— Ты?! Да как ты тут вообще оказалась?! — завопил растерявшийся муж и мгновенно вскочил с кровати. — Ты же на работе должна быть сейчас!
Галина так и замерла на пороге супружеской спальни. На кровати сидел ее муж Алексей, а рядом с ним… Рядом с ним была незнакомая молодая и очень миловидная женщина. При виде Галины она испуганно стрельнула взглядом в Алексея, но так и осталась сидеть.
— А где я еще должна быть, по-твоему? — Галина говорила так тихо, что едва слышала себя. — Это как бы моя квартира.
— Ты же… Ты же сегодня дежурить должна! — раздраженно сказал Алексей. — Сама же говорила, что у тебя две смены подряд!
— Одну отменили, — Галина смотрела не на мужа, а на эту женщину. — Леш, может, ты все-таки познакомишь нас с этой милой дамой?
«Милая дама» тут же встала и смущенно поправила волосы.
— Эм… Мне, наверное, лучше уйти, — молвила она.
— Нет-нет! — Алексей схватил ее за руку. — Лар, погоди!
Он перевел взгляд на жену.
— Галя, ты… Ты не так все поняла. Это… Ну, это Лариса из издательства. Мы обсуждаем мою монографию!
— В спальне? — Галина горько усмехнулась. — На нашей супружеской кровати?
Алексей вдруг рассердился, да так сильно, что его лицо пошло пятнами.
— Да какая тебе разница? Я у себя дома и могу приглашать сюда того, кого хочу!
И он с вызовом посмотрел на жену. Та спокойно встретила его взгляд, а Лариса пробормотала извинения и поспешно ретировалась.
Галина была не из тех, кто устраивает скандалы. После того как Лариса ушла, она тоже стала собирать вещи. Сначала Алексей ходил за ней из комнаты в комнату, призывал одуматься, говорил, что она «все не так поняла», и пафосно вспоминал о тридцати годах совместной жизни. А затем он уселся на диване и угрюмо нахохлился.
Когда Галина, держа в руке дорожную сумку, направилась к двери, он остановил ее.
— Возьми деньги хотя бы, — он протянул ей две пятитысячные купюры.
— Оставь, — сухо ответила Галина.
Алексей с минуту разглядывал ее, а потом спросил:
— Ну и куда ты пойдешь? — в его голосе была смесь раздражения и презрения. — К подругам? Или сразу к дочери помчишься жаловаться?
Галина и сама не знала, куда ей идти. К подруге Нине нельзя, у нее полуторка, в которой живет взрослый сын с женой и ребенком. Можно было бы к Зое Петровне, старшей медсестре, но неудобно как-то. Дочь могла бы помочь, но у них были довольно сложные отношения.
— Это тебя не касается, — холодно отозвалась Галина.
— Как скажешь, — пожал плечами муж.
Такси подъехало быстро. Уже в машине Галина позвонила Нине. Та ахала, охала, сокрушалась, но предложить конкретную помощь не могла.
— Моя милая… — говорила Нина. — Может, к Маринке поедешь? Все-таки дочка…
— Нет, — твердо ответила Галина. — Не хочу ее беспокоить.
На самом деле она просто боялась реакции Марины. В последние годы их отношения стали совсем прохладными. Дочь всегда принимала сторону отца, считала его образцом интеллигентности и учености. А мать… Ну что мать… Она в глазах Марины была обычной медсестрой, пусть и с высшей категорией, типичной, простой женщиной, которой повезло выйти замуж за доцента.
Галина попросила таксиста высадить ее возле небольшой гостиницы и сняла номер.
Спала она плохо, урывками, а утром поняла, что нужно искать какой-то другой вариант, постоянно жить в гостинице она себе позволить не могла. Нужно было либо проглотить обиду и унижение и возвращаться домой, либо искать другое временное жилье…
Рука сама потянулась к телефону. После нескольких гудков в трубке раздался голос дочери:
— Да, мам.
— Мариночка, — голос Галины вдруг дрогнул.
— Что такое, мам? — встревожилась дочка. — Случилось что-то?
— У нас с папой… Да, у нас кое-что случилось, — вздохнула женщина. — И мы решили пожить отдельно какое-то время.
— В смысле? — в голосе Марины звучало напряжение. — Как отдельно? Что случилось, мам?
— Я… Я застала его с другой женщиной. Дома, в нашей спальне.
На другом конце провода повисло молчание.
— Мам, а… ты уверена, что правильно все поняла? — наконец отозвалась Марина. — Может, это просто коллега? У папы же монография скоро выходит.
— Да, я так и подумала, — горько усмехнулась Галина. — Видимо, они… монографировали.
— Я не верю, что папа мог так поступить! — в голосе дочери зазвучали сердитые нотки. — Мне кажется, ты, как всегда, все не так поняла. И, в конце концов… Неужели из-за какой-то глупости, из-за его моментной слабости ты готова перечеркнуть всю вашу совместную жизнь?
Галина невольно закатила глаза. Вот оно — именно такой реакции она и боялась. Марина, типичная папина дочка, как всегда, на стороне отца…
— Я не перечеркиваю, — твердо сказала она. — А просто хочу сделать паузу. Папа не против…
После небольшой паузы она спросила:
— Может быть, у тебя найдется угол для меня? Хотя бы на пару дней?
— Мам, ну у нас же однушка, — в голосе дочери звучало отчуждение. — Мы с Игорем и так друг у друга на голове. И вообще… Ну вот зачем ты раздуваешь эту историю? Папе все-таки не двадцать лет, чтобы завести роман на стороне и привести даму сердца домой! Ты все попутала, мама!
Марина шумно выдохнула и отчеканила:
— Слушай, мам… Не веди себя, как обиженный ребенок. Возвращайся домой! Все у вас наладится, если ты постараешься.
— Спасибо, доченька, — Галина постаралась, чтобы ее голос звучал ровно. — Я поняла. Не буду больше тебя беспокоить.
На работе Галина взяла подработку — ночные дежурства в хосписе. Платили там хорошо, но самое главное, там можно было переночевать. Коллеги посматривали на нее с любопытством, но лезть с вопросами никто не решался.
Только Зоя Петровна, заметив ее осунувшееся лицо и потухший взгляд, подошла сама.
— Галь, ты как? У тебя все нормально? Ты какая-то… не такая.
Галина попыталась улыбнуться.
И Галина рассказала. Сначала скупо, неохотно, но постепенно словно плотину прорвало. Она рассказывала коллеге том, как всю жизнь подстраивалась под мужа, поддерживала его, когда он строил карьеру, обеспечивала ему тыл, создавала имидж идеальной семьи.
О том, как стойко переносила его капризы и высокомерие. О том, как достойно терпела насмешки над своей простотой, необразованностью, неумением поддержать разговор в его академической компании.
— А теперь еще и эта… Моложе меня лет на пятнадцать, не меньше. Холеная, уверенная в себе. И главное… они в нашей спальне, представляешь? На нашей кровати!
— Понимаю, Галочка… — кивнула Зоя Петровна. — Знаешь, у меня подруга в подобной ситуации оказалась. Тоже муж завел интрижку. Она терпела-терпела, а потом развелась. И представляешь, ожила! Говорит, ну их, этих мужиков, только себе нервы портить. Взяла абонемент в бассейн, записалась на какие-то курсы, а завтра вот собирается в очередное путешествие.
— Ну путешествие мне точно не светит, — невесело усмехнулась Галина. — Да и о каком путешествии может идти речь, когда у меня даже своего угла нет?
— А ты… — Зоя Петровна запнулась. — Не думала о разводе?
— Думала, — Галина посмотрела в окно. — Даже к юристу ходила. Квартира в собственности у нас обоих, но на практике он мне даже комнаты не оставит…
— М-да, — Зоя Петровна передернула плечами. — Слушай, а что дочка-то твоя? Марина что говорит?
Галина помрачнела.
— Дочь считает, что я все выдумала. И что мне нужно образумиться, понять-простить, и все такое.
— Вот оно как, — протянула Зоя Петровна, — ну а ты сама что?
Галина только вздохнула. Чуть позже, хорошо подумав, взвесив все за и против, она все-таки решила подать на развод.
Алексей то и дело звонил жене, пытался (видимо, без Марины тут не обошлось) пристыдить ее, просил, уговаривал… Галина отвечала одно:
— Нет, Леша, я не вернусь. Простить тебе предательство я не могу.
Неделю спустя он начал появляться у больницы. Ждал ее после смены, пытался подойти и заговорить, но Галина каждый раз уклонялась от встречи и уходила через запасной выход.
Потом начались звонки от родственников. Сначала позвонила сестра Алексея Татьяна:
— Галя, ты что творишь? — без предисловий начала она. — Лешка уже сам не свой! Ходит как в воду опущенный. Ты за столько лет могла бы научиться прощать мужские слабости! У всех мужиков бывают загулы. Кроме того, от хорошей жены мужик не уйдет, помни об этом.
— Не он от меня ушел, а я от него, — сухо ответила Галина. — И давай без поучений, ладно? Мне не пятнадцать лет, чтобы мне указывали, как жить.
Затем позвонила свекровь Александра Михайловна, восьмидесятидвухлетняя статная женщина с волевым характером.
— Гала, что же ты, голубушка, с моим Лешенькой делаешь? Он же пропадает без тебя. Сам не свой. Говорит, какое-то недоразумение вышло…
— Недоразумение? — Галина горько усмехнулась. — Это так теперь называется? Он другую женщину в наш дом привел, Александра Михайловна! Это он называет недоразумением?
— Ой, милая, — вздохнула Александра Михайловна, — ну ты нашла, конечно, повод… Это же природа мужская такая! Ну не может мужик всю жизнь одну женщину любить! Тридцать лет брака, Гала! Ну подумаешь, дал слабину, захотелось покуражиться! Это тьфу, Гала! Забыть и простить!
Галина молчала. Объяснять что-либо было бесполезно. Для свекрови мужчина был всегда прав, даже если кругом виноват.
Тяжелее всего оказалась встреча с дочерью. Марина пришла в больницу без предупреждения.
— Мам, — начала она, — я хотела поговорить. Ты же понимаешь, что эта… ситуация не может продолжаться вечно? Папа извинился. Он признает, что был неправ. Но ты тоже должна сделать шаг навстречу.
— Я?! Я должна?! — возмутилась Галина — Да с чего бы?
— С того, что ты взрослый человек! — в голосе Марины звучало раздражение. — Мама, вы прожили вместе тридцать лет! У него это была просто… Ну, минутная слабость, которая, поверь мне, абсолютно ничего не значит.
— Для меня значит, — тихо возразила Галина. — И знаешь, что самое страшное? Не то, что он нашел другую. А то, что я ему не нужна. Что за тридцать лет я превратилась в его глазах в какую-то мебель. Удобную, привычную.
— Ма-а-ам! — закатила глаза Марина. — Да ну что ты? Он тебя любит. Просто… Ну, мужчины иногда делают глупости. Поверь, тебе будет только хуже одной. Возвращайся! Тридцать совместно прожитых лет — это тебе не шутка.
— Да, — кивнула Галина, — не шутка. Именно поэтому я и подала на развод.
— Ты что? — ошеломленно переспросила Марина. — Что ты сделала? Подала на развод? Из-за одной-единственной измены?
— Не только из-за этого, — покачала головой Галина. — Я подала на развод еще и потому, что устала от того, что об меня постоянно вытирают ноги.
Вскоре Галину и Алексея развели. Зоя Петровна, которая все это время поддерживала Галину, помогла ей найти недорогое жилье — маленькую съемную комнату на окраине города. Сама хозяйка жила тут же в соседней комнате, а третью занимала тихая, молчаливая студентка педагогического вуза.
С момента развода прошло несколько месяцев. Как-то вечером возвращавшаяся с работы Галина заметила у подъезда знакомую фигуру. Алексей стоял, опираясь на трость. Он осунулся, похудел, щеки запали, а под глазами залегли глубокие тени.
— Галя, — его голос звучал надтреснуто, — наконец-то. Я тебя уже целый час жду.
—Откуда ты знаешь мой новый адрес? — спросила Галина.
— Марина сказала… — Алексей с мольбой посмотрел на нее. — Галь, нам нужно серьезно поговорить.
Галина хотела было привычно отбрыкаться, но вид у бывшего мужа был настолько несчастный и сломленный, что она согласилась.
— Хорошо. Пойдем, поднимемся ко мне. Только учти, у меня комната, а не апартаменты.
Добравшись до квартиры, Галина поставила чайник на плиту, предложила Алексею сесть и опустилась на стул напротив него.
— Слушаю тебя, — молвила она.
Алексей заговорил не сразу.
— Галя, я болен, — голос его звучал глухо, — серьезно болен. Моя поджелудочная — все. Четвертая стадия, метастазы в печень. Мне дают от силы полгода.
Галина побледнела.
— Когда… ты узнал? — спросила она.
— Три недели назад, — он не смотрел ей в глаза. — Сначала не поверил. Думал, ошибка. Сделал повторные анализы, прошел обследование по второму кругу… Но вердикт тот же.
— И ты пришел, чтобы сказать мне об этом? — Галина покачала головой.
— Я… — Алексей вдруг сник. — Я просто хотел увидеть тебя…
Он тяжело вздохнул.
— Знаешь, когда жить тебе остается всего ничего, как-то… начинаешь переоценивать свою жизнь. Я много думал, Галя… И вдруг до меня дошло. Я был… не очень хорошим человеком. Особенно по отношению к тебе. Я принимал тебя как должное, само собой разумеющееся. Думал, что ты никуда не денешься.
— Так и было, — Галина разлила чай по чашкам. — Я никуда не девалась тридцать лет. Терпела твои выходки… Знаешь, Леш, я, наверное, простила бы тебе эту Лару…Но ты не оставил мне выбора, ты привел ее в наш дом.
Какое-то время они молчали. Затем Алексей негромко молвил:
— Судя по всему, теперь мне предстоит расплачиваться за это. Но дело не в этом. Я… — он мягко посмотрел на нее. — Я не хочу уходить в иной мир в одиночестве, Галя… Ты единственный близкий мне человек. Марина… Она хорошая девочка, но занята своей жизнью. А ты… Ты всегда была рядом.
— И теперь, когда тебе понадобился некто, кто подаст стакан воды, даст лекарство и вовремя вызовет скорую, ты вспомнил обо мне? — усмехнулась Галина.
— Да нет же! Я… Я правда переосмыслил все. И до меня дошло, что я реально заслужил все это.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила она прямо.
— Помоги мне… — попросил Алексей. — Не как жена… а просто… По-человечески… Как медик… Мне очень страшно, Галя.
И Галина согласилась. В прежнюю квартиру, которая когда-то была для нее домом, она не вернулась. Каждый день после работы она приходила к Алексею, готовила ужин, делала ему уколы, следила за приемом лекарств, а на ночь уходила к себе.
Алексей стремительно слабел.
— Знаешь, о чем я жалею больше всего? — спросил он как-то. — Что не сказал тебе спасибо. Ни разу за все эти годы…
Галина поправила подушку под его головой.
— Это неважно, — молвила она.
— Нет, Галя, важно, — возразил он. — Я жалею, что не оценил тебя, пока был здоров. Что принимал твою заботу как должное. Что не замечал, какая ты… особенная.
Галина горько усмехнулась:
— Я не особенная, Леша. Я совершенно обычная женщина.
— Неправда, — он взял ее за руку. — Ты удивительно сильная. И добрая. Вот, сейчас… после всего того, что я сделал… ты все равно пришла.
— Я медсестра. Я привыкла помогать больным.
— Нет, — он слабо улыбнулся. — Ты не просто помогаешь. Ты помогаешь мне уйти достойно. А это дорогого стоит.
Вскоре Алексею стало совсем плохо. Он уже не мог вставать, с трудом говорил и часто терял сознание от боли. Галина взяла отпуск, перебралась к нему и ухаживала за ним круглосуточно. Марина иногда забегала, но надолго не задерживалась.
— Мам, — сказала она Галине после одного из визитов, — я удивляюсь тебе. После всего, что было… Ты простила его?
— Не знаю, — честно ответила Галина. — Но я точно не могу его бросить.
А через неделю Алексей ушел — тихо, во сне…
На похоронах Галина держалась отстраненно и собранно. Коллеги Алексея, его аспиранты, друзья, многие подходили к ней с соболезнованиями, и почти каждый говорил, что она мужественная женщина и верная жена.
Марина не отходила от матери ни на шаг, поддерживала под руку. Когда все разошлись, она обняла Галину и прошептала:
— Прости меня, мама. Я была несправедлива к тебе. Думала только о себе, о своем комфорте. Всегда считала папу идеальным, а тебя… такой простой и обыденной… Только недавно я поняла, какой ужасной дочерью я была…
— Нет, ты была нормальной папиной дочкой, — грустно улыбнулась Галина. — И, поверь, тебе не за что себя корить.
— Может, поживешь пока у нас? — предложила после паузы дочь. — Мы с Игорем всегда тебе рады.
— Спасибо за приглашение, но нет, — твердо ответила Галина. — Пока мне просто хочется побыть одной.
С этих пор прошло полгода. Галина жила в своей квартире и потихоньку налаживала там свой быт. Поначалу ей было очень тяжело, но ей подставила плечо Марина. И вообще, после ухода Алексея они с дочерью вдруг как-то сблизились, стали лучше понимать друг друга.
Об ушедшем муже женщина вспоминала часто и вскоре поняла, что больше не держит на него обиды. В конце концов, все в этом мире происходит для чего-то…
