смерти Виктора Галина Михайловна продала его машину, добавила сбережения и отложила эти деньги на чёрный день. Дети знали об этом и регулярно просили «одолжить».
— Мам, мне бабки нужны, — Артём зашёл на кухню, держа телефон. — Тачку хочу взять, б/у, но нормальную.
— И мне на курсы, — Полина села за стол. — В Москве, топовые. Там такие перспективы, мам!
— Ребята, я вам месяц назад давала, — Галина Михайловна присела, чувствуя усталость. — Артём, ты пятьдесят тысяч брал, Полина — тридцать. Когда вернёте?
— Мам, у тебя эти бабки пылятся, а мне на колёса встать, — Артём хмыкнул. — Не жмоться.
— Мам, я же стараюсь, — Полина шмыгнула носом. — Почему ты мне шанс не дашь?
— Шанс? — Галина Михайловна посмотрела на них. — А я? Я вам всю жизнь шансы даю. А вы мне что?
— Мы потом разберёмся, — Артём махнул рукой. — Сейчас туго, мам. Ты всегда выручала.
— Выручала, — Галина Михайловна кивнула. — Но я не банк. У меня свои планы.
— Планы? — Полина фыркнула. — Мам, тебе зачем деньги? Ты ж не тратишь.
Галина Михайловна промолчала, чувствуя, как что-то внутри сжимается. Она вспомнила, как растила их одна после смерти мужа, отказывая себе во всём. Теперь они взрослые, но всё ещё тянут из неё деньги, как из банкомата. Она ушла в спальню и позвонила подруге, Раисе Ивановне.
— Раис, я на грани, — сказала Галина Михайловна, стоя у окна. — Артём с Полиной приехали, опять деньги просят. Из моих сбережений и папиного наследства.
— Галь, да пошли ты их, — Раиса вздохнула. — Они взрослые. Пусть сами крутятся.
— Знаю, — Галина Михайловна посмотрела на улицу. — Но они давят. Мол, я мать, должна.
— Должна? — Раиса фыркнула. — Ты им жизнь дала, вырастила — и хватит. Пора их встряхнуть.
Галина Михайловна задумалась. Она любила детей, но их требования душили. Вечером Артём снова завёл разговор.
— Мам, я прикинул, — сказал он, сидя в гостиной. — Дай двести тысяч, тачку возьму. Ну и Поле на курсы скинь.
— Двести тысяч? — Галина Михайловна замерла. — Артём, у меня ремонт запланирован.
— Ремонт? — Полина вошла, держа телефон. — Мам, тебе и так норм. А мне в Москве сиять надо!
— Сиять? — Галина повысила голос. — А я? Я для себя жить не могу?
— Мам, не грузи, — Артём закатил глаза. — Ты для нас живёшь. Все матери так делают.
— Все? — Галина Михайловна посмотрела на него. — Ну я тогда не все. Или не только мать. Я еще и просто человек.
— Человек? — Полина недовольно поморщилась. — Ты нас бросаешь, да?
— Бросаю? — мать покачала головой. — Я вас вырастила. Теперь вы сами.
Она ушла в спальню, чувствуя, как терпение тает. Она знала, что так больше не может. Но как их остановить? Легла спать, думая, что завтра попробует новый подход.
Галина Михайловна проснулась рано. Вышла из спальни. Артём спал на диване, Полина заняла их бывшую детскую. Галина Михайловна прошла мимо, чувствуя, как квартира перестала быть её домом. Она решила попробовать достучаться до детей иначе.
— Ребята, давайте договоримся, — Галина Михайловна села за стол. — Я дам вам деньги, но с условием. Вы находите нормальную работу и отдаете по десять тысяч в месяц.
— Работу? — Артём наливал кофе, потирая глаза. — Мам, я и так пашу. Курьерка — ад.
— А я клиентов ищу, — Полина чуть не плакала. — Мам, ты не понимаешь, как мне тяжело.
— Понимаю, — Галина Михайловна кивнула. — Но я не могу вечно вас тянуть. У меня свои планы.
— Планы? — Артём хмыкнул. — Мам, тебе зачем бабки? Ты же в шкафу их держишь.
— В шкафу? — Галина Михайловна повысила голос. — Я на вас за год триста пятьдесят тысяч спустила!
— Ну и что? — Полина нахально посмотрела на мать. — Это папины деньги. Они для нас.
Галина Михайловна замерла. Она достала телефон, открыла банковское приложение и прокрутила выписки. За год она перевела Артёму и Полине больше, чем планировала на ремонт и поездку. Числа на экране жгли глаза. Она встала, чувствуя, как решимость растёт.
— Ладно, как хотите. Тогда больше не дам ни рубля, — сказала она, глядя на них. — Хватит.
— Мам, ты что, серьёзно? — Артём фыркнул.
— Мам, я без курсов пропаду, — Полина пыталась давить на жалость. — Почему ты мне крылья подрезаешь?
— Крылья? — Галина Михайловна посмотрела на неё. — Я вам крылья всю жизнь отращивала. А вы их ломаете.
— Ломаем? — Артём махнул рукой. — Мам, не гони. Дай хотя бы сто.
Галина Михайловна ушла в спальню, чувствуя, как сердце колотится. Она знала, что матери часто жертвуют собой ради детей, даже взрослых. Её соседка, Тамара, до сих пор платит за сына, которому за тридцать. Галина Михайловна не хотела такой судьбы. Она снова позвонила подруге — ей нужна была поддержка.
— Раис, я пыталась, — сказала Галина Михайловна, стоя на балконе. — Условие поставила, а они смеются. Говорят, папины деньги — их.
— Галь, они тебя не слышат, — Раиса вздохнула. — Гони их. Иначе они из тебя все высосут.
— Гнать? — Галина Михайловна задумалась. — Раис, они же мои дети.
— Дети, — Раиса кивнула. — Но взрослые. Ты тоже человек, Галь. Не банк.
Галина Михайловна кивнула, чувствуя, как идея крепнет. Вечером она попробовала ещё раз.
— Ребята, я серьёзно, — сказала она, стоя в гостиной. — Найдите работу. Или денег не будет.
— Мам, не грузи, — Артём закатил глаза. — Ты всегда выручала. И сейчас выручишь.
— Нет, — Галина Михайловна скрестила руки. — Я не ваша копилка.
— Копилка? — Полина не сдавалась. — Мам, ты нас не любишь!
— Люблю, — Галина Михайловна посмотрела на них. — Но не так, как вы хотите.
Она ушла спать, думая, что завтра всё изменится. Она не знала как, но чувствовала, что переломный момент близко.
Галина Михайловна снова проснулась рано, вышла выпить кофе. В гостиной на столе нашла блокнот Полины. На странице были заметки: «Уговорить маму на 100к для курсов», «Артём: тачка — 150к», «Узнать, сколько осталось на счету папы». Галина Михайловна замерла, чувствуя, как кровь стучит в висках. Это была последняя капля.
Галина Михайловна разбудила детей и дождавшись их на кухне, положила блокнот на стол.
— Это что? — спросила она, глядя на них.
— Мам, ты в мои вещи лазила? — Полина покраснела, вскочив.
— Лазила? — Галина Михайловна повысила голос. — Блокнот на столе лежал. Вы мои сбережения делите, как торт!
— Ну и что? — Артём хмыкнул. — Это папины бабки. Для нас.
— Папины? — Галина Михайловна посмотрела на него. — Это мои. И я их вам не дам.
— Мам, ну как ты не понимаешь, — Полина снова давила на жалость. — Я без курсов никто!
— А я без тачки, — Артём нахмурился. — Мам, ты всегда выручала.
— Выручала, — Галина Михайловна кивнула. — Но я была матерью. Теперь я просто человек.
— Человек? — Артём фыркнул. — Ты нас кидаешь, что ли?
— Нет, — Галина Михайловна открыла дверь. — Я вас отпускаю. Собирайте вещи и на выход.
— Чего? — Полина вскочила. — Мам, ты нас гонишь?
— Да, — Галина посмотрела на них. — Это моя квартира. Я не копилка, из которой можно постоянно доставать деньги.
— Мам, подожди, — Артём шагнул к ней. — Мы же семья!
— Семья? — Галина Михайловна усмехнулась. — Семья не торгует любовью за деньги. Уходите.
Полина рыдала, собирая сумку, а Артём молча кидал вещи в рюкзак. Они ушли, хлопнув дверью. Галина Михайловна закрыла дверь, чувствуя, как слёзы подступают, но это было облегчение. Она позвонила Раисе Ивановне.
— Раис, я их выгнала, — сказала она, стоя у окна. — Нашла их заметки. Они мои деньги делили.
— Галь, ты молодец, — Раиса вздохнула. — Они вернутся, но уже другие.
— Надеюсь, — Галина Михайловна посмотрела на город. — Я устала быть их банкоматом.
Галина Михайловна знала, что дети будут обижаться. Но, оставшись наконец одна же
в своей тихой квартире, она открыла ноутбук и начала искать билеты к морю. Впервые за годы она улыбнулась, чувствуя себя не только матерью, но и собой.
