– Ну что, ещё раз повторю свой вопрос: когда вы, наконец, осознаете, что обязаны поддерживать статус нашей семьи? – громко произнесла Людмила Петровна, стукнув ладонью по столу.
– Я ничего не обязана, – Ольга сжала кулаки и посмотрела на неё. – Разговор окончен, я не собираюсь жить в вашем доме ни дня.
– Ты слышал, что сказала твоя жена? – продолжала наступать Людмила Петровна, поворачиваясь к сыну. – Это уже в который раз. Я устала просить по-хорошему. С каждым годом всё понятнее, что она совершенно не уважает нас.
– А за что мне вас уважать? – вырвалось у Ольги, и Павел побледнел, понимая, что начинается самый настоящий скандал. – Вы вечно унижаете нас, ставите условия, словно мы должны перед вами отчитываться…
– Не смей так говорить со мной! – перебила Людмила Петровна. – Я твоя свекровь, и в кои-то веки прошу помощи. Мне и Андрею Васильевичу нужно уехать на пару месяцев, а вы не в состоянии пойти навстречу. Да это ж нормально, когда дети помогают родителям!
– Нормально, когда родители относятся к ним по-человечески, – твёрдо сказала Ольга. – Но вы ведёте себя так, словно мы вам чем-то обязаны.
Павел сел на табуретку и прикрыл глаза. Он уже заранее знал, что этот разговор закончится громкими криками, но не думал, что до такой степени. Его мать смотрела на него с укором, отчего он чувствовал себя маленьким мальчиком, сделавшим что-то не так. А Ольга стояла напротив, напряжённая, с пронзительным взглядом. Обе – на грани взрыва.
– Мы уезжаем в Доминикану, – строго повторила Людмила Петровна. – Не на год, а всего на два месяца. И логично, что наш дом не может оставаться без присмотра. Собака, кот, цветы – кто за всем этим будет следить?
– Не понимаю, почему вы считаете, что это обязательно наша ответственность, – возразила Ольга, стараясь говорить ровно, хотя голос дрожал. – У вас есть деньги, вы могли бы нанять человека. Или попросить соседей.
– Нанять? – саркастично усмехнулась свекровь. – Деньги на ветер. Да и всё равно никто не приглядит так, как родные дети. И, кстати, поживёте у нас, увидите, как люди живут в просторном доме, а не в вашей двушке.
Ольга вспыхнула. Павел поднял взгляд, словно ждал, что сейчас жена взорвётся. Он был прав.
– Вот о чём я и говорю! – воскликнула Ольга. – Ваши слова то и дело показывают ваше презрение к нам. С чего вы взяли, что мы должны радоваться переезду в ваш дом? Там всё пропитано высокомерием.
– Высокомерие? – переспросила Людмила Петровна. – Разве плохо дать вам возможность сменить обстановку? Я считала, вы будете рады.
– Мама, прекрати, – Павел подошёл к матери и мягко дотронулся до её плеча. – Разве можно так? Ну зачем снова так говорить о нашей квартире? Нам там вполне уютно.
– Уютно, но тесно, – холодно ответила мать. – В вашем возрасте уже пора иметь нормальную жилплощадь.
– Мы работаем над этим, – сказал Павел, стараясь говорить миролюбиво. – Но сейчас важнее другое.
Он обернулся к жене, которая стояла на кухне, еле сдерживая возмущение. На лице читалось отчётливое нежелание продолжать этот разговор.
– Может, действительно подумаем? – спросил Павел, пытаясь наладить диалог. – Я понимаю твои чувства, Оля, но…
– Вот именно: «но», – оборвала Ольга. – А почему ты не скажешь своей маме, что мы не хотим переезжать даже на два месяца? Почему позволяешь ей говорить со мной таким тоном?
– Людмила говорит так, потому что вы ведете себя совершенно неразумно, – включился в разговор Андрей Васильевич, отец Павла, до этого всё время молчавший. – Что трудного: пожить два месяца, пока мы отсутствуем, и выполнить элементарные обязанности?
– Вы забываете, что мы тоже работаем и у нас свои планы, – отрезала Ольга. – Ваша собака требует ежедневных прогулок, кота нужно кормить специальным кормом… Вы же знаете, я аллергик. Как мне жить рядом с животными?
Людмила Петровна закатила глаза, будто впервые слышала про аллергию невестки. Павел вспомнил, что уже неоднократно говорил об этом матери.
– Ну раз у тебя такая проблема, – протянула свекровь, – тогда Павел один будет гулять с собакой. Ничего в этом сложного нет.
– Я только что вышел на новый проект, – признался Павел. – У меня будет ненормированный график.
– Ой, график… – махнула рукой мать. – Всё понятно: вам просто лень. А нам теперь ехать в отпуск и нервничать, что дом пустой останется.
– Не переживайте, – слишком резко сказала Ольга, – ваша гордость и деньги вам помогут. Или позвоните кому-нибудь из дальних родственников, раз уж детей вы не смогли уговорить.
Все застыли, напряжённо друг на друга глядя.
– Хорошо, – наконец заговорил Андрей Васильевич. – Если вы отказываетесь, мы найдём другой вариант.
– Найдите, – бросила Ольга. – И перестаньте уже доставать нас со своими приказами.
– Ольга, следи за словами! – прикрикнула Людмила Петровна. – А ты, Паша, что молчишь?
– Я согласен с Олей, – устало ответил Павел. – Простите, мам, пап. Но Оля действительно плохо переносит животных, а вы могли бы просить повежливей, если хотите получить помощь.
И Павел вышел в коридор, давая понять, что разговор завершён.
***
Никто в семье не ожидал, что разговор обернётся настолько громкой ссорой. Казалось, это была лишь формальность: пожить у родителей, чтобы не оставлять дом без присмотра.
Но проблемы, копившиеся давно, выплеснулись в этом споре.
Ольга и Людмила Петровна никогда не ладили. С самого начала семейной жизни молодые слышали в свой адрес критику: от выбора мебели до планов на будущее. Мать Павла любила указывать, как лучше вести хозяйство, как экономить деньги, как общаться и куда ходить, да и просто всегда знала «как надо». Ольга терпела замечания, старалась реагировать спокойно, пока однажды не поняла, что любое её действие свекровь осудит, даже не разбираясь.
Особенно часто Людмила Петровна выступала с нападками против квартиры, которую купил её сын после свадьбы. Они не жалела колких выражений в адрес «вот этой тесной коморки», «вашей странной кухни» или «отсутствия нормальных условий», как она считала. И с каждым разом накапливалось всё больше негатива.
***
На следующее утро после скандала Людмила Петровна позвонила сыну.
– Паша, ты на связь выйдешь? – послышался раздражённый голос матери, когда он поднял трубку. – Вчера мы так и не договорились нормально.
– Мам, мы уже всё сказали. Нет смысла продолжать.
– Есть смысл, – прохладно заметила она. – Так вышло, что никто из наших знакомых не может пожить у нас. Только одна соседка, Антонина Семёновна, согласилась было заглядывать и кормить животных, но, честно сказать, она уже в возрасте и плохо ходит. Я не уверена, что она справится с собакой.
– Сочувствую, но у нас нет возможности…
– Может, ты поговоришь ещё раз со своей женой? Ей ведь вроде в последнее время приходится работать из дома. Это же идеальный вариант.
– Мама, я уже всё объяснял, – тяжело вздохнул Павел. – Оля не хочет, и я её в этом поддерживаю.
Людмила Петровна замолчала на несколько секунд, потом произнесла более тихим, но колючим голосом:
– Понятно. То есть вы и вправду отказываете в нашей просьбе?
– Да, – подтвердил Павел. – Прости, мам.
Он отодвинул телефон от уха, готовый к отповеди. Но, на удивление, мать не кричала – лишь коротко сказала, что найдёт другой вариант. И повесила трубку.
***
Через неделю Людмила Петровна и Андрей Васильевич улетели в Доминиканскую Республику. Перед отлётом свекровь всё же позвонила Павлу:
– Мы нашли домработницу. Она будет приходить через день, убирать, кормить кота, выгуливать собаку. Её нам порекомендовала одна знакомая. Ну и, раз уж вы так упорствуете, придётся платить постороннему человеку, – в её голосе скользили нотки упрёка. – Надеюсь, это того стоит.
– Мам, думаю, вы сделали, как лучше, – ответил Павел. – Хорошо отдохните.
– Отдохнём, – коротко бросила мать и повесила трубку.
Спор на этом был закончен, но осадок остался у всех. Ольга, видя, как Павел в очередной раз загрустил, решила поговорить с ним:
– Паш, не переживай. У них будет всё в порядке, если они нормально выбрали работницу. Сама же Людмила Петровна не стала бы доверять дом кому попало.
– Я всё равно чувствую какую-то вину, – признался муж, пряча взгляд. – Словно мы должны были помочь, но…
– Ты не виноват. И не мы должны просить прощения – мы, наоборот, имеем право на собственное решение, – Ольга положила руку на его плечо, успокаивая. – В конце концов, им стоило договариваться с нами до того как покупать билет, а не ставить перед фактом.
Павел кивнул, пытаясь стряхнуть неприятное чувство.
***
Два месяца отдыха пролетели быстро
За это время Ольга погрузилась в новый рабочий проект и почти безвылазно сидела дома перед компьютером. Зато она чувствовала: нервы наконец в порядке.
К концу апреля свёкор и свекровь вернулись. В аэропорту их встречал Павел один: Ольга решила остаться дома и не провоцировать новые стычки. По дороге домой родители вели себя настороженно-спокойно — не было обычного наставительного тона, лишь сдержанные рассказы об отдыхе. Павел подумал, что отпуск пошёл им на пользу.
Наконец добрались до посёлка. Сам дом выглядел вполне нормально: окна целы, почтовый ящик не забит рекламными буклетами. Павел заметил, как мать облегчённо вздохнула: по крайней мере, никто не разграбил имущество.
А вот животные, к сожалению, были не в лучшей форме: собака вела себя нервно, заскулила, почуяв хозяев. Кот выглядел как-то жалко и дико, как будто его кормили мало и редко. Зато все растения по большей части были зелёными и ухоженными.
Павел заметил, что в гостиной кто-то передвинул мебель: кресла стояли чуть иначе, журнальный столик переместился к самому окну. На кухне была чистота, но в шкафчиках все лежало не так, как оставляли хозяева.
— Вроде убрано, но не так, как я привыкла, — резюмировала свекровь.
— Думаю, надо осмотреть и второй этаж, — кивнул Андрей Васильевич, обводя взглядом обстановку.
Когда все поднялись наверх, оказалось, что часть мебели и вещей перемещена в дальнюю комнату. Выглядело это странно. По дому витал лёгкий запах чужих духов.
— Так и знала, — пробормотала Людмила Петровна. — Скорее всего, она приводила сюда гостей. Но уж лучше гости, чем воры.
— В общем, пока не катастрофа, — подытожил Павел. — Но всё равно неприятно.
— Неприятно? — переспросила мать, прищурившись. — Мы ведь наняли человека, чтобы уберечься от подобного — и от лишних трат. А вышло, что ветеринара оплачивать придётся, да и порядок теперь во всем доме наводить… Было бы проще, если бы вы на два месяца переехали.
Павел нахмурился: в голосе матери снова зазвучали укор и знакомая претензия. Андрей Васильевич вовремя остановил жену, тронув за локоть:
— Люда, хватит уже. Ребята предупредили, что у них свои дела. Мы просто не хотели слушать.
— Но ведь все равно никто лучше детей не присмотрит за домом, — ворчливо бросила она, и тут же добавила более мягко: — Ладно, сынок, не принимай на свой счёт, это я просто злюсь на всю ситуацию.
Павел предложил:
— Я могу в ближайшие дни помогать вам с уборкой, на папиной машине отвезу животных к ветеринару. Ольга, думаю, тоже не откажется помочь, если попросить её вежливо.
— Ольга… — Людмила Петровна на секунду нахмурилась, но потом всё же кивнула. — Я не уверена, что искренне хочу её помощи, но попробовать можно. Надо же наконец налаживать отношения.
Андрей Васильевич одобрительно взглянул на жену:
— Верно, нам давно пора признать, что вы оба — взрослые. И если уж мы просим помощи, то надо договариваться, а не диктовать условия.
На следующий день Ольга приехала вместе с Павлом: привезла лекарство для собаки и новый шампунь. Встреча прошла на удивление спокойно: свекровь не стала бросаться колкостями, только пару раз сокрушённо вздохнула, рассказывая, как домработница «подставила» их. Ольга внимательно слушала, аккуратно посоветовала позвонить в агентство, которое той женщине выдавало рекомендации, чтобы предъявить претензии.
— Наверное, предъявим, — ответила Людмила Петровна, — но уже после того, как собаку к ветеринару отвезём. Сейчас это важнее.
В итоге несколько дней вся семья трудилась вместе: ездили по делам, убирали дом, переставляли мебель, оттирали непонятные пятна с ковра.
Собравшись однажды в гостиной за чашкой чая, родители и молодые наконец спокойно поговорили обо всём, что накопилось:
— Я признаю, что была неправа, — произнесла Людмила Петровна, глядя на Ольгу. — Иногда мне казалось, что вы просто не хотите участвовать в наших проблемах. Но я не думала, как это звучит, будто я требую повиноваться.
— На самом деле мы готовы помогать, — ответила Ольга, — но когда нас не упрекают, а просят. И с учётом наших возможностей, а не под давлением.
Павел и Андрей Васильевич согласно переглянулись: то, что раньше звучало как спор, теперь стало конструктивным разговором. Вскоре свекровь сдержанно извинилась за все обидные слова, а Ольга призналась, что во многом сама раздражалась из-за постоянных придирок и не умела вовремя остановиться.
В тот же вечер, уезжая домой, Павел почувствовал нечто похожее на облегчение. Впервые за последние годы его мать и жена поговорили без нарастающей агрессии, а отец поддержал обе стороны, не пытаясь «читать нотации». Он включил радио в машине и улыбнулся Ольге:
— Кажется, мы сделали шаг к тому, чтобы мирно сосуществовать.
— Надеюсь, что так, — Ольга скрестила руки на коленях и взглянула в окно. — Во всяком случае, больше не придётся долго объяснять, что мы имеем право жить по-своему.
Уже темнело, когда они подъехали к городу. Уютная «двушка» ждала их привычной тишиной и размеренностью. Ольга вдруг подумала, что раздражение, которое копилось в ней из-за свекрови, почти растворилось. Быть может, в их отношениях началась новая глава — более спокойная и уважительная.
