Светлана вернулась в офис после декретного отпуска, словно воин, возвращающийся на поле битвы. Полтора года дома с малышом Мишей превратились в размытое пятно воспоминаний о бессонных ночах, детских слезах и бесконечных подгузниках. Теперь же, переступив порог знакомого кабинета, женщина ощутила прилив энергии, которого не испытывала уже давно.
— Светлана Александровна! — обрадовалась секретарь Лена. — Как же мы по вам скучали! Клиенты постоянно спрашивали, когда вы вернетесь.
Светлана улыбнулась и устроилась за рабочий стол. Документы, переговоры, планы развития бизнеса — все это казалось таким простым после полутора лет борьбы с детскими капризами. Даже самые сложные контракты выглядели легкой прогулкой по сравнению с попытками накормить малыша, который категорически отказывался от прикорма.
Всего через две недели Светлана почувствовала себя в своей тарелке. Проекты, которые топтались на месте без руководителя, снова набирали обороты. Клиенты возвращались, а новые контракты подписывались один за другим. К концу месяца прибыль превысила все ожидания.
— Мам, ты просто супер! — восхищалась Лена, подавая отчеты. — За месяц мы заработали больше, чем за последние полгода.
Дома Светлана тоже почувствовала изменения. Не только в своем настроении, но и в отношении мужа. Андрей работал инженером на заводе, получал стабильные семьдесят тысяч рублей, и до декрета эта сумма казалась вполне достойной. Но теперь, когда доходы Светланы снова превысили сто пятьдесят тысяч в месяц, атмосфера в доме стала напряженной.
— Опять задерживаешься? — встретил супруг жену в коридоре.
— Договор важный заключала, — ответила Светлана, снимая туфли. — Миша спит?
— Уже час как. Я его купал, кормил, укладывал. Один, между прочим.
В голосе Андрея прозвучала обида, которую Светлана не могла не заметить. Мужчина стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на жену так, будто она совершила что-то непростительное.
— Андрей, мы же договаривались. Я возвращаюсь на работу, чтобы улучшить наше материальное положение.
— Да, только вот получается, что работа для тебя важнее семьи.
Светлана хотела возразить, но заметила, как муж отворачивается и направляется в спальню. Разговор явно был окончен. Женщина осталась стоять в коридоре, не понимая, что происходит. Ведь раньше Андрей гордился ее успехами, хвастался перед друзьями умной и предприимчивой женой.
Следующие дни принесли еще больше недоумения. Андрей стал молчаливым, отвечал односложно на вопросы, а когда Светлана рассказывала о работе, демонстративно переключал телевизор на другой канал. Такое поведение совершенно не вписывалось в образ поддерживающего мужа, каким он был прежде.
— Может, поговорим? — попыталась Светлана однажды вечером, когда Андрей сидел с телефоном на диване.
— О чем говорить? — не поднимая глаз, пробормотал муж.
— О том, что происходит между нами. Ты какой-то странный стал.
Андрей наконец посмотрел на жену. В глазах мужчины читалось что-то неприятное, что-то, чего Светлана не могла понять.
— Ничего не происходит. Работай дальше, делай карьеру.
— Андрей, мы семья! Моя работа — это наша общая выгода.
— Да? А где эта выгода? Ты зарабатываешь больше меня в два раза, а живем как жили.
Светлана растерянно моргнула. Что значит «живем как жили»? Разве плохо, что семья стала обеспеченнее? Разве не хорошо, что теперь они могут позволить себе больше?
— Андрей, я не понимаю. Что тебя беспокоит?
— Меня беспокоит то, что моя жена зарабатывает больше меня. Это нормально, по-твоему?
Вот оно. Светлана наконец поняла, в чем дело. Не в том, что она мало времени проводит с семьей, не в том, что работа отнимает силы. Проблема была в деньгах. Точнее, в том, что их у жены стало больше.
— Андрей, это же глупо. Какая разница, кто больше зарабатывает? Главное, что мы вместе.
— Глупо? — Андрей встал с дивана. — Значит, я глупый? Потому что не могу обеспечить семью так, как это делает моя жена?
Светлана поняла, что разговор принимает неприятный оборот. Мужчина явно болезненно воспринимал ее финансовые успехи. И это было странно, ведь до декрета такой проблемы не существовало.
— Я так не говорила. Просто не понимаю, почему это стало проблемой.
— Не стало. Просто теперь все по-другому.
Андрей ушел на кухню, а Светлана осталась сидеть на диване, пытаясь осмыслить происходящее. Неужели успех жены настолько задевает мужское самолюбие? Неужели лучше было бы сидеть дома и довольствоваться только зарплатой мужа?
Через несколько дней атмосфера в доме стала совсем холодной. Андрей общался с женой только по необходимости, избегал объятий и поцелуев. Светлана чувствовала себя виноватой, хотя понимала, что никакой вины за ней нет. Работать хорошо и зарабатывать много — это же не преступление.
А потом началось самое интересное. Андрей вдруг стал намекать, что раз жена зарабатывает больше, то и тратить на семью должна больше.
— Может, телевизор поменяем? — предложил он как-то утром за завтраком.
— А что с нашим не так? — удивилась Светлана.
— Да старый уже. Тебе же не жалко? Ты теперь столько зарабатываешь.
В голосе мужа прозвучало что-то неприятное. Не просьба, а скорее требование. Светлана кивнула, согласившись купить новый телевизор, но неприятный осадок остался.
Потом были новые джинсы для Андрея, дорогая куртка, которую он присмотрел в магазине. И каждый раз муж произносил одну и ту же фразу: «Тебе же не жалко? Ты теперь столько зарабатываешь». Словно заработок жены автоматически делал ее обязанной тратить деньги на желания мужа.
Настоящий удар пришелся на июльский вечер. Андрей сидел на кухне с телефоном, и по его голосу было понятно, что разговор неприятный.
— Да, мам, понимаю. Конечно, ремонт дорогой… Нет, у нас сейчас тоже непросто…
Светлана мыла посуду и невольно слушала разговор. Свекровь Галина Петровна жила в соседнем районе в двухкомнатной квартире, которую получила много лет назад. Квартира действительно требовала ремонта — обои выцвели, потолки потрескались, а сантехника требовала замены.
— Хорошо, мам, я подумаю. Поговорю со Светланой.
Андрей положил трубку и повернулся к жене.
— Это была мама. Галина Петровна просит помочь с ремонтом.
— Помочь как? — уточнила Светлана.
— Ну, финансово. Пенсия у нее маленькая, шестнадцать тысяч. А ремонт стоит около трехсот тысяч.
Светлана вытерла руки полотенцем и повернулась к мужу. Триста тысяч — это серьезная сумма, которую они с трудом накопили за несколько лет. Тратить такие деньги на чужой ремонт казалось неразумным.
— Андрей, сейчас не лучшее время для таких трат. Миша растет, нужно думать о его будущем, об образовании.
— Не лучшее время? — Андрей нахмурился. — Света, это моя мама. Она нас просит о помощи.
— Я понимаю, что это твоя мама. Но триста тысяч — это очень много. Может, найдем другой способ помочь?
— Какой способ? Сделать ремонт своими руками? Галина Петровна уже не в том возрасте, чтобы самой этим заниматься.
Светлана пыталась найти компромисс. Конечно, жалко было свекровь, но отдавать такую сумму на чужой ремонт казалось неразумным.
— Может, поможем частично? Или найдем бригаду подешевле?
— Частично? — голос Андрея стал жестче. — Ты серьезно? Моя мама живет в разваливающейся квартире, а ты предлагаешь помочь частично?
— Андрей, я не отказываюсь помогать. Просто считаю, что триста тысяч — это слишком много.
— Слишком много? — Андрей встал из-за стола. — Для кого слишком много? Для тебя, которая зарабатывает сто пятьдесят тысяч в месяц?
Вот и началось. Светлана поняла, что разговор принимает знакомый оборот. Снова ее заработок становился аргументом в споре.
— Мой заработок тут ни при чем. Речь о том, что мы не можем позволить себе такие траты.
— Не можем? — Андрей усмехнулся. — Или не хочешь? Раз ты успешная, неужели жалко помочь моей маме?
Светлана замерла. Вот оно — то, что она боялась услышать. Андрей использовал ее успех как оружие против нее самой.
— Понятно, — тихо сказала жена. — Значит, раз я зарабатываю больше, то должна тратить на всех подряд?
— Не на всех подряд, а на семью. Галина Петровна — это семья.
— А что делал ты все эти годы, когда твоя мама нуждалась в ремонте? Когда я сидела в декрете, почему тогда не собирал деньги?
Андрей замолчал. Вопрос был неудобным, и мужчина явно не ожидал такого поворота.
— Тогда было другое время.
— Да? А что изменилось? Галина Петровна стала нуждаться в ремонте только после того, как я вернулась на работу?
Светлана чувствовала, как внутри нарастает понимание. Не злость, не обида, а именно понимание. Двойные стандарты, которые применял к ней муж, стали очевидными. Пока жена зарабатывала мало, никто не требовал от нее финансовой помощи родственникам. Но стоило доходам возрасти, как тут же появились обязательства.
— Андрей, давай честно. Сколько денег ты тратишь на семью?
— Что значит сколько? Я же работаю, приношу деньги в дом.
— Это не ответ. Сколько конкретно?
Мужчина растерянно посмотрел на жену. Такого разговора он явно не ожидал.
— Ну, я же плачу за квартиру, за коммунальные услуги…
— Сколько? Назови сумму.
Андрей задумался. Видимо, никогда раньше не подсчитывал точно свои расходы.
— Тысяч сорок, наверное.
— Наверное? — Светлана взяла блокнот и ручку. — Давай посчитаем точно.
Женщина решила не тратить время на пустые споры. Нужны были факты, цифры, которые покажут реальную картину семейного бюджета.
— Ипотека — двадцать восемь тысяч. Коммунальные — восемь тысяч. Продукты — около двадцати тысяч. Детские нужды — пятнадцать тысяч. Бензин — двенадцать тысяч. Итого — восемьдесят три тысячи рублей.
Андрей молчал, наблюдая за расчетами жены.
— Твоя зарплата — семьдесят тысяч. Значит, ты тратишь на семью меньше, чем получаешь. А где остальные деньги?
— Ну, у меня же есть свои расходы…
— Какие расходы? Джинсы за пятнадцать тысяч, которые я покупала? Куртка за двадцать тысяч? Новый телевизор за сорок тысяч?
Светлана записывала цифры, и картина становилась все более ясной. Андрей тратил на семью меньше своей зарплаты, а все остальные расходы покрывала жена.
— Получается, что из восьмидесяти трех тысяч семейных расходов ты покрываешь максимум сорок тысяч. А остальные сорок три тысячи плачу я. Плюс твои личные траты, которые тоже оплачиваю я.
Андрей нахмурился. Цифры были неприятными, но спорить с ними было сложно.
— Светлана, ты что хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что требуешь от меня потратить триста тысяч на ремонт твоей матери человек, который сам на семью тратит меньше половины своей зарплаты.
Женщина встала и подошла к окну. На улице светило летнее солнце, дети играли во дворе, а где-то далеко слышался смех. Жизнь продолжалась, но в их семье что-то важное ломалось.
— Мы с тобой живем в одной квартире, едим одну еду, растим одного ребенка. Но почему-то я плачу за это больше, чем ты. И при этом ты считаешь, что имеешь право требовать от меня еще больше.
Андрей сидел за столом, не поднимая глаз. Впервые за долгое время мужчина видел реальную картину семейного бюджета.
— Света, но ведь ты больше зарабатываешь…
— И что? Это значит, что я должна содержать не только нашу семью, но и твою мать?
— Не содержать, а помочь.
— Хорошо. Тогда давай справедливо. Ты хочешь помочь Галине Петровне — плати сам. Твоя мама, твоя ответственность.
Светлана достала калькулятор и начала считать.
— За последние шесть месяцев ты недоплатил семье семьдесят тысяч рублей. Плюс твои личные расходы, которые оплачивала я — еще сорок тысяч. Итого — сто десять тысяч. Вот твой долг перед семьей.
— Какой долг? О чем ты говоришь?
— О справедливости. Ты живешь в нашей квартире, ешь нашу еду, пользуешься нашими вещами. Но платишь за это меньше половины стоимости. Разница — это твой долг.
Андрей впервые увидел цифры и понял, насколько больше жена вкладывает в семью. Мужчина всегда считал, что раз приносит деньги в дом, то выполняет свои обязательства. Но оказалось, что его вклад значительно меньше жениного.
— Светлана, но мы же семья. Разве нужно все считать?
— Нужно. Особенно когда от меня требуют тратить триста тысяч на чужой ремонт.
Женщина положила перед мужем лист с расчетами.
— Вот твой счет. Сто десять тысяч за последние полгода. Когда отдашь этот долг, тогда поговорим о помощи твоей маме.
Андрей посмотрел на цифры и понял, что жена права. Все требования помочь свекрови выглядели нелепо на фоне того, что сам он недоплачивает семье больше ста тысяч рублей.
— Я не думал, что так получается…
— Теперь думаешь. И запомни: мой заработок — это не повод требовать от меня больше, чем ты готов дать сам.
Светлана забрала блокнот и направилась в спальню. Разговор был окончен. Больше она не позволит использовать свой успех как оружие против себя. Семья должна строиться на справедливости, а не на том, что один зарабатывает больше и поэтому должен всех содержать.
Андрей остался сидеть за столом, глядя на расчеты. Впервые за долгое время мужчина понимал, что жена не жадная и не эгоистичная. Просто она устала быть единственной, кто действительно вкладывается в семью. А требования потратить триста тысяч на чужой ремонт после такого расклада выглядели не просто наглыми — они были возмутительными.
Галина Петровна так и не дождалась помощи с ремонтом. Зато в семье Андрея и Светланы наконец появилась финансовая справедливость — каждый платил за совместную жизнь поровну.
