Когда я выходила замуж за Максима, его мать встретила меня с распростёртыми объятиями. Галина Петровна улыбалась так широко, что казалось, будто её лицо вот-вот треснет. Она гладила меня по руке, называла дочкой и с придыханием рассказывала подругам, какая я умница и красавица. Тогда мне и в голову не могло прийти, что вся эта показная нежность имеет очень конкретную цену.
Первый звоночек прозвенел через три месяца после свадьбы.
— Дашенька, солнышко, — протянула свекровь, заглянув ко мне в гости с пирожками, — ты не могла бы помочь Артёмушке? Ему так не везёт в жизни, бедному мальчику.
Артём был младшим братом Максима. Ему стукнуло тридцать пять, но работать он так и не научился. То начнёт своё дело и бросит через месяц, то устроится менеджером и уволится, потому что «начальник самодур». Галина Петровна всю жизнь его жалела, подкармливала, давала деньги на очередной «перспективный проект».
— Что случилось? — осторожно спросила я, уже предчувствуя подвох.
— Да он квартиру снимает, понимаешь, а хозяйка требует залог. Пятьдесят тысяч всего. Мы с его отцом на пенсии, нам неоткуда взять. А ты вот, слава богу, при деньгах. У тебя же магазинчик твой в интернете, и ещё эта твоя реклама. Выручишь ведь родного человека?
Я глубоко вздохнула. Мой «магазинчик в интернете» — это магазин на маркетплейсе, в который я вкладывала все силы последние два года. Я работала по двенадцать часов в сутки, занималась закупками, фотографировала товар, составляла описания, разбиралась с возвратами. Плюс подработка копирайтером в рекламном агентстве. Да, деньги у меня водились. Но они были моими, заработанными потом и кровью.
— Галина Петровна, я не могу просто так давать такие суммы, — ответила я твёрдо. — У меня самой расходы, вложения в бизнес.
Лицо свекрови мгновенно окаменело.
— Вот как, значит, — процедила она. — Семья для тебя ничего не значит. Мы тебя в семью приняли, а ты…
— Мама, — вмешался Максим, который как раз вошёл в комнату, — не надо. Даша права. Это её деньги.
Галина Петровна хлопнула дверью так, что задрожали стёкла в окнах.
После этого случая она изменилась. Больше никаких ласковых «Дашенька» и пирожков. При встречах была холодна, отпускала язвительные замечания про «современную молодёжь без сердца». Максим уговаривал меня не обращать внимания, мол, мать у него характерная, но отойдёт. Я пыталась держать дистанцию и не попадаться ей на глаза.
А потом начались звонки от Артёма.
Сначала он просил пять тысяч на «срочные нужды». Потом десять на «последний шанс спасти проект». Я отказывала вежливо, но твёрдо. Тогда подключилась свекровь. Она названивала Максиму, рыдала в трубку, умоляла повлиять на меня. Говорила, что Артём на грани, что у него долги, что он может натворить глупостей.
— Даш, может, правда дадим? — робко предложил однажды Максим. — Хоть немного.
— Нет, — отрезала я. — Артём взрослый мужик. Пусть сам решает свои проблемы. И вообще, почему я должна его содержать? У него руки-ноги есть.
Максим вздохнул, но спорить не стал. Он понимал, что я права.
Всё изменилось в один вечер.
Я вернулась с деловой встречи и сразу почувствовала, что что-то не так. В квартире стояла непривычная тишина. Я привычно кинула взгляд на полку, где лежали ключи от машины. Моей белой Киа, которую я купила на собственные деньги полгода назад и которая была моей гордостью и радостью.
Ключей не было.
— Макс! — позвала я. — Ты ключи от моей машины брал?
— Нет, — донеслось из комнаты. — А что?
Я начала лихорадочно обыскивать прихожую. Проверила карманы курток, заглянула в сумку, обшарила тумбочку. Ничего. Холодок пробежал по спине.
— Они пропали, — сказала я, входя в гостиную. — Ключи от машины просто исчезли.
Максим нахмурился.
— Может, ты их куда-то положила и забыла?
— Я всегда кладу их на полку. Всегда! — Я почувствовала, как начинаю паниковать. — Макс, когда твоя мама последний раз приходила?
— Мама? Вчера заходила, когда тебя не было. Принесла нам пирог. Но причём тут…
Он осекся, увидев моё лицо.
— Даша, ты думаешь…
— Мне нужно проверить одну вещь, — быстро сказала я и схватила телефон.
У меня в машине стояла сигнализация с GPS-трекером. Я установила приложение и замерла, глядя на экран. Моя машина находилась на окраине города, в районе, где располагались авторазборки и пункты приёма металлолома.
— Твою мать, — прошептала я. — Она украла мои ключи.
— Даша, не надо сразу…
— Моя машина сейчас на Промышленной улице! — выкрикнула я. — Возле разборок! Как она туда попала, если ключи были у нас дома? Объясни мне!
Максим побледнел. Он взял мой телефон, посмотрел на карту и медленно опустился на диван.
— Я сейчас позвоню матери, — хрипло сказал он.
Разговор был коротким. Галина Петровна сначала отпиралась, потом начала оправдываться, а закончила всё слезами и обвинениями в мой адрес. Оказалось, Артём нашёл «покупателя» на машину. Какого-то перекупа, который готов был купить её на запчасти в два раза дешевле реальной стоимости.
Свекровь специально приходила, когда меня не было дома, и стащила ключи. Артём должен был пригнать машину на разборку, получить деньги и закрыть свои долги.
Я слушала всё это с нарастающим ужасом. Не просто взять взаймы. Не попросить в долг. А украсть. Украсть мою собственность, заработанную моим трудом, и продать какому-то жулику на разборку.
— Максим, вызывай такси, — сказала я, уже накидывая куртку. — Едем туда прямо сейчас.
— Даш, погоди, давай…
— Ничего не давай! Это моя машина! Я еду за ней прямо сейчас, с тобой или без тебя!
Мы приехали на разборку через двадцать минут. Моя Киа стояла во дворе, рядом с ней топтались трое мужчин. Один из них был Артём.
Увидев нас, он попятился.
— Даша, Макс, я могу объяснить…
— Отдай ключи, — холодно сказала я. — Немедленно.
— Слушай, это недоразумение, мы же семья, мы договоримся…
— Ключи. Сейчас же.
Артём покосился на своих приятелей, но те, поняв, что ситуация накаляется, предпочли отойти в сторону. Он полез в карман и протянул мне ключи. Я выхватила их и быстро подошла к машине, проверяя, всё ли в порядке.
— Даша, ну не злись, — заныл Артём. — Мама сказала, что ты не против. Что вы с Максимом согласны помочь.
— Она соврала, — отрезала я. — Это называется кража. Угон автомобиля.
— Да брось ты! Мы же родня!
— Именно поэтому я не разбила тебе физиономию, — сказала я, садясь за руль. — Пошли, Макс.
Всю дорогу домой я молчала. Максим пытался что-то говорить, оправдывать мать, просить дать ей шанс, но я не слышала. В голове звучало только одно: они украли мою машину. Моя собственная семья украла моё имущество, чтобы продать его на запчасти.
Дома я прошла в спальню и заперлась. Максим стучал, просил открыть, но я не реагировала. Мне нужно было подумать.
Утром я приняла решение.
— Я иду в полицию, — сказала я Максиму за завтраком.
Он подавился кофе.
— Что? Даша, ты серьёзно? Это же мама!
— Именно твоя мама украла ключи и помогла твоему брату угнать мою машину с целью продажи. Это уголовное преступление.
— Но она же не со зла! Она хотела помочь Артёму!
— Помогая одному человеку, она ограбила другого. Меня. Максим, ты понимаешь, что они могли уже продать её? И я бы осталась без машины и без денег?
— Даша, прошу тебя, давай как-то по-другому…
— Нет, — отрезала я. — Это единственный способ. Я больше не намерена быть дойной коровой для твоей семьи. Либо они поймут, что со мной такие штуки не проходят, либо я ухожу. От тебя тоже.
Максим побледнел.
— Ты не можешь так.
— Могу. И сделаю. Выбирай: либо я иду в полицию и пишу заявление на твою мать, либо мы разводимся, и я всё равно иду в полицию. Только уже без обязательств перед тобой.
Он молчал долго. Потом тяжело вздохнул.
— Делай что хочешь. Но это разрушит нашу семью.
— Вашу семью разрушил Артём, когда решил, что может распоряжаться моей собственностью. И твоя мать, когда решила ему помочь. Я здесь не при чём.
Я пошла в отделение полиции в тот же день. Участковый выслушал меня внимательно, покачал головой и начал заполнять протокол. Угон автомобиля, пусть и неудавшийся, — это серьёзно. Особенно когда есть GPS-данные, подтверждающие перемещение машины, и свидетели на разборке.
— Мать и брат мужа, говорите? — уточнил участковый. — Жили с вами?
— Нет, отдельно. Но она имела доступ к нашей квартире. Вошла без спроса и украла ключи.
— Понятно. Заявление мы примем. Будет проведена проверка.
Я поставила подпись и вышла из отделения с чувством странного облегчения. Наконец-то я сделала что-то, что защищало мои границы.
Звонок от Галины Петровны раздался через два часа. Она вопила в трубку так громко, что я отодвинула телефон от уха.
— Как ты посмела! На свою свекровь в полицию! Да ты… ты… у меня слов нет! Ты совсем озверела! Хочешь посадить меня в тюрьму за то, что я хотела помочь родному сыну!
— Галина Петровна, вы украли мои ключи и пытались продать мою машину, — спокойно сказала я. — Это преступление.
— Какое преступление! Мы же семья! Отдали бы потом!
— Если бы я была не против, вы бы спросили разрешения. Вы действовали тайком, потому что прекрасно понимали, что я откажу.
— Ты бессердечная эгоистка! У Артёма долги! Его могут убить!
— Это его проблемы. Я не обязана их решать ценой своего имущества.
— Да как ты смеешь! Я тебя прокляну!
Я просто положила трубку.
Следующие несколько дней были адом. Галина Петровна названивала Максиму по десять раз на дню, требуя, чтобы он заставил меня забрать заявление. Артём присылал мне гневные сообщения, называя предательницей и стервой. Максим метался между нами, пытаясь всех успокоить, и с каждым днём выглядел всё более измотанным.
Я держалась твёрдо. Никаких уступок. Никакой жалости.
А потом в дело вступил отец Максима — Виктор Иванович. Он позвонил мне сам, без истерик и воплей.
— Дарья, я хотел бы с вами поговорить. Можно встретиться?
Мы встретились в кафе на нейтральной территории. Виктор Иванович выглядел уставшим и постаревшим.
— Я понимаю, что моя жена поступила неправильно, — начал он. — Более того, я понимаю, что это было преступление. Я не оправдываю её. Но прошу вас учесть одно: Галина всю жизнь жалела Артёма. Она балует его, решает за него проблемы, и именно поэтому он вырос таким… несамостоятельным.
— И что вы предлагаете? — спросила я.
— Я предлагаю компромисс. Вы забираете заявление, но мы с Галиной даём вам гарантии, что подобное больше не повторится. Артём съедет от нас, будет жить отдельно. Галина не будет вас беспокоить просьбами о деньгах. А мы выплатим вам компенсацию за моральный ущерб.
— Мне не нужна компенсация, — сказала я. — Мне нужно, чтобы меня оставили в покое.
— Я это понимаю. И гарантирую.
Я задумалась. Виктор Иванович был единственным адекватным человеком в этой семье. Он всегда держался в стороне от финансовых интриг жены, работал, обеспечивал семью. Он не заслуживал того, чтобы его жена села в тюрьму.
— Хорошо, — сказала я наконец. — Но на одном условии. Галина Петровна лично извинится передо мной. При вас и при Максиме. И пообещает больше никогда не лезть в наши с Максимом финансовые дела.
— Договорились, — кивнул свёкор.
Встреча произошла через два дня, у нас дома. Галина Петровна пришла с красными глазами и опухшим лицом. Она еле сдерживала слёзы, но слова выговорила чётко:
— Дарья, прости меня. Я поступила подло. Не должна была брать твои ключи. Обещаю, что больше не буду просить у тебя денег и не буду вмешиваться в вашу с Максимом жизнь.
Я смотрела на неё долго и внимательно. Она действительно выглядела раскаявшейся. Или хорошо притворялась — не важно.
— Хорошо, — сказала я. — Я заберу заявление. Но запомните: если что-то подобное повторится, я не буду церемониться. Я сделаю всё, чтобы защитить себя и своё имущество. Это последнее предупреждение.
Галина Петровна кивнула и быстро вышла, не поднимая глаз.
На следующий день я забрала заявление из полиции. Участковый посмотрел на меня с пониманием.
— Семейные дела, — вздохнул он. — Ну что ж, надеюсь, вам удалось договориться.
— Надеюсь, — кивнула я.
С тех пор прошло полгода. Галина Петровна больше ни разу не попросила у меня денег. Она даже не звонит нам без необходимости, только поздравляет с праздниками коротким сообщением. Артём исчез из нашей жизни — Максим говорит, что он переехал в другой город, нашёл работу на стройке. Может, это и к лучшему.
Максим поначалу сердился на меня, но постепенно отошёл. Он понял, что я была права. Что границы нужно защищать, даже если это касается родственников. Особенно если это касается родственников.
— Знаешь, — сказал он мне недавно, — я всегда думал, что семья — это когда все друг другу помогают безоговорочно. Но ты показала мне, что помощь должна быть добровольной. Что нельзя просто брать, что хочешь, даже у родных людей.
— Лучше поздно, чем никогда, — усмехнулась я.
Иногда я задаюсь вопросом: правильно ли я поступила? Может, надо было просто дать денег Артёму и забыть? Может, я была слишком жестока, подав на свекровь в полицию?
Но потом я вспоминаю, как чувствовала себя, когда увидела, что мои ключи украдены. Как моя машина стояла на разборке, готовая быть проданной на запчасти. Как Галина Петровна и Артём решили, что они имеют право распоряжаться моим имуществом, не спросив меня.
И я понимаю: я поступила правильно.
Потому что уважение — это основа любых отношений. Даже семейных. Особенно семейных.
И если кто-то не понимает этого по-хорошему, приходится объяснять по-другому.
Даже если для этого нужно написать заявление в полицию на собственную свекровь.
