Саша открыл дверь, и в квартиру ввалился Настин отец с потрепанным чемоданом в руках. Настя, кормившая дочку кашей на кухне, замерла. Виктор Петрович, пахнущий перегаром и табаком, ухмыльнулся и выдал:
— Теперь с вами жить буду, потеснитесь, не треснете! Моя квартирка… это… того!
Настя моргнула, не веря ушам. Саша кашлянул, но тесть уже плюхнулся на диван, разбрасывая ботинки. Запах старой одежды и алкоголя заполнил комнату. Настя посмотрела на мужа, но тот только пожал плечами, явно растерянный.
Настя и Саша жили в Челябинске, в двушке, взятой в ипотеку. Настя работала в колл-центре интернет-провайдера, Саша — механиком в автосервисе. Жили небогато, но дружно: по выходным гуляли с двухлетней Аней, летом ездили на озеро. Их квартира была тесной — Аня спала в маленькой комнате, а они ютились на раскладном диване в гостиной. Все шло своим чередом, пока не явился Виктор Петрович.
Настин отец был ходячей катастрофой. Пять лет назад он развелся с ее мамой из-за пьянок и карточных долгов. Настя помнила, как он проигрывал деньги в покер, а потом просил у родни одолжить ему. После развода он жил в своей однушке, изредка звонил дочери, но в гости не лез. Настя видела его на свадьбе и на Анином дне рождения, и каждый раз он был навеселе.
И вот он стоял в их квартире, заявляя, что остался без жилья.
Настя отодвинула тарелку и посмотрела на отца.
— Отец, что значит «того»? — спросила она. — Где твоя квартира?
— Проиграл, — он хмыкнул, будто это ерунда. — В картишки. Долги, короче. Пришлось отдать.
— Проиграл? — Саша опешил. — Всю квартиру?
— Ага, — тесть кивнул, снимая куртку. — Так что, ребят, готовьте место. Я теперь ваш.
Настя почувствовала, как кровь стучит в висках. Это была их квартира, их жизнь, а он влезал, как хозяин. Саша молчал, глядя на тестя, и Настя поняла: разговор будет долгим.
— Может, там что-то можно решить?
— Ничего не решить, — он махнул рукой. — Новый хозяин уже заехал. Чего вы, не рады? Я ж отец, не чужой!
Настя сглотнула. Аня захныкала, и она пошла к ней, оставив Сашу с тестем. Ей нужно было время, чтобы осознать этот кошмар.
Вечером, уложив Аню, Настя перехватила Сашу на кухне.
— Саш, это что теперь? — шептала она. — Он правда с нами жить будет?
— Насть, я не знаю, — он вздохнул. — Он твой отец. Не выгонять же его.
— А почему нет? — она всплеснула руками. — Он сам все профукал! Пусть выкручивается!
— Тише, — Саша оглянулся. — Я понимаю, но… он один. Куда ему?
— Куда угодно! — Настя нахмурилась. — У нас ипотека, работа, ребенок маленький. Где мы его разместим?
— Давай пока поживет, — Саша пожал плечами. — Может, работу найдет, снимет что-нибудь.
— Саш, он всю жизнь пил и играл, — она покачала головой. — Ты веришь, что он изменится?
— Не знаю, — он потер виски. — Но выгонять… как-то не по-людски.
Настя замолчала. Она любила Сашу, но его доброта сейчас злила. Виктор Петрович храпел на их диване, и она знала: это только начало.
Неделя с тестем была как дурной сон. Виктор Петрович вел себя, будто дома: разбрасывал носки, орал на телевизор, требовал еду. Настя возвращалась с работы, а он восседал на диване, окруженный бутылками пива.
— Настя, где жратва? — кричал он. — Сготовь что-нибудь, я голодный!
— Вообще-то я с работы, — она сдерживалась. — Там суп в холодильнике.
— Суп? — он фыркнул. — Я мужик, мне мясо давай!
Настя молча ставила сковородку. Саша пытался говорить с тестем, но тот отмахивался.
— Саш, не грузи, — говорил он. — Я ж не навек тут. Найду работу, съеду.
— Когда? — Саша хмурился. — Вы неделю сидите. Может, с Аней посидите, пока мы работаем?
— С дитем? — тесть заржал. — Не, это не мое. Лучше в гараж схожу, там мужики есть.
Настя, слушая это, кипела. Она звонила подруге Лене, чтобы выговориться.
— Лен, он невыносимый! — жаловалась она. — Жрет, пьет, орет. А Саша молчит!
— Насть, ты с Сашей говорила? — Лена была спокойна. — Он же видит, что это кошмар.
— Говорила, — Настя вздохнула. — Он не хочет отца выгонять. Говорит, родня.
— Родня — это вы с Аней, — Лена хмыкнула. — А этот твой Виктор Петрович — балласт. Поставь Сашу перед фактом. Или он его выставляет, или ты с Аней уедешь.
— Куда? — Настя опешила. — У нас ипотека, Лен. К маме?
— Напугай хотя бы, — Лена засмеялась. — Пусть шевелится.
Настя задумалась. Блеф был рискованным, но терпеть дальше она не могла.
Вечером, пока тесть «гулял с мужиками», Настя поймала Сашу.
— Саш, это не жизнь, — начала она. — Отец нас из дома выживает. Я так не могу.
— Насть, я знаю, — он вздохнул. — Но он твой отец.
— Саш, вот именно — он мой отец. И я хочу, чтобы ты, мой муж, его отсюда выставил, — она посмотрела ему в глаза. — Мы важнее или он?
— Вы, — Саша кивнул. — Но… как его выгнать? Он же пропадет.
— Он уже пропал, — Настя покачала головой. — Проиграл квартиру, пьет, нам мешает. Если ты его не остановишь, я уеду к маме. С Аней.
Саша замер. Настя видела, как он борется, но молчала. Она не хотела уходить, но это был ее последний козырь.
— Ладно, — наконец сказал он. — Я поговорю с ним. Завтра.
Настя кивнула, но не верила, что Саша решится.
Настя теряла терпение. Она звонила маме, Галине Сергеевне.
— Мам, он нас выживает, — жаловалась она. — Саша не может его выставить, а я на пределе.
— Настя, чего терпишь? — мама была резкой. — Это ваш дом. Выгони его.
— Как? — Настя вздохнула. — Саша против. Говорит, мой отец.
— Не спрашивай, — мама хмыкнула. — Собери его шмотки и выставь. Пусть Саша поорет потом и успокоится.
Настя задумалась. Идея была дикой, но, может, стоило? Она боялась таких шагов, но жить так было невозможно.
На следующий день тесть устроил скандал. Настя отказалась готовить ему ужин, и он начал орать.
— Это что, я голодный сидеть должен? — кричал он. — Ты, Настя, моя дочь, готовь давай!
— Я тебе не прислуга, — Настя стояла у плиты. — Хочешь есть — готовь сам.
— Ах ты… — он шагнул к ней, но Саша встал между ними.
— Хватит, — тихо сказал он. — Виктор Петрович, успокойтесь.
— Успокойтесь? — тесть фыркнул. — Я у вас в гостях, а вы мне отказываете?
— Да ты не гость, — Настя вспыхнула. — Мы тебя не приглашали. Ты сам притащился, и уходить никак не хочешь.
Виктор Петрович открыл рот, но промолчал. Саша посмотрел на Настю, и она поняла: он с ней.
— Виктор Петрович, вам надо уйти, — сказал Саша. — Мы не можем так жить.
— Куда я пойду? — тесть опешил. — У меня ничего нет!
— Это ваши проблемы, — Саша покачал головой. — Вы сами все разрушили.
Настя ждала криков, но тесть буркнул что-то и ушел в гостиную. Она посмотрела на Сашу и впервые за месяц выдохнула.
Через неделю Виктор Петрович перешел все границы. Он притащил в квартиру дружка — такого же пьяного и шумного. Они устроили гулянку в гостиной, пока Настя с Аней были у мамы. Саша, вернувшись, застал их в разгар веселья.
— Это что? — он стоял в дверях, глядя на бутылки и окурки.
— Саш, расслабься, — тесть хохотнул. — Это Вася, кореш. Погудим чуток.
— В моем доме? — Саша повысил голос. — Вы серьезно?
— Ну а где? — Виктор Петрович пожал плечами. — Я ж тут теперь живу.
Настя, вернувшись, застала Сашу в ярости. Она посмотрела на отца, на Аню, жавшуюся к ней, и решилась.
— Отец, собирайся, — сказала она. — Ты уходишь. Сейчас.
— Чего? — тесть опешил. — Насть, ты чего?
— Уходи отсюда, — она шагнула к нему. — Это наш дом. Ты тут не хозяин.
— Саш, слышал? — он повернулся к зятю. — Она меня выгоняет!
— Она права, — Саша кивнул. — Виктор Петрович, я давал вам шанс. Вы его профукали. Уходите.
Виктор Петрович смотрел на них, потом фыркнул.
— Ну и ладно, — буркнул он. — Пропадете без меня.
Он собрал чемодан, схватил бутылку и ушел, хлопнув дверью. Дружок поплелся следом. Настя с Сашей стояли молча, глядя на пустой диван.
Виктор Петрович звонил пару раз, просился назад, но Саша был тверд.
— Виктор Петрович, вы сами выбрали, — сказал он. — Ищите работу, снимайте жилье.
Настя поддержала мужа. Они убрали оставшийся хлам и впервые за месяцы вздохнули свободно. Аня снова смеялась, а Настя с Сашей начали планировать отпуск. Виктор Петрович, как узнали, снимал комнату у своего «дружка» и не менялся.
Но это была не их забота. Они выбрали свою семью — и свой дом.
