Прошло уже полтора месяца с того момента, как на Пике Победы пропала альпинистка Наталья Наговицына. А ясности в этой истории нет до сих пор. Наоборот, чем дальше, тем больше странных совпадений, несостыковок и деталей, от которых становится только тревожнее.
Когда в середине августа появились первые сообщения, всё выглядело как ещё одна трагедия на большой высоте. Горы давно не прощают ошибок. Пик Ленина, Хан-Тенгри, Эверест – список тех, кто не вернулся, растёт с каждым сезоном. Метель, гипоксия, усталость, травмы – всё это стандартные причины. Но случай с Натальей оказался совсем не стандартным.
12 августа Наговицына поднялась на Пик Победы – одну из самых сложных вершин бывшего СССР. Высота более 7400 метров. Суровые погодные условия. Высокий риск. И в тот же день пришла тревожная новость, что у неё травма. Сообщалось о переломе ноги. Её оставили в палатке на высоте около 7200 метров. Выше – только зона смерти. Это не фигура речи. Там уже не выживают. Организм постепенно сгорает от нехватки кислорода. Температура падает до -35. Каждая минута на вес золота.
Связь с ней оборвалась практически сразу. Спасатели не смогли добраться до лагеря из-за погоды. Условия были критическими. Никто не решился на подъём. Это та грань, где спасение одного может стоить жизни всей команды. Поэтому Наговицына осталась одна. И дальше было только хуже.
19 августа – момент, который всё перевернул. Блогер и начинающий альпинист Виктория Боня, запустившая дрон, получила с него видео. На кадрах была Наталья и она была жива. Она сидит у палатки. Смотрит в камеру. Махает рукой. Это не было ошибкой или бликом. Она осознавала, что её видят. Она сигналила. И это был настоящий шанс. Но, к сожалению, он ничем не закончился. Ни после 19 августа, ни позже, Наталью больше не видел никто. Не нашли спасатели. Не засекли камеры. Не обнаружили альпинисты, проходившие в том районе. Она исчезла. Просто испарилась.
А 2-го сентября был новый облёт. Палатка всё ещё стоит. Уже почти полностью засыпана снегом, но рядом появляется рюкзак. А ведь его не было раньше. И он выглядит свежим. Почти без снега. Стоит ровно, как будто его только что кто-то поставил.
На кадрах с дрона от 19 августа рюкзака точно нет, а это значит, что кто-то приходил к палатке позже. Это уже не догадка. Это факт. Но ни одна официальная команда туда не поднималась. Ни один отчёт не подтверждает движение групп в этот район. Никто не взял на себя ответственность. Никто даже не признался, что был там.
Рюкзак вызывает много вопросов. Его невозможно не заметить. Его состояние говорит само за себя и он точно не пролежал там больше двух недель. Снег бы его точно скрыл. Он не мог прилететь по склону случайно. Это не такой рельеф. А главное, он стоит вертикально. Как будто его поставили аккуратно и как будто специально. Версий сразу несколько. И каждая – неприятна.
Самая логичная, что кто-то добрался до палатки, нашёл Наталью уже без сознания или погибшей, растерялся, не сообщил, ушёл. Такого, к сожалению, исключать нельзя. Горы – это не место для идеальных решений. Страх, усталость, потеря ориентиров – всё это ломает даже самых опытных. Человек мог просто не справиться.
Но есть и другие догадки. Те, о которых вслух стараются не говорить. Кто-то мог прийти не для спасения. А для того, чтобы замести следы. Зачем? – это уже другой вопрос. Возможно, что-то забрать или наоборот, что-то оставить. Как отвлекающий манёвр. Как способ запутать маршрут или как попытку «безопасно» закрыть эту историю.
Остаётся ещё одна пугающая гипотеза о том, что Наталья могла уйти сама. Несмотря на перелом, несмотря на мороз и несмотря на высоту. Это звучит почти нереально, но в альпинизме такие случаи фиксировались. Гипоксия – вещь коварная. Она меняет восприятие. Человек может потерять ориентиры, поверить в иллюзию выхода, начать спуск в одиночку. Таких погибших находили спустя месяцы – босиком, в километре от лагеря, без снаряжения.
Альпинист Александр Яковенко вспоминал, как однажды спустился с травмой с четырёх тысяч метров, привязав ледоруб к ноге. Но даже он говорит, что 7200 – это уже не высота. Это уже, как другая планета. Там всё делается через силу воли. Просто встать – почти невозможно. Пройти хотя бы пять метров – это уже сверхчеловеческое усилие. Уйти самой? Почти невероятно. Но полностью исключить это тоже нельзя.
Главная боль – это молчание. Ни один человек, кто мог бы что-то знать, не выступил публично. Ни участники других экспедиций, ни спасатели, ни представители федерации. Все уходят от прямых ответов. Говорят, не располагают информацией. Делают вид, что ничего странного не происходит, но это не так.
Родные Натальи до сих пор живут в режиме круглосуточного мониторинга. Они изучают фотографии, анализируют тени от рюкзака, направление ветра, структуру сугробов вокруг палатки. Они не верят в чудо. Они просто не могут принять эту пустоту. Потому что человек, которого 19 августа видели живым, не может превратиться просто в строчку «пропала без вести». У него должна быть история, пусть даже трагическая, но понятная.
На начало октября судьба Натальи Наговицыной остаётся неустановленной. Официального заявления о смерти нет. Расследование не завершено. Весной 2026 года возможно проведение поисковой экспедиции. Но и это пока только разговоры. Риск слишком велик. Регион очень сложный. Без гарантии, что кто-то вернётся. Но другого выхода нет. Невозможно закрыть глаза. Невозможно просто забыть.
Наговицына – не новичок. За её плечами десятки маршрутов. Она знала, на что идёт. Она понимала, что Пик Победы – не место для слабых. Но даже самый опытный альпинист не защищён от несчастья. От случайности или от чьего-то молчания.
Пока не появится объяснение, нельзя считать эту историю завершённой. Это не просто трагедия в горах, это провал в системе. Потому что человек, который махал рукой в объектив 19 августа, не может просто так исчезнуть. И пока этот рюкзак стоит на месте, которое вызывает вопросы, нельзя быть уверенными ни в одной версии.
