Я как раз вытаскивала из духовки свой фирменный пирог с яблоками, когда раздался звонок в дверь. Время было позднее — начало одиннадцатого вечера. Кого там принесло на ночь глядя?
— Серёж, посмотри, кто там, — крикнула я мужу, который валялся на диване с планшетом.
Он нехотя поднялся и поплёлся в прихожую. Я услышала, как щёлкнул замок, а потом… голос Лены, его сестрицы. У меня сразу внутри всё сжалось. Не то чтобы я её не любила — просто с ней всегда было… хлопотно.
— Ленка? Ты чего так поздно? — удивился Сергей.
Я вытерла руки о полотенце и тоже вышла в коридор. Так и есть — на пороге стояла Лена с двумя здоровенными чемоданами и улыбкой до ушей. Как будто не в гости заявилась, а… Ох, неужели опять?
— Натуля! Сережка! Как я рада вас видеть! — затараторила она, проскальзывая мимо нас в квартиру. — Ой, спасибо, что пустили! Я только на пару недель, обещаю! У меня небольшие проблемы с жильём…
Я переглянулась с мужем. Он виновато пожал плечами и развёл руками, мол, что поделать — сестра. А она уже снимала сапоги, бесцеремонно поставив чемоданы посреди прихожей.
— Погоди, Лен, — я попыталась вклиниться. — Что значит «спасибо, что пустили»? Мы вроде как ни о чём таком не договаривались.
— Ой, а разве Серёжа тебе не сказал? — она захлопала ресницами. — Я ему днём звонила.
Я снова посмотрела на мужа. Тот отвёл глаза.
— Он мне ничего не говорил.
— Забыл, наверное, — хихикнула Лена, беззаботно проходя вглубь квартиры. — Ммм, а чем это так вкусно пахнет? Яблочный пирог? Обожаю твою выпечку, Наташ!
Она уверенно направилась на кухню. Мой пирог! Я едва сдержалась, чтобы не броситься за ней.
— Ты мог бы предупредить, — шепнула я Сергею.
— Прости, — он вздохнул. — Она позвонила, когда я был на совещании. Сказала, что хозяйка её выгоняет, продаёт квартиру срочно. Я думал, она просто в гости зайдёт поговорить… Не знал, что с вещами припрётся.
С кухни донеслось звяканье посуды.
— Наташенька, у тебя чайник где? — крикнула Лена.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Спокойно, Наташа, это же сестра Сергея. Родная кровь. Всего на пару недель. Ради мужа можно потерпеть…
— Иду, — отозвалась я и, бросив на Сергея ещё один выразительный взгляд, отправилась на кухню.
Лена уже вовсю хозяйничала: открыла шкафы, достала чашки, нашла конфеты, припрятанные мной к празднику.
— Вы такие классные! — щебетала она. — Я так и знала, что вы меня не бросите. Родственники должны помогать друг другу, правда?
Я натянуто улыбнулась. Интересно, а когда мне понадобилась помощь с ремонтом, где была эта родственница?
— Лена, а нельзя было как-то… предупредить заранее? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал мягко.
— Так получилось, — она развела руками. — Хозяйка мне вообще вчера только сказала! Представляешь? А тут уже вечер, куда деваться? Не на улице же ночевать!
В прихожей загремели чемоданы — Сергей тащил их в комнату. Я заметила, как Лена с довольной улыбкой наблюдает за ним. Что-то в этой улыбке мне не понравилось… будто она заранее знала, что так и будет. Что ей не откажут.
— Гостевая комната готова? — спросил Сергей, заглянув на кухню.
— Нет ещё, — я выдавила из себя улыбку. — Сейчас пойду постелю.
— Не беспокойся, я сама могу, — сказала Лена, отрезая себе солидный кусок пирога. — Где у вас постельное?
Она говорила так, словно уже была здесь хозяйкой, а не гостьей, заявившейся без приглашения. А я… я молчала. Ради мира в семье. Ради спокойствия Сергея. Но где-то глубоко внутри зрело нехорошее предчувствие.
Всего пара недель, говорила я себе. Что может случиться за пару недель?
Хозяйка поневоле
Прошла неделя. Целая неделя с Леной под боком! И знаете что? Эта «пара недель» начала казаться мне вечностью.
Утро. Я варю кофе, стараясь не шуметь. Сергей ещё спит, ему сегодня к обеду на работу. А я хочу хоть немного побыть одной, в тишине, прежде чем начнётся обычный кавардак.
— Наташа, доброе утро! — раздаётся за спиной бодрый голос, и я невольно вздрагиваю. Оборачиваюсь — Лена! Уже при полном параде: накрашенная, в новом халатике (моём, между прочим), с влажными после душа волосами.
— И тебе доброе, — бурчу я, мысленно прощаясь с тихим утром.
— Слушай, а твои шторы на кухне… — она морщится, разглядывая мои любимые занавески с вышивкой, которые мне ещё бабушка передала. — Они такие мрачные! Может, поменяем? Я видела в торговом центре чудесные, салатовые, с розовыми бабочками!
Я крепче сжимаю чашку.
— Мне нравятся мои шторы, — отвечаю сухо.
— Да ладно тебе, — фыркает она. — Они же старомодные и пыль собирают. Кстати, о пыли! — Лена подходит к углу и проводит пальцем по нижней части моего любимого персидского ковра. — Этот ковёр надо выбить! Нет, лучше вообще выбросить. Сейчас же модно иметь голый пол, это и гигиеничнее, и смотрится стильно.
Я досчитываю до десяти, чтобы не сказать ничего резкого.
— Лена, может, ты всё-таки начнёшь искать себе квартиру? — спрашиваю я осторожно. — Уже неделя прошла…
— Да где я найду? — она отмахивается, как от назойливой мухи. — Сейчас такие цены! За эту неделю я, конечно, посмотрела пару вариантов, но это всё не то… то сыро, то шумно, то соседи странные. А у вас так хорошо! — она плюхается на стул и наливает себе МОЙ кофе из МОЙ турки в МОЮ любимую чашку.
Я прикусываю губу. Нет, ну как её можно выставить, если она вот так запросто располагается на моей кухне и пьёт мой кофе?
— А ещё, — продолжает Лена, отхлёбывая из чашки, — у вас очень неудобно расставлена мебель в гостиной. Я вчера ногу чуть не расшибла, когда шла ночью от холодильника. Может, передвинем диван к другой стене?
Этого ещё не хватало!
— Нет, Лена, мебель останется на своих местах, — твёрдо говорю я.
— Ну как знаешь, — она пожимает плечами. — Но если бы ты меня послушала…
Слава богу, звонит её телефон. Лена, оживившись, хватает трубку и выпархивает в коридор. Я облегчённо вздыхаю и допиваю кофе. Может, ей предложили работу где-нибудь… в Магадане?
Увы, мои надежды не оправдались. Вернувшись, Лена сообщает, что звонила подруга, зовёт на девичник. И тут же принимается копаться в шкафу с посудой.
— Лен, ты что-то ищешь? — интересуюсь я.
— Да, хочу взять эту красивую вазу с собой, — говорит она как ни в чём не бывало. — Я обещала принести что-нибудь для сервировки. У вас же она просто пылится, а мне нужно произвести впечатление.
Эта ваза — мой свадебный подарок от крёстной! Я едва сдерживаюсь, чтобы не выхватить её из рук Лены.
— Послушай, — начинаю я как можно спокойнее, — нельзя просто брать чужие вещи без спроса. Это… невежливо.
— Ой, ну что ты как маленькая, — она закатывает глаза. — Мы же семья!
Семья… Интересно, она хоть понимает, что означает это слово? Семья — это уважение и границы. А не… это вот.
Вечером я застаю её в нашей с Сергеем спальне. Она перебирает мои вещи в шкафу!
— Лена, что ты делаешь? — от возмущения у меня перехватывает дыхание.
— А, Наташ, отлично, что ты пришла! — беззаботно отзывается она. — Слушай, можно я возьму твой синий свитер? Мне кажется, он мне пойдёт. А то у меня вечеринка, а надеть нечего.
— Нет, нельзя, — отрезаю я.
— Да ладно тебе, жалко что ли? — она надувает губы. — Я же аккуратно. И потом верну.
— Я сказала — нет.
Лена фыркает и бросает свитер обратно в шкаф — даже не сложив! — потом проходит мимо меня, задев плечом.
— Какая ты всё-таки… мелочная, — бросает она напоследок.
Я остаюсь одна в комнате и тяжело опускаюсь на кровать. Что происходит? Как так вышло, что я, хозяйка квартиры, чувствую себя незваной гостьей?
Вечером, когда Лена уходит на свою вечеринку (прихватив-таки мою косметичку, которую я не успела спрятать), я наконец решаюсь поговорить с Сергеем.
— Серёж, так больше не может продолжаться, — говорю я, когда мы сидим на кухне.
— Что именно? — он непонимающе смотрит на меня.
— Твоя сестра… она ведёт себя так, будто это её дом. Берёт мои вещи без спроса, переставляет всё, критикует наш ремонт… Я чувствую себя служанкой в собственной квартире!
Сергей вздыхает.
— Ну, она всегда была немного бесцеремонной. Но она не со зла, просто такой характер.
— Характер? — я чуть не задыхаюсь от возмущения. — Серёж, это не характер, это неуважение! И ты её ещё защищаешь?
— Я не защищаю, — он устало трёт переносицу. — Просто… она моя сестра, и у неё сейчас трудное время.
— А ты видел, чтобы она искала квартиру? Звонила риелторам? Смотрела объявления? — спрашиваю я. — Она только и делает, что ходит по магазинам да на вечеринки!
Сергей молчит. Я вижу, что мои слова попали в цель, но он всё ещё не готов признать очевидное.
— Дай ей ещё немного времени, — просит он наконец. — Обещаю, я с ней поговорю.
Я киваю, хотя внутри всё кипит. Сколько можно терпеть? И главное — изменится ли что-нибудь после их разговора?
По опыту знаю — вряд ли.
Последняя капля
День выдался тяжёлый. На работе аврал, начальник не в духе, а тут ещё и дождь — холодный, противный, осенний. Я брела домой, мечтая только об одном: горячая ванна, чашка травяного чая и книжка. Никаких разговоров, никаких людей. Особенно одной конкретной особы, которая умудрилась за десять дней превратить мою уютную квартиру в проходной двор.
Сергей обещал поговорить с сестрой. Обещал! Но когда я осторожно поинтересовалась, состоялся ли разговор, он только неопределённо махнул рукой: «Да, конечно, я намекнул ей». Намекнул он, видите ли! Лене можно намекать до второго пришествия — она либо не поймёт, либо сделает вид, что не поняла.
С такими мыслями я поднималась по лестнице, нашаривая в сумке ключи. И тут дверь нашей квартиры распахнулась, и на пороге возникла Лена — нарядная, с сумочкой, явно куда-то собравшаяся.
— О, Наташка, привет! — воскликнула она. — А я думала, тебя ещё долго не будет.
— Здравствуй, — буркнула я, протискиваясь мимо неё в прихожую. — Гуляешь?
— Ага, иду в кино с подружками, — она поправила причёску перед зеркалом. — А ты чего такая кислая? Устала?
Я только хмыкнула в ответ. Ну да, устала. От тебя, между прочим.
— Кстати, я тебе хотела сказать, — вдруг оживилась Лена, копаясь в своей сумочке. — Ой, а куда я их положила?
Я разувалась, краем глаза наблюдая, как она шарит по карманам.
— Ага, вот! — воскликнула она наконец и достала… связку ключей. — Смотри, что у меня есть!
Мой взгляд сфокусировался на блестящем металлическом предмете в её руке. Это были ключи. От нашей квартиры.
— Что это? — медленно спросила я, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Ой, я себе ключи сделала, чтобы не звонить, когда вас нет! — радостно сообщила Лена. — Удобно же? Теперь могу приходить-уходить, когда захочу, и вас не беспокоить.
Я смотрела на ключи, и что-то внутри меня щёлкнуло. Словно выключатель. Будто все эти дни раздражение, гнев и обида наполняли резервуар моего терпения, и вот он переполнился — одна-единственная капля, и всё.
— Ты сделала дубликат ключей от моей квартиры? — я произнесла это тихо, очень тихо. Так тихо, что Лена даже наклонилась ко мне, чтобы расслышать.
— Ну да, — она пожала плечами с таким видом, будто я спросила очевидное. — А что такого?
— Без спроса, — уточнила я, всё ещё очень спокойно. — Ты сделала дубликат ключей от нашей квартиры без спроса.
Лена закатила глаза.
— Господи, Наташа, ну что ты делаешь из мухи слона? Мы же семья!
Вот оно. Её любимое оправдание всему. «Мы же семья». Как будто родственные связи автоматически отменяют все границы, всё уважение, всякую порядочность.
Я медленно сняла пальто, повесила его на крючок. Сняла шарф. Аккуратно поставила сумку на полку. А потом повернулась к Лене и сказала:
— Собирай вещи.
— Что? — она вытаращилась на меня, явно не веря своим ушам.
— Ты меня слышала. Собирай вещи и уходи.
Несколько секунд Лена просто хлопала ресницами, словно не могла осознать смысл моих слов. Потом нервно хихикнула:
— Наташ, ты шутишь, да? Я же не могу вот так просто уйти. Куда я пойду? На улицу?
— Не знаю и, честно говоря, меня это не волнует, — я сама не узнавала свой голос — такой твёрдый, решительный. — Ты здесь временно. Была временно. Теперь собирай вещи.
Лена фыркнула.
— Ой, ты что, меня выгоняешь? Из-за каких-то ключей? Это же жестоко!
— Нет, — покачала я головой, чувствуя странное спокойствие. — Жестоко — это жить за чужой счёт и считать, что тебе все обязаны. Жестоко — это вламываться в чужую жизнь и распоряжаться ею, как своей собственной. Жестоко — это неуважение, Лена.
Я перевела дыхание.
— У тебя полчаса. Потом я вызову полицию.
— Что?! — она взвизгнула. — Ты с ума сошла? Какую ещё полицию? Серёжа никогда этого не допустит!
— А давай проверим? — спокойно предложила я и достала телефон. — Сергей, привет. Ты не мог бы приехать домой? Прямо сейчас. Тут ситуация…
Лена смотрела на меня расширенными глазами. Когда я убрала телефон, она прошипела:
— Значит, так? За моей спиной? Брата на меня натравливаешь?
— Я никого не натравливаю, — пожала я плечами. — Просто хочу, чтобы мой муж присутствовал при твоём выселении. Чтобы потом не было разговоров, что я тебя выставила без его ведома.
— Да кем ты себя возомнила?! — Лена перешла на крик. — Думаешь, купила квартиру и теперь можешь командовать? А как же родственные чувства? Я же сестра твоего мужа!
— Именно, — кивнула я. — Ты сестра моего мужа. Не моя подруга, не член моей семьи. И если ты думаешь, что родственные связи дают тебе право вести себя по-хамски, то ты сильно ошибаешься.
В прихожей раздался звук открывающейся двери. Сергей. Он вошёл, обвёл нас растерянным взглядом.
— Что случилось? — спросил он, переводя взгляд с меня на сестру и обратно.
— Твоя жена меня выгоняет! — воскликнула Лена, и по её щекам покатились крупные слёзы. — Представляешь? Я осталась без крыши над головой, пришла к родному брату, а его жена…
— Она сделала дубликат наших ключей, — перебила я её. — Без спроса.
Сергей замер.
— Правда? — тихо спросил он, глядя на сестру.
— Ну и что? — Лена шмыгнула носом. — Это же удобнее! Чтобы вас не беспокоить, когда вас нет…
— И для чего тебе входить в нашу квартиру, когда нас нет? — голос Сергея звучал неожиданно жёстко.
— Я… ну… мало ли… — она растерялась, не ожидая такой реакции.
— Лена, — Сергей вздохнул. — Я с тобой уже говорил. Намёков ты не понимаешь, пришлось сказать прямо.
— Какие намёки? — Лена возмущённо тряхнула головой. — О чём ты?
— О том, что две недели давно прошли, — устало ответил Сергей. — О том, что ты не ищешь квартиру, не экономишь деньги, а ходишь по барам и ресторанам. О том, что ты… — он замялся, подбирая слова, — не очень уважительно относишься к нашему дому.
— Ты против меня, Серёж? — Лена с обидой уставилась на брата. — Мы же с тобой семья!
— Семья — это не только права, но и обязанности, — тихо ответил он. — И первая из них — уважение.
Я стояла, как громом поражённая. Никогда не видела Сергея таким… решительным. Он всегда старался избегать конфликтов, особенно с сестрой. Но сейчас… сейчас он был на моей стороне. По-настоящему.
Своё место
Никогда не забуду выражение лица Лены в тот момент. Шок, обида, неверие — всё смешалось в её широко распахнутых глазах. Она привыкла, что брат всегда на её стороне. Всегда. С самого детства, как она мне сама рассказывала.
— Серёжа, ты что, правда меня выгоняешь? — дрожащим голосом спросила она.
Он покачал головой.
— Не выгоняю. Просто говорю, что пора искать своё жильё. По-настоящему искать, а не делать вид.
— У меня нет денег на депозит! — всхлипнула Лена. — А ты знаешь, сколько сейчас стоит аренда? Это грабёж!
— А на кафе и рестораны у тебя деньги есть, — заметила я, не удержавшись. — И на новые туфли. И на спа-салон.
Лена сверкнула на меня злым взглядом, но промолчала. Знала, что я права.
— Послушай, — Сергей подошёл к сестре и положил руку ей на плечо. — Мы поможем тебе. Можем дать денег на первое время. Но ты должна сама встать на ноги. Тебе уже тридцать, Лен.
— Тридцать два, — машинально поправила она, глядя в пол.
— Тем более, — вздохнул Сергей. — Пора уже научиться отвечать за себя. Не перекладывать свои проблемы на других.
— Мои проблемы? — она вскинула голову. — Ты называешь это «моими проблемами»? Когда меня выгоняют из квартиры, и мне негде жить?
— Тебя не выгоняли, — ровно сказал Сергей. — Ты сама рассказала Кате, что съехала, потому что там было далеко от центра.
Я чуть не поперхнулась.
— Что? — переспросила я. — Лена, так тебя не выселяли?
Она замялась, покраснела и наконец выдавила:
— Ну… не совсем… То есть хозяйка говорила, что будет продавать, но не сразу…
— То есть ты соврала? — Сергей потёр виски. — Господи, Лена…
— А что мне оставалось делать? — она вскинула руки. — Жить в этой дыре? Там до метро пилить и пилить! А тут всё рядом — и работа, и магазины, и клубы… Я думала, вы поймёте! Ну поживу немного у вас, а там найду что-нибудь получше.
Я молча смотрела на неё. Как она могла? Ведь мы поверили, пустили, помогали…
— Ладно, — Лена резко дёрнула плечом, сбрасывая руку брата. — Я всё поняла. Вещи заберу завтра. Переночую у Светки.
— У той самой Светки, у которой якобы не было места для тебя? — тихо спросил Сергей.
Лена не ответила. Схватила сумочку, с грохотом бросила на стол ключи — свои и дубликат — и направилась к выходу.
— Не волнуйтесь, я вас больше не побеспокою. Родственнички… — последнее слово она почти выплюнула.
Дверь за ней хлопнула так, что задрожали стёкла. Мы с Сергеем стояли посреди прихожей, не глядя друг на друга.
— Прости, — наконец сказал он. — Я должен был сразу понять. Знаешь, она с детства такая. Всё ей давалось легко, всё приносилось на блюдечке.
— Ты не виноват, — я подошла и обняла его. — Она твоя сестра. Ты хотел помочь.
— Она и правда моя сестра, — вздохнул Сергей. — Но ты — моя семья.
Я крепче прижалась к нему, чувствуя, как отпускает всё напряжение последних дней. Мы стояли так, обнявшись, и я думала о том, как чуть не позволила чужому человеку разрушить нашу жизнь. Нашу. Мою и Сергея.
Вдруг в кармане завибрировал телефон. Я нехотя отстранилась и проверила сообщение.
«Наташка, прости. Я дура. Вещи заберу завтра. Может, поможешь квартиру поискать? Хочу наконец научиться жить сама».
Я показала сообщение Сергею. Он улыбнулся — слабо, но искренне.
— Думаешь, она правда хочет измениться? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила я. — Но мы можем дать ей шанс. Только теперь — на наших условиях.
Сергей кивнул и снова обнял меня. В тот момент я вдруг поняла, что впервые за долгое время чувствую себя хозяйкой в собственном доме. Своём доме, который мы с Сергеем построили вместе.
А Лена… что ж, пора и ей было найти своё место. И неважно, поможем мы ей в этом или нет. Главное, что она наконец поняла: своё жильё надо заслужить, а не требовать.
На следующий день она пришла — тихая, притихшая, не похожая на себя. Собрала вещи, извинилась ещё раз и ушла. Мы с Сергеем помогли ей найти квартиру — небольшую, но рядом с метро, как она хотела. Даже скинулись на первый взнос. Я настояла.
— Зачем? — удивился Сергей. — После всего, что было?
— Затем, — улыбнулась я, — что мы хотим помочь ей стать самостоятельной. А ещё потому, что теперь у неё точно не будет повода снова появиться у нас с чемоданами.
Сергей рассмеялся и крепко меня обнял.
— Какая ты у меня мудрая, — прошептал он.
А я подумала: нет, не мудрая. Просто знаю, что своё место в жизни нужно найти каждому. И своё жильё тоже. И берегла я не столько квартиру, сколько наше с Сергеем семейное гнездо — то, что мы строили вместе, любовно и бережно. Пусть Лена тоже создаст своё. И, кто знает, может, научится ценить не только своё, но и чужое.
Чудес, конечно, не бывает. Лена осталась Леной — бесцеремонной, немного эгоистичной, привыкшей полагаться на других. Но теперь она хотя бы звонит, прежде чем зайти. И тихонько стучится, а не врывается в нашу жизнь ураганом.
А я? Я больше не боюсь говорить «нет», когда нужно. Это тоже часть взрослой жизни — уметь ставить границы. Даже с родственниками. Особенно с родственниками.
В конце концов, это наш дом. И никому не позволено нарушать его покой.
