— Как вам сказать, — доктор обратился к Ирине, выходя из комнаты больного, — Старость, знаете ли. 89 лет — солидный возраст…
— Так чего нам ждать, доктор? — дочь больного старика, Ирина, с волнением посмотрела на врача.
— Честно говоря, я бы не надеялся на выздоровление, будьте готовы к любому исходу. Всего доброго. — Врач вышел из дома, оставив Иру в замешательстве.
Деду Степану Андреевичу Мухину вот-вот должно было стукнуть девяносто. Всю жизнь он работал не покладая рук и заработал неплохое состояние. Одна квартира, где они с женой, ныне покойной, жили последние пятнадцать лет, стоила больших денег: центр города, удобная транспортная развязка, развитая инфраструктура…
Степан Андреевич до последнего сам водил свой внедорожник, ездил на дачу, которую построил своими руками и где его большое семейство собиралось по праздникам и выходным.
За последние два месяца, еще недавно бодрый, дед заметно сдал. А три дня назад он слёг и не вставал. Его дети — дочь Ирина и сын Георгий всерьёз забеспокоились.
— Вот чему верить? — вздыхала Ирина, сидя у себя на кухне с мужем, Львом, — Врачи сейчас пошли — никто ничего не знает. Сказал бы сразу — сколько отец еще проживет. А то пятьдесят на пятьдесят.
— Да уж, какой-то странный врач. Никакой конкретики.
— Интересно, оставит он завещание или нет?
— Ну, это твой отец, ты должна знать, что у него на уме, — пожал плечами Лев.
— А если не оставит, как делить будем всё? Квартира, дача, машина. Денег на счету, наверно, немерено. И кто хоронить его будет? У нас нет таких сбережений, которые можно вот так, в землю закопать.
— Мне бы машину его, — мечтательно прикрыв глаза, выдал муж. — Всю жизнь о такой мечтал.
— Нашел бы себе нормальную работу, а не этим продавцом телефонов, зарабатывал бы нормальные деньги, давно бы купил уже себе такую же! — огрызнулась Ирина.
— Не продавцом, а менеджером, — возразил Лев.
— Да не велика разница, — отмахнулась Ирина.
В это самое время на другом конце города шли жаркие дебаты по поводу наследства в семье Георгия.
— Ирка же наглая как танк! Ты чуть отвернулся, а она уже себе и квартиру, и дачу отожмёт, — беспокоилась жена Георгия, Алевтина.
— Ну не такой уж я и глупец, чтобы так надолго отворачиваться, — усмехнулся муж, — Главное, чтоб Лёвка машину у меня не увёл из-под носа.
— Да на кой мне сдалась твоя машина? — не унималась жена. — Там квартира целое состояние стоит! Вот зачем старику такая огромная хата одному? Взял бы, да поменялся с нами.
— Ну ты раскатала губу! — муж посмотрел на неё с удивлением, — Если уж на то пошло, он с Иркой бы скорее поменялся — у них ведь полуторка и трое детей. А мы еще, считай, в хоромах живём. В двушке и одним отпрыском. Кстати, где он у нас? С утра его не видел.
— Да, шляется где-то. Каникулы же. Ох, не дай бог, опять какую-нибудь дрянь набьёт себе. Уже весь, как Третьяковка, разрисованный ходит! А ты?! Отец называется! Не мог ему после первой татухи мозги вправить? — причитала Аля. — И в нос кольцо засунул. У нас в деревне быков за такие кольца в носу водили. Тьфу!
— А ты что, не мать? Тоже могла бы леща дать, — не остался в долгу Лев.
— Привет, родаки, о чем чирикаете? — в кухню вошел Денис, сын-неформал, не замеченный родителями из-за перепалки.
Гладко выбритый затылок украшала татуировка дракона, держащего его голову в когтистых лапах. Голова дракона заходила на лоб, клыки свисали над бровями, туловище уходило вниз по шее на спину и заканчивалось хвостом возле копчика. Кольцо в носу, туннели в ушах, пирсинг на языке. Весь его вид приводил родителей в ужас, но они уже ничего не могли с этим поделать.
— Да вот, дед при смерти лежит, — отец быстро сменил тему.
— Ого, недавно только с ним на рыбалку гоняли — живчиком еще был, — удивился Денис. — А что говорит врач?
— Врачи сейчас, как гадалки — никто ничего толком не может сказать. Говорит — пятьдесят на пятьдесят. Но мне кажется, это он просто успокаивает нас. На самом деле, сказал же — готовьтесь к худшему.
— Фигово! Жалко деда! — расстроился внук.
— Мы вот с папой думаем, как делить будем всё? Ирка с Лёвой ушлые, приберут всё к рукам, и пикнуть не успеем, — Алевтина посмотрела на сына. — Ты же хотел дедовы спиннинги?
— Вы чего? — обалдело уставился сын на родителей, — Дед-то еще живой! Какие спининги?!
— Ну, сегодня живой, завтра — кто знает… — Алевтина подперла щеку рукой и мечтательно уставилась в окно.
— Вы бы хоть сходили к нему, что ли? — Денис покачал головой и ушел в свою комнату.
— Точно, надо сходить к отцу, — спохватился Георгий, — Разведать там, как да что.
Но не только они решили отправиться к умирающему. Возле двери в квартиру Степана Андреевича они столкнулись с Ириной и Львом.
— Вы что тут делаете? — хором воскликнули все, подозрительно уставившись друг на друга.
— Мы папу пришли проведать, — фыркнула Ирина.
— Так и мы тут по тому же поводу, — Георгий отодвинул плечом Льва и открыл дверь в квартиру своим ключом.
Со вчерашнего дня в квартире, кроме доктора и Ирины никто не бывал. Дед лежал на кровати и хрипел.
— Воды! — увидев вошедших, он просипел еле слышно.
— Совсем плох, — покачала головой Алевтина, — пока Георгий ходил на кухню за водой.
— Степан Андреич, мы тут тебе витаминов принесли, — Лев выложил на тумбочку возле кровати апельсины и яблоки.
— А мы соку принесли, — достала из пакета коробку томатного сока Алевтина.
— Папа, ты, случайно, завещание не составлял? Кому квартира твоя достанется? — Ирина подсела к отцу поближе и ждала, когда тот напьётся.
— Да, да, — подхватил сын Георгий, — и дача с машиной!
— А еще ты денег оставишь на похороны? — смущенно спросила Ирина. — А то у нас всё распланировано, лишних денег нет.
Степан Андреевич откинулся на подушку и закрыл глаза. Так он пролежал минут пятнадцать.
— Уснул, что ли? — наклонилась Алевтина над стариком. — Точно, уснул! Пошли, Гера, чего тут высиживать. Он, может, до утра спать будет.
Георгий пошел на выход, Алевтина отправилась следом.
— А вам что, особое приглашение надо? — рявкнул Георгий, — Спит отец, нечего его тревожить.
Ирина и Лев нехотя вышли вслед за Мухиными.
— Дед, деда, — Денис на цыпочках вошел в комнату деда. Он вечером тихонько забрал ключи у отца от дедовской квартиры, и решил сам проведать старика.
— Дениска, ты что ли? — слабый голос деда раздался с кровати.
— Ага, я! Ты как? — Денис взял яблоко с тумбочки, подкинул его, поймал и откусил, — Капец! Это что, родаки тебе принесли? Еще бы орехов притащили, с твоими-то зубами.
— Ну, приходили тут всей толпой., — горестно усмехнулся дед, — Соку хочешь? Вон стоит, я такой всё равно не пью — изжога от него.
— Ща, деда, погоди, — Денис метнулся на кухню, заглянул в холодильник.
Сморщенный кусок колбасы, покрытый плесенью хлеб в пакете, бутылка просроченного кефира сиротливо обитали на полках пустого холодильника. Парнишка поежился. Ему стало тоскливо и грустно.
В морозилке внук нашел замороженную курицу. В овощном ящике выжила пара картофелин, морковка и луковица.
— Деда, живём! Ты челюстями двигать-то можешь? — вернувшись с кухни, радостно подсел к деду Денис.
— А чего ими вхолостую-то двигать? — слабо улыбнулся дед.
— Не боись, ща организую! — внук снова скрылся на кухне и чем-то загремел.
Через минуту он вернулся.
— Деда, а тебе врач чего выписал? В аптеку метнуться кабанчиком могу!
— Да ничего, фыркнул Степан Андреевич, — От старости нет лекарства, к сожалению.
— Ладно, деда, разберемся! Ты мне, кстати, место своё коронное еще не показал на затоне, где щуки водятся! — подмигнул Денис и снова исчез на кухне.
Через час он принёс в комнату тарелку с супом.
— Дед, поднимайся, хорош филонить! — он поставил тарелку на тумбочку и помог деду сесть.
— Ого, супчик! — потер руки дед, — Значит, с вашим поколением еще не всё потеряно? А пахнет-то как! Бабка твоя покойная также готовила!
Степан Андреевич ел, обжигаясь и нахваливая, а по глубоким морщинам текли слёзы. Но Денис этого не видел, он оглядывал комнату, соображая, как еще помочь деду подняться на ноги.
— Слушай, — внук увидел на полке шкафа пластинки, — А давай, тебе музыку включим?! Говорят — музыка поднимает дух. О, тут у тебя Моцарт и Вивальди. А может тебе рок включить?
— Нет, не надо, я уж лучше классику, — засмеялся сытый и довольный дед.
С того дня Деним стал забегать к деду, кормить его, помаленьку наводить чистоту, включать ему музыку. Дети Степана Андреевича тоже заходили, приносили яблоки, апельсины и томатный сок. А он встречал их лёжа, с умирающим видом. Никто из них не удосужился даже заглянуть в холодильник и поинтересоваться, нужно ли ему чего. Если бы не внук — умер бы дедушка не от старости, а от голода…
И все-таки старость — это еще не приговор, особенно если жажда жизни велика, а еще, если обещал внуку показать тайное место, где водятся щуки. Степан Андреевич потихоньку стал подниматься и наматывать круги по квартире. Потом Денис стал выводить его на улицу, а там и юбилей наступил.
— Собирайся, — позвонил дед внуку перед своим юбилеем, — поедем на затон. Порулить даже дам!
— А как же остальные? — удивился Денис.
«Остальных для меня нет. Есть только разрисованной пацан с дыркой в ухе и кольцом в носу, который вернул мне веру в людей», — подписывая новое завещание у нотариуса, подумал дед Степан и утёр старческую слезу.
Дедушка прожил еще два года. Они с внуком частенько выбирались на природу, и последние годы жизни Степан Андреевич чувствовал себя нужным несмотря ни на что.
А Ирина и Георгий самоустранились, видя, что дед выкарабкался и прекрасно живет без них… Но главный сюрприз — новое завещание ждал их впереди. Как же хорошо, что Денису как раз стукнуло 18 лет.
