— Я на тебя рассчитывала, а ты оказалась такая эгоистка…
— Мама, ты требуешь невозможного… — начала было Алёна.
— Как невозможного?! Всё возможно, было бы желание! Но у тебя, я вижу, его нет. Вот как ты мне отплатила чёрной неблагодарностью за все те годы, которые я тебя растила, во всём себе отказывала, ничего взамен не просила!
Алёна молча слушала мать. Своего решения она менять не собиралась.
— Нечего на меня всех собак вешать! И выставлять виноватой! — кипятилась Алёна, рассказывая о недавнем разговоре с матерью лучшей подруге Наде.
— Ну и новости… — только и повторяла Надежда. Она никак не могла поверить в такое. — Слушай, но помнится, ты мне рассказывала, что растила тебя бабушка, а не мать. Ты же говорила, что почти не виделась с ней. С чего мать тогда сейчас говорит, что во всём себе отказывала, когда растила тебя?
— Ох… Она много всего говорит. И знаешь… говорить она умеет, этого у неё не отнять, — вздохнула Алёна.
Когда родилась Алёна, Виоле было всего восемнадцать лет. Юная девушка, только что окончившая школу.
Забеременела Виола вне брака, от парня, в которого влюбилась без памяти. Парень учился в соседнем классе. Не успел он окончить школу, как его отцу предложили какую-то очень денежную работу очень далеко, в крупном городе и буквально за две недели их семья сорвалась с места и спешно переехала.
А парень, накануне отъезда, просто сообщил ошеломлённой девушке, что они, наверное, больше никогда не увидятся и потому свадьбы, о которой они ещё недавно мечтали, не будет. И может оно и к лучшему. Ведь теперь его ждут совсем другие перспективы, другие планы, другая жизнь.
Виола рыдала всю неделю, а на следующей неделе обнаружила, что беременна.
…После рождения Алёны, отсидев декрет, Виола кинулась зарабатывать деньги. Так вышло, что за это время её мать, Ирина Петровна, получила инвалидность, нерабочую группу, и осела дома.
Она-то и занималась в дальнейшем воспитанием маленькой Алёнки. А её муж, Владислав Сергеевич, отец Виолы, работал.
Сама же Виола отправилась на заработки вахтовым методом. Потом долго работала на двух работах, диспетчером, выстраивая график так, чтобы сутки работать в одном месте, потом сутки в другом. А потом один выходной, и по новой.
За всё детство Алёна почти не видела мать. Бабушка всегда объясняла, что мама и дедушка работают, стараются, чтобы ей, Алёне, и им всем, хорошо жилось.
— Я скоро вырасту и тоже буду помогать, — важно заявляла Алёнка.
Ирина Петровна улыбалась, глядя на внучку, которая ей была, как родная дочь.
— Ты лучше, учись, — говорила она. — Сначала в школе, потом в институт обязательно иди. А то будешь без образования, как мама твоя, небольшие деньги тяжким трудом зарабатывать.
— А с институтом денег больше дают? — деловито осведомилась восьмилетняя Алёнка, сосредоточенно натягивая на свою куклу вязаную кофточку, которую специально для этой куклы ей связала бабушка.
— Дают, — усмехнулась Ирина Петровна. — С институтским дипломом у тебя появляется свобода выбора. А это важно.
Личной жизни у Виолы не было. Совсем.
Алёнка слышала, как иногда бабушка и дедушка, вечерами, думая, что внучка крепко спит, тихонько разговаривали об этом на кухне.
Бабушка вздыхала и говорила, что «девка видная, красивая, а не везёт ей». Дедушка же говорил, что просто Виола никуда не ходит, уработалась вся, себя не жалеет. Бабуля спорила и защищала дочь, ведь та хотела накопить на квартиру и потому работала так много, а это похвально…
Алёнка лежала, уткнувшись носом в одеяло, и жалела мать, которая так много работала. И правда, зачем всё это, если жить некогда?
— Жили мы хорошо, грех жаловаться, — рассказывала Алёна Наде. — У меня всё было, и вкусная еда, и одежда, и игрушки. Мама накопила-таки денег и купила квартиру. Мы переехали. К тому времени я как раз окончила школу и тут… Тут мама словно с цепи сорвалась, пустилась во все тяжкие. Я училась в вузе, жила в общежитии, и бабуля мне рассказывала, что мать меняла мужчин буквально каждый месяц. То с одним, то с другим. Говорит, навёрстывала упущенные годы…
— Конечно, ведь она стала независимой, — задумчиво проговорила Надя. — Смотри, квартиру свою купила, дочь выросла, она занялась собой, своей жизнью, упрекнуть её не в чем. Вполне логично.
— Ага… Я искренне желала ей счастья. Ведь она его заслужила… Потом прошло время, через пять лет не стало бабули. Ещё через год — дедушки. Я уже работала. Очень сильно переживала, до депрессии дошло, так тяжко было. Мама тоже переживала, правда не долго, вскоре она уже была поглощена новым романтическим переживанием. Её очередной мужчина был потрясающим. Это был фитнес тренер. Мама увлеклась плаваньем, ходила в фитнес клуб и там встретила его… Потом я два раза сменила место работы, потом встретила Вадика, мы поженились, — продолжала рассказывать Алёна.
— А мать?
— Мать всё так же меняла мужчин. Ни один у неё долго не задерживался. Я удивлялась, как же она жила все годы, что я росла, и эта сторона жизни её совсем не интересовала? А она мне объяснила, что, мол, хотела тебя сначала вырастить, на ноги поставить, не до гулянок было. А ещё была цель: отдельное жильё, своя квартира.
— А ты с матерью жила до замужества в той квартире? — спросила Надя.
— Нет. После того, как не стало бабушки, я к дедушке переехала, хотела помочь, поддержать. Он уже плохо ходил, болел, из дома не выходил совсем… Когда не стало его, я так там жить и осталась. Когда я вышла замуж, мы с Вадиком сделали в той квартире ремонт. И по сей день в ней живём. А мать живёт в той квартире, что купила. И там же встречается со своими «кавалерами».
Алёна усмехнулась, хотя ей было не до смеха. Потому что недавно, одно за другим, произошло несколько событий, перевернувших всё с ног на голову, и в результате которых, мать поставила её перед жестоким выбором.
— Мне двадцать семь лет, — рассказывала Наде Алёна. — Мы с мужем решили, что самое время родить ребёнка. На работе я сейчас могу пойти в декрет, очень удачно, у нас как раз одна сотрудница только что из него вышла и приступила к работе. У Вадика всё хорошо, зарплата стабильная, нам вполне хватит, даже если я не буду работать, пока буду сидеть с малышом. Но мама…
…Однажды Алёна, едва узнав о том, что ждёт ребёнка, тут же поспешила поделиться радостной новостью с матерью. С мужем они уже порадовались и даже успели помечтать о том, что хотели бы, чтобы родилась двойня…
Виола сначала напряглась, услышав в телефоне взволнованный голос дочери, но потом, Алёна заверила её, что ничего не случилось, всё в порядке, и что она хочет непременно с ней встретиться после работы, чтобы что-то рассказать. Она не хотела объявлять новость по телефону.
Реакция матери удивила Алёну.
— Жаль. Как не вовремя! Я так рассчитывала на твою помощь… — разочарованно проговорила Виола, комкая в руке салфетку. Они сидели в кафе.
— К…какую помощь? — удивлённо спросила Алёна, борясь с чувством обиды, которое прямо захлестнуло её. Ведь ещё сегодня утром они так радовались с мужем, что скоро станут родителями, а матери не только не радостно, а даже «жаль»…
— Я тоже беременна, — глядя прямо в глаза дочери, произнесла Виола. — Отец ребенка он… Он… Словом, вышло всё в точности, как и в тот, самый первый раз. Он уехал. Далеко уехал. А от малыша велел избавиться. Но я не хочу этого делать, дочь! Я хочу родить.
— Мама… — только и произнесла потрясённая Алёна.
— Это мой последний шанс, понимаешь? Мне сорок пять лет, и я хочу родить, — тихо, но твёрдо произнесла мать. — А ты можешь и подождать. Ты ещё молодая, какие твои годы!
— Что?! — Алёна не поверила своим ушам. — Ты намекаешь на то… на то, чтобы я…
Алёна никак не могла произнести слова, которые мать произнесла за неё таким будничным голосом:
— Срок ещё маленький. Прерви беременность. Сбегай в клинику, сейчас это делается легко, без проблем. Наша семья не потянет двух малышей сразу. Когда родится мой ребёнок, какое-то время я не смогу работать, мне нужна будет ваша помощь. А уж потом можете рожать своего.
Алёна потрясённо молчала. А мать продолжала её убеждать:
— Ты должна мне помочь! Ты можешь и потом родить, а я — нет. Я хочу насладиться счастьем материнства, думаю, что ты, как женщина, теперь должна меня понять. Когда ты родилась, я была ещё девчонкой! Глупой девчонкой, не ведающей жизни. Я пообещала родителям, что, как только смогу, выйду на работу, стану зарабатывать деньги, чтобы в нашей семье не было нужды. И я это сделала. Правда на алтарь я бросила счастье материнства. Я не видела, как ты росла, мне всё время было некогда, либо я спала после смены, либо я работала… И теперь… Теперь я хочу в полной мере испытать все радости, связанные с рождением ребенка и его последующим взрослением. Хочу не пропустить ни единого мгновения!
— Но я тоже этого хочу! Я хочу родить ребенка, — заявила Алёна. — И я тебя прекрасно понимаю! Но не понимаю, как ты могла подумать, что ради твоего малыша, я должна буду избавиться от своего?! Что за жестокий выбор? Мне почти тридцать. Мы с Вадимом хотим ещё детей, но ты, мама! Зачем тебе это? Мы родим тебе внука или внучку. Разве это не будет для тебя счастьем?
— Я на тебя рассчитывала, на твою помощь, — повторила мать. — А ты оказалась эгоисткой! Я всем пожертвовала ради тебя, своей личной жизнью, временем, а ты не хочешь мне помочь. Я не справлюсь одна! Как несправедливо…
Мать тихо разрыдалась, закрыв лицо руками. Люди, сидящие за соседними столиками, начали с любопытством оглядываться на них.
Алёна посмотрела на мать, грустно вздохнула и молча поднялась из-за стола. Она вышла из кафе на улицу и пошла быстрым шагом по направлению к автобусной остановке. Алёна очень хотела, как можно скорее приехать домой и, уткнувшись в подушку, разрыдаться. Было очень, очень обидно и тяжело на душе.
«Можешь приехать?» — это сообщение от матери застало Алёну врасплох. Женщина была уже на третьем месяце беременности, прерывать которую по просьбе матери, категорически отказалась.
С того дня они не общались. И вдруг пришло это короткое сообщение. Не зная, чего и ждать, Алёна отправилась к матери.
Едва Виола открыла дверь, она разрыдалась.
— Замершая беременность… Одиннадцать недель. Бог решил иначе, чем я хотела… Я потеряла ребёнка… — тихо произнесла мать Алёны, справившись с рыданиями.
— Мама… Даже не знаю, что сказать… — Алёна сама была примерно на таком же сроке и понимала чувства матери.
Она подошла к ней и обняла крепко-крепко.
— Прости меня, дочь… — сказала Виола. — Не стоило мне тебе тогда предлагать такое… Наверное поэтому Бог меня и наказал.
— Мама, Бог никого не наказывает! Мы сами себя наказываем, а потом мучаемся, — тихо произнесла Алёна.
— Прости меня, прости… Я была, как одержимая этой беременностью! Я так мечтала, так хотела! И вот… — Виола рыдала, уткнувшись в плечо дочери.
— Алёнка! Это же вылитый мой папа, твой дедушка Владислав, смотри, и глаза, и рот его, и брови! — взволнованно проговорила мама Алёны, как только увидела новорожденного внука, когда вместе с зятем Вадимом встречала её из роддома. — Можно я его подержу?
Алёна бережно передала матери сына, завернутого в голубую пелёнку. Малыш умильно морщил носик, собираясь заплакать. Виола держала внука и не могла наглядеться на него. Счастье буквально затопило её.
Ей вдруг стало нестерпимо грустно от того, что она снова вспомнила про свою несостоявшуюся беременность. Буквально каждый день она думала о не родившимся малыше, считала дни, сколько оставалось бы до родов, представляла, как бы она была счастлива…
— Не грусти, мама, пожалуйста, — попросила Алёна, погладив мать по плечу. Она конечно же, поняла, о чём подумала мать, когда в её глазах блеснули слёзы.
— Не буду, — пообещала Виола. — Я же теперь бабушка, на мне лежит большая ответственность.
— Шутишь? — улыбнувшись, спросила Алёна, с любовью глядя на мать и сына. Муж Алёны, Вадим, тоже стоял рядом и улыбался.
— Ни капельки! — бодро ответила Виола. Она тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. — У меня появился малыш, как я и мечтала, разве это не здорово? Я буду помогать вам о нём заботиться, ведь у меня есть опыт.
Алёна снова улыбнулась и подумала о том, что очень любит мать. А то, что между ними произошёл тот давний разговор… Алёна старалась не осуждать мать. Ошибиться может каждый. Всякое бывает между родными людьми, и хорошее, и плохое. Жизнь — штука сложная, иногда она делает крутые виражи, и нет единственного правильного решения. У каждого своя правда. И каждый по-своему прав.
