— Вам вообще не стыдно, Лидия Павловна?! — голос Яны дрожал от возмущения. — Вы правда думаете, что мы тут миллионы лопатой гребём и можем кормить вас три раза в день?
— Яночка, я… — начала было свекровь, но осеклась, наткнувшись на ледяной взгляд невестки.
— Даже не пытайтесь оправдываться, — Яна вскинула руки. — «Пенсия маленькая, поем у сына» — я всё слышала! Думаете, я глухая? У нас самих денег едва хватает, а вы решили устроить тут столовую!
— Не хотела я… — растерянно пробормотала Лидия Павловна, переводя взгляд на сына. — Пашенька, скажи ей… Я ведь просто думала, ну, пару раз в неделю заглянуть, не каждый же день…
— Мам, ну подожди, — Павел поднял ладонь. — Яна, ну зачем ты так? У мамы и правда пенсия — слёзы. Разве тяжело иногда ей помочь?
— «Иногда»? — Яна откинула голову. — Ты забыл, что в прошлом месяце мы ей уже оплатили коммуналку? А продукты? А лекарства? А теперь она хочет, чтобы её тут кормили на постоянной основе. Как удобно, правда?
— Я же не каждый день, — вмешалась Лидия Павловна, — просто доктор сказал — питание должно быть регулярным. А мне тяжело готовить, рука после операции плохо работает. Вот и подумала…
— А я думаю, что у каждого свои трудности, — отрезала Яна. — Хотите регулярности — покупайте крупу, тушите капусту. Никто не обязан вам устраивать ресторан.
— Яна! — рявкнул Павел. — Это моя мать. Она всю жизнь для меня жила, жертвовала. Ты вообще себя слышишь?
— А ты меня слышишь? — усмехнулась Яна. — У нас дети на кружки ходят в старых кроссовках, потому что «мама» у тебя аппетитная. И если ты так сильно хочешь её кормить, заводи вторую кухню.
Павел устало выдохнул и встал.
— Мам, пошли. Я провожу тебя. Мы всё спокойно обсудим.
— Я не хотела ссор… — тихо сказала Лидия Павловна, и её глаза наполнились слезами. — Прости меня, сынок. Надо было с тобой отдельно поговорить, но я… не хотела беспокоить.
— Пошли, мам, — мягко сказал Павел. — Не обращай внимания.
Яна, не оборачиваясь, бросила в спину:
— Только не задерживайтесь. У нас, между прочим, ужин, дети голодные.
На улице моросил дождь. Павел шёл рядом с матерью, пряча руки в карманах.
— Прости её, мам. У Яны последние месяцы сложные на работе. Она срывается, но… в душе она хорошая.
— Да всё нормально, Паша, — грустно улыбнулась Лидия Павловна. — Я понимаю. Молодые, свои заботы. Но знаешь… семья — это когда поддерживают друг друга. А не выгоняют за чашку супа.
— Я хотел бы, чтобы ты чаще приходила. Мне не в тягость. Просто… у Яны свои взгляды. Может, и правда устала. Я не знаю.
— Мне не надо часто, — вздохнула Лидия Павловна. — Просто… иногда. Чтобы не чувствовать себя чужой. Ну да ладно, — улыбнулась, — я не обижусь. Главное, чтобы вы с ней не ссорились.
— Я сам буду тебе продукты привозить. И не пропадай, хорошо?
— Хорошо, сынок. Я не пропаду. Терпеть умею.
Когда Павел вернулся, Яна уже накрывала на стол.
— Провёл свою несчастную мамочку? — с издевкой спросила она, даже не взглянув на него.
— Яна, тебе не кажется, что ты перегибаешь?
— Не перегибаю. Я называю вещи своими именами. Хватит делать из неё святую. Всё время она приходит не просто так, а с прицелом — «а не поесть ли мне тут?»
— Она просто просила…
— Ага. «Просто». А ты сам-то считал, сколько это нам обходится?
В этот момент раздался звонок в дверь. Павел пошёл открывать — на пороге стояла Оля, сестра Яны.
— Привет, Паш! Я сейчас ехала и видела твою маму. Что-то она такая расстроенная была… Что случилось?
— А у нас тут концерт, — язвительно прокомментировала Яна, проходя в прихожую. — Очередной спектакль с упрёками.
— Ты серьёзно? — Оля удивлённо уставилась на сестру. — Это что, из-за еды? Я думала, вы взрослые люди…
— Не в еде дело, — отрезала Яна. — А в том, что нас никто не спрашивает. Просто приходит и ждёт, что её примут, накормят, приголубят.
— Ну а что тут такого? — удивилась Оля. — Мама твоя тоже бывает у нас, и я ей рада.
— Радуйся дальше, — огрызнулась Яна. — А я — не обязана.
— Паш, ты что скажешь? — обратилась Оля к зятю.
— Я устал, — признался Павел. — Кажется, я просто между двух огней. Хочу помочь маме, но при этом не потерять семью.
— Ну так поговори с женой. Или с психологом, — с укором сказала Оля. — А я поехала. Не хочу быть свидетелем очередной семейной драмы.
Утро началось с тишины. Павел проснулся, заварил кофе и пошёл на кухню.
Яна сидела за ноутбуком и бормотала себе под нос:
— Ну конечно, Марина ей пишет: «бедная Лидия Павловна». Бедная… Ага. Ещё и подрабатывала до пенсии. Не такая уж она и беспомощная.
— Доброе утро, — сказал Павел. — Слушай, я всё обдумал. Давай так: я буду давать маме деньги на продукты. Она готовить будет у себя. А к нам — только в гости. Это тебя устроит?
— А коммуналку ей ты тоже оплатишь? А отпуск кто нам оплатит? — парировала Яна.
— Я просто не хочу ссор. Я хочу нормальной семьи, Яна.
— А я хочу жить спокойно! А не с пожизненным рестораном для твоей мамы!
Павел встал.
— Знаешь что? Если ты не в состоянии принять мою мать, может, ты не на того замуж вышла?
— Ты что, угрожаешь разводом?
— Нет. Я просто говорю, что я не допущу того, чтобы ты довела её до слёз. Всё.
Вечером Павел столкнулся с соседом у лифта.
— Привет, Паш! А что это твоя мама тут под дверью стояла? Час, не меньше. Я уж подумал — может, вы уехали?
Павел побледнел. Дома он застал Яну за сериалом.
— Мама приходила?
— Да.
— И ты не открыла?
— А чего она без предупреждения приходит? Я — не буфетчица.
Павел почувствовал, как закипает.
— Она стояла, как школьница, под дверью. В дожде! Ты хоть понимаешь, как это низко?
— Понимаю. И что? Я больше не буду на неё работать.
— Тогда знай: ещё один такой номер — и мы разводимся. Я серьёзно.
— Да иди ты, — бросила Яна, но в глазах её мелькнул испуг.
Павел не ответил. Просто ушёл. С грохотом захлопнув дверь.
Полгода спустя всё изменилось.
Яна осталась одна. Павел подал на развод. Он помог матери снять квартиру в соседнем доме и стал навещать её с детьми, которых теперь забирал к себе.
Даже Оля прекратила общение с сестрой, разочаровавшись в её холодности.
Яна, сидя вечерами одна в пустой квартире, теперь знала цену слову «семья». Но было поздно. Ушло не только уважение мужа, но и всё, что казалось устойчивым.
А ведь всё началось с одной фразы: «Это не столовая».
