— Почему? — спросила Лена наконец. — Почему я должна? Всем вам что-то должна?
— Почему что? Почему ты должна содержать сестру, пока она на работу не устроится? Потому!!! — сказала мама, вцепившись пальцами в кромку кухонного стола. Фраза прозвучала как приговор. Елена сидела, опустив голову. Она не чувствовала ни злости, ни обиды — только глухую пустоту, словно из комнаты выкачали весь воздух.
Мать поджала губы и отвернулась. Этот жест Елена знала с детства — обсуждение закончено.
— Тебе хорошо, у тебя квартира, работа. А Вика совсем одна, — добавила мать, хотя Елена не просила пояснений.
В окно било августовское солнце, и пыль танцевала в его лучах. Когда-то эта квартира принадлежала бабушке, а теперь здесь жила Елена. Сорок два квадратных метра, заработанные не ею.
— Я перезвоню, — Елена поднялась, чувствуя, как подкашиваются ноги.
В трубке слышалось тяжелое дыхание матери, будто та преодолела долгий путь, чтобы сообщить эту новость.
— Хорошо, позвони, когда передумаешь, — мать отключилась.
Елена положила телефон на тумбочку и подошла к окну. За стеклом раскинулся город — равнодушный, шумный, занятый своими делами. Так же равнодушна была к ней и Виктория — младшая сестра, которая вспоминала о существовании Елены, только когда нуждалась в чем-то.
Елена вздохнула. Квартиру она получила семь лет назад, после смерти бабушки. Тогда Виктория училась в институте, и никто не предлагал Елене содержать сестру. Потом Виктория вышла замуж, родила ребенка, развелась. И теперь, после десяти лет молчания, мать звонит и говорит, что Елена должна.
Телефон снова зазвонил, но Елена не ответила. Вместо этого она открыла шкаф и достала коробку с фотографиями. Выцветшие снимки рассказывали историю, в которой они с Викторией были вместе — две девочки, взявшись за руки, стоят у новогодней елки; Елена заплетает сестре косу; они смеются, сидя на краю фонтана…
Все закончилось, когда Елене исполнилось шестнадцать. В тот год отец ушел из семьи, оставив их с матерью и восьмилетней Викторией. Мать работала на двух работах, и забота о сестре легла на плечи Елены. Она отказалась от выпускного вечера, чтобы присмотреть за Викторией, пока мать была на ночной смене. Она не поехала с классом на экскурсию, потому что сестра заболела. Она поступила в местный институт, а не в столичный, потому что нужно было помогать матери с Викторией.
А потом, когда Виктория выросла, она словно забыла обо всем этом. Звонила редко, приезжала еще реже. Последний раз они виделись три года назад, на дне рождения матери, и Виктория едва удостоила сестру парой фраз.
Елена отложила фотографии и подошла к окну. Сентябрьский вечер окрасил небо в оттенки оранжевого и фиолетового. Через пару недель начнутся дожди, а потом придет зима — долгая и холодная. Елена представила, как Виктория появляется на пороге ее квартиры с чемоданами, и ее охватил непреодолимый страх. Не за себя — за ту жизнь, которую она так долго и кропотливо строила.
После смерти бабушки Елена не сразу переехала в квартиру. Сначала нужно было сделать ремонт — старые обои отклеивались от стен, паркет скрипел, трубы протекали. Полгода она приходила сюда после работы и до поздней ночи красила, клеила, чинила. Мать предлагала помощь, но Елена отказалась. Это было ее пространство, ее крепость.
И вот теперь это пространство хотели разрушить.
Телефон зазвонил снова, и на этот раз Елена ответила.
— Да, мам.
— Ты подумала? — без предисловий спросила мать.
— А где Вика собирается жить? — Елена задала вопрос, который следовало бы задать с самого начала.
— У тебя, конечно. Ты же одна живешь в двухкомнатной квартире.
Елена хотела сказать, что квартира однокомнатная, но промолчала. Мать никогда не была здесь и не знала, как выглядит ее жилище.
— А Мишка? — спросила она о племяннике.
— С отцом будет, — отрезала мать. — Они договорились.
Елена не знала, что и думать. Виктория, которая никогда не расставалась с сыном, вдруг решила оставить его с бывшим мужем? Что-то здесь не сходилось.
— Мам, я не понимаю, — начала Елена, но мать перебила:
— Чего тут непонятного? Сестра в беде, ты должна помочь. Я бы взяла ее к себе, но сама знаешь, у меня однушка, места нет.
— А что случилось-то? — Елена начинала терять терпение.
— Они с Игорем разошлись, — вздохнула мать. — Вика осталась без крыши над головой. Ей нужно где-то пожить, пока она не найдет работу и не снимет квартиру.
— А почему она с Игорем разошлась? — Елена чувствовала, что ей не говорят всей правды.
Мать помолчала, а потом сказала тихо:
— Она тебе сама расскажет, если захочет.
Елена закрыла глаза. Она знала, что согласится, потому что не могла не согласиться. Потому что так ее воспитали — помогать, поддерживать, жертвовать.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Пусть приезжает.
— Вот и славно, — в голосе матери появились нотки облегчения. — Она завтра приедет.
— Завтра? — Елена почувствовала, как внутри все сжалось. — Так скоро?
— А чего тянуть? — удивилась мать. — Ей же негде жить.
После разговора Елена долго сидела, глядя в одну точку. Завтра ее жизнь изменится, и она ничего не могла с этим поделать.
Виктория приехала не на следующий день, а через три. Без предупреждения, без звонка — просто появилась на пороге с двумя огромными чемоданами и рюкзаком.
— Привет, сестренка, — она улыбнулась, и Елена увидела в этой улыбке что-то незнакомое, чужое. — Не ждала?
Елена молча отступила в сторону, пропуская сестру в квартиру. Виктория была все такой же красивой — высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, собранными в небрежный пучок. Но что-то изменилось в ее лице — появилась жесткость в линии рта, холод в глазах.
— Мама сказала, ты завтра приедешь, — произнесла Елена, помогая сестре затащить чемоданы в прихожую.
— Планы изменились, — пожала плечами Виктория и огляделась. — А ничего так, уютно у тебя.
Елена проследила за ее взглядом, пытаясь увидеть свою квартиру глазами сестры. Небольшая комната, совмещенная с кухней, узкий коридор, ведущий в ванную. Места едва хватало для одного человека, не то что для двух.
— Я тебе диван постелю, — сказала Елена, не зная, что еще добавить.
— А сама где спать будешь? — спросила Виктория, расстегивая куртку.
— На раскладушке, — Елена указала на складную кровать, прислоненную к стене.
Виктория покачала головой:
— Нет, так не пойдет. Я на раскладушке буду, а ты на диване. Это же твоя квартира.
Елена удивленно посмотрела на сестру. Такой заботы она не ожидала.
— Ладно, посмотрим, — сказала она. — Ты, наверное, голодная? У меня суп есть.
— Супчик — это хорошо, — Виктория прошла на кухню и села за стол. — А выпить ничего нет?
— Вода, чай, кофе, — перечислила Елена.
— Я имею в виду чего-нибудь покрепче, — пояснила Виктория. — День был трудный.
Елена покачала головой:
— Нет, извини. Я не держу алкоголь дома.
Виктория скривила губы, но промолчала. Елена налила ей суп и села напротив.
— Как Мишка? — спросила она, чтобы нарушить тишину.
— Нормально, — отрезала Виктория. — Слушай, я не хочу об этом говорить, ладно?
Елена кивнула. Она не знала, о чем еще спросить сестру. За десять лет они стали чужими людьми.
— Мама сказала, ты работу ищешь, — произнесла она наконец.
— Да, ищу, — Виктория отодвинула тарелку с недоеденным супом. — Но это не так просто, знаешь ли. Я десять лет сидела дома с ребенком, какой из меня работник?
— А кем ты хочешь работать? — Елена старалась, чтобы ее голос звучал заинтересованно.
— Не знаю, — пожала плечами Виктория. — Может, в салон красоты куда-нибудь. Или в магазин. Какая разница?
Елена не стала развивать тему. Она понимала, что сестра не настроена на разговор.
— Ладно, располагайся, — сказала она, вставая из-за стола. — Я пойду раскладушку приготовлю.
Той ночью Елена долго не могла уснуть. Она лежала на диване — Виктория настояла на том, чтобы сестра спала на своем обычном месте, — и слушала дыхание сестры. Раскладушка скрипела каждый раз, когда Виктория переворачивалась с боку на бок.
«Интересно, надолго ли она приехала?» — думала Елена, глядя в потолок. Мать не сказала ничего конкретного, а спрашивать Викторию было неловко. Да и что это изменит? Сестра останется здесь столько, сколько понадобится, и Елена ничего не сможет с этим поделать.
Утром Елена проснулась раньше обычного. Было воскресенье, и можно было бы поспать подольше, но привычка вставать в шесть утра даже в выходные была сильнее. Она осторожно, стараясь не шуметь, встала с дивана и прошла на кухню.
Готовя завтрак, Елена думала о том, как изменится ее жизнь теперь, когда в ней появилась Виктория. Придется учитывать ее привычки, подстраиваться под ее расписание, делить с ней пространство, которое до сих пор принадлежало только ей.
Виктория проснулась около одиннадцати. Она вышла из комнаты, зевая и потягиваясь, с растрепанными волосами и опухшим от сна лицом.
— Доброе утро, — сказала Елена, отрываясь от книги. — Завтрак на плите.
Виктория молча прошла в ванную. Елена слышала, как шумит вода, как сестра что-то напевает под душем. Через полчаса Виктория появилась на кухне — свежая, причесанная, с макияжем на лице.
— Я так понимаю, кофе нет? — спросила она, открывая холодильник.
— Есть растворимый, — ответила Елена. — В шкафчике над раковиной.
Виктория скривилась, но ничего не сказала. Она достала кофе, налила воды в чайник и села за стол.
— Слушай, а у тебя есть какие-нибудь знакомства? — спросила она, глядя на сестру. — Ну, типа, чтобы на работу устроиться?
Елена задумалась. У нее были знакомые, но никто из них не мог помочь Виктории с работой.
— Не знаю, — честно призналась она. — А что ты умеешь делать?
Виктория пожала плечами:
— Да ничего особенного. В институте я на экономиста училась, но это было давно, я все забыла. Потом только с Мишкой сидела.
— А муж чем занимался? — спросила Елена, и тут же пожалела о своем вопросе. Лицо Виктории изменилось, глаза потемнели.
— Бывший муж, — поправила она. — Он бизнесмен. Точнее, считает себя таким.
Елена не стала развивать тему. Она видела, что разговор о бывшем муже неприятен сестре.
— Ладно, я поспрашиваю у своих, — сказала она. — Может, что-нибудь найдется.
Виктория благодарно кивнула и взяла телефон. Пока она листала ленту в соцсетях, Елена наблюдала за ней, пытаясь понять, что происходит в жизни сестры. Почему она вдруг решила оставить сына с бывшим мужем? Почему приехала именно сейчас? И главное — надолго ли?
День прошел в относительном спокойствии. Виктория большую часть времени проводила в телефоне, изредка выходя на балкон, чтобы покурить. Елена занималась своими делами — готовила обед, гладила белье, читала книгу. Они почти не разговаривали, и это устраивало обеих.
Вечером, когда Елена уже собиралась ложиться спать, Виктория вдруг сказала:
— Я завтра по собеседованиям поеду. Нашла несколько вариантов.
Елена удивленно посмотрела на сестру:
— Так быстро? Ты же только приехала.
— А чего тянуть? — пожала плечами Виктория. — Мне нужны деньги.
Елена кивнула. Она не стала спрашивать, куда именно собирается сестра — это было не ее дело. Главное, что Виктория действительно ищет работу, а не просто сидит на шее у сестры, как опасалась Елена.
Прошла неделя. Виктория каждый день уходила на собеседования, возвращалась поздно, но работу так и не нашла. Елена не спрашивала, как проходят поиски — ей хватало кислого выражения лица сестры, когда та возвращалась домой.
В пятницу вечером Виктория пришла особенно поздно. Елена уже начала беспокоиться, но не решалась звонить — они не договаривались отчитываться друг перед другом.
Когда дверь наконец открылась, Елена почувствовала запах алкоголя.
— Привет, сестренка, — Виктория улыбалась, но глаза были пустыми. — Не ждала?
— Я волновалась, — честно призналась Елена. — Уже поздно.
Виктория махнула рукой:
— Брось. Я взрослая женщина, могу приходить, когда хочу.
Она прошла в комнату, на ходу снимая пальто и бросая его на кресло. Елена молча подняла вещь и повесила на крючок в прихожей.
— Ты пьяна, — констатировала она, вернувшись в комнату.
— Немного, — согласилась Виктория. — Имею право. День был… неудачный.
Она упала на диван и закрыла глаза. Елена села рядом.
— Что случилось?
Виктория открыла один глаз и посмотрела на сестру:
— Ничего особенного. Просто очередной отказ. Знаешь, что они мне сказали? «У вас нет опыта работы». А где я его возьму, этот опыт, если никто не берет?
Елена вздохнула. Она понимала сестру — найти работу без опыта действительно сложно.
— Может, стоит начать с чего-то попроще? — предложила она. — Необязательно сразу искать высокооплачиваемую должность.
Виктория резко села:
— Ты думаешь, я ищу высокооплачиваемую должность? Я готова на что угодно, лишь бы платили. Но даже уборщицей не берут без опыта, представляешь?
Она горько засмеялась, и Елена увидела в ее глазах слезы.
— Ладно, не обращай внимания, — Виктория встала с дивана. — Я спать пойду. Завтра новый день, новые собеседования.
Она ушла в ванную, а Елена осталась сидеть на диване, глядя в окно. Она чувствовала, что сестра что-то не договаривает, что за ее словами скрывается что-то еще, но не решалась спросить.
Утром Виктория не встала на собеседования. Она спала до обеда, а когда проснулась, была мрачнее тучи.
— Голова болит, — объяснила она, принимая из рук Елены таблетку аспирина. — Спасибо.
Елена села напротив:
— Сегодня выходной. Может, прогуляемся? Погода хорошая.
Виктория покачала головой:
— Нет, я лучше дома посижу. Да и денег лишних нет, чтобы по кафе ходить.
— Мы можем просто погулять, — предложила Елена. — В парке, например.
— Не хочу, — отрезала Виктория. — Извини.
Она ушла в комнату, оставив Елену одну на кухне. Елена вздохнула. Она не знала, как помочь сестре, как вытащить ее из этого состояния.
Вечером, когда они ужинали, Виктория вдруг спросила:
— Лен, а сколько ты зарабатываешь?
Елена удивленно посмотрела на сестру:
— А зачем тебе?
— Просто интересно, — пожала плечами Виктория. — Ты вот квартиру свою содержишь, еду покупаешь, одежду. На все хватает?
— В целом да, — осторожно ответила Елена. — Я не шикую, конечно, но на жизнь хватает.
Виктория кивнула:
— А на двоих хватит?
Елена почувствовала, как внутри все сжалось. Вот оно что. Сестра не собирается искать работу, она планирует жить за счет Елены.
— Вика, я не могу содержать двоих, — твердо сказала она. — У меня не такая большая зарплата.
— Да я не насовсем, — быстро ответила Виктория. — Просто пока работу не найду. А то у меня деньги заканчиваются, а новых нет.
Елена помолчала, собираясь с мыслями.
— Я могу помочь тебе с самым необходимым, — сказала она наконец. — Но не более того. И только на время, пока ты ищешь работу.
Виктория просияла:
— Спасибо, сестренка! Я знала, что ты не бросишь меня в беде.
Она вскочила из-за стола и обняла Елену. От неожиданности Елена даже не успела обнять сестру в ответ.
— Я тебе все верну, обещаю, — продолжала Виктория. — Как только устроюсь на работу.
Елена кивнула, не веря ни единому слову.
Прошел месяц. Виктория перестала ходить на собеседования, объясняя это тем, что «все равно никто не берет». Она целыми днями сидела дома, смотрела сериалы, листала ленту в соцсетях. Иногда она готовила ужин или мыла посуду, но чаще всего Елена приходила с работы в неубранную квартиру и к пустому холодильнику.
Деньги утекали сквозь пальцы. Елена не понимала, куда они исчезают — она старалась экономить, покупала только самое необходимое, отказывала себе во всем, что считала излишествами. Но денег все равно не хватало.
Виктория не просила напрямую, но Елена видела, как сестра выразительно смотрит на пустую пачку сигарет, как вздыхает, открывая холодильник, как жалуется на старую обувь, которая вот-вот развалится. И каждый раз Елена доставала кошелек и отдавала сестре последние деньги.
В тот вечер она вернулась с работы особенно уставшей. Начальник весь день придирался к мелочам, коллеги сторонились ее, словно чувствуя плохое настроение. Елена мечтала только об одном — принять душ и лечь спать.
Но дома ее ждал сюрприз. Виктория сидела на диване, а рядом с ней — незнакомый мужчина. На столе стояли бутылка вина и два бокала.
— А, Ленка, привет, — Виктория улыбнулась. — Познакомься, это Костя. Костя, это моя сестра, Елена.
Мужчина — молодой, высокий, с зализанными назад волосами — кивнул, но не встал.
— Очень приятно, — пробормотала Елена, не зная, что еще сказать.
— Мы тут решили посидеть, отметить, — продолжала Виктория. — Костя на работу устроился.
— Поздравляю, — Елена посмотрела на незнакомца. — А кем, если не секрет?
— Менеджером по продажам, — ответил Костя, улыбаясь. У него была неприятная улыбка — словно оскал хищника.
— Это здорово, — Елена повернулась к сестре. — Вика, можно тебя на минутку?
Они вышли на кухню. Елена закрыла дверь и спросила шепотом:
— Ты кого привела?
— Я же сказала — Костю, — удивилась Виктория. — Мы познакомились недавно. Он классный парень.
— И ты решила привести его сюда, в мою квартиру, без предупреждения? — Елена чувствовала, как внутри закипает злость.
— А что такого? — пожала плечами Виктория. — Это же ненадолго. Посидим, выпьем и все.
— Вика, я устала, — Елена попыталась взять себя в руки. — Я хочу отдохнуть. Можно, вы пойдете куда-нибудь в другое место?
Виктория поджала губы:
— Куда? У меня денег нет, чтобы по кафе ходить.
— А у твоего Кости есть? — спросила Елена.
— Он только устроился, первую зарплату еще не получил, — объяснила Виктория. — Лен, ну не будь занудой. Мы тихонько посидим, ты даже не заметишь.
Елена вздохнула. Она знала, что спорить бесполезно. Виктория всегда делала то, что хотела, не считаясь с мнением других.
— Ладно, — сказала она наконец. — Но только сегодня. И не поздно.
Виктория просияла:
— Спасибо, сестренка! Ты самая лучшая.
Она чмокнула Елену в щеку и вернулась в комнату. Елена осталась на кухне, не зная, что делать дальше. Идти в комнату не хотелось — там Виктория с Костей, остаться на кухне — глупо. В итоге она решила принять душ, а потом лечь спать, несмотря на гостей.
Когда Елена вышла из ванной, из комнаты доносились смех и музыка. Она прошла на кухню, сделала себе бутерброд и села за стол. Есть не хотелось, но нужно было чем-то занять руки.
В дверь постучали.
— Входите, — сказала Елена, думая, что это Виктория.
Но на пороге появился Костя.
— Извини, что мешаю, — сказал он, улыбаясь все той же неприятной улыбкой. — Вика сказала, что у вас где-то была бутылка хорошего коньяка.
Елена нахмурилась:
— Нет у меня никакого коньяка.
— Странно, — Костя прислонился к дверному косяку. — Она уверяла, что есть.
— Она ошиблась, — отрезала Елена.
Костя пожал плечами и вернулся в комнату. Елена услышала, как он что-то говорит Виктории, а та смеется в ответ. Звук этого смеха царапал нервы, как наждачная бумага.
С того вечера Костя стал частым гостем в их квартире. Он приходил каждый день, приносил дешевое вино, сидел до поздней ночи. Иногда оставался ночевать, и тогда Елене приходилось спать на кухне, на неудобном стуле, подложив под голову свернутую куртку.
Как-то раз, вернувшись с работы раньше обычного, Елена обнаружила, что из квартиры пропали деньги, которые она откладывала на ремонт ванной. Не так много — пятнадцать тысяч, но для нее это была существенная сумма.
— Вика, ты не видела деньги, которые лежали в шкафу? — спросила она сестру, уже зная ответ.
Виктория, не отрываясь от телефона, покачала головой:
— Нет, не видела. А что, пропали?
— Да, — Елена смотрела на сестру, пытаясь уловить хоть какую-то реакцию. — Пятнадцать тысяч.
— Может, ты потратила и забыла? — предположила Виктория, все еще не глядя на сестру.
— Нет, я точно не тратила, — Елена почувствовала, как злость поднимается изнутри. — Вика, посмотри на меня.
Виктория неохотно оторвалась от телефона:
— Ну что?
— Ты взяла мои деньги?
— С чего ты взяла? — возмутилась Виктория. — Я что, воровка какая-то?
— Тогда куда они делись? — Елена старалась говорить спокойно, но голос дрожал. — В квартире только мы с тобой.
— И Костя, — добавила Виктория.
— Что, прости? — Елена не поверила своим ушам.
— Ну, Костя иногда заходит, когда тебя нет, — пояснила Виктория. — У него же есть ключ.
— Ключ? — Елена почувствовала, как внутри все холодеет. — Откуда у него ключ?
— Я дала, — пожала плечами Виктория, как будто в этом не было ничего особенного. — А что такого? Он же мой парень.
Елена закрыла глаза. Она чувствовала, что еще немного, и она просто взорвется.
— Вика, — произнесла она, тщательно подбирая слова. — Это моя квартира. Ты не имеешь права давать ключи кому бы то ни было без моего разрешения.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Виктория. — Подумаешь, ключи. Ты бы все равно не разрешила, так что я решила не спрашивать.
Елена смотрела на сестру и не узнавала ее. Та самая девочка, которую она когда-то защищала от дворовых хулиганов, которой заплетала косички перед школой, с которой делила последнюю шоколадку — куда она исчезла? Перед ней сидела чужая женщина, эгоистичная и бесцеремонная.
— Я хочу, чтобы ты вернула деньги, — сказала Елена. — И чтобы Костя больше не появлялся здесь.
Виктория усмехнулась:
— А если я не верну? Что ты сделаешь? Выгонишь меня? Родную сестру?
— Да, — твердо ответила Елена. — Выгоню. И тебя, и твоего Костю.
Виктория рассмеялась:
— Не выгонишь. Мама тебе не позволит. Она сказала, ты должна мне помогать.
— Мама далеко, — заметила Елена. — И это моя квартира. Я решаю, кто здесь живет, а кто нет.
Она встала и подошла к двери:
— У тебя три дня. Либо ты возвращаешь деньги и Костя исчезает из моей жизни, либо уходишь ты.
Хлопнув дверью, Елена вышла из квартиры. Она бесцельно бродила по улицам, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Дело было не в деньгах — хотя пятнадцать тысяч для нее были суммой значительной. Дело было в предательстве. Сестра, которой она доверяла, которую впустила в свой дом, обокрала ее и еще имела наглость оправдываться.
Когда Елена вернулась домой, Виктории не было. На столе лежала записка: «Ушла к Косте. Вернусь завтра».
Елена смяла бумажку и бросила в мусорное ведро. Она чувствовала странное облегчение — наконец-то она одна в своей квартире, без сестры, без ее бойфренда, без постоянного напряжения.
Утром Елена проснулась от звонка телефона. Звонила мать.
— Как вы там? — спросила она без предисловий. — Вика работу нашла?
Елена помолчала, собираясь с мыслями.
— Нет, мам, не нашла, — ответила она наконец. — И не ищет.
— Как не ищет? — удивилась мать. — Она же каждый день на собеседования ходит.
Елена горько усмехнулась:
— Не ходит она ни на какие собеседования. Сидит дома, смотрит сериалы, встречается с каким-то Костей.
— С каким еще Костей? — в голосе матери появилось беспокойство. — Она ничего не говорила про Костю.
— Конечно, не говорила, — Елена чувствовала, как внутри поднимается злость. — Она много чего не говорит. Например, что обворовала меня.
— Не может быть, — ахнула мать. — Вика бы никогда…
— Она взяла пятнадцать тысяч, которые я откладывала на ремонт, — перебила Елена. — И дала ключи от моей квартиры своему ухажеру.
На другом конце провода повисла тишина. Потом мать произнесла тихо:
— Я поговорю с ней.
— Не надо, — отрезала Елена. — Я сама разберусь. У нее три дня, чтобы вернуть деньги и съехать.
— Ты выгоняешь сестру? — в голосе матери звучало неподдельное удивление. — Родную сестру?
— Да, мам, выгоняю, — Елена старалась говорить спокойно, но голос дрожал. — Потому что она не сестра мне. Сестра бы не обокрала меня, не лгала бы, не пользовалась моей добротой.
— Но она же в беде, — возразила мать. — Ты должна помочь ей.
— Почему? — спросила Елена. — Почему я должна? Она взрослая женщина, пусть сама решает свои проблемы.
— Потому что мы — семья, — ответила мать, как будто это все объясняло. — В семье помогают друг другу.
— А когда я была в беде, где была семья? — Елена почувствовала, как по щекам текут слезы. — Когда я ремонтировала эту квартиру в одиночку? Когда заболела и три недели лежала с температурой? Когда потеряла работу и не могла платить за коммуналку? Где тогда была Вика? Где была ты?
Мать молчала. Елена слышала ее тяжелое дыхание в трубке.
— Все эти годы я жила одна, — продолжала Елена. — Сама решала свои проблемы, сама справлялась со своими бедами. И никто не говорил, что кто-то должен мне помогать. А теперь вдруг появляется Вика, и я сразу что-то должна?
— Она твоя сестра, — упрямо повторила мать. — У нее никого нет, кроме тебя.
— У меня тоже никого нет, — ответила Елена. — И я справляюсь. Пусть и она научится.
Она отключила телефон и села на диван, обхватив голову руками. В груди было пусто и холодно, словно внутри все выжгли.
Виктория не вернулась ни на следующий день, ни через день. На третий день Елена пришла с работы и обнаружила, что квартира пуста — исчезли вещи сестры, ее косметика, даже фотография в рамке, которую Виктория поставила на полку. На столе лежала записка:
«Я забрала свои вещи. Деньги верну, когда смогу. Прости, если сможешь. Вика».
Елена смяла записку и выбросила в мусорное ведро. Она знала, что сестра не вернет деньги — ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Знала, что мать не простит ей этого разрыва. Знала, что теперь она окончательно одна.
Но странным образом это не пугало ее. Наоборот, она чувствовала облегчение — словно сбросила с плеч тяжелый груз, который тащила всю жизнь. Груз ответственности за других, за их ошибки и проблемы.
Она подошла к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался свежий ветер, принося запахи осени — прелых листьев, костров, дождя. Елена глубоко вдохнула и улыбнулась.
Может быть, одиночество — не такая уж плохая вещь, если это — ее выбор, а не навязанная кем-то необходимость.
Телефон зазвонил снова. Елена посмотрела на экран — мать. Она колебалась мгновение, а потом решительно нажала «отклонить». Хватит. Хватит жить чужими жизнями, решать чужие проблемы, подчиняться чужим ожиданиям.
Пора научиться жить своей жизнью. Здесь и сейчас.
Елена закрыла окно, села за стол и достала блокнот. «Планы на будущее», — написала она на чистом листе и задумалась.
Впервые за долгое время она думала только о себе. И это было правильно.
