— Дима, ты представляешь, что Тамара Михайловна учудила? — я ворвалась в кухню, размахивая документами. — Она нам дачу подарила!
Мой муж, Дима, сидевший за столом с телефоном, поднял глаза и нахмурился.
— Дачу? — он отложил телефон. — Это какую? Ту, что в Сосновке?
— Ага, — я плюхнулась на стул, все еще не веря. — Приехала сегодня, сунула мне документы и говорит: «Держите, молодые, живите». Я в шоке!
Дима взял бумаги, начал листать. Его брови поползли вверх.
— Серьезно, дарственная, — пробормотал он. — Лен, это ж круто! Мы сколько мечтали о своем домике за городом.
— Круто-то круто, — я вздохнула. — Но ты знаешь свою маму. Она просто так ничего не делает. Тут подвох, Дим.
— Да ладно, — он улыбнулся. — Может, она просто решила доброе дело сделать. Мама все-таки.
Я хмыкнула. Тамара Михайловна, моя свекровь, была женщиной с характером. Жила она в соседнем подъезде, и любила держать все под контролем. То мне замечание сделает, что я суп не так варю, то Диме выговор, что он мало зарабатывает. И тут вдруг — дачу подарить? Это было слишком неожиданно.
Мы с Димой поженились четыре года назад. Жили в двушке, доставшейся ему от бабушки, и копили на машину. Дима работал водителем в такси, я — продавцом в магазине косметики. Денег хватало, но на что-то большее — вроде отпуска или своей дачи — не оставалось. А тут такой подарок. Дача в Сосновке, час езды от города, с домиком и огородом. Мечта.
— Надо съездить, посмотреть, — сказал Дима, возвращая мне документы. — Может, там ремонт нужен, но это же наше!
— Съездим, — кивнула я. — Но я сначала с Тамарой Михайловной поговорю. Хочу понять, что она задумала.
На следующий день я зашла к свекрови. Она жила одна, в аккуратной квартире, где все было разложено по полочкам. Открыла дверь, как всегда, в домашнем костюме и с идеальной прической.
— Елена, заходи, — она улыбнулась. — Ну, как вам мой подарок?
— Тамара Михайловна, спасибо, конечно, — начала я, садясь на диван. — Но почему вдруг? Вы же эту дачу любили, сами туда ездили.
— Ой, Лена, возраст, — она махнула рукой. — Мне уже тяжело туда мотаться. А вы молодые, вам нужнее. Огород там, воздух свежий. Детей заведете, будет где отдыхать.
— Ну, спасибо, — я кивнула. — А там… никаких условий? Все чисто?
— Условий? — она рассмеялась. — Лена, ты меня за кого принимаешь? Дарю от души. Пользуйтесь на здоровье.
Я улыбнулась, но внутри было неспокойно. Тамара Михайловна никогда не была «от души». Она всегда что-то планировала. Но я решила не давить. Поблагодарила и ушла.
В выходные мы с Димой поехали на дачу. Домик оказался небольшим, с облупившейся краской, но крепким. Внутри — старенькая мебель, печка, но вид прям обжитой, как будто кто-то только что отсюда ушёл. Участок зарос травой, но был уютный, с яблонями и малиной. Я уже представляла, как мы тут отдыхаем, жарим шашлыки, может, даже грядки заведем.
— Лен, это же рай, — Дима обнял меня. — Надо только прибраться, и будет огонь.
— Ага, — я кивнула. — Но я все равно не верю, что Тамара Михайловна просто так отдала. Она что-то скрывает.
— Да брось, — он рассмеялся. — Ты прям параноик. Мама просто стареет, хочет нам помочь.
Я промолчала. Может, он и прав. Но что-то не давало покоя. И это чувство только усилилось, когда на следующий день я получила звонок от незнакомой женщины.
— Елена? — голос был резкий, с хрипотцой. — Это Валентина Петровна. Я на даче живу, которую вам подарили. Нам надо поговорить.
— Простите, где живете? — я замерла. — На какой даче?
— В Сосновке, — она кашлянула. — Тамара Михайловна сказала, вы теперь хозяева. Но я там обитаю. Так что не выгоняйте, я вас умоляю.
Я открыла рот, но слова застряли. Обитает? На нашей даче? Что за бред?
Я сидела на кухне, глядя на телефон, и пыталась осознать. Валентина Петровна? Я тут же позвонила Диме.
— Дим, ты не поверишь, — выпалила я. — Какая-то женщина звонила, говорит, она живет на нашей даче!
— Чего? — он явно был в машине, на фоне шумел двигатель. — Лен, это кто? Откуда?
— Не знаю! — я почти кричала. — Валентина Петровна какая-то. Сказала, что живет там и просит не выгонять. Дим, что твоя мама опять задумала?
— Спокойно, — он вздохнул. — Я сейчас к маме заеду, узнаю. Ты не паникуй, разберемся.
— Разберитесь, — буркнула я. — Но я тоже поеду. Это наш дом, Дим.
Я бросила трубку и начала собираться. Тамара Михайловна явно что-то скрыла. Прописать кого-то на даче, которую она нам подарила? Это было слишком даже для нее.
Мы встретились у свекрови через час. Тамара Михайловна открыла дверь, как ни в чем не бывало, но, увидев наши лица, нахмурилась.
— Дима, Лена, что за лица? — она отступила, пропуская нас. — Случилось что?
— Мам, кто такая Валентина Петровна? — Дима решили не ходить вокруг да около. — И почему она живет на нашей даче?
Свекровь замялась, потом улыбнулась.
— Ой, я и забыла вам сказать, — она махнула рукой. — Валя — моя подруга, сто лет ее знаю. Ей негде жить, вот я и пустила ее на дачу. Но это же не мешает, правда? Вы там бываете раз в год, а ей дом нужен.
— Не мешает? — я уставилась на нее. — Тамара Михайловна, вы нам дачу подарили! Как это не мешает, если там кто-то живет?
— Лена, не кричи, — она нахмурилась. — Валя хорошая женщина, она там порядок поддерживает. Вы же не будете на даче жить, у вас квартира есть. А ей деваться некуда.
— Мам, ты серьезно? — Дима покачал головой. — Почему ты нам не сказала?
— Да забыла, — она пожала плечами. — Думала, не важно. Валя не помешает, она тихая.
Я молчала, пытаясь не взорваться. Тихая? Не важно? Она подарила нам дачу, где живет ее подруга, и даже не предупредила!
— Тамара Михайловна, — начала я, стараясь говорить спокойно. — Мы хотим пользоваться дачей. Это наш дом. Как нам быть с вашей подругой?
— Ой, Лена, не драматизируй, — она махнула рукой. — Поговорите с Валей, она поймет. Может, снимет где-нибудь комнату.
— Снимет? — Дима нахмурился. — Мам, это твоя подруга, ты могла бы сама с ней поговорить.
— Ну, дача ваша, вы и разбирайтесь, — свекровь улыбнулась. — Вы же взрослые.
Я посмотрела на Диму. Он был зол, но молчал. Мы ушли, пообещав «разобраться». Но я знала, что это только начало.
На следующий день мы поехали на дачу. Валентина Петровна оказалась женщиной лет шестидесяти, худой, с усталым лицом. Она встретила нас у калитки, в старом платке и резиновых сапогах.
— Елена, Дмитрий? — она посмотрела на нас. — Тамара звонила, сказала, вы приедете. Заходите, я суп сварила.
— Спасибо, — буркнула я, проходя в дом. — Валентина Петровна, давайте сразу к делу. Вы живете здесь. Но дача теперь наша. Как будем решать?
Она вздохнула, села за стол.
— Понимаю, — сказала она. — Тамара мне все объяснила. Но мне некуда идти, честно. У меня пенсия маленькая, жилья нет. Я здесь уже пять лет живу, огород веду, дом чиню по мере сил.
— Пять лет? — Дима нахмурился. — И мама вас просто пустила сюда?
— Ага, — она кивнула. — Сказала, чтобы я не боялась, что дачу никто не заберет. А теперь вот вы…
Я молчала. Она выглядела искренней, и мне стало ее жалко. Но это была наша дача. Наш шанс на свой уголок. Как быть?
— Валентина Петровна, — начал Дима. — Мы не хотим вас выгонять. Но дача нам нужна. Может, вы комнату снимете? Мы поможем.
— Снять? — она покачала головой. — На что? Пенсия — десять тысяч. А Тамара обещала, что я тут останусь.
— Обещала? — я почувствовала, как внутри закипает. — Она нам ничего не сказала!
— Ну, это Тамара, — Валентина Петровна вздохнула. — Она всегда так. Обещает всем, а потом разбирайтесь.
Мы уехали, не решив ничего. Я была в ярости. Тамара Михайловна нас подставила. А Валентина Петровна… она была жертвой, как и мы.
Дома я не могла успокоиться. Тамара Михайловна обманула нас. Подарила дачу, зная, что там живет ее подруга. И что теперь? Выгонять пожилую женщину? Или забыть про дачу?
— Дим, мы должны с твоей мамой поговорить, — сказала я вечером. — Это ее вина. Пусть решает.
— Согласен, — он кивнул. — Но ты знаешь маму. Она будет выкручиваться.
— Пусть выкручивается, — я скрестила руки. — Но я не отступлю.
Мы поехали к свекрови. Она открыла дверь, как всегда, с улыбкой, но я сразу взяла быка за рога.
— Тамара Михайловна, почему вы не сказали, что Валентина Петровна там живет? — спросила я. — Вы нас обманули!
— Обманула? — она нахмурилась. — Лена, не наговаривай. Я вам дачу подарила, а Валя — это мелочь. Она там живет, ну и что? Вы же в городе.
— Мелочь? — Дима шагнул вперед. — Мам, это наш дом! Мы хотим там жить, отдыхать. А ты поселила там чужого человека и даже не предупредила!
— Ой, Дима, не кричи, — она махнула рукой. — Валя моя подруга, я ей помочь хотела. У нее жизнь тяжелая, жилья нет. А вам дача зачем? У вас квартира.
— Затем, что это наше! — я почти кричала. — Вы подарили, а теперь ставите условия? Это нечестно!
— Нечестно? — свекровь прищурилась. — Лена, я вам добро сделала. А вы неблагодарные.
— Добро? — Дима покачал головой. — Мам, ты нас подставила. Валентина Петровна говорит, ты ей обещала, что она там останется. Как нам быть?
— Разберитесь, — она пожала плечами. — Выселите ее, если хотите. Я вам не нянька.
Я посмотрела на Диму. Он был красный от злости, но молчал. Мы ушли, поняв, что от свекрови толку не будет.
Дома мы долго обсуждали, что делать. Выселить Валентину Петровну? Это было возможно, но жалко. Забыть про дачу? Тоже жалко. Это был наш шанс на свой уголок.
— Лен, я придумал, — сказал Дима через пару дней. — Давай поговорим с Валентиной Петровной. Может, найдем компромисс.
— Компромисс? — я нахмурилась. — Дим, она не уйдет. Ей некуда.
— А если мы ей поможем? — он посмотрел на меня. — Найдем комнату, оплатим на первое время. Она же не враг.
Я задумалась. Идея была неплохая. Валентина Петровна казалась разумной. Может, она согласится?
Мы поехали на дачу. Валентина Петровна встретила нас, как в прошлый раз, у калитки.
— Елена, Дмитрий, опять вы, — она улыбнулась. — Решили меня выгонять?
— Нет, — я покачала головой. — Валентина Петровна, мы хотим предложить вариант. Мы найдем вам комнату в городе, оплатим на полгода. И вы уедете с дачи. Согласны?
Она молчала, глядя на нас. Потом вздохнула.
— Вы хорошие ребята, — сказала она. — Тамара, конечно, напортачила. Но я не хочу вам мешать. Если поможете с комнатой, я уйду.
— Поможем, — Дима кивнул. — Обещаем.
Мы нашли комнату через знакомых, недорогую, в том же районе. Оплатили на полгода вперед, помогли Валентине Петровне переехать. Она уехала без споров, даже поблагодарила. Дача стала нашей.
С Тамарой Михайловной мы почти не общались. Дима сказал ей, что она поступила подло, и она обиделась. Но я знала, что мы сделали правильно. Дача теперь была нашим домом. А Валентина Петровна звонила иногда, рассказывала, как устроилась. И я была рада, что мы не сломали ей жизнь.
