– Половина квартиры моя, поэтому мы здесь и будем жить. Проблем не вижу, – Ирина откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди, в уголках губ появилась едва заметная ухмылка.
Маша сжала пальцы в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь. Боль помогала сдерживать рвущиеся наружу слова. Из кухни доносился звон посуды – муж Ирины, Вадим, демонстративно гремел тарелками, словно подчёркивая свою причастность к этому жилищу.
– И ребёнок скоро появится, нам нужно пространство, – добавила Ирина, поглаживая едва заметный живот. – А ты… ну, найдёшь себе что-нибудь.
В воздухе висело напряжение, густое как туман. Запах нового одеколона Вадима смешивался с ароматом недавно приготовленного ужина. Маша невольно отметила, что запахи стали чужими – как и сама квартира, половина которой принадлежала ей по закону, но которая с каждым днём всё больше ощущалась территорией Ирины и её мужа.
– Я не собираюсь никуда уходить, – тихо, но твёрдо произнесла Маша. – Это и моя квартира тоже.
Двухкомнатная квартира в кирпичном доме недалеко от центра города досталась сёстрам от бабушки, когда им было по пятнадцать и семнадцать лет. Ирина, старшая, всегда была громче и решительнее. Маша – тише и уступчивее. Бабушка оформила дарственную на обеих внучек еще при жизни в равных долях. Родители поддержали такое решение. Они считали, что квартира – отличный старт во взрослую жизнь.
– Девочки, это ваша страховка, – говорила мама, перебирая документы на кухне их родительского дома. – Когда вырастете, решите, что с ней делать – продать и разделить деньги или использовать как-то иначе.
Вначале квартира пустовала. Изредка родители возили дочерей туда, чтобы проверить, всё ли в порядке. Ирина каждый раз деловито осматривала комнаты, рассуждая, как можно обновить интерьер.
– Я здесь поставлю огромную кровать, – мечтала она, стоя посреди большей комнаты, когда им было по шестнадцать и восемнадцать.
– А я свою комнату покрашу в голубой, – тихо добавляла Маша, представляя, как будет читать книги на подоконнике.
Всё изменилось, когда девушки поступили в университет. Поначалу их совместная жизнь в бабушкиной квартире напоминала бесконечную пижамную вечеринку. Они вместе готовили незатейливые студенческие ужины, делились одеждой, шампунями и историями о первых влюблённостях.
В тот период у них не возникало споров о собственности. Они справедливо поделили пространство: Ирина заняла большую комнату – она была старше, и Маша не возражала. Сама она обустроила меньшую спальню, выкрасив стены в нежно-голубой, как и мечтала когда-то.
Студенческие годы пролетели быстро. После получения дипломов Маша нашла работу в маркетинговом агентстве, а Ирина устроилась в строительную компанию.
– Слушай, я думаю, нам пора определиться с квартирой, – сказала как-то Маша, когда они пили чай на кухне поздним вечером. – Мы уже взрослые, каждой нужно своё жильё.
– И что ты предлагаешь? – Ирина отпила из чашки, задумчиво глядя на сестру.
– Можем продать и разделить деньги, как родители и планировали. Или пока поживём вместе, подкопим, а потом решим.
Ирина пожала плечами:
– Давай второй вариант. Поживём, подкопим. Торопиться некуда.
Они ударили по рукам, и Маша была спокойна – всё шло по плану.
Вадим появился в их жизни полгода спустя. Высокий мужчина с пробивающейся сединой на висках, он был старше Ирины на двенадцать лет и работал в той же строительной компании. Его появление в квартире сначала не вызвало у Маши беспокойства – сестра имела право на личную жизнь.
Всё начиналось с ночёвок раз в неделю. Потом две. Потом три. А через три месяца Маша с удивлением обнаружила, что на кухне появилась мужская кружка с надписью «Босс», в ванной – бритвенный станок, а в прихожей – два комплекта ключей вместо одного.
– Ира, мы можем поговорить? – спросила она, когда они остались вдвоём.
– Конечно, – старшая сестра включала чайник, привычно доставая две чашки из шкафчика.
– Вадим… он теперь живёт с нами?
Ирина замерла на мгновение, потом продолжила своё занятие:
– Ну да, мы же вместе. Какие-то проблемы?
– Нет, просто… мы не обсуждали это. И потом, мы же собирались копить, чтобы разъехаться.
Ирина повернулась, опираясь на столешницу:
– Маш, ты что, против моего счастья? Вадим – серьёзный человек. Мы думаем о будущем.
– Я не против твоего счастья. Просто хочу понимать, что происходит с нашими планами.
– Планы меняются, – отрезала Ирина. – Жизнь не стоит на месте.
Через месяц Ирина объявила о свадьбе. Ещё через два месяца Вадим официально прописался в квартире.
– Это временно, – успокаивала Ирина, когда Маша снова попыталась заговорить о будущем квартиры. – Просто сейчас нет смысла тратиться на аренду.
Но когда Маша в очередной раз завела разговор о продаже квартиры, сестра отмахнулась:
– Какая продажа? У нас денег нет на новое жильё. К тому же, нам семье двушка нужна. А ты одна, тебе и комнаты хватит.
С этого момента атмосфера в квартире неуловимо изменилась. Ирина перестала спрашивать мнение Маши о домашних делах. Вадим начал хозяйничать у них дома. В холодильнике всё чаще не оставалось места для продуктов Маши.
– Я положила твои вещи на верхнюю полку, – небрежно бросила Ирина, когда Маша искала свои йогурты. – Нам с Вадимом нужно больше места.
А когда Маша попыталась пригласить друзей на свой день рождения, Ирина заявила:
– Извини, но мы с Вадимом будем дома. Нам нужен покой. Может, в кафе отметишь?
В тот вечер, сидя одна в своей комнате с праздничным тортом, Маша впервые осознала: сестра не собирается соблюдать договорённости. Ирина планомерно выживала её из квартиры, при этом не желая ни продавать жильё, ни выкупать долю.
– Выкупить твою долю? – фыркнула Ирина, когда Маша предложила это. – Рыночная цена слишком высока. Но я могу предложить тебе половину от неё – по-родственному.
Маша молча вышла из комнаты, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Это был не просто конфликт из-за недвижимости – это было предательство. Сестра, с которой они делили всё с детства, теперь открыто пользовалась её мягкостью.
Раннее утро выдалось на удивление ясным для октября. Маша сидела в офисе ипотечного брокера, перебирая документы.
– Таким образом, с вашим доходом и первоначальным взносом вы можете рассчитывать на небольшую однокомнатную квартиру, – говорила женщина в строгом костюме, показывая расчёты на экране компьютера. – Платежи будут составлять примерно треть вашего дохода.
– Меня это устраивает, – кивнула Маша, ощущая странное спокойствие. – Когда можно начинать поиски?
Через два месяца у неё была собственная квартира – маленькая, но полностью её. Никаких компромиссов, никаких унижений. Перед тем как переехать, она официально разделила лицевые счета в бабушкиной квартире и поставила отдельный замок на свою комнату.
– Что происходит? – недоуменно спросила Ирина, увидев, как Маша собирает вещи.
– Я переезжаю. Но свою комнату здесь оставляю за собой. Буду сдавать.
– Что значит сдавать? – в голосе Ирины появились панические нотки. – Ты не можешь привести сюда чужих людей!
– Могу. Половина квартиры моя, помнишь? – спокойно ответила Маша, повторяя фразу сестры. – Проблем не вижу.
Через неделю в комнате Маши поселились два студента – тихие, аккуратные ребята с химического факультета. Арендная плата позволяла Маше частично покрывать ипотечные платежи.
Ирина, уже заметно беременная, металась по квартире, не находя себе места:
– Ты сюда алкашей привела! Это невозможно! Мы тут семьёй живём!
– Не алкашей, а студентов, – спокойно парировала Маша. – Не нравится – выкупай мою долю по рыночной цене.
Вадим, до этого молча наблюдавший за конфликтом, подошёл к Маше вплотную:
– Послушай, ты перегибаешь палку. У Иры положение, ей нельзя нервничать.
– Об этом стоило думать раньше, когда вы решили, что можете просто выжить меня отсюда.
– Я могу и по-другому поговорить, – понизил голос Вадим, сжимая кулаки.
Маша посмотрела ему прямо в глаза:
– Попробуешь – заселю таких, что сами по струнке будете ходить. И не забывай, что каждая твоя угроза может быть записана.
Она демонстративно показала включённый диктофон на телефоне. Вадим отступил, ошеломленный этой новой, незнакомой Машей, от былой мягкости которой не осталось и следа.
Прошло полгода. Студенты оказались идеальными арендаторами – учились, изредка готовили что-то пахнущее химическими реактивами, но в целом вели себя тише воды, ниже травы. Ирина родила дочь и теперь молча кивала Маше при встрече, если та заходила проверить комнату.
Вадим делал вид, что Маши не существует. Она не возражала – так было даже проще.
– Мария Андреевна, мы бы хотели продлить договор на следующий год, – сказал один из студентов, когда подходил к концу срок аренды. – Нам у вас очень удобно.
– Без проблем, – улыбнулась она. – Я рада, что вам комфортно.
Ирина, укачивающая ребёнка в большой комнате, услышала этот разговор. Маша заметила, как сестра на мгновение замерла, а затем отвернулась, продолжая убаюкивать малышку.
Маша почувствовала, как внутри неё что-то изменилось. Она больше не испытывала злости или обиды. Вместо этого пришло спокойствие. Она сделала выбор, который был правильным для неё, и теперь могла жить своей жизнью, не оглядываясь на сестру.
Вечером, когда Маша вернулась домой, она села на диван и задумалась о том, как всё изменилось. Она вспомнила, как когда-то мечтала о совместной жизни с Ирой, о том, как они делили радости и горести. Но теперь всё это казалось далеким и незначительным.
– Я пыталась по-хорошему, – прошептала она, глядя в окно на вечерний город, – не получилось. Значит, теперь по-другому.
Маша улыбнулась, чувствуя, как внутри неё растёт уверенность. Она была готова к новым вызовам, к новым возможностям. И, возможно, однажды они с Ирой смогут поговорить по-другому, как сестры, а не как соперницы.
