Несколько лет назад в интервью испанскому телевидению Моника Крус, родная сестра Пенелопы, заявила: «Моя сестра Пенелопа еще очень и очень долго будет одна. Она слишком разборчива». Тогда казалось, что предсказание обречено сбыться — за плечами у звездной актрисы был целый шлейф неудачных романов и разбитых сердец.
Ведущий даже переспросил, как можно приговаривать к одиночеству такую роскошную женщину. На что Моника лишь беспечно отмахнулась: «Это не я приговариваю. Это – гадание…»
Дело в том, что сестры Крус – искусные танцовщицы фламенко, а настоящие мастера этого танца умеют гадать с его помощью. Моника училась у великих, поэтому ее предсказаниям можно верить.
И каждый раз, когда Пенелопа, жившая в Лос-Анджелесе, приезжала в родной Мадрид, она просила сестру станцевать ее судьбу. Девушки запирались в просторной квартире Моники, и начинался ритуал: сначала молитва, призывающая дух танца дуэнде, потом звучала музыка, и Моника погружалась в загадочную импровизацию.
Но что бы ни случилось в жизни Пенелопы – новый роман, внезапная влюбленность – танец упрямо предрекал одно: расставание и одиночество. Неужели Моника завидует сестре и нарочно пророчит ей неудачи? Вряд ли, ведь предсказания почти всегда сбываются.
Взять хотя бы первую большую любовь Пенелопы музыканта Начо Кано. Они были неразлучны целых шесть лет! Но в какой-то момент отношения дали трещину, и встревоженная Пенелопа попросила сестру заглянуть в будущее. И Моника станцевала разрыв… Пенелопа не поверила, но все случилось именно так, как предсказал танец.
А ведь Начо, лидер популярнейшей группы «Mecano», казался идеальным спутником для юной Пенелопы. Убежденный буддист, он привил своей девушке любовь к духовным практикам и вегетарианству. Вместе они ездили в Индию, жили в монастырях, посещали лекции и даже помогали обездоленным в миссии матери Терезы.
Начо с радостью окунался в тяжелую работу, а вот изнеженная Пенелопа не выдержала – при виде грязных больных детей она попросту упала в обморок. И хотя Начо умолял ее вернуться, в душе Пенелопы что-то надломилось. Она чувствовала, что разочаровала любимого, и не смогла этого пережить.
Порой Пенелопа думала, может, и правда стоит меньше придираться к мужчинам? Ведь ей было всего 18, когда она испытала настоящий страх и навсегда разочаровалась в сильном поле. Юную Крус пригласили на главную роль в фильме «Ветчина, ветчина», где по сценарию требовалось сняться без одежды. Режиссер убедил наивную девушку, что для актрисы это в порядке вещей. И Пенелопа согласилась.
Она и думать забыла о пикантных сценах, полностью доверившись режиссеру. Но на премьере, кокетливо держа за руку верного Начо Кано, Пенелопа вдруг увидела на экране собственное тело. Юное, прекрасное, не знающее стыда, умоляющее: «Возьмите меня, съешьте, я создана для этого!» Испуганная Пенелопа готова была провалиться сквозь землю. В глазах сидящих в зале мужчин она видела неприкрытую похоть.
Ей казалось, что все вокруг смотрят не кино, а (цензура) с ее участием. Словно ее, как кусок мяса, бросили на растерзание хищникам. Пенелопа не выдержала, вскочила с места и выбежала из зала, даже не оглянувшись на своего спутника. Начо, кажется, даже не заметил, что любимая испарилась.
Пенелопа не находила себе места и не могла вернуться в их общую с Начо квартиру. Она сбежала к родителям, которые по-прежнему ютились в тесной квартирке на окраине Мадрида. Сейчас этот дом казался ей маленьким и незначительным, хоть в детстве она искренне им гордилась.
Целых четыре месяца Пенелопа пребывала в жуткой депрессии. Она возненавидела собственное тело, отказываясь верить, что эта соблазнительная плоть имеет к ней хоть какое-то отношение. Даже вернувшийся Начо не смог ее утешить.
Более того, он одобрительно отозвался о злополучной «Ветчине», назвав ее вполне приличным фильмом. Пенелопа была уязвлена до глубины души. Выходит, для него она лишь красивый кусок мяса? Кано – вегетарианец и проповедник чистой любви, а теперь и он туда же?
В отчаянии Пенелопа сотворила немыслимое – побрилась наголо. Она подумывала о том, чтобы изуродовать себя, лишь бы никто больше не пялился на ее прелести. Семья была испугана. Мать чуть не упала в обморок, а младший брат даже присвистнул: мол, теперь все девчонки города последуют ее примеру. Ну а Кано выдал совсем уж неожиданное: «Вот теперь ты и правда неотразима!»
И ведь как в воду глядел. Лысая Пенелопа и впрямь ввела новую моду. Девушки Мадрида наперебой брились под ноль, подражая кумиру. Только вот самой Крус от этого легче не стало. Поклонники донимали звезду «Ветчины» на каждом шагу: кто-то требовал автограф, кто-то норовил сфотографировать, от вспышек и восторженного визга у нее начиналась истерика.
Даже полицейские, у которых Пенелопа пыталась найти защиту, и те засматривались на юную красавицу и робко выпрашивали автограф!
Казалось бы вот он, настоящий успех! Бросай это неблагодарное дело, уходи из кино, пока совсем не сломалась. Так нет же! Крус не могла отказаться от съемок, от внимания камеры, от актерской игры. Она всю жизнь к этому стремилась и, кажется, готова была стерпеть любые унижения.
Сестра Моника беззлобно подшучивала над Пенелопой, не веря, что вся эта мужская истерия вокруг и впрямь так ее тяготит. Пенелопа и сама понимала, что тщеславна. Но разве она мечтала о такой низкопробной славе, которая свалилась на нее после «Ветчины»? Ей хотелось настоящего признания за талант, за труд, а не за смазливое личико и точеную фигурку!
Крус зареклась никогда больше не раздеваться перед камерой. Она отказывалась от любых фривольных сцен и даже к экранным поцелуям относилась с презрением. Но разве это могло остановить назойливых режиссеров? Красавицу Пенелопу наперебой зазывали в новые проекты, и отказывать им было непросто.
Моника потом еще не раз гадала сестре на любовь, но танцы упорно показывали одно и то же – разрыв и тоску. Единственный раз, когда прекрасная Пенелопа услышала иное предсказание, был связан с Педро Альмодоваром. Услышав его имя, Крус расхохоталась и едва не свалилась с кресла. Еще бы, ведь об ориентации гениального режиссера судачил весь Мадрид! Но Моника и бровью не повела, мол, танец не врет, вы с Педро будете счастливы, быть может, он ради тебя снова станет правильным, как в юные годы. Любопытно, что не так давно Альмодовар публично признался: Пенелопа – единственная женщина на свете, ради которой он и впрямь готов «вернуться на путь истинный».
Они много работали вместе: Педро снял Крус в «Живой плоти», потом в паре других картин. Фактически, именно Альмодовар проложил своей музе дорогу в Голливуд. Но вот в чем загвоздка: отношения их были сугубо платоническими, Педро и Пенелопа даже ни разу не ходили на свидание! Воистину, это была самая удачная страница в сердечной биографии Крус.
Рядом с гениальным режиссером она была по-настоящему счастлива и окрылена, пусть даже между ними ничего и не было. Они просто творили вместе, и этого было довольно.
Но разве от судьбы убежишь? Пенелопе предстояло покорить Голливуд, о чем она, по правде сказать, даже и не помышляла. Сестра отговаривала от этой авантюры, друзья качали головой, но тщеславие Пенелопы, видно, оказалось сильнее разума. Прощай, родная Испания, здравствуй, фабрика грез!
Поначалу Крус пришлось ой как несладко в киношных кущах Лос-Анджелеса. Боссы крупных студий раздевали ее похотливыми взглядами, особо не скрывая, что именно их интересует в хрупкой испанке.
На кастингах Пенелопа чувствовала себя беззащитной и униженной, словно и не было на ней одежды вовсе. Но сдаваться она не собиралась. В приступах гордыни Крус нарочно коверкала английский, до смешного утрируя акцент. Иногда она притворялась, что вообще не понимает, о чем ее спрашивают.
Но продюсеры лишь сально улыбались, отпускали похабные шуточки и намекали на «совместный ленч». От этого противного слова Пенелопу мутило. А один из боссов и вовсе полез к ней с поцелуями, бесцеремонно распуская руки! Пенелопа влепила негоднику звонкую пощечину и гордо удалилась, будучи уверенной, что на ее голливудской карьере можно ставить крест. Но нет, наутро агент радостно сообщил, что роль отдана именно Крус!
Работать приходилось на износ. Весь день съемки, вечером – изматывающие уроки английского, ночью – зубрежка текста на неподатливом языке. Это был сущий ад! Особенно мучительными стали съемки в дебютной голливудской ленте «Страна холмов и долин». Пенелопа знала по-английски ровно столько, сколько было нужно для роли. На площадке приходилось объясняться жестами, гримасами, полунамеками. Пенелопа до слез стыдилась собственной беспомощности.
А однажды она и вовсе потеряла над собой контроль. Запутавшись в сложной сцене, сбившись с текста, Крус вдруг разразилась бешеной тирадой на родном испанском. Она крыла на чем свет стоит бездарного режиссера, неуклюжих партнеров и всю эту кинематографическую шарагу.
Пользуясь тем, что никто не понимает ни слова, Пенелопа орала и бушевала, словно рыночная торговка из Мадрида! Она совсем забылась и очнулась, лишь когда смолкло последнее ругательство. Пенелопа растерянно взглянула на американских коллег, готовясь к худшему. Но те вдруг разразились восторженными аплодисментами! Так ее карьера в Голливуде начала потихоньку налаживаться.
Впрочем, налаживаться-то налаживалась, только вот Пенелопа сходила с ума от тоски по дому. Она пользовалась любой возможностью улизнуть в Мадрид, где ее ждала большая и шумная семья Крус.
В просторной квартире Моники собирались все родственники. Мать готовила горы традиционных испанских закусок – тапас, жарила ароматную паэлью с морепродуктами, которую обожали сестры. За столом ели, пили, пели задорные народные песни, отплясывали фламенко до упаду. Звучали бесконечные тосты за успехи детей, за здоровье, за удачу.
Двери дома были распахнуты настежь – заходи кто хочешь, будь как дома! Соседи, друзья соседей, друзья друзей соседей, всех принимали с распростертыми объятиями, целовали, обнимали, усаживали за стол, щедро наполняли тарелки и бокалы. Эта простая, душевная атмосфера так разительно отличалась от чопорной Америки, где в гости и к лучшим друзьям нужно было записываться чуть ли не за месяц!
Пенелопа обожала семейные посиделки. Засидевшись допоздна, взрослые принимались задушевно беседовать. Заводилой обычно был дядя Мануэль. Отведя племянницу в сторонку и подливая вина в бокал, он доставал гитару и принимался расспрашивать Пенелопу о жизни, о работе в Голливуде.
Испанцы ведь страшные сплетники, если дело касается родных и друзей. И Мануэль закидывал Пенелопу вопросами в лоб: правда ли, что она разбила семью Мэтта Деймона? А Николаса Кейджа увела от жены? Пенелопа вскипала от обиды, но терпеливо объясняла, что к разводу звездных пар она не имеет ни малейшего отношения! С Деймоном у них и вовсе ничего не было, а с Кейджем вышло недоразумение. Дядюшка прищуривался и усмехался в усы – конечно-конечно, знаем мы эти отговорки! Небось, сама бросила беднягу Ника?
Кейдж и впрямь нравился Пенелопе. Поначалу. Они снимались вместе в очаровательной мелодраме «Мандолина капитана Корелли», и Николас сразу положил глаз на горячую испанку. Оно и понятно, разве кто устоит перед чарами Крус? Но дальше началось сплошное разочарование. Кейдж вел себя как ребенок. Он кривлялся, паясничал, однажды притащил на площадку живую змею и давай оборачивать её вокруг шеи! Поначалу Пенелопа принимала эти выходки за милое чудачество, но вскоре стала уставать от выкрутасов Ника.
Но по-настоящему все испортилось, когда парочка уехала на романтический уикенд. Кейдж заявил, что хочет сфотографировать каждый сантиметр божественного тела возлюбленной, а снимки будет хранить и молиться на них! Пенелопу передернуло. Вот оно, истинное лицо заботливого и нежного Ника. Да он и в ней видит лишь красивую куклу, сексапильную игрушку! Раз так, то и пусть катится к черту.
То же самое вышло с Томом Крузом. Поначалу Пенелопу до глубины души тронула духовность этого человека. Круз был убежденным саентологом, много медитировал, изучал труды гуру Рона Хаббарда. Наконец-то мужчина, который видит в женщине не только тело, но и душу!
Воодушевленная Крус тоже принялась посещать лекции по саентологии, вникать, записывать, стараться постичь замысловатую квазирелигию. Правда, ничегошеньки в ней не понимала, но виду не подавала. Ради Тома Пенелопа рискнула даже поехать волонтером в индийский приют, мол, хочет доказать избраннику, что тоже способна на подвиг и сострадание.
Увы, при виде нищих детей и вони Пенелопу вывернуло наизнанку. Она приползла к Крузу вся в слезах, униженная, подавленная. Ей хотелось сочувствия и утешения. Но Том лишь расхохотался в лицо бедняжке: «Какая же ты еще наивная, Пенелопа! В страданиях нет смысла. Каждый думает только о себе. И ты думай». Той же ночью они занимались любовью, но Пенелопа больше не обманывалась насчет природы интереса Круза. Он хотел ее тела, и только.
Сердце артистки успокоилось, лишь когда в ее жизни появился Хавьер Бардем. К тому времени он уже был обладателем «Оскара» за лучшую мужскую роль и 10 лет жил с переводчицей Кристиной Пэйлз. Но ради Пенелопы Хавьер оставил и награду, и гражданскую жену.
Пара три года скрывала свои отношения, и лишь на Каннском фестивале в 2010-м Бардем во всеуслышание признался Пенелопе в любви. В тот же год 41-летний жених и 36-летняя невеста сыграли тайную свадьбу на Гавайях в присутствии лишь самых близких людей.
Вскоре семейство Крус-Бардем пополнилось сыном Леонардо, а через два года – дочерью Луной. Теперь Пенелопа всецело посвятила себя материнству. Они с Хавьером даже переехали из Америки в Испанию, подальше от назойливых репортеров.
Впрочем, карьера актрисы тоже идет в гору. На ее счету уже более 70 фильмов, а за роль в «Вики Кристина Барселона» Крус получила долгожданный «Оскар». Как и ее муж, Пенелопа удостоилась именной звезды на Аллее славы в Голливуде.
Похоже, предсказания сестры Моники не сбылись. Страстная испанка, которая столько страдала в погоне за мужчинами, обрела настоящую любовь и создала крепкую семью. Самое удивительное, что ее избранником стал давний знакомый, почти земляк, с которым Пенелопа была знакома с юности. Видно, судьба любит шутить, посылая счастье там, где его совсем не ждешь.
И все же доля истины в словах Моники была. Пенелопе пришлось пройти долгий путь, полный ошибок и разочарований, чтобы научиться отличать истинные чувства от мимолетных увлечений. Она искала любовь в красивых мужчинах, талантливых и успешных. А нашла – в том, кто всегда был рядом, кто понимал ее как никто другой.
