Накрахмаленная скатерть нервно подрагивала под пальцами Марины. Она сидела за обеденным столом, механически разглаживая несуществующие складки, и не могла поверить в то, что только что услышала. В горле стоял ком, а в висках стучала одна и та же мысль: «Как он мог? Как он посмел?!»
Андрей стоял у окна, привычно сутулясь и глядя куда-то вдаль. Его широкие плечи казались сейчас невероятно тяжёлыми, будто придавленными невидимым грузом. Солнечный свет, проникающий сквозь тюль, падал на его седеющие виски, и Марина вдруг с болезненной ясностью осознала, как давно они вместе. Двадцать три года… И вот теперь это.
– Ты продал квартиру… – её голос дрогнул, но она заставила себя продолжить. – Продал без единого слова. Даже не посоветовался.
Андрей медленно повернулся. На его лице застыло странное выражение – смесь вины и какого-то упрямства.
– Почему ты думаешь, что можешь распоряжаться нашим наследством без меня? – с гневом спросила Марина, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения. – Мы же собирались оставить её Димке! Это была квартира твоих родителей, Андрей! Твоей мамы, которая перед смертью просила…
– Это было моё решение, – перебил он её неожиданно твёрдо, хотя пальцы, которыми он вцепился в подоконник, побелели от напряжения.
Марина резко встала. Стул скрипнул по паркету, этот звук прозвучал как скрежет по сердцу. В их уютной кухне, где столько лет начиналось каждое утро с совместного завтрака и обсуждения планов на день, сейчас словно выросла невидимая стена.
– Твоё решение? – она горько усмехнулась. – А как же наша семья? Наш сын? Мы всегда всё решали вместе, Андрей. Всегда! А теперь ты просто ставишь меня перед фактом?
Она смотрела на мужа, и ей казалось, что видит его впервые. Этот человек, с которым прожита без малого четверть века, вдруг стал чужим. В голове крутились обрывки воспоминаний: как они вместе делали ремонт в той квартире, как мечтали, что когда-нибудь их сын будет жить там со своей семьёй…
– Сколько? – её голос упал до шёпота. – Сколько ты за неё взял?
Андрей молчал, и это молчание говорило больше любых слов. Марина почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
– Ты хотя бы продал её по рыночной цене? – она уже знала ответ, но всё равно спросила, цепляясь за последнюю надежду.
Он отвёл глаза, и это движение было подобно удару под дых. В наступившей тишине было слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана. Кап-кап-кап – словно отсчёт секунд, разделивших их жизнь на «до» и «после».
Марина сидела в полутёмной спальне, вглядываясь в экран ноутбука. Часы показывали далеко за полночь, но сон не шёл. Андрей давно уже похрапывал в гостиной на диване – после их ссоры он не решился прийти в спальню, а она не стала звать.
Открыв сайт риелторского агентства, Марина невольно сжала кулаки. Три часа она сравнивала цены, анализировала похожие варианты, проверяла каждую мелочь. На листке перед ней выстраивались столбики цифр – и с каждой новой строчкой внутри всё сильнее закипала злость.
Квартира на Садовой, второй этаж – продана за восемь миллионов. Трёшка в соседнем доме – девять с половиной. А их квартира, с дорогим ремонтом, в престижном районе… Марина до боли закусила губу. Шесть миллионов. Всего шесть. Кому и зачем понадобилось продавать её за бесценок?
– Кому же ты её продал, Андрей? – прошептала она, массируя виски.
Телефон тихо завибрировал – пришло сообщение от Тони, её школьной подруги, работавшей в регистрационной палате.
«Нашла документы по сделке. Покупатель – некий Савельев Игорь Петрович. Фирма-посредник – «Альфа-Инвест». Хочешь – пробью по базе?»
Марина почувствовала, как сердце пропустило удар. «Альфа-Инвест»… Это название она уже где-то слышала. Почтовый ящик мужа… За двадцать три года совместной жизни она ни разу не нарушала его личного пространства. Даже мысли такой не возникало. Палец завис над клавиатурой. В памяти всплыло, как три месяца назад Андрей настраивал новый телефон, диктуя ей пароль по буквам. Тогда это казалось обычным бытовым моментом.
«Я должна знать правду», – Марина решительно ввела комбинацию символов.
Почтовый ящик открылся, и у неё перехватило дыхание. Красные восклицательные знаки, пометки «СРОЧНО!!!», «КРИТИЧНО», «ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ» будто кричали с экрана. Письма шли одно за другим, складываясь в страшную мозаику.
«…обязаны уведомить о критической задолженности…» «…требуем немедленного погашения долга…» «…вынуждены инициировать процедуру принудительного взыскания…»
Взгляд цеплялся за суммы – три миллиона, пять, семь… В глазах помутнело. Она помнила эти даты – именно тогда Андрей стал задерживаться на работе допоздна. Говорил, что много заказов. А она верила. Господи, как же она верила…
Она резко захлопнула ноутбук и прижала ладони к пылающим щекам. Семь миллионов долга! И он молчал все эти месяцы, улыбался за завтраком, обсуждал планы на отпуск…
Её взгляд упал на фотографию на прикроватной тумбочке: они с Андреем на открытии его автосервиса два года назад. Какие же они были счастливые! Он так гордился, что наконец-то открыл своё дело, а она… она верила в него безоговорочно.
Марина встала и подошла к окну. В ночном небе мерцали редкие звёзды, где-то вдалеке лаяла собака. Внезапно она вспомнила их разговор полугодовой давности:
– Как дела в сервисе? – спросила она тогда. – Нормально, – он отмахнулся с деланной беспечностью. – Небольшие трудности, но всё под контролем.
«Под контролем…» Горький смех подступил к горлу. А ведь она чувствовала что-то неладное: его задумчивость, внезапные телефонные разговоры в другой комнате, поздние возвращения с работы… Но списывала всё на обычную усталость, на сложности малого бизнеса.
Новое сообщение от Тони прервало её размышления:
«Марин, тут такое дело… Этот Савельев – подставное лицо. Он проходит ещё по десятку сделок с «Альфа-Инвест». Похоже на схему по отмыванию денег или что-то в этом роде».
Комната словно качнулась перед глазами. Марина опустилась на край кровати, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха. Что же ты наделал, Андрей? Во что ты вляпался?
Из гостиной донёсся приглушённый кашель – Андрей завозился на диване. Марина замерла, прислушиваясь к знакомым звукам. Столько лет она засыпала под это сопение, находя в нём успокоение. А теперь каждый звук отдавался болью где-то под сердцем.
Она взяла телефон и набрала ответ Тоне: «Спасибо. Мне нужно знать всё об этой компании. Абсолютно всё».
Утро выдалось серым и промозглым. Марина стояла у окна, когда услышала, как Андрей зашевелился на диване. Она не спала всю ночь, перечитывая письма, анализируя даты, складывая осколки их разбитой жизни в единую картину.
– Нам нужно поговорить, – её голос прозвучал неожиданно хрипло.
Андрей замер на полпути к ванной. В помятой футболке, с взъерошенными волосами, он выглядел постаревшим лет на десять.
– Сейчас? – он нервно провёл рукой по щетине. – Может, хотя бы кофе…
– Нет, – Марина развернулась к нему. – Именно сейчас. Семь миллионов, Андрей. Семь миллионов рублей долга. И ты молчал.
Он побледнел, схватился за спинку стула. На секунду Марине показалось, что он сейчас рухнет.
– Откуда… – начал он и осёкся, увидев её взгляд.
– Это неважно, – она сделала шаг к нему. – Важно другое. Почему? Почему ты не сказал мне? Мы могли… могли что-то придумать вместе. Продать машину, взять кредит в банке, наконец!
– Банки отказали, – его голос звучал глухо, будто из-под воды. – Все до единого. А эти… они давали деньги без лишних вопросов. Я думал, справлюсь. Клиентов становилось больше, заказы шли…
– А потом?
– Потом начались проблемы с поставками запчастей. Пришлось брать ещё… – он провёл ладонью по лицу. – Я не хотел тебя волновать. Думал, вот-вот всё наладится.
Марина смотрела на мужа, и ей хотелось одновременно ударить его и обнять. Двадцать три года вместе. Они пережили смерть его родителей, сложное рождение сына, потерю её работы в девяностые…
– Значит, «Альфа-Инвест»? – она произнесла название медленно, по слогам. – Ты хоть знаешь, кто они такие?
Андрей дёрнулся, как от удара.
– Они… они предложили выход. Сказали, если продам квартиру через их фирму, спишут часть долга.
– И ты поверил? – Марина горько усмехнулась. – Господи, Андрей! Это же классическая схема отмывания денег! Они купили квартиру за бесценок через подставное лицо. А что дальше? Что они с тебя ещё потребуют?
Она видела, как по его лицу разливается ужас понимания. Он медленно опустился на стул, обхватив голову руками.
– Что я наделал… – прошептал он. – Марина, я…
– Нет, – она подняла руку, останавливая его. – Сейчас не время для сожалений. Нам нужен план. Если ты ещё хочешь спасти нашу семью, мы должны действовать. Вместе.
Андрей поднял на неё глаза, полные слёз и надежды.
– У меня есть знакомый в прокуратуре, – продолжала Марина. – Мы можем обратиться к нему, рассказать всё как есть. Да, будет сложно. Да, возможно, придётся закрыть сервис. Но это лучше, чем…
– Чем потерять тебя, – закончил он тихо.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она смотрела на своего мужа – сломленного, напуганного, но всё ещё родного – и понимала: это их момент истины. Либо они выберутся вместе, либо…
– Собирайся, – сказала она твёрдо. – Поедем к Виктору Степановичу прямо сейчас. И помни: ты больше не один в этой битве.
Домой они вернулись затемно. Встреча с прокурором Виктором Степановичем длилась несколько часов. Седой, грузный мужчина внимательно выслушал их историю, изучил документы, сделал множество пометок в блокноте.
– Пакет документов мы подготовим к утру, – сказал он напоследок. – Но должен предупредить: путь предстоит непростой.
Теперь они сидели на кухне, непривычно маленькой в вечерней темноте. Желтый свет уличного фонаря косо падал на кухонный стол, высвечивая две чашки с нетронутым чаем. В сгустившихся сумерках они казались особенно одинокими.
– Знаешь, – голос Андрея прозвучал надтреснуто в вечерней тишине, – когда я только открывал сервис, каждый вечер засыпал с мыслью, как однажды приду домой и скажу: «Мы сделали это, родная. У нас всё получилось».
Марина подняла взгляд. В его глазах стояла такая мучительная тоска, что сердце сжалось от боли.
– А потом… – он провёл рукой по лицу, – всё пошло кувырком. Сперва мелочи – задержка запчастей, отмена заказов. Потом как снежный ком… – его голос дрогнул. – Я просто не мог показать тебе, что не справляюсь. Ты так верила в меня всё это время, а я…
– Ты хотел как лучше, – тихо перебила Марина. – Пытался уберечь семью. Просто выбрал неверный путь.
Она медленно встала, подошла к окну. Мелкий дождь превращал огни города в размытую акварель. Где-то там, в другом районе, стояла их бывшая квартира. Может, в ней уже жили чужие люди. А может, она пустовала – просто строчка в чьих-то преступных схемах.
– Виктор Степанович сказал, с документами будет тяжело, – Марина обернулась к мужу. В полутьме его силуэт казался непривычно хрупким. – Но знаешь… возможно, это и к лучшему.
Андрей поднял на неё растерянный взгляд: – О чём ты?
– Помнишь, что любила повторять твоя мама? – Марина вернулась к столу, опустилась на стул рядом с ним. – «Главное не стены вокруг, а те, кто внутри них». Мы потеряли квартиру, но едва не потеряли нечто бесценное – веру друг в друга.
Она потянулась к его руке, накрыла его ладонь своей. Его пальцы были холодными, но живыми.
– Сервис придётся закрыть, – Андрей сжал её пальцы. – Начинать всё с нуля в моём возрасте…
– Мы начнём вместе, – перебила его Марина. – У меня остались связи в бухгалтерии. Может, для начала устроишься механиком в крупный автоцентр? А там посмотрим.
За окном громыхнул запоздалый осенний гром. Андрей вздрогнул, и Марина вдруг вспомнила, как в первый год их брака они пережидали грозу в палатке на турбазе. Он тогда обнимал её и рассказывал смешные истории, чтобы она не боялась.
– Помнишь нашу первую палатку? – спросила она.
– Ту, что протекла в первую же ночь? – впервые за день он слабо улыбнулся. – Как забыть…
– Мы тогда промокли до нитки, но не простудились. Знаешь почему?
Он покачал головой.
– Потому что были вместе. И сейчас… – Марина на секунду запнулась, подбирая слова. – Сейчас нам тоже предстоит переждать бурю. Будет сложно. Будут и допросы, и, возможно, суд. Нам придётся многое преодолеть…
– Но мы справимся? – в его вопросе слышалась робкая надежда.
– Справимся, – твёрдо ответила она. – Только пообещай: больше никаких секретов. Что бы ни случилось – мы решаем всё вместе.
Андрей встал, потянул её за руку, заключил в объятия. Как тогда, в палатке под дождём, двадцать три года назад.
– Обещаю, – прошептал он. – Клянусь тебе.
За окном дождь усиливался, но здесь, на их маленькой кухне, впервые за долгое время стало по-настоящему тепло. Им предстоял долгий путь, но теперь они знали главное: этот путь они пройдут вдвоём.
