Михаил Тимофеев устал от ссор с женой.
Все чаще в его голове появлялись мысли о разводе. «Разведусь и больше на эти грабли не наступлю».
— Все беды от женщин, — подливал масла в огонь Денис, приятель Михаила. — Вот я женился на Светлане, а она налево пошла. Чего женщине не хватало? Я не растерялся, метнулся к Тамаре и повёл её в загс. Но потом сам загулял. А причина в чём? Потому что у меня было сил с этой занудой ложиться в постель! А в итоге она сделала меня виноватым во всем! Так что причины всех наших бед — в них, в женщинах!
Михаил молчал. Сам он налево не ходил, да и в чистоплотности своей супруги был уверен на сто процентов.
Не нужно было ни ему, ни Евгении развлечений на стороне, в последние полгода максимум, что нужно было – это мир и покой, как в самом начале их непростых отношений.
Если бы чету Тимофеевых спросили о том, в какой момент началось их недовольство друг другом и браком, ни один из супругов причину бы не назвал.
Каждая ссора начиналась с недовольства по утрам, потом вспыхивала в скандал, а заканчивалась хлопаньем дверьми, после чего Тимофеевы не разговаривали друг с другом по несколько дней.
После последней ссоры вообще разъехались по разным комнатам, а Евгения заявила мужу:
— Скажи спасибо, что у нас детей пока нет! Если бы они видели всё, что происходит в нашем доме, я бы сгорела со стыда!
— Ты ведь сама эти перепалки и устраиваешь! — огрызнулся Михаил. — Ты вечно недовольна, ворчишь. И про детей не смей говорить. Любая другая женщина давно бы родила! А ты сидишь, ждёшь «улучшения климата в семье»!
Слово за слово, и снова взвились взаимные претензии.
— Ты не слышишь меня и не понимаешь! — винила мужа Евгения.
— А ты не уступаешь!
Снова разбежались по разным комнатам, храня ледяное молчание. Михаил нервно постукивал пальцами по столу, сидя у окна, а сам перебирал в голове возможные варианты развития событий.
«Может быть, развестись к чертовой матери и не мучить себя?»
Нет, тут же он повел плечами, понимая, что, как бы он ни раздражался от ссор с женой, расставаться с ней не хотел.
— Да ты остынь! — посоветовал ему приятель Денис. — Пошли лучше сходим в бар, или в ночной клуб. Другую женщину тебе присмотрим.
Ни в бар, ни уж тем более, в ночной клуб, Михаил идти не хотел. Вместо этого схватил пакет с мусором и направился на улицу: ему и в самом деле нужно было проветриться и подумать обо всем на свежую голову.
Сидеть рядом с обиженной женой было невыносимо, поэтому срочно требовалось сменить обстановку.
Вдохнув свежий осенний смог, Михаил поежился. На душе стало чуть спокойней, теперь можно было побыть в тишине.
Начал накрапывать дождь, и Михаил с огорчением подумал о том, что прогулка отменяется. Он хотел пройтись до ближайшего сквера, посидеть на лавочке и поразмышлять обо всём.
Следовало срочно что-то менять в отношениях с супругой, брак трещал по швам.
Хриплый голос, раздавшийся из-за мусорных контейнеров, к которым подошёл Михаил, заставил вздрогнуть:
— Молодой человек, лишней соточки не найдётся ли?!
Он покрутил головой и увидел заросшего щетиной, бомжа, хитро посматривавшего на него.
— Я на помойку с деньгами не хожу, — буркнул он в ответ, хотя точно знал, что в недрах куртки, которую Михаил накинул на себя, имелась кой какая наличность.
— А жаль, — протянул бомж и нырнул в бак, да так ловко, что Михаил засмотрелся.
Быть может, в прошлом этот бездомный и потерявший смысл в жизни человек был трюкачём и работал в цирке?
Михаил уже собирался уйти, но услышал:
— Общипали значит. Запомни, молодой человек, все беды происходят от женщин!
Михаил вздрогнул от неожиданности. Надо же, какая точная фраза! Откуда вообще этот бомж мог узнать о том, что творилось у него на душе?
— И что? — с вызовом спросил Михаил, хотя сам с подозрением отнесся и к словам бездомного, и к его выражению лица.
— Просто предупреждаю, — тот вынырнул из бака, отряхивая какой-то пакет в руке, потом заглянул внутрь, потерял к пакету интерес и выбросил его, — ничего путного я сегодня не найду, а есть хочется так, что скулы сводит.
— На выпивку денег нашли, а на еду – нет? — усмехнулся Михаил, глядя, — Работать не пробовал?
Незнакомец в грязной одежде усмехнулся, и Михаил с удивлением отметил, что зубы у него были еще ничего: белые, ровные, на зависть многим приличным людям.
— Пробовал все! — с гордостью ответил бомж. — Я вообще очень опытный. Это сейчас я таким стал. А знаешь почему? Потому что меня бабы до такой жизни довели.
Михаилу стало любопытно: что за «баба» испортила этому оборванцу жизнь. А что, если и самого Михаила поджидала та же участь? Не хотелось в это верить. А вот подробностей «падения в бездну» незнакомца узнать — хотелось.
— Допустим, — сказал Михаил, приблизившись к мужчине, — что за беды-то? Та женщина тебя за руку к помойке притащила?
Тот снова усмехнулся:
— Можно и так сказать. Я ведь в прошлом ученый, занимался разработкой медицинских препаратов от онкологии. Знаешь, с кем я за руку лично здоровался? А теперь вот этими руками в мусорках шарю. Обидно. И все ведь из-за кого…
— Как тебя зовут, обиженный? — поинтересовался Михаил.
— Василий, — с гордостью откликнулся бездомный, — так что? Угостишь меня чебуреком или шаурмой?
Михаил кивнул. Конечно, появляться в общественном месте с бомжеватого вида Василием ему очень не хотелось, а вот услышать историю о том, как великий ученый вдруг скатился до мусорных «дел», было интересно.
Дошли до ближайшего ларька, там Михаил купил своему новому знакомому и шаурму с мясом, и два пирожка. Василий покорно ждал Михаила за столиком, стоявшим неподалеку от ларька, с голодными глазами всматривался в свертки в руках молодого мужчины, то и дело облизывался в предвкушении.
На поедание шаурмы ушло от силы пять минут. Довольный и сытый Василий вытер рот рукавом, потом перевел дыхание:
— Был я, Миша, некогда важным человеком. Работал в НИИ, в секретном отделе. С утра до вечера сидел с микроскопами, горбатился в лаборатории, мозги кипели от натуги. Я бы и дальше сидел, и работал бы на благо отечественной медицины, если бы не Жанна.
— Кто такая Жанна? — поинтересовался Михаил, уже догадываясь о том, что речь шла о супруге Василия.
— Жена моя бывшая. У меня и дочь от нее есть, и даже штампы в паспорте имеются, только вот паспорт свой я потерял месяца три назад. Засыпал с ним на скамейке, а проснулся уже без него. Обидно. Без него ведь ни работы не найти, ни в гостинице не поселиться.
— И что Жанна? — спросил Михаил. — Что такого она сделала, что ты бомжевать начал?
Василий нахмурил густые брови, потом брезгливо отбросил в сторону зубочистку.
— Ведьма она! Пилила меня с утра до вечера за то, что я на работе пропадаю. Мол, внимания ей не уделяю, по дому ни черта не делаю, дочерью не занимаюсь. А куда мне все это, если я пахал как вол в институте?
Михаил понимающе кивнул. Примерно то же самое было у них с Евгенией: жена вечно была недовольна мужем, а он отпора ей не давал.
— Понимаешь меня, да? — жалобно спросил Василий, а Михаил кивнул и отвернулся. Как же все это было ему знакомо! Неужели вот так, из-за любви человека к своему делу, можно было разрушить семью?
— Понимаю, — ответил он, — но почему ты с ней не спорил? Ты ведь благим делом занимался, почему уступил женщине?
Василий махнул рукой и потянулся за пирожком:
— Потому что любил. Да и сейчас люблю ее. Все им оставил: квартиру, машину, дачу. Не стал ничего брать, думал, что выкручусь сам… А так получилось, что не выкрутился. Засосала меня, как говорится, опасная трясина.
— Несправедливо ведь, — сказал Михаил, — не должно было так быть.
— Вот и я говорю! — возмущенно поддакнул Василий. — Аж взгрустнулось. Так бы и выпил.
— Давай куплю.
Михаилу захотелось поддержать несчастного Василия, облегчив его страдания. А сколько в мире было еще вот таких Василиев, отвергнутых женами, которые не желали мириться с их мелкими недостатками?
И ссоры, и ругань, и претензии – все это было в семьях, и лишь немногие пары смогли преодолеть трудности. Большинство сдавалось, и Василии оказывались на улице без документов и надежд на лучшее. Поистине, все беды происходят от женщин.
Потом они еще долго сидели на скамейке в сквере, а Василий без остановки жаловался на Жанну и на то, как он старался ей угодить, а она этого не ценила. И так жалко стало Михаилу Василия, таким нечестным казалось все вокруг, что внутри все занемело от обиды и бессилия.
— Я ведь каждый день к дому ее хожу, — со вздохом сказал Василий, — стою под окнами, смотрю наверх. Свет там горит, Жанка, наверное, что-то вкусное готовит. Не мне, мужику какому-нибудь чужому.
Михаил резко подскочил со скамейки:
— Знаешь, что! А пойдем к ней! Объяснишься с женой, выскажешь ей все. Пусть твоей Жанке стыдно станет!
Василий поменялся в лице и замотал головой:
— Нет! Нет, ты что? Она и на порог меня не пустит! Знаешь, какая она?
— Ведьма? — уточнил Михаил, а Василий уверенно закивал.
— Не пойду, — твердо ответил Василий, вцепившись в лавочку.
— Пойдешь! — возразил Михаил. — Говорить буду я, а ты стой молча и слушай. Я разговаривать, в отличие от тебя, умею. Если есть хоть малюсенький шанс тебе жизнь облегчить, его использовать обязательно нужно. Куда это годится – по мусоркам шарить и милостыню просить? И это при живой жене и дочери!
— Бывшей жене, — неуверенно возразил Василий, но Михаил уже схватил его за руку и потащил за собой.
Кое-как дошли до десятиэтажки в соседнем районе. Василий долго чесал голову, отказывался называть номер квартиры, но потом сдался.
Поднялись на второй этаж, дверь им уже открыла приятного вида и полноты женщина.
— Господи! Ты опять сюда явился?
Михаил прокашлялся и строго посмотрел на женщину:
— Жанна, послушайте, вы поступили некрасиво по отношению к своему бывшему мужу. Вам не стыдно?
Глаза женщины удивленно округлились. Она переводила взгляд с Михаила на Василия, а потом вдруг рассмеялась:
— Вы серьезно? Простите, а вы кто такой вообще?
— Я – знакомый вашего мужа, — ответил Михаил, — я знаю о том, как непросто сложилась его судьба. И про работу его в НИИ знаю, и про то, как вы его попрекали этой работой. Согласитесь, это несправедливо?
Жанна прыснула, едва успев прикрыть рот ладонью.
— Где он работал? В НИИ? А чего не в государственной Думе?
Михаил нахмурился. Перевел взгляд на Василия, тот скромно стоял в сторонке, засунув руки в брюки и отвернувшись.
— Вася вообще понятия не имеет о том, что такое НИИ. Мой брат работает там, а Василий работал сантехником в местном жэке, а в последние годы вообще бил баклуши и висел на моей шее. Вы вроде с виду приличный человек, а верите в такие бредни!
Михаил обернулся к Василию снова. Тот продолжал стоять спиной и разглядывать стены подъезда.
— Это правда, Вася?
Тот неопределенно повел плечами и пошел вниз по ступенькам. Михаил стоял напротив Жанны и чувствовал, как лицо заливается краской.
— Вы близко к сердцу не принимайте его слова, — мягко произнесла женщина и сочувственно взглянула на Михаила, — он периодически «кормит» незнакомцев байками, чтобы развести их на еду и копеечки. На самом деле, Вася хоть и трутень, а был неплохим мужиком, пока не начал пить. А потом скатился окончательно, дружков в дом водил, нас с дочерью пугал.
— Извините, — пробормотал Михаил и побежал вниз.
Вышел на улицу и, разумеется, никакого Василия там не обнаружил.
Как же глупо все вышло! И ведь Жанна оказалась никакой не ведьмой, а самой обычной доверчивой женщиной, терпевшей недостатки своего неблагоразумного мужа.
На фоне историй Василия и его жены Михаилу стало противно от того, как они из-за какой-то ерунды собачились с Евгенией.
Можно ведь было где-то смолчать, а где-то пойти на уступки. Все же женщины – довольно терпеливые создания, и кто знает, сколько еще терпения осталось у Евгении.
Можно было бы с ней развестись и не мучиться рядом друг с другом, а можно было… просто быть умнее и сдержаннее.
Вернувшись домой, Михаил застал жену в кухне. Она кипятила воду в чайнике, а на столе уже были расставлены две чашки, тут же стояла тарелка со свежеприготовленными домашними блинчиками.
И так тепло стало на душе у Михаила, так спокойно, что ни сил, ни желания что-то говорить у него не осталось.
Так и сидели в тишине, пили чай и переглядывались между собой. С того дня в доме Тимофеевых воцарились мир и покой.
Надолго ли – это было пока неизвестно, но важные выводы для себя Михаил сделал.
