— Знаешь, милый, а ведь я совсем не та, за кого ты меня принимаешь, — прошептала Анна, глядя в потолок.
— Конечно, ты намного лучше, — сонно пробормотал Вадим, обнимая жену.
Если бы он только знал, насколько пророческими окажутся эти слова. Анна тихонько усмехнулась, вспоминая, как всё начиналось. Как она, дочь валютного миллионера, решила провести самый безумный эксперимент в своей жизни.
Их первая встреча была почти киношной. Она тогда уже работала в районной библиотеке, старательно играя роль скромной провинциалки. Вадим забежал за какой-то научной книгой – готовился к защите диплома. Взъерошенный, в потертых джинсах, с кофейным пятном на рубашке.
— Извините, а у вас есть что-нибудь по квантовой механике? — спросил он, близоруко щурясь.
— Третий стеллаж, верхняя полка, — ответила Анна, пряча улыбку. — Только там лестницу нужно подставить.
— А может… поможете? — он смущенно почесал затылок. — А то я тут все книги уроню, чувствую.
Так и начался их роман – с падающих книг, нелепых шуток и разговоров до закрытия библиотеки. Вадим оказался простым парнем с острым умом и потрясающим чувством юмора. Он мог часами рассказывать о своих научных теориях, а потом вдруг выдать такую шутку, что Анна хохотала до слез.
Предложение он сделал через полгода, в той же библиотеке.
— Понимаешь, — говорил он, нервно теребя коробочку с кольцом из бижутерии, — я знаю, что небогат. Но я люблю тебя. И обещаю, что сделаю все, чтобы ты была счастлива.
Анна согласилась, чувствуя укол совести. Но эксперимент был слишком важен – она хотела понять, как общество относится к женщинам без статуса и денег.
Первые звоночки прозвенели на свадьбе. Мать Вадима, Елена Петровна, окинула Анну таким взглядом, словно та была таракан на праздничном торте. Анна понимала, что не все люди такие, но ей попались крайне отвратительная родня мужа.
— И это все, во что ты смогла одеться? — процедила она, разглядывая простое белое платье невесты.
— Мама! — одернул ее Вадим.
— Что «мама»? Я забочусь о тебе! Мог бы найти девушку и получше. Вон, дочка Людмилы Васильевны…
— Которая в прошлом году сбежала с фитнес-тренером? — фыркнула сестра Вадима, Марина. — Хотя, знаешь, даже она была бы лучшей партией.
Анна молча улыбалась, мысленно делая пометки в своем исследовательском дневнике. «День первый: классическое проявление социальной дискриминации на основе предполагаемого материального статуса.»
Через месяц после свадьбы к «воспитанию» невестки подключилась тетя Вадима, Зоя Александровна – женщина больше всего любящая походы в МФЦ, такое у нее было хобби.
— Деточка, — говорила она елейным голосом, — а ты хоть готовить-то умеешь? А то Вадимушка у нас к хорошей кухне привык.
Анна, которая училась кулинарии у шеф-поваров в Париже, скромно кивнула:
— Учусь потихоньку.
— Ох, горе-то какое, — всплеснула руками тетя Зоя. — Дай-ка я тебе свой рецепт мяска запишу. Только продукты-то сможешь купить? Они нынче недешевые…
Вечером Анна записывала в дневник: «Месяц первый: финансовое давление используется как инструмент социального контроля. Интересно, как быстро они бы изменили тон, узнав о моем годовом доходе?»
Вадим старался защищать жену, но делал это как-то вяло, будто боясь идти против семьи.
— Милая, не обращай внимания, — говорил он. — Они просто беспокоятся.
— О чем? Что я объем весь твой бюджет? — усмехалась Анна.
— Нет, просто… ну, ты же понимаешь, они хотят для меня лучшего.
— А я, значит, не лучшее? — в такие моменты ей хотелось крикнуть правду, показать выписки со своих счетов, но она сдерживалась.
К концу первого года семейной жизни градус издевательств достиг точки кипения. На дне рождения Вадима Елена Петровна превзошла саму себя.
— А что это ты, Анечка, мужу на праздник подарила? — спросила она, рассматривая скромные наручные часы.
— То, что смогла, — тихо ответила Анна, думая о коллекции швейцарских хронометров в своей лондонской квартире.
— Ну да, ну да… — протянула свекровь. — Главное ведь любовь, правда? Хотя любовь любовью, а мужчине статус нужен. Вон, Мариночка своему Коле машину на день рождения подарила.
— Взятую в кредит под дикие проценты, которую Коля и будет оплачивать, — пробормотала Анна себе под нос, но ее никто не услышал.
Вечером, оставшись одна, она достала свой дневник и написала: «Год первый. Промежуточные выводы: социальное давление усиливается пропорционально длительности контакта. Интересно, как долго я смогу продолжать этот эксперимент, прежде чем он разрушит мой брак?»
Она не знала, что ответ на этот вопрос появится очень скоро.
На второй год их брака Вадим получил повышение. Теперь он руководил небольшим отделом в IT-компании, и его родственники словно с цепи сорвались.
— Сынок, теперь тебе нужно соответствовать статусу, — щебетала Елена Петровна, демонстративно разглядывая потертые обои в их съемной квартире. — Может, подумаешь о смене… обстановки?
Анна мысленно представила, как достает платиновую карту и покупает пентхаус в центре города. Но вместо этого лишь пожала плечами:
— Нам и здесь неплохо.
— Конечно, тебе неплохо, — фыркнула Марина, сестра Вадима. — Ты же привыкла к… простоте.
«День 748-й эксперимента», — писала вечером Анна в своем дневнике. — «Социальный статус продолжает оставаться основным фактором оценки личности. Даже минимальное повышение доходов одного члена семьи провоцирует резкий рост претензий к другому, менее обеспеченному».
Все изменилось в один дождливый вторник. Тетя Зоя притащила в их дом очередную «приличную девушку» – дочь какого-то важного мужчины из управления района.
— Вадимушка, познакомься с Верочкой, — пропела она, подталкивая вперед накрашенную блондинку. — Она, между прочим, своё агентство недвижимости открыла!
Анна замерла с чашкой чая в руках. Она могла стерпеть многое, но это…
— Я сам в шоке! — сказал Вадим, непонимающе глядя на меня.
— А что Анна? — всплеснула руками Зоя Александровна. — Она поймет! Должен же ты подумать о своем будущем!
Верочка хихикнула:
— Да, кстати, у меня есть отличные варианты квартир. Могу показать… наедине.
Это была последняя капля. Анна встала, расправила плечи и произнесла:
— Думаю, пришло время для семейного ужина. В эту пятницу. Я приглашаю всех.
Пятница наступила слишком быстро и одновременно невыносимо медленно. Анна готовилась к этому вечеру как к премьере в театре. Она достала из тайника любимое платье от дорогого бренда, надела фамильные бриллианты и вызвала личного повара – впервые за два года.
Родственники явились в полном составе, предвкушая очередную возможность поглумиться над бедной невесткой. Елена Петровна даже притащила свою подругу Людмилу Васильевну – видимо, как зрителя для предстоящего спектакля.
— О, да у нас гости! — воскликнула Анна, открывая дверь. — Проходите, я как раз заказала ужин из ресторана.
— Заказала? — Марина прищурилась. — А деньги откуда?
Анна загадочно улыбнулась:
— Сейчас все узнаете.
Когда все расселись за столом (специально арендованным, антикварным, красного дерева), начался настоящий театр абсурда.
— А это что за вино? — принюхалась тетя Зоя к бокалу. — Что-то не похоже на наше, краснодарское…
— Прекрасное вино, урожай 1982 года, — небрежно бросила Анна. — Папа привез из своего погреба.
В столовой повисла тишина. Было слышно, как муха пытается пробиться сквозь стекло витражного окна.
— К-какой папа? — пробормотала Елена Петровна. — Ты же говорила, что сирота…
— О, это самое интересное, — Анна поднялась, держа бокал. — Видите ли, последние два года я проводила социальный эксперимент. Изучала, как общество относится к женщинам без видимого достатка и социального статуса.
Она сделала паузу. В столовой стало так тихо, что можно было услышать, как у Людмилы Васильевны скрипят зубные протезы.
— Дело в том, что я – Анна Сергеевна Захарова. Да-да, та самая Захарова. Моя семья владеет холдингом «ЗахарГрупп». Возможно, вы видели наши офисы – такая стеклянная высотка в центре города.
Елена Петровна побледнела так, что стала сливаться со скатертью.
— А еще у нас сеть пятизвездочных отелей, — продолжала Анна, смакуя каждое слово. — И, кстати, то самое агентство недвижимости, где работает ваша Верочка, тоже наше. Папа купил его в прошлом году… как вы это называли? Ах да, «подумал о будущем».
Марина попыталась что-то сказать, но получился только сдавленный писк.
— И знаете что? — Анна обвела взглядом застывших родственников. — За эти два года я собрала потрясающий материал для своей книги. «Социальная дискриминация в современном обществе: взгляд изнутри». Думаю, она произведет фурор в научных кругах. При этом, большинство людей относится к таким людям прекрасно. Помогают, дают советы по делу. Но ваша семейка — это интересная аномалия.
Вадим сидел, вцепившись в подлокотники стула. Его лицо напоминало полотно Мунка «Крик».
— Ты… все это время… — начал он.
— Да, милый. Я была не той, за кого себя выдавала. Но моя любовь к тебе – единственное, что было настоящим.
— А как же… — Елена Петровна наконец обрела голос, — как же все эти унижения? Ты же могла в любой момент…
— Остановить вас? — Анна усмехнулась. — Конечно. Но тогда эксперимент потерял бы чистоту. Кстати, вы не представляете, как было забавно слушать ваши рассуждения о том, что я не достойна вашего сына, когда мой годовой доход превышает стоимость всей вашей недвижимости.
Людмила Васильевна подавилась вином и закашлялась. Тетя Зоя торопливо теребила свою сумочку от Gucci (подделка, как успела заметить Анна).
— Но самое интересное, — Анна повернулась к мужу, — что ты, Вадим, оказался единственным, кто полюбил меня просто так. Без денег, без статуса, без…
— Без правды, — перебил он, вставая из-за стола. — Извини, мне нужно подышать воздухом.
Он вышел, оставив Анну стоять с недопитым бокалом вина. В столовой повисла гробовая тишина, нарушаемая только тихим всхлипыванием Марины и шелестом салфеток тети Зои.
«День 730-й эксперимента», — мысленно отметила Анна. — «Результат достигнут. Цена… пока неизвестна».
Три недели после «ужина правды» пролетели как в тумане. Вадим не вернулся домой – ночевал у друга, забрав только самое необходимое. Родственники растворились, будто их и не было, только Марина иногда писала в ВК заискивающие сообщения: «Анечка, может, встретимся? Я тут подумала…»
Анна не отвечала. Впервые за два года она позволила себе быть собой – заказывала еду из любимых ресторанов, работала над книгой в своем дорогом ноутбуке (который все это время прятала в антресоли), и страдала. Господи, как же она страдала.
— Знаешь, что самое смешное? — говорила она своей ассистентке Кате, единственной, кто знал правду с самого начала. — Я же правда влюбилась в него. По-настоящему.
— А он в тебя, — пожала плечами Катя, элегантным жестом размешивая сахар в капучино. — Иначе бы уже давно прибежал за деньгами.
Они сидели в любимой кофейне Анны – маленьком заведении на крыше того самого небоскреба «ЗахарГрупп». Отсюда весь город казался игрушечным, особенно их съемная квартира в спальном районе.
— Вчера папа звонил, — Анна грустно усмехнулась. — Сказал, что я сумасшедшая. Могла бы просто написать статью, основываясь на чужих исследованиях.
— А ты?
— А я ответила, что в том и дело – все пишут, основываясь на чужих историях. Никто не хочет пройти через это сам.
Катя допила кофе и вдруг спросила:
— Слушай, а вот если бы можно было отмотать время назад… Ты бы что-нибудь изменила?
Анна задумалась, глядя на город внизу:
— Знаешь… наверное, да. Я бы рассказала ему правду. Не сразу, но… До свадьбы точно.
Вадим появился внезапно – просто позвонил в дверь их съемной квартиры в семь утра. Анна открыла, завернутая в шелковый халат от Valentino (она больше не пряталась), и замерла. Она все еще не переехала в дорогие апарты, ждала его.
— Привет, — сказал он хрипло. — Можно войти?
Он похудел, под глазами залегли тени. Анна молча отступила, пропуская его в квартиру.
— Я тут думал… — начал Вадим, нервно теребя ключи.
— Двадцать три дня, — перебила Анна.
— Что?
— Ты думал двадцать три дня. Я считала.
Он криво усмехнулся:
— А это тоже часть эксперимента? Подсчет дней разлуки?
— Нет, — она покачала головой. — Это часть любви.
Вадим опустился на их старый диван – тот самый, который они купили в ИКЕА, хотя Анна могла позволить себе мебель из цельного красного дерева.
— Знаешь, что я понял за эти дни? — спросил он, глядя в пол. — Я все пытался вспомнить момент, когда ты была неискренней со мной. И не смог.
Анна села рядом, сохраняя дистанцию:
— Потому что я никогда не притворялась в главном. Только в мелочах.
— Мелочах? — он горько рассмеялся. — Ты называешь мелочью то, что ты наследница многомиллионного состояния?
— Да! — вдруг вспыхнула она. — Потому что деньги – это не я! Это даже не моя заслуга, я просто родилась в богатой семье. А ты полюбил меня – настоящую меня, которая смеется над твоими глупыми шутками, которая обожает читать научную фантастику, которая…
— Которая два года вела дневник, записывая каждое унижение от моей семьи, — закончил он тихо.
Анна отвернулась к окну, пытаясь собраться с мыслями. Первые лучи солнца пробивались сквозь неплотно задвинутые шторы, которые они когда-то вместе выбирали в магазине. Дешевые, зато любимые.
— Знаешь, — тихо начала она, все еще глядя на просыпающийся город, — когда мне было шестнадцать, у меня была лучшая подруга. Обычная девчонка из соседнего дома. Мы с ней часами болтали обо всем на свете, делились секретами.
А потом её мама узнала, чья я дочь… — Анна горько усмехнулась. — Через неделю начала намекать, что неплохо бы съездить с ней в Европу на каникулы… Просто потому, что я могу себе это позволить.
Она повернулась к Вадиму, и в её глазах блестели слезы:
— Я не хотела, чтобы наша история началась с денег. Хотела убедиться, что меня полюбят просто так, за меня саму. Глупо, да?
Как папины партнеры заискивают перед ним, как мои однокурсники в Лондоне делились на «своих» и «чужих» по размеру счета… Я хотела доказать, что это реально существует. Что это не выдумки.
— И что, доказала? — в его голосе больше не было горечи, только усталость.
— Да. Но знаешь, что я поняла? — она придвинулась ближе. — Что есть вещи важнее любых экспериментов. Например, доверие.
Вадим наконец поднял глаза:
— И что теперь?
— Теперь… — Анна достала из сумки толстую тетрадь – свой дневник исследования. — Теперь я хочу сжечь это. К черту науку, к черту эксперименты. Я просто хочу быть с тобой.
Он смотрел на нее долгим взглядом:
— А как же твоя книга?
— Напишу новую. О том, как чуть не потеряла самое важное в погоне за научной славой.
Вадим протянул руку и взял дневник:
— Знаешь, я тоже кое-что понял за эти дни. Я злился не из-за денег. Я злился, потому что думал, что все это было притворством.
— Но это не так, — прошептала Анна.
— Я знаю. Теперь знаю, — он вдруг улыбнулся. — Кстати, а что там про мои глупые шутки?
Она рассмеялась сквозь слезы:
— Ну, например, твоя коронная про квантового физика и кота Шрёдингера в баре…
— Который одновременно пьян и трезв, пока бармен не посмотрит на его документы! — подхватил Вадим, и они расхохотались вместе, как в старые добрые времена.
Через час они сидели на кухне, пили растворимый кофе (хотя в сумке Анны лежали ключи от пентхауса с профессиональной кофемашиной) и строили планы.
— Значит, начнем сначала? — спросил Вадим.
— Да. Только теперь без секретов. И знаешь что? Давай останемся здесь, в этой квартире.
— Но ты же можешь…
— Могу, — кивнула она. — Но не хочу. Здесь начиналась наша история. Здесь и продолжим. Сделаю дорогой ремонт и еще тут поживем хоть годик.
Вадим улыбнулся:
— А как же мама? И Марина? И тетя Зоя?
— О, они теперь от меня не отвертятся, — Анна хитро прищурилась. — Будут приходить на семейные ужины и есть самую обычную еду. Никакого вина за тысячи долларов.
— Жестоко, — рассмеялся он.
— Зато честно.
В дверь позвонили – это была Марина с огромным тортом и виноватым выражением лица.
— Анечка, я тут подумала… — начала она заготовленную речь.
— Проходи, — перебила Анна. — Будешь растворимый кофе?
Марина растерянно моргнула, но кивнула. А Вадим, глядя на это, понял: все действительно будет хорошо. Потому что настоящая любовь – она не в дорогом вине и брендовых вещах. Она в растворимом кофе, который пьешь с родными людьми в маленькой съемной квартире.
И это уже не эксперимент. Это жизнь.
Глава два
Прошло полгода с того дня, когда наследница холдинга «ЗахарГрупп» раскрыла свой двухлетний социальный эксперимент. Полгода, как её муж узнал, что его скромная библиотекарша на самом деле может купить всю библиотеку вместе со зданием. Они помирились, да. Но Вадим до сих пор вздрагивал каждый раз, когда Анна пыталась сделать ему подарок.
В итоге семья все же переехала в более шикарную квартиру.
— Я езжу на метро, и меня это устраивает, — добавил он твердо.
— На метро? — в дверях гаража появилась Елена Петровна, его мать. После «великого разоблачения» она стала частой гостьей в их новой квартире. — Вадюша, но это же несолидно! Ты же теперь…
— Кто я теперь, мама? — резко обернулся он. — Муж богатой женщины?
Анна поморщилась. Каждый такой разговор был как удар под дых.
Вечером она сидела в своем кабинете, рассеянно листая финансовые отчеты. Вадим ушел на крышу – он часто там бывал в последнее время, словно пытался сбежать от золотой клетки, в которой внезапно оказался.
В дверь постучали – это была Катя, её верная помощница.
— Как думаешь, — спросила Анна, не отрывая взгляд от цифр, — можно ли быть слишком щедрой?
— Смотря для кого, — Катя присела на краешек стола. — Знаешь, моя бабушка говорила: «Некоторым людям проще простить обиду, чем благодеяние».
Анна наконец подняла глаза:
— Думаешь, он чувствует себя… обязанным?
— Думаю, он чувствует себя потерянным. Представь: всю жизнь он строил свой путь, карьеру, а теперь каждый второй шепчется за спиной – мол, зачем работать, если жена миллионерша?
Анна вспомнила сегодняшний разговор в гараже. Да, Вадим отказался от машины. Но дело было не в цене – она видела, как загорелись его глаза при виде серебристого спорткара. Дело было в том, что он не хотел быть «мужем богатой женщины».
Позже вечером она нашла его на крыше. Вадим стоял у парапета, глядя на огни города.
— Помнишь нашу первую встречу? — спросила Анна, подходя ближе. — В библиотеке?
— Когда я чуть не уронил стеллаж с квантовой механикой? — усмехнулся он. — Конечно.
— Знаешь, что я подумала тогда? «Вот человек, который не боится просить о помощи».
Вадим повернулся к ней:
— К чему ты это?
— К тому, что ты изменился. Теперь ты скорее свалишься с лестницы, чем попросишь поддержки.
— Это другое, — он покачал головой. — Тогда я просил помощи у равной. А сейчас…
— А сейчас что? — в её голосе звучала мольба. — Сейчас я вдруг стала другим человеком? Потому что у меня есть деньги?
— Нет! — он провел рукой по волосам. — Но ты не понимаешь. Каждый раз, когда ты пытаешься что-то мне подарить, я чувствую себя… неполноценным. Будто я не могу сам обеспечить себя. А тут еще твой отец…
Анна напряглась:
— При чем тут папа?
— Он предложил мне место в совете директоров. Просто так, без опыта, только потому что я твой муж.
— И что ты ответил?
— Что подумаю. Но мы оба знаем – я откажусь.
Они помолчали. Где-то внизу сигналили машины, ветер доносил обрывки музыки из соседнего бара.
— Вадим, — тихо произнесла Анна, — я два года притворялась бедной, чтобы найти человека, который полюбит меня настоящую. А теперь, когда я наконец могу быть собой, ты не даешь мне этого сделать.
— О чем ты?
— О том, что для меня естественно делать подарки любимому человеку. Делиться тем, что у меня есть. Но ты отвергаешь каждый мой жест, словно это… что-то постыдное.
Вадим обнял её за плечи:
— Я просто хочу сам чего-то добиться. Понимаешь?
— Понимаю, — она прижалась к нему. — Но знаешь что? Тебе не нужно ничего доказывать. Ни мне, ни маме, ни папе. Ты уже доказал главное – что умеешь любить просто так, без условий.
Он хмыкнул:
— Даже если эта любовь началась с эксперимента?
— Особенно если с эксперимента.
Внезапно у Анны закружилась голова. Она пошатнулась, и Вадим крепче прижал её к себе:
— Эй, ты в порядке?
— Да, просто… — она замолчала, прислушиваясь к своим ощущениям. — Знаешь, кажется, нам пора провести еще один эксперимент.
— Какой?
— Проверить, как ты справишься с ролью отца.
Вадим застыл, медленно осознавая смысл её слов.
Елена Петровна уронила чашку, когда услышала новость. Фарфор разлетелся по натертому до блеска паркету веером осколков.
— Беременна? — переспросила она, хватаясь за сердце. — И когда…
— Через семь месяцев, — ответил Вадим, демонстративно беря веник. Он все еще отказывался от услуг домработницы, хотя Анна предлагала не раз.
— Господи, — мать всплеснула руками, — надо же… Нужно срочно готовиться! Роддом, коляска, кроватка…
— Я все сам куплю, — отрезал Вадим.
— На твою зарплату? — фыркнула Елена Петровна. — Сынок, не глупи. У Анечки такие возможности…
Вадим сжал черенок веника так, что побелели костяшки пальцев.
— Знаешь, что самое сложное? — говорил он вечером, лежа в постели. — Все вокруг уверены, что я должен просто расслабиться и позволить тебе все решать.
Анна погладила едва заметный живот:
— А чего хочешь ты?
— Я хочу… — он запнулся. — Хочу быть отцом, а не приложением к богатой жене. Хочу сам выбрать коляску для своего ребенка. Пусть она будет не такая навороченная, зато…
— Зато купленная на твои деньги? — мягко закончила Анна.
— Да! — он сел на кровати. — Понимаешь, я не против твоего богатства. Правда. Но я хочу, чтобы наш ребенок знал – его папа тоже чего-то стоит.
Анна молчала, глядя в потолок. Потом вдруг спросила:
— А что, если мы попробуем по-другому?
— В смысле?
— Помнишь мой эксперимент? — она повернулась к нему. — Когда я притворялась бедной библиотекаршей? Что, если теперь мы вместе проведем эксперимент?
Вадим нахмурился:
— Какой?
— Давай девять месяцев поживем на твою зарплату. Все, что связано с ребенком, будем покупать только на деньги, которые ты заработал. А мои… пусть будут неприкосновенным запасом.
— Ты серьезно? — он недоверчиво посмотрел на жену. — А как же…
— Роддом? Няня? Элитный детский сад? — Анна усмехнулась. — Знаешь, моя мама родила меня в обычной больнице. И ничего, выросла не хуже других.
Новость о «беременном эксперименте», как окрестила его Катя, произвела эффект.
— Ты с ума сошла! — возмущался отец Анны по телефону. — В твоем положении…
— В моем положении большая женщин России живет на зарплату мужа, папа.
— Но ты не половина женщин России! Ты моя дочь!
— Именно поэтому я и хочу это сделать, — твердо сказала Анна. — Чтобы мой ребенок знал: его родители могут все, даже если у них нет миллионов.
Марина, сестра Вадима, отреагировала иначе:
— А можно я тоже буду участвовать в эксперименте? — спросила она, краснея. — А то Коля… В общем, мы тоже ждем малыша.
Так их «эксперимент» неожиданно обрел новых участников. Марина с Колей тоже решили отказаться от финансовой помощи родителей. Елена Петровна была в ужасе:
— Да вы с ума сошли! Двое беременных, и обе строят из себя непонятно что!
Но постепенно начало происходить что-то удивительное. Вадим и Коля, оба начинающие программисты, придумали приложение для молодых родителей – с советами, где купить детские вещи подешевле, как сэкономить на покупках, какие документы нужны для разных пособий. Заказы посыпались как из рога изобилия.
Анна наблюдала за мужем с тихой гордостью. Он словно расцвел, когда понял, что может сам, без посторонней помощи, обеспечить свою семью.
— Знаешь, что самое забавное? — сказала она как-то Кате. — Все думают, что я делаю это ради Вадима. А я, кажется, делаю это ради себя.
— В смысле?
— В смысле, что я всю жизнь была «дочкой богатых родителей». Потом стала «бедной библиотекаршей». Теперь я снова «богатая наследница». А мне хочется просто побыть… обычной беременной женщиной, которая ходит в женскую консультацию и стоит в очереди на УЗИ.
Катя покачала головой:
— Ты неисправима. Вечно ставишь какие-то эксперименты.
— Зато на этот раз честные, — улыбнулась Анна, поглаживая заметно округлившийся живот. — И знаешь что? По-моему, этот эксперимент нравится всем его участникам.
А в кармане её простенького платья лежала очередная распечатка из женской консультации. И там, среди размытых пятен и непонятных цифр, пряталась маленькая тайна, которую она пока не раскрыла даже Вадиму.
На УЗИ отчетливо виднелись два крошечных силуэта.
— Двойня? — Вадим сел прямо на пол в коридоре роддома, прислонившись к стене. — То есть… два?
— Такое бывает — улыбнулась акушерка, протягивая ему стакан воды. — Ничего, не вы первый так реагируете.
Анна наблюдала за мужем из кресла-каталки. Схватки начались внезапно, на пару недель раньше. Она как раз заполняла очередную анкету для их «экспериментального» приложения, когда поняла – пора.
— Милый, — позвала она. — Ты же хотел быть полноценным отцом? Вот, получишь сразу двойную порцию.
Вадим поднял на неё ошарашенный взгляд:
— Ты знала?
— Три месяца.
— И молчала?
— Думала, сделать сюрприз на день рождения, но малыши решили иначе.
Елена Петровна примчалась через полчаса, нагруженная пакетами.
— Я же говорила! — причитала она, доставая какие-то баночки и коробочки. — Надо было готовиться заранее! А вы со своим экспериментом…
— Мам, — перебил Вадим, — у нас все готово.
Он достал телефон и открыл таблицу. Там были расписаны все расходы за последние месяцы: коляска (подержанная, но в идеальном состоянии), кроватка, пеленки, распашонки…
— На это всё хватило твоей зарплаты? — недоверчиво спросила мать.
— И не только зарплаты, — улыбнулся Вадим. — Наше приложение для родителей уже приносит неплохой доход. Мы с Колей даже офис арендовали.
Анна закрыла глаза, пережидая очередную схватку. Она вспомнила, как месяц назад Вадим пришел домой непривычно взъерошенный и счастливый.
— Представляешь, — говорил он, — нами заинтересовался инвестор! Хотят купить контрольный пакет за…
Он назвал сумму, от которой у обычного человека закружилась бы голова. Анна только улыбнулась – она привыкла к таким цифрам с детства.
— И что ты ответил?
— Сказал, что подумаем. Но знаешь… Мне кажется, мы с Колей справимся сами.
Роды были тяжелыми. Анна металась в бреду, близнецы шли неправильно, врачи говорили что-то про экстренное…
Очнулась она уже в палате. Сквозь полуприкрытые веки увидела Вадима – он сидел между двумя кроватками и что-то тихо рассказывал.
— …и тогда ваша мама устроила самый хитрый эксперимент в мире. Притворилась бедной, представляете? А я повелся, — он усмехнулся. — Хотя знаете что? Я бы повелся снова. Потому что благодаря этому эксперименту я понял самое главное…
— И что же? — прошептала Анна.
Вадим обернулся:
— А, проснулась? — он подошел к кровати. — Как ты?
— Нормально. Так что ты понял?
— Что настоящее богатство – это не деньги, — он погладил её по щеке. — Это возможность быть собой. Ты дала мне эту возможность дважды. Сначала когда притворялась бедной, а потом когда согласилась жить на мою зарплату.
— Технически это была моя идея, — улыбнулась Анна.
— Технически я всё равно тебя люблю.
Спустя какое-то количество дней в коридоре послышался шум – это прибыла группа поддержки в полном составе. Марина, с огромным животом, опираясь на руку Коли. Елена Петровна с очередными пакетами. Катя с ноутбуком – «мало ли, вдруг срочная работа». Даже отец Анны пришел, хотя все еще ворчал про «эти странные эксперименты».
— Ой, — выдохнула Марина, заглядывая в кроватки. — Какие же они маленькие!
— Зато их много, — пошутил Коля.
— Как назовете? — поинтересовалась Елена Петровна.
Анна переглянулась с мужем:
— Мы думаем… Вера и Надежда.
— Почему не Любовь? — удивилась Катя.
— Потому что любовь у нас уже есть, — ответил Вадим. — А вера в себя и надежда на лучшее – это то, чему нас научили все эти эксперименты.
Через месяц они вернулись домой.
Анна сидела в кресле, кормя одну из дочерей, когда зазвонил телефон. Это был представитель крупной инвестиционной компании.
— Госпожа Захарова? Мы заинтересовались приложением вашего мужа. Хотели бы обсудить возможность…
— Простите, — перебила Анна, улыбаясь, — но по всем вопросам инвестиций обращайтесь к автору проекта. Я тут ни при чем. Я просто… счастливая жена и мама.
Она положила трубку и посмотрела на дочь. Малышка уже спала, посапывая во сне. Из кабинета доносился голос Вадима – он обсуждал с Колей обновление приложения.
«Эксперимент завершен», — подумала Анна. — «Выводы? Любовь не измеряется деньгами. Счастье не зависит от размера счета. А настоящее богатство – это возможность быть собой и позволять быть собой другим».
Главные сокровища были здесь – в детской кроватке, в голосе мужа из соседней комнаты, в простом обручальном кольце на пальце.
И никакой эксперимент больше не был нужен, чтобы это доказать.
