— Дочь, ты бы отдала брату те деньги, что копила на квартиру, — попросила мать. — Тебе же теперь не нужно.
— Почему это мне не нужно? — недоуменно произнесла Элла.
— Слушай, ты ведёшь себя, как ребёнок! Жадничаешь, считаешься. Я думаю, это всё из-за твоей ревности к Боре. Хватит уже ревновать, пора тебе, наконец, вырасти, — вдруг заявила мать.
— Мне? Вырасти?! — изумилась Элла.
Дальше слушать мать она не могла. Она сбросила вызов и выключила телефон.
Элле было обидно. Разве заслужила она такие слова? Это она-то ведёт себя как ребенок?! Та, что пятнадцать лет содержала и мать, и брата? Та, что забыв о себе, работала с утра до ночи и света белого не видела?
— На заочный? Зачем? Ты что, работать будешь? — засыпала Эллу вопросами подруга Настя.
— Буду, — вздохнула Элла. — У нас несчастье. Мой отчим умер. Моему младшему брату всего шесть лет и мать-инвалид.
— Я помню… Ты говорила мне в прошлом году про мать, — кивнула Настя.
Они встретились сегодня с Эллой после летних каникул, был первый учебный день. Девушки были одногруппницами, наступил сентябрь и они перешли на второй курс.
— Да. Несчастный случай два года назад привёл мать к инвалидности, а теперь и отчима не стало. Что-то на нашу семью слишком много несчастий, — грустно сказала Элла. Они сидели за столиками в университетской столовой и пили чай с булочками.
— Жалко, что ты будешь переводиться, я буду по тебе скучать…
— Да. Я тоже… Сегодня пойду в деканат. А что делать? Надо искать работу, мать не может полноценно работать, да и платят ей копейки, мы не выживем на них.
Настя смотрела на подругу и понимала, что за лето та как будто сильно повзрослела. Очевидно несчастье с отчимом так повлияло на неё. Элла похудела, черты лица её заострились, губы сжались в тонкую ниточку, а брови были нахмурены. Она была полна решимости взять на себя ответственность за своих близких.
Насте стало её жалко. Ещё несколько месяцев назад они болтали о всяких глупостях, хохотали и рассказывали смешные истории, а теперь…
Отца своего Элла не помнила. Он ушёл от них с матерью, когда ей было три года. С дочерью он не общался, правда алименты исправно платил.
А потом мать вышла замуж вторично. Элле к тому времени исполнилось двенадцать, и конечно же, ей было нелегко привыкнуть к тому, что у неё появился «как бы отец». Так называла отчима девочка.
Так оно и вышло, что отцом для неё он не стал. Не сложилось. Скоро у Эллы появился маленький брат. Мать и отчим посвящали всё свободное время ему, а Элла «уже выросла», «стала самостоятельной» и «не нуждалась в няньках». Словом, Эллой никто особо не интересовался.
Но девочке это и не требовалось. Элла без особого труда поступила в вуз и с удовольствием принялась за учёбу. Летом, когда она окончила первый курс, с отчимом произошло несчастье и он погиб.
Никакой скорби по отчиму Элла не испытывала. Для неё он так и остался чужим человеком, но мать и, тем более, малыша Борю, ей было очень жалко.
— Спасибо тебе, доченька! Ты наша кормилица, — говорила мать и обнимала Эллу.
Ведь девушка старалась, работала полный рабочий день и училась на заочном факультете. Почти всю зарплату она отдавала матери.
— Ты с замужеством и детьми не торопись пока, не надо, — наставляла мать Эллу, когда они иногда засиживались на кухне допоздна, болтали и пили чай. — Успеется.
— Да я и не собираюсь пока, — улыбалась Элла. Она правда об этом не думала. Откровенно говоря, ей некогда было об этом думать. Ни минутки свободной не было.
Когда Элла доучилась, она нашла хорошую работу и снова очень старалась использовать любую возможность, чтобы заработать больше. Выходила по выходным, если было нужно. За это платили в двойном размере.
Мать, Вера Геннадьевна, хвалила дочь. Говорила Боре, что, мол, молодец наша девочка, денежки в дом приносит. Боря мало что понимал в этом, да и не хотел. Он принимал помощь сестры, как должное.
Иной раз Элла задумывалась о том, что всё могло быть иначе. Что она устала и хотела бы жить по-другому. Путешествовать, культурно отдыхать, да и просто даже посидеть с книгой ей тоже было некогда. Но она понимала, что положиться ей не на кого.
Мать всё больше болела, несмотря на довольно-таки молодой возраст. Плюс инвалидность. Ей требовалось много лекарств. Денег всё время не хватало. Это был замкнутый круг.
Шло время, Борис вырос и готовился поступать в вуз. Мать умоляла Эллу помочь ему.
— Ты же видишь, как он учился, одни гулянки на уме! — говорила Вера Геннадьевна. — Теперь надо репетиторов нанимать, ведь не поступит же!
Элла слушала мать и понимала, что дешевле будет нанять репетиторов, чем не поступить на бюджет и учиться платно. Ведь мать твёрдо решила «дать Боре высшее образование».
Элла уже жила отдельно, снимала квартиру и копила на своё жильё. Дела шли туго, ведь она ещё и помогала матери.
Скрепя сердце, Элла отдала матери свои небольшие накопления, чтобы та заплатила за репетиторов.
Оно того стоило, Борис поступил.
Вера Геннадьевна позвонила дочери и гордо сообщила об этом, не забыв поблагодарить её за помощь и участие. Она всегда благодарила Эллу.
В какой-то момент Элла случайно узнала от брата (они иногда переписывались и перезванивались), что с некоторых пор Борис и учится и подрабатывает. И у него неплохо выходит.
Поговорив с братом, Элла облегчённо вздохнула, решив что наконец, выполнила свой долг по отношению к родным и её помощь больше не требуется. Но на следующий день позвонила мать и заявила, что денег нет и за коммунальные платежи у них долг.
— Лекарство я своё дорогое купила, две пачки сразу, пока по скидке. То, что бесплатное… от него мне плохо! Вот я и заказала хорошее, — плакала Вера Геннадьевна. — Ты же знаешь, какие у меня боли бывают…
— Мам. А Боря… Он совсем не помогает тебе? — спросила в лоб Элла. — Вы же вместе живёте, коммунальные платежи и его забота тоже. Он ведь теперь зарабатывает.
— Эллочка, это его личные деньги! Не буду же я с боем у него их забирать? — произнесла мать фразу, которая повергла Эллу в удивление. — Пусть мальчик развлекается, у него личная жизнь, друзья, девочка, вот вижу, появилась, он ведь парень видный у нас с тобой вырос.
Элла тут же перезвонила брату и услышала, что «мать ничего у него не просит» и «значит ей ничего не надо».
— Понятно, — саркастически заявила Элла. — Ведь она просит у меня. И мои «личные деньги» почему-то считаются общими! В нашей семье по-прежнему добытчик я. Мужчина у нас так и не появился.
Борис обиделся и сбросил вызов.
Прошло время. Элла так и продолжала копить на свою квартиру. Правда теперь она решила ни за что не отдавать деньги ни Борису, ни матери, решив, что так она никогда не накопит. Но тут она узнала прискорбную новость о том, что не стало её настоящего отца.
С отцом Элла успела наладить отношения, ещё когда только поступила в институт, они встретились с ним и поговорили. Отец рассказал, что живёт один, семьи не создал. А по дочери скучает и хотел бы время от времени видеться. И они виделись, примерно раз в месяц ходили в кафе, разговаривали.
Когда отца не стало, Элла стала владелицей его однокомнатной квартиры.
— Эля, — обрадовалась мать, узнав новость. — Теперь тебе не нужны твои деньги, что ты копила на квартиру! Отдай их Боре, прошу тебя!
— Мама! Почему я должна ему что-то отдавать?! — удивилась Элла. — Он взрослый самостоятельный, окончил институт, ему двадцать три года!
— Эля, милая, послушай, — заплакала мать. — Он привёл к нам в дом свою девушку Леночку, будет, говорит, у нас теперь жить. А она беременная. Даже не знаю, от него ли? Жениться не хотят, так живут. Я уже с ума схожу от них, а когда ребёнок родится, то вообще не знаю, что делать буду… А тут такая удача: квартира тебе бесплатно досталась. Отдай ему свои деньги! Пусть берёт ипотеку и съезжает от меня к чёртовой бабушке, сил моих больше нет!
— Нет, мама. Нет, — твёрдо заявила Элла.
— Ты ведёшь себя, как ребёнок! — возмутилась мать. — Ты ревнуешь что ли? К Боре? Это же так по-детски… Я вас люблю одинаково, ну давай же, отдай ему денежки, прошу тебя!
В тот день они с матерью поругались, потому что Элла впервые проявила твёрдость и настояла на своём.
Прошло время. Элла каким-то чудом умудрилась встретить свою судьбу и выйти замуж. Матери она по-прежнему помогала.
Борис со своей «девушкой Леночкой» так и жил у матери. Ребёнок родился и забот прибавилось. Вера Геннадьевна окончательно разболелась, только и ходила по врачам, и с внуком помогать не могла. Однако регулярно звонила Элле, жалуясь на Бориса и его жену (они всё-таки расписались), и просила денег.
Элла тоже через полгода собиралась рожать. Она была на третьем месяце беременности. Когда мать узнала о том, что дочь беременна, она в первую очередь спросила о том, будет ли Элла продолжать помогать ей, находясь в декрете. На что Элла ответила, что вряд ли, потому что деньги у них уходят на платных врачей. Она выбрала ведение беременности в платной клинике. А потом деньги понадобятся на ребёнка.
— Это блажь! Можно и бесплатно наблюдаться! — заявила мать. — А у меня боли. Ты же знаешь, сколько стоят мои лекарства. Тебя должен содержать муж! А обо мне позаботиться кроме тебя некому!
Элла никак не могла достучаться до матери, говоря, что у неё есть под боком здоровый дееспособный сын. Мать словно не слышала её.
— Ну хорошо. Только квартиру я Бореньке отписала, так что не обижайся, — вдруг сообщила Вера Геннадьевна Элле и сбросила вызов.
После того разговора Элла долго плакала и не могла прийти в себя. Муж Сергей никак не мог успокоить её.
Больше Элла матери не помогала.
Много позднее Элла узнала, что Борис со своей Леночкой уехал в другой город. Там ему предложили перспективную работу. Да вот беда, ребёнка они с собой брать отказались, объяснив тем, что он очень привык к бабушке и будет без неё скучать. И вообще им не до ребёнка там будет. Почему-то…
И оказалось, что Вера Геннадьевна не такой уж больной человек. Она прекрасно управлялась с внуком. Водила его с сад, потом в школу, в бассейн и на кружки.
— Ведь родная же кровиночка-то, Эля, как не помочь! — заявила Вера Геннадьевна дочери, когда та, нарушив многолетнее молчание, всё же позвонила однажды матери и поздравила её с днём рождения. Тогда-то Эля и узнала все эти новости.
— А Борька денег хорошо на сына мне переводит, хватает и ещё остаётся, — добавила Вера Геннадьевна и хихикнула: — Большой начальник стал. Важный.
Как дела у самой Эли мать не спросила. Поторопилась закончить разговор, потому что внук её зачем-то позвал.
— Вот и чего я ей позвонила? Совесть меня замучила? — спросила сама себя Элла. По лицу её потекли слёзы. — Можно больше не мучиться. У матери всё хорошо.
— У нас тоже хорошо, мамочка! — подбежал к Элле маленький сын и обнял крепко-крепко, а потом сказал: — Скоро папа с работы придёт, пойдём, пожарим ему картошечки?
— Ах ты мой хитрюша! Это тебе самому картошечки захотелось, да? — улыбнулась Элла. — Ну, давай, пожарим…
Элла смахнула слёзы и отправилась на кухню. Она решила больше не думать о прошлом. Столько лет она несла груз ответственности! Хватит. Теперь она будет жить своей жизнью.
