Сестра попрошайка

— Хватит таскать к нам этого попрошайку! — Михаил швырнул ключи на комод так, что они отскочили на пол. — Сколько можно кормить чужих дядь?

Елена замерла у плиты, половник в руке повис в воздухе. Татьяна сидела за столом, сгорбившись над тарелкой супа, и старательно делала вид, что не слышит.

— Миша, она моя сестра, — тихо сказала Елена, не оборачиваясь.

— Твоя сестра! — он прошёл через всю кухню, тяжело дыша. — А я кто? Постоялец, что ли?

Татьяна медленно подняла голову. Глаза у неё были красные, припухшие.

— Я уйду, Лена. Не нужно…

— Никуда ты не уйдёшь, — Елена повернулась к мужу. — Таня сейчас в трудной ситуации. Мы не можем её бросить.

— Не можем? — Михаил усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья. — А кто это «мы»? Я её бросить очень даже могу. И должен был ещё три месяца назад.

— Ты что несёшь? — Елена поставила кастрюлю на стол с такой силой, что суп расплескался. — Мы же договорились…

— Мы договорились на месяц! На месяц, Лена! А не на всю жизнь!

Татьяна быстро встала, стул скрипнул.

— Я не хочу быть причиной ваших ссор. Найду где переночевать.

— Сядь, — резко сказала Елена. — Поешь сначала.

— Да пусть идёт! — Михаил махнул рукой. — Что ей мешает найти работу? Или руки не растут оттуда?

— У неё проблемы со здоровьем, ты же знаешь.

— Проблемы! — он захохотал, но смех получился злой. — У всех проблемы. А кто-то всё равно работает.

Елена прикрыла глаза, досчитала до десяти. Вот так они и жили последние месяцы — скандал за скандалом. А всё из-за Тани.

— Мишенька, — она попробовала другой тон, — давай спокойно поговорим. Без криков.

— Спокойно? — он сел напротив сестры, уставился на неё. — Хорошо. Спокойно. Скажи мне, дорогая сестрица, когда ты наконец съедешь из нашего дома?

Татьяна вздрогнула, ложка выпала из рук, звякнула об тарелку.

— Миша! — Елена села рядом с сестрой. — Что с тобой творится?

— Со мной? — он ткнул себя в грудь пальцем. — Со мной ничего не творится. Я просто устал жить втроём в двухкомнатной квартире. Устал есть на завтрак, обед и ужин чужие проблемы.

— Чужие? — голос Елены стал опасно тихим. — Это моя сестра.

— А я твой муж. Или ты забыла?

Они уставились друг на друга через стол. Татьяна тихонько всхлипнула.

— Лен, правда, не нужно. Я понимаю Михаила. Никому не хочется чужих людей в доме.

— Ты не чужая, — Елена взяла сестру за руку. — Мы с тобой вместе росли. Помнишь, как мама болела? Ты ухаживала за ней, не спала ночами.

— Не помню я никакую маму, — буркнул Михаил. — Вижу только то, что сейчас. Мою жену, которая полжизни посвятила чужой тётке.

— Чужой? — Елена резко встала. — Ты сегодня как с цепи сорвался!

— Сорвался? Может, и сорвался. А знаешь почему?

Он полез в карман рубашки, достал помятую бумажку.

— Вот почему.

Елена взяла листок, пробежала глазами. Лицо у неё стало белым.

— Что это?

— Счёт за коммунальные. За прошлый месяц. Видишь сумму?

— Ну и что? Мы всегда платили…

— Всегда платили за двоих! А теперь за троих. Плюс еда. Плюс лекарства для твоей сестрички. Плюс её бесконечные походы к врачам на такси, потому что в автобусе ей плохо.

Татьяна закрыла лицо руками.

— Я не просила…

— Не просила! — Михаил стукнул кулаком по столу. — А деньги сами тратятся, да?

— Прекрати, — Елена положила руку на плечо мужа. — Мы справимся. У меня премия будет.

— Премия! Ты каждый месяц говоришь про премию. А денег всё меньше.

Он встал, прошёлся по кухне.

— Знаешь, что я сегодня понял? Что моя жена выбрала. И выбрала не меня.

— О чём ты?

— Я сказал тебе ещё в прошлом месяце: либо она уходит, либо я. А ты что сделала? Купила ей новые лекарства.

Елена молчала. Что тут скажешь? Михаил был прав — она действительно выбрала. Но не потому, что не любит мужа. Просто…

— Я не могу её бросить, — тихо сказала она. — Не могу, Миша. Понимаешь?

— Понимаю, — он кивнул. — И я не могу больше так жить.

В кухне повисла тишина. Только тикали часы на стене да где-то капала вода.

— Значит, ультиматум? — спросила Елена.

— Значит, ультиматум.

Татьяна первой нарушила молчание.

— Помнишь, Лен, как мы в детстве клялись? — голос у неё дрожал. — Что никогда не бросим друг друга.

— Помню, — Елена села обратно за стол.

— Мне было девять, тебе тринадцать. Мама в больнице лежала, а мы одни. Ты тогда сказала: «Мы теперь только друг у друга есть.»

Михаил фыркнул.

— Трогательно. А потом что было? Она замуж удачно выскочила, а ты?

— Миша, не надо, — Елена покачала головой.

— Надо! Пусть расскажет, как твоего первого мужа спиртным поила. Как деньги из дома таскала.

— Это было давно, — прошептала Татьяна. — Я изменилась.

— Да? А почему тогда от последней работы тебя выгнали? За что?

Татьяна молчала, уставившись в тарелку.

— За что, спрашиваю?

— За опоздания, — еле слышно сказала она. — Я болела часто…

— Болела! — Михаил повернулся к жене. — Слышишь? Болела. А на самом деле с бутылкой дружила.

— Это неправда! — Елена вскочила. — Таня не пьёт уже два года!

— Два года… А до этого сколько? Двадцать лет пила?

Елена опустилась на стул. Да, Михаил был прав. Таня долго боролась с зависимостью. Срывалась, снова начинала, снова бросала. Но сейчас же не пьёт! Уже два года как завязала.

— Ты знаешь, через что она прошла, — сказала Елена. — После развода, когда дети от неё отвернулись…

— И правильно сделали! — Михаил стукнул ладонью по столу. — Собственных детей довела до того, что они с ней видеться не хотят!

— Мишенька, — Елена попыталась взять мужа за руку, но он отдёрнул. — Она исправляется. Видишь же — лечится, таблетки пьёт…

— Лечится за мой счёт!

— За наш. Мы же семья.

— Были семьёй. До того, как она сюда приперлась.

Татьяна медленно встала.

— Всё, я ухожу. Спасибо, что приютили. Дальше сама справлюсь.

— Сядь, — жёстко сказала Елена. — Никуда ты не идёшь.

— Лена, не стоит. Михаил прав. Я действительно много проблем создала.

— Проблем? — Елена посмотрела на сестру, потом на мужа. — А когда ты мне в больнице руку держала, когда у меня рак подозревали — это тоже проблемы были?

Михаил помрачнел. Это был болезненный период. Три месяца назад Елене делали обследование. Испуг был ложным, но тогда они все извелись от страха.

— При чём тут это? — буркнул он.

— При том, что Таня неделю со мной просидела. В очередях, на анализах. А ты на работе был.

— Я деньги зарабатывал! На эти самые анализы!

— Знаю. И не упрекаю. Но понимаешь теперь, почему я не могу её бросить?

Михаил молчал, глядя в окно.

— Она мне как дочь. У нас с тобой своих детей не получилось…

— Получилось. Алинка есть.

— Алинка твоя дочь от первого брака. А Таня — моя кровь.

Эта фраза повисла в воздухе. Михаил медленно повернулся к жене.

— Значит, решение принято?

— Какое решение?

— Ты выбираешь её.

Елена открыла рот, но слова не шли. Потому что это была правда.

Зазвонил телефон. Елена взглянула на экран — звонила Алина.

— Алло, доченька.

— Мам, привет! — голос дочери звучал взволнованно. — Можно к вам на выходные приехать? С Сашей и малышкой?

Елена растерялась. В доме и так тесно, а тут ещё трое гостей…

— Конечно, приезжайте, — сказала она, не глядя на мужа.

— Отлично! Папа дома? Передай привет.

— Дома, — Елена протянула телефон Михаилу. — Алинка.

— Привет, солнышко, — голос у него сразу стал мягким. — Как дела? Малыш как?

Елена слушала их разговор и понимала — Михаил обожает свою дочь. А теперь ещё и внука. Для них он готов на всё.

— Хорошо, приезжайте, — говорил он в трубку. — Мама борщ сварит, как ты любишь.

Закончив разговор, он посмотрел на жену.

— Где они спать будут?

— В зале, на раскладушке. Как обычно.

— А твоя сестра где?

— Таня может на кухне, на диване…

— На кухне? — Татьяна подняла голову. — Лена, это неудобно. Я лучше уйду на время.

— Никуда ты не уйдёшь, — Елена решительно встала. — Мы что-нибудь придумаем.

— Что придумаем? — Михаил развёл руками. — Квартира резиновая, что ли?

— А раньше как помещались? До того, как Таня приехала?

— Раньше Алинка одна приезжала. Без мужа и ребёнка.

Елена задумалась. Действительно, раньше было проще. Алина ночевала в своей старой комнате, которая теперь служила Тане спальней.

— Значит, так, — она приняла решение. — Алина с семьёй в большой комнате, мы с тобой в маленькой, а Таня на кухне.

— На кухне холодно, — возразил Михаил. — И неудобно.

— А что ты предлагаешь?

— Я предлагаю то же, что и месяц назад. Пусть твоя сестра найдёт себе другое место.

Татьяна тихо заплакала.

— Не могу я больше так, — всхлипнула она. — Лена, отпусти меня. Правда, не могу быть причиной ваших ссор.

— Таня, перестань, — Елена села рядом, обняла сестру. — Мы всё решим.

— Как решим? — Михаил встал, начал ходить по кухне. — Объясни мне, как?

— Не знаю как. Но решим.

— А я знаю как, — он остановился перед женой. — Очень просто решим.

Достал из кармана брюк мятый конверт.

— Что это?

— Документы на дачу. Я сегодня к нотариусу ходил.

Елена развернула бумаги, пробежала глазами.

— Ты переписал дачу на Алину?

— Переписал. Чтоб в случае чего она не осталась без наследства.

— В случае чего?

— В случае развода, — спокойно сказал Михаил.

Слово «развод» прозвучало как пощёчина. Елена медленно отложила документы.

— Ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда. Тридцать лет вместе, Лена. Тридцать лет я был для тебя главным. А теперь?

— Теперь что?

— Теперь я третий лишний в собственном доме.

Татьяна всхлипнула громче.

— Это всё из-за меня, — бормотала она. — Господи, что же я наделала…

— Ничего ты не делала, — резко сказала Елена. — Просто обратилась за помощью к сестре. Это нормально.

— Нормально? — Михаил сел напротив. — А то, что моя жена теперь спрашивает разрешения у посторонней женщины, куда поехать в отпуск — это тоже нормально?

— Я не спрашиваю разрешения…

— Спрашиваешь. На прошлой неделе я предложил в Крым съездить. А ты: «А как же Таня? Её одну оставить нельзя.»

Елена замолчала. Действительно, было такое.

— Или когда Петровы в гости звали. Помнишь, что ты сказала?

— Что сказала?

— «Не могу надолго уйти, сестра одна дома.»

— Ну и что тут такого?

— То, что мы женаты не на троих! — крикнул Михаил. — Мы женаты вдвоём!

Он тяжело опустился на стул.

— Я устал, Лена. Устал делить тебя с кем-то ещё.

В кухне стало тихо. Только слышно, как Татьяна всхлипывает.

— Хорошо, — наконец сказала Елена. — Хорошо, Миша. Я поняла.

— Что поняла?

— Что для тебя нет разницы между посторонним человеком и моей сестрой.

— Есть разница. Но не в ущерб нашему браку.

Елена встала, подошла к окну. На улице моросил дождь, серый и противный.

— А если бы это была твоя сестра?

— У меня нет сестры.

— А если бы была?

Михаил задумался.

— Не знаю, — честно сказал он. — Наверное, тоже помог бы. Но не в ущерб семье.

— А где эта грань? Между помощью и ущербом?

— Там, где кончается терпение.

Елена кивнула. Всё ясно.

На следующее утро Михаил проснулся рано. Елена лежала рядом, но спала ли — непонятно. Всю ночь ворочалась.

— Лен, — тихо позвал он.

— Не сплю, — так же тихо ответила она.

— Мне завтра командировка. На неделю.

— Знаю.

— Когда вернусь — хочу получить ответ.

Елена повернулась к нему.

— Какой ответ?

— Ты знаешь какой.

Они смотрели друг другу в глаза в полутьме. За стеной на кухне кто-то копошился — наверное, Таня вставала.

— Миша, а если я не смогу?

— Не сможешь что?

— Выбрать между вами.

Михаил сел на кровати.

— Тогда я выберу за тебя.

— Как это?

— Подам на развод.

Елена почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Он же серьёзно. Совсем серьёзно.

— Тридцать лет, Миша. Тридцать лет мы вместе.

— Были вместе. А теперь я не знаю, с кем живу.

Он встал, начал одеваться.

— Подумай хорошенько. Что для тебя важнее — муж или сестра, которая всю жизнь только проблемы создавала.

— Не говори так про Таню.

— А как говорить? По правде? Она спила семью, детей потеряла, работу. А теперь и твою семью рушит.

— Она не рушит! Это ты рушишь!

— Я? — Михаил резко обернулся. — Я рушу? Я требую, чтобы моя жена была женой, а не сиделкой при алкоголичке!

— Она больше не пьёт!

— Пока не пьёт. А завтра сорвётся — и что? Опять лечить будем? Опять жалеть?

Елена закрыла лицо руками. Да, этот страх у неё тоже был. Что Таня снова начнёт пить.

— Мне нужно подумать, — прошептала она.

— Думай. У тебя неделя.

Михаил ушёл на работу, хлопнув дверью. Елена осталась лежать, уставившись в потолок.

Через полчаса в спальню заглянула Татьяна.

— Лен, ты как?

— Нормально.

— Слышала… Вы ругались.

Елена села на кровати. Сестра стояла в дверях, бледная, с красными глазами.

— Таня, садись.

— Не нужно. Я всё поняла.

— Что поняла?

— Что пора мне уходить.

— Никуда ты не уйдёшь, — устало сказала Елена. — Куда ты пойдёшь? Денег нет, работы нет…

— Найду что-нибудь. В приюте переночую пока.

— В приюте? — Елена вскочила. — Ты с ума сошла?

— А что мне остаётся? Разрушать твою семью дальше?

— Ты не разрушаешь…

— Разрушаю, Лена. И ты это знаешь.

Татьяна прошла в комнату, села на кровать рядом с сестрой.

— Помнишь мамину брошь? Ту, что мы пополам не могли поделить?

— Помню.

— Ты сказала тогда: «Пусть лежит у меня, но она наша общая.» И мы договорились — когда одной из нас будет совсем плохо, брошь переходит к ней.

Елена кивнула. Им было тогда по пятнадцать и девятнадцать. Мама только умерла, и они делили наследство — два пальто, сервиз и мамину брошь с бирюзой.

— Так вот, — Татьяна достала из кармана халата знакомую коробочку. — Мне сейчас не плохо. Мне очень плохо. Хуже некуда.

— Таня…

— Возьми. Продай. На эти деньги я сниму комнату на месяц. А там видно будет.

Елена взяла коробочку, открыла. Брошь лежала на выцветшем бархате, всё такая же красивая.

— Нет, — сказала она твёрдо. — Не продам.

— Почему?

— Потому что это всё, что у нас от мамы осталось.

— А моя совесть что остается? — Татьяна заплакала. — Я не могу больше, Лена. Не могу смотреть, как из-за меня ты с мужем ругаешься.

В это время в прихожей хлопнула дверь. Голоса, смех — приехала Алина с семьёй.

— Мам, мы приехали! — кричала дочь из коридора.

Елена быстро вытерла глаза.

— Иду, доченька!

— Не говори ей ничего, — попросила Татьяна. — Пусть не знает про наши проблемы.

Они вышли на кухню. Алина обнимала отца, маленький внук висел у него на шее, а Саша разгружал сумки.

— Привет, тётя Таня! — Алина поцеловала сестру матери. — Как дела?

— Нормально, — соврала Татьяна.

— А где папа? — спросила Елена.

— На работу пошёл. Сказал, к обеду будет.

Елена кивнула. Значит, не сказал дочери про командировку. Не хочет расстраивать.

— Мам, а что у вас с папой? — Алина отвела мать в сторону. — Он какой-то странный. Мрачный.

— Так, — Елена махнула рукой, — работа. Устаёт.

— А ты? Ты тоже какая-то не такая.

— Всё нормально, Алинка. Иди к мужу, к сыну.

Но дочь не отставала.

— Мам, вы не ругаетесь?

— Почему мы должны ругаться?

— Не знаю. Но чувствую, что что-то не так.

Елена посмотрела на дочь. Умная девочка выросла. Всё чувствует.

— Алин, а если бы тебе пришлось выбирать между мужем и мамой — кого бы ты выбрала?

— Что? — Алина опешила. — Какой выбор?

— Ну, предположим. Муж говорит: или твоя мать, или я.

— Мам, ты что? — Алина побледнела. — У вас что, такая ситуация?

— Нет, нет, — Елена поспешила успокоить дочь. — Просто интересно.

— Ну… — Алина задумалась. — Наверное, попыталась бы всех помирить. А если не получилось бы…

— Что?

— Не знаю, мам. Это же невозможный выбор.

Елена кивнула. Действительно, невозможный.

А через час Михаил собрал чемодан и уехал в командировку. На прощание сказал только:

— Думай, Лена. У тебя есть неделя.

И всё.

Неделя прошла тихо. Алина с семьёй уехала в понедельник, не подозревая ни о чём. Елена и Татьяна жили вдвоём, почти не разговаривая.

Татьяна собрала вещи в старый баул, который притащила три месяца назад.

— Лен, я нашла комнату, — сказала она в четверг утром. — Дешёвую. На окраине.

— Откуда деньги?

— Брошь продала.

Елена вздрогнула.

— Как продала? Я же сказала…

— А я не послушалась. Прости.

— Таня! — Елена схватила сестру за руки. — Это же всё, что у нас от мамы!

— А мне что оставалось? Ждать, пока ты из-за меня семью разрушишь?

— Я не разрушаю…

— Разрушаешь, Лена. И сама это знаешь.

В пятницу вечером вернулся Михаил. Зашёл в квартиру, огляделся.

— Где она?

— Ушла, — тихо сказала Елена.

— Когда?

— Сегодня утром.

Михаил кивнул, поставил чемодан.

— И что теперь?

— А что теперь? — Елена стояла у окна, не оборачиваясь. — Ты же получил что хотел.

— Получил?

— Конечно. Твоя сестра ушла.

— Она не моя сестра. Она твоя.

— Была моя.

Михаил прошёл на кухню, налил воды, выпил.

— Лена, иди сюда.

Она подошла, села напротив.

— Значит, ты выбрала меня?

— Выходит, так.

— А почему у тебя такое лицо? Как на похоронах?

Елена молчала. Потому что так и было — как на похоронах. Только хоронила она не Таню. Хоронила что-то в себе.

— Миша, — сказала она наконец, — а ты когда-нибудь предавал?

— Что?

— Предавал близких людей.

— При чём тут это?

— При том, что я впервые в жизни предала. И знаешь что? Мне не нравится, какая я стала.

Михаил нахмурился.

— Ты никого не предавала. Ты просто выбрала семью.

— Я выбрала тебя. А семья — это не только ты.

— А кто ещё?

— Таня. Тоже семья.

— Была семья. А теперь её нет.

— Нет, — согласилась Елена. — Теперь её нет.

Она встала, прошла в спальню, достала из шкафа сумку.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь.

— Куда?

— К Тане. Посмотрю, как она там устроилась.

— А потом?

— А потом посмотрим.

Михаил проследил за ней в спальню.

— Лена, ты что, хочешь сказать…

— Хочу сказать, что не могу так жить. С тобой, но без неё.

— Но она же сама ушла!

— Сама? — Елена повернулась к мужу. — Или её выжили?

— Никто её не выживал…

— Ты выживал. Каждый день. Каждой фразой.

Елена сложила в сумку самые необходимые вещи.

— Мишенька, я не виню тебя. Честное слово. Ты имел право требовать. Но и я имею право выбирать.

— И ты выбираешь её?

— Я выбираю возможность смотреть на себя в зеркало.

Михаил сел на кровать, тяжело вздохнул.

— Тридцать лет, Лена.

— Знаю. Хорошие были годы.

— Были?

— Были, Миша. А теперь они кончились.

Она застегнула сумку, взяла куртку.

— А квартира? А дача?

— Дачу ты уже Алинке переписал. А квартира пусть остаётся твоя.

— Лена, постой…

Но она уже шла к двери. На пороге обернулась.

— Прости, что не смогла быть такой женой, какую ты хотел.

— А какой я хотел?

— Которая выбирает между близкими людьми.

Дверь закрылась.

На улице моросил всё тот же серый дождь. Елена достала телефон, набрала номер.

— Таня? Это я. Как дела? Адрес скажешь?

Сестра заплакала в трубку.

— Лена, что случилось?

— Ничего не случилось. Просто еду к тебе. Можно?

— Конечно можно. Только тут очень скромно…

— Ничего. Зато мы вместе.

Елена поймала такси и поехала на другой конец города. К новой жизни.

Оцените статью