Марина Игоревна, пятидесяти семи лет, жительница подмосковных Мытищ, недавно наконец вышла на пенсию. Живёт она в двухкомнатной квартире, которую они с мужем когда-то давно получили от завода.
Муж Марины Игоревны умер несколько лет назад. Сын Евгений живёт отдельно, вместе с женой Кристиной и двухлетним сыном Лёвой. Сын звонит редко, заходит ещё реже — но Марина Игоревна не жалуется.
Она привыкла к собственному спокойному ритму: летом — огород на даче, зимой — чтение книг или выращивание зелени на подоконнике. Бассейн, прогулки, встречи с подругами — Марина Игоревна верит, что на пенсии жизнь только начинается. И прожить эту новую жизнь она намерена в собственное удовольствие.
Во вторник вечером Марина Игоревна неторопливо ела суп и краем уха слушала новости по телевизору. Диктор что-то говорил о проблемах в коммунальном хозяйстве, и она ловила себя на мысли, что совершенно не интересуется этими сводками, включая телевизор только для фона.
Вдруг зазвонил телефон: на экране высветилось «Женя».
— Алло, сынок, — сказала она, прижимая трубку к уху.
— Мам, привет… Мы хотели зайти к тебе сейчас, мы тут рядом. Надо поговорить, — голос у него был вежливый, но звучал напряжённо.
— Конечно, приходите, — немного удивлённо ответила Марина. — Жду.
Женя пришёл не один, а со всей семьёй. Марина отметила, что у Кристины вид взволнованный, хотя та и старалась выглядеть дружелюбно.
— Мам, — начал Женя, опуская глаза на стол, — мы тут подумали… Ну, в общем, Кристина расскажет.
— Марина Игоревна, — перебила его Кристина, наклоняясь чуть вперёд, — сразу скажу: квартира у вас прекрасная. Прямо заглядение. Но, если подумать, вам она по сути уже не нужна. Вы ведь почти всё лето на даче, так? А мы с Женькой ютимся в съёмном жилье. С ребёнком это непросто, да и зачем платить чужим людям, если в семье есть практически свободная квартира?
Марина Игоревна удивлённо приподняла брови, услышав такое заявление. Сначала она подумала даже, что ей послышалось. Но невестка продолжала:
— Подарите нам вашу квартиру, вам она ни к чему! — нагло заявила та и чуть прищурилась, еле сдерживая нетерпение. — Я имею в виду, что вы, конечно, можете пожить и в городе, но, наверное, вам комфортнее на даче. Или вообще можно подобрать пансион для пожилых. Это сейчас популярно. Но это если пенсии вашей хватит.
Марина Игоревна взглянула на Женю. Тот молча вертел в руках пакет с детскими соками, которые они, видимо, купили Лëве по дороге. Она поняла, что в лице сына не найдёт поддержки.
— Сынок, — тем не менее обратилась мать к нему, — ты что об этом думаешь?
— Мам, — пробормотал Женя, — нам бы очень помогло переехать в собственное жильё. Кристина считает, что так правильно.
— Понимаю. — Марина Игоревна старалась говорить спокойно. — Но вы сейчас хотите, чтобы я просто переоформила квартиру на вас?
— Ну да, мама, — отозвался сын. — Мы же всё равно семья.
— Вы ж понимаете, — добавила Кристина, — как это — жить в съёме. Нужно думать о будущем ребёнка. И вам, я думаю, было бы легче — всё-таки одна…
Слова «вам ведь квартира уже не нужна» застряли у Марины Игоревны в голове, но она ничего не ответила. Разговор увяз.
В итоге Женя и Кристина быстро собрались и ушли. Попрощались формально: «До свидания, мам!». Когда за ними захлопнулась входная дверь, Марина Игоревна осталась сидеть у стола. Она вдруг осознала, что суп остался наполовину не доеден, а новости по телевизору давно сменились вечерним ток-шоу.
На следующее утро Марина Игоревна встала как обычно рано, чтобы отправиться в бассейн. Но сегодня она действовала словно автоматически. Зашла по дороге в пекарню, купила багет, хотя дома ещё лежало больше половины. Потом в аптеке взяла пачку мультивитаминов, сама толком не понимая, зачем. У неё никак не выходило из головы «Подарите нам вашу квартиру, вам она ни к чему».
В раздевалке бассейна она встретила свою приятельницу Тамару Романовну. Раньше они в основном перекидывались дежурными фразами, но сегодня Марина Игоревна решилась поговорить по душам:
— Тамара, у меня странная ситуация. Сын с женой требуют мою квартиру. Говорят, раз я на пенсии, то мне лучше переехать или на дачу, или ещё куда-нибудь.
— Требуют? — Тамара Романовна посмотрела на неё с удивлением. — Это не слишком ли самоуверенно с их стороны?
— Вот и я думаю, что слишком, — вздохнула Марина Игоревна. — Но я понимаю, что семье непросто. Ребёнок, жильё, кредиты, наверное…
— Да уж, — пробормотала Тамара Романовна. — Только, знаешь, Марин, одно дело — попросить помощи, а другое — нагло требовать. Похоже, они уверены, что ты обязана уступить.
— Может быть, — Марина Игоревна надела плавательную шапочку и задумалась. — Я им с внуком помогаю, денег даю. Но «подарите квартиру» звучит уже слишком.
Они пошли вдвоём к душевым, продолжая разговор:
— А ты что собираешься делать? — спросила Тамара Романовна.
— Пока не знаю. Я не хочу ничего отдавать. Но Кристина будто и слышать не желает.
— Главное, не сдавайся, — сказала приятельница. — И не позволяй навязывать тебе чужие решения. Ты хоть на пенсии, но это не значит, что нужно сложить крылья.
После бассейна Марина Игоревна пошла домой пешком, глядя на проспект, где сновали машины. Её не покидало ощущение, что она оказалась в чужой жизни. И впрямь: сын — тот самый мальчишка, которого она растила и учила читать, — теперь, в сущности, выгоняет её из дома. А невестка, которую они с мужем Виктором одно время рады были называть «доченькой», открыто выдвигает ультиматум.
Вечером того же дня Тамара Романовна позвонила:
— Марин, я тут подумала. Надо прямо сказать им, что это твоя собственная квартира, и точка. Никаких разговоров. В конце концов, ты вправе жить, как хочешь. А если им так важна собственная жилплощадь, пусть сын ипотеку возьмёт.
— Скажу, — пообещала Марина. — Я правда не против помогать, но не таким способом.
Они ещё немного поговорили о пустяках, и Марина Игоревна поняла, что чувствует себя чуть легче: есть рядом человек, который считает, что её позиция логична.
Дня через два Марина позвонила Кристине и пригласила её на кофе. Предупредила:
— Женю можешь не брать, мне хочется с тобой одной поговорить. Спокойно.
— Хорошо, Марина Игоревна, заскочу к вам после работы. Лёву оставлю на пару часов у подруги.
В условленное время Кристина появилась на пороге, огляделась, села на диван. Казалось, она настроилась на дружеский разговор, но лицо её оставалось немного напряжённым. Марина поставила перед ней чашку и без лишних церемоний заговорила:
— Я не хочу и не буду дарить вам квартиру. Это моё жильё, мне тут комфортно и спокойно.
— Мы не против, чтобы вам было комфортно, — отозвалась Кристина, отодвигая сахарницу. — Но мы думали, что вы уже живёте преимущественно за городом, а в таком случае…
— Я живу, где захочу. Сама решу, ездить ли на дачу или сидеть в городе. У меня есть планы на жизнь, и я не считаю, что пора «сдавать себя в архив», как ты выразилась.
— Это не я сказала, если что, — проворчала Кристина, глядя в сторону. — Но ладно, допустим. Мы просто предлагаем рационально распорядиться семейным имуществом.
— А давай без громких слов, — оборвала её Марина Игоревна. — Рационально для кого? Для меня или для вас?
— Ну для нас, наверное, в первую очередь, — призналась Кристина довольно резко. — Женя ведь тоже хочет своё жильё, хочет обеспечить нормальную жизнь ребёнку. А вы всё равно одна, можно ведь найти комфортный пансионат или дом престарелых, если уж на то пошло. Это сейчас модно, рекламы полно.
Марина в ответ усмехнулась:
— Благодарю за заботу. Но я не считаю себя беспомощной старушкой. Я на пенсии всего полгода, хожу в бассейн, изучаю испанский, кстати, путешествовать собираюсь. И потом, я пишу рассказы и выкладываю их в интернете. У меня есть читательницы, которым нравятся истории про женщин моего возраста.
— Вы серьёзно пишете? — удивилась Кристина. — Даже представить не могла.
— Серьёзнее некуда. У меня сотни подписчиков, и это только начало. Я не шучу. Хочешь, покажу?
— Нет, спасибо, — отмахнулась невестка, вставая. — Извините, но мне кажется, что всё это звучит как каприз. Вам ведь, по сути, разве не всё равно, где ночевать?
— Кристина, — Марина поднялась вслед за ней, — вы оба с Женей окажете мне услугу, если перестанете на меня давить и требовать невозможного.
На этом встреча и закончилась. Никакой душевности не вышло. В коридоре Кристина на миг задержалась, будто размышляя:
— Ладно, думаю, мы ещё обсудим это с Женей.
— Обсудим, — кивнула Марина. — Только, надеюсь, в более дружелюбном тоне.
Когда Кристина ушла, Марина почувствовала странное облегчение. Пусть всё складывалось непросто, но теперь она точно знала, что не пойдёт на поводу у невестки и сына.
В тот же вечер она позвонила Жене, услышала усталый голос:
— Мам, Кристина вернулась злая, говорит, что ты упрямишься.
— Женя, я не собираюсь дарить квартиру. И, знаешь, сынок, если Кристина так настроена, ты, может, подумай…
— О чём?
— О том, что у тебя слишком напористая жена. Может, по пути ли тебе с женщиной, которая так хочет подмять всех под себя?
— Мам… что ты говоришь?!
— Говорю, что я вижу: человек не уважает меня. И не уважает тебя, мне кажется. Раз все решения принимает за вас обоих.
— Это же семья, — пробормотал Женя. — Мне кажется, ты просто преувеличиваешь.
— Ладно, делайте, как знаете. Но про квартиру я сказала чётко.
Она положила трубку, стараясь не думать о том, что сын, похоже, не готов защищать её интересы.
Прошла неделя. Марина решила не ломать голову над семейной драмой и поехала в четырёхдневный круиз по Волге с заездами в города Золотого кольца. Она давно мечтала совершить подобную поездку: увидеть старинные церкви, прогуляться по набережным, выпить кофе в местных кафе. Оставила соседке ключ, чтобы та наведывалась поливать цветы.
На третий день ей позвонил Женя:
— Мам, ты где пропала? Я приехал к тебе, но соседка сказала, что тебя нет.
— Я в путешествии, сыночек, — ответила Марина спокойно. — Вернусь через пару дней.
— В путешествии?! — переспросил он с удивлением, но быстро изменил тон. — Ну… отдыхай, раз так. Ты, наверное, обиделась на нас.
— Не волнуйся, — ответила она. — Я не обижаюсь, просто живу так, как мне самой хочется. Но помни, что я никогда не перестану быть твоей матерью, несмотря ни на что.
— Мам, — сокрушённо проговорил сын, — Кристина по-прежнему считает, что ты не хочешь нам помочь.
— Да уж… — Марина на миг смолкла. — Ну, тут без комментариев. Вы уже взрослые, разберётесь сами. Но повторяю в десятый раз: квартира останется при мне.
— Я понял. Извини, мам.
На этом разговор оборвался. Марина поймала себя на мысли, что её сын, похоже, всё ещё не осознаёт, насколько его жена вышла за рамки допустимого.
Через два дня вечером позвонила Тамара Романовна:
— Ну что, вернулась? Как всё прошло?
— Замечательно, — улыбнулась Марина. — Посмотрела города Золотого кольца, погуляла, вдохновилась.
— А с сыном и невесткой что?
— Пока молчат. Да и слава богу.
— Они там, наверное, переживают, что ты не соглашайся. Может, придумают ещё что-то.
— Ну, я уже готова к любым разговорам, — тихо ответила Марина Игоревна. — Если что, твои слова помогут мне стоять на своём: «Это моя жизнь и мой дом».
Однако на следующий день в дверь позвонил Женя. Пришёл один, без Кристины. Казался каким-то растерянным:
— Мам, привет. Прости, что без звонка. Я хотел поговорить наедине.
— Заходи, конечно. Садись. Чаю хочешь?
— Да, можно.
Он уселся на кухне, посмотрел на старые фото на стене — там был он в десятом классе, а рядом — отец с сияющей улыбкой.
— Мам, — начал Женя, — я всё обдумал. Кристина меня, конечно, добивает этим вопросом… Мол, квартиру переоформить проще простого, зачем держать, если мама всё равно… Ну, ты понимаешь.
— И что ты сам думаешь?
— Не знаю. Ипотека — это долг на двадцать лет, а тут вроде бы «сразу получи». Но у меня всё внутри против того, чтобы давить на тебя.
— Спасибо, сынок.
— Кристина даже выдавала фразу, что «если твоя мама не хочет по-хорошему, давай будем думать о разводе, раз ты не умеешь её уговорить». Я ей сказал, что это вообще не аргумент. Она взъелась. Ну и…
— Вот видишь, сынок, — сказала Марина, опустившись на соседний стул. — Ты женился на девушке, которая считает меня мешающим фактором. Может, вам нужно найти какой-то компромисс. Или, если уж она всерьёз предлагает развод…
— Не уверен, что это выход. — Женя вздохнул. — Просто всё зашло слишком далеко.
— Сынок, а ты сам-то счастлив с ней?
— Я… не знаю. Когда-то был очень. Сейчас мы живём под постоянным напряжением: кредиты, съём, ребёнок…
— Я очень люблю и тебя, и внука. Но эта квартира моя, и я её не отдам, — спокойно подытожила Марина.
— Я понимаю, мам. Обещаю, что не буду больше настаивать.
Он встал и побрёл к двери, будто не зная, как поступить дальше. Перед тем как выйти, обернулся:
— Прости, что так вышло. Я не хочу тебе зла. Просто у меня своя семья, и я стараюсь понять, как сделать лучше.
— Понимаю, сынок. Но «сделать лучше» не означает идти на поводу у самых жёстких требований. Вы с Кристиной должны сами разобраться, сможете ли жить дальше вместе.
— Да…
Дверь он закрыл тихо, а Марина осталась в задумчивости на кухне. Никакого торжества от того, что ей удалось отстоять жильё, она не ощущала. Скорее, ей было немного горько за сына: он запутался.
Через пару недель наступила настоящая осень. В солнечный воскресный день Марина Игоревна снова встретилась с Тамарой Романовной, они прогулялись по парку с термосом кофе, болтая о поездках и книгах. Возвращаясь к дому, Марина вдруг улыбнулась:
— Знаешь, я думала-думала и поняла, что, несмотря на всю эту историю с квартирой, я не чувствую себя одинокой. У меня появилось столько новых дел, новые люди вокруг…
— Так и правильно, — ответила Тамара Романовна. — Пенсия — отличное время, чтобы делать то, на что не хватало смелости в молодости.
