— Ты ведёшь себя так, будто мы не твоя семья, — голос матери дрожал, но в нём звучал упрёк. — Мы и так отказываем себе во всем, в чем можем.
Илья молча прикрыл ноутбук, устало посмотрев на неё. Сестра Алина появилась в дверях своей комнаты, скрестила руки на груди и сжала губы.
— Ты ведь знаешь, Алине важно отдохнуть. У неё тяжелый год был, — продолжала мать.
— У всех такой год, — отозвался Илья. — Только мне почему-то никто отдохнуть не предлагает.
— Мы не предлагаем, потому что у тебя всегда свои планы, — Алина выступила вперёд. — А мы что? Мы не заслужили, да?
Илья вскинул голову, его лицо стало жёстким.
— Не заслужили? Я бы сказал, не заработали. Вы же постоянно ждёте, что я сделаю это за вас.
— Ты так говоришь, будто тебе никогда не было важно, что происходит с нами, — мать старалась говорить спокойно, но голос всё равно сорвался.
Илья отвернулся, провёл рукой по волосам и вздохнул.
— Я устал от этих разговоров. Вы хотите, чтобы я платил за всё, но не спрашиваете, могу ли это делать.
— Мы не так много хотим, — ответила мать чуть тише. — Просто ты же знаешь, что больше некому нам помочь.
Сын коротко рассмеялся, больше от горечи, чем от веселья, и направился к своей комнате.
— Это вы сами решили, что некому. Взвалили всё на меня, а теперь спрашиваете, почему я так реагирую.
Дверь закрылась, заглушая голоса матери и сестры. Илья не знал, что раздражало его больше: их бесконечные просьбы или собственная неспособность выстроить границы.
Он сидел на кровати, уставившись в окно. Вечерний Екатеринбург мерцал тысячами огоньков. За дверью слышались голоса матери и Алины, но он уже не пытался вникнуть. Эти разговоры словно застряли в замкнутом круге — они начинались одинаково, заканчивались всегда ничем.
Когда отец умер, Илье было пятнадцать. Болезнь пришла внезапно, и в течение года жизнь семьи изменилась до неузнаваемости. Отец всегда был человеком действия, крепким, надёжным, с ним всё казалось стабильным. Но когда его не стало, мать словно потерялась. Она уволилась с работы, ссылаясь на то, что нужно «заниматься детьми и домом». Алина тогда только закончила первый класс, Илья поступал в техникум.
— Ты же мужчина, — сказала мать однажды, когда Илья застал её плачущей на кухне. — Теперь всё на тебе.
Он не ответил, только кивнул. С того момента всё действительно стало на нём: учёба, подработки, походы в магазины, мелкий ремонт. Он почти перестал замечать свои желания, привыкнув к тому, что вся его жизнь крутится вокруг семьи.
Алина росла в другой реальности. Она была младше, её окружали заботой, потакали любым капризам. Если Илья учился обходиться малым, то сестра всегда добивалась своего — игрушки, секции, поездки. Для матери её радость была важнее всего, словно через заботу о младшей она искупала свою вину за рано закончившееся детство сына.
Илья вспомнил, как однажды в подростковом возрасте пытался возразить:
— Мама, а почему только я должен всё делать?
— Ты старший. Это твоя обязанность.
Её слова тогда прозвучали как приговор. С годами он свыкся, но внутри всегда оставался протест.
Алина, привыкшая быть в центре внимания, к двадцати годам совершенно не умела слышать слово «нет». Для неё было естественным требовать, жаловаться, обвинять. Сейчас ей было двадцать два, она училась в вузе, и мать продолжала потакать ей во всём. Алина воспринимала это как должное, а любые попытки Ильи возразить заканчивались обидами и скандалами.
Неделю назад мать подошла к нему, когда он только сел ужинать после работы.
— Илюша, у нас с Алиной идея. Она заслужила немного отдыха, а ты бы мог нам помочь.
— Как помочь? — Илья уже почувствовал, что разговор приведёт к очередным просьбам.
— Мы хотели съездить в Сочи, — голос матери был ровным, будто это что-то обыденное. — Алине нужно развеяться, а мне просто хочется на море. Это не такая большая сумма.
Илья положил вилку на стол и вздохнул:
— У меня сейчас другие планы. Я коплю на квартиру.
— На квартиру? Ты всегда об этом говоришь. Но мы семья, в первую очередь нам нужно думать друг о друге.
— Мама, я устал думать обо всех, кроме себя.
Мать отвернулась, словно он её обидел. Потом добавила уже тише:
— Ты ведь нас бросишь, когда купишь своё жильё.
Этот разговор стал началом нынешнего конфликта. Сейчас, сидя на кровати, Илья чувствовал, как его упреки и недовольство снова всплывают в памяти. Он знал: мать и сестра видят в нём только «должен», но не замечают человека, у которого есть свои желания.
***
Илья сидел за столом, сцепив руки, и смотрел на мать. Она молча мыла посуду, её движения были резкими, словно отражали скрытую злость. Но он знал: так долго продолжаться не может.
— Мам, давай поговорим, — наконец сказал он.
Она замерла, потом обернулась, глядя на сына с недоверием.
— Ты что, опять будешь рассказывать, как тебе тяжело? — её голос звучал устало, но в нём проскальзывали нотки раздражения.
Илья выдохнул, стараясь не поддаваться на провокацию.
— Мам, мне правда тяжело. И не потому, что я не хочу помогать. Просто я не могу всё время быть единственным, кто тащит на себе семью.
Мать поставила тарелку в сушилку и прислонилась к раковине.
— Ты сейчас говоришь так, будто мы с Алиной ничего не делаем. Ты хоть понимаешь, каково мне было после смерти отца?
— Понимаю. Я тогда тоже был здесь. И ты мне тогда заявила, что я теперь за всех отвечаю.
— А разве это неправильно? Ты же старший.
— Мам, мне двадцать девять. Я работаю, коплю на жильё, хочу начать свою жизнь. Ты не представляешь, каково это — каждый день слышать, что я обязан всё делать за вас.
Она опустила взгляд, протëрла руки полотенцем.
— Я, может, и правда иногда перегибаю, — проговорила она чуть тише. — После ухода папы мне казалось, что без тебя мы не справимся.
Илья увидел в её глазах боль, которая всё это время оставалась невысказанной.
— Мам, ты привыкла всё перекладывать на меня. И Алину так воспитала, что она думает, будто всё вокруг для неё.
Мать отвернулась к окну, долго смотрела куда-то вдаль, прежде чем ответить:
— Может, ты прав. Я старалась, как умела, а получилось…
В этот момент в кухню вошла Алина. Она резко остановилась, услышав последние слова, и её лицо покраснело.
— Ну, конечно, прав! Как всегда, он один хороший, а мы с тобой виноваты! — её голос был резким, почти срывался на крик.
— Алина, это не так, — Илья поднялся. — Я просто хочу, чтобы ты тоже что-то делала. Ты взрослая.
— Мне вообще плевать, чего ты хочешь! — выкрикнула она, схватила сумку и выбежала за дверь, хлопнув ею так, что в прихожей зазвенело зеркало.
Мать села за стол и потерла лоб.
— Ты хоть понимаешь, как её задели твои слова?
— Понимаю, — Илья кивнул. — Но если она не поймёт, что нужно самой брать ответственность, ей будет только хуже.
Позже вечером он написал Алине сообщение: *«Давай встретимся. Нам нужно поговорить вне дома».*
Через полчаса они встретились в кафе. Алина пришла хмурая, села напротив, даже не взглянув на брата.
— Чего тебе? — бросила она, помешивая ложкой кофе.
— Я хотел объяснить. Я не против помочь, но ты должна понять: я не могу всё время думать только о вас с мамой. У меня своя жизнь.
Алина усмехнулась, наконец посмотрела на него.
— Своя жизнь? А у нас что, не жизнь? Ты думаешь, мне легко?
— Алина, ты можешь начать сама что-то менять. Например, найти подработку. Это же нормально.
Она задумалась, потянулась за чашкой.
— Ты думаешь, это реально?
— Конечно. Но ты должна попробовать сама.
Илья увидел, как её взгляд стал мягче. Она кивнула.
— Ладно. Попробую.
***
На кухне было удивительно тихо, хотя вся семья собралась там. Илья раскладывал приборы на столе, мать дорезала салат. Алина сидела за столом, задумавшись.
— Давайте ужинать, — наконец сказала мать, прерывая молчание. Её голос звучал мягче, чем обычно.
Они расселись по своим местам. Алина подтянула к себе тарелку, но не ела, задумчиво ковыряя вилкой пюре.
— Алин, ну ты чего? — спросила мать, бросив на дочь короткий взгляд.
— Всё нормально, — та пожала плечами. — Просто думаю.
Илья положил вилку на стол и наклонился чуть вперёд.
— Насчёт того, что мы говорили в кафе, — начал он, стараясь подобрать слова. — Это здорово, что ты согласилась попробовать что-то новое.
Алина подняла глаза и чуть улыбнулась.
— Да, я уже ходила в пару мест. Пока ничего конкретного, но есть варианты.
Мать остановилась, посмотрела на дочь, а потом перевела взгляд на Илью.
— Если честно, я рада, что вы поговорили. Я знаю, у нас были трудные моменты, но вы оба молодцы, что разобрались.
Илья усмехнулся, глядя на сестру.
— Она умная, если захочет, то у неё всё получится.
— Хватит меня смущать, — тихо пробормотала Алина, но её лицо немного порозовело.
Мать вернула взгляд к Илье.
— Ты ведь тоже молодец, Илюш. Я тут думала… Знаешь, ты столько делал для нас, и, наверное, я правда слишком привыкла к этому.
Она посмотрела на сына, впервые за долгое время с искренней теплотой.
— Я не буду больше так доставать тебя с помощью. Копи на своё жильё. Нам с Алиной тоже пора учиться справляться.
Илья не сразу нашёл, что сказать. Эти слова были для него неожиданными.
— Спасибо, мам, — наконец ответил он.
Алина, отодвинув тарелку, вдруг подняла голову.
— Илья, я правда хочу сказать тебе спасибо. За то, что терпел нас. Ну и за то, что толкнул меня. Я постараюсь быть самостоятельнее.
Илья улыбнулся, но ничего не ответил. Он понимал, что слова — это только начало. Главное теперь — действия.
Когда ужин подходил к концу, атмосфера за столом стала тёплой. Впервые за долгое время Илья почувствовал, что его действительно слышат. Он знал, что впереди будет ещё много сложностей, но был готов бороться за свои границы.
Сидя за столом, он посмотрел на мать, на сестру. Всё ещё есть над чем работать, но сейчас было главное: они начали понимать друг друга.
