Ранним утром 3 мая 1987 года легендарная певица Далида, чье настоящее имя было Йоланда Джильотти, была найдена без признаков жизни в своем роскошном особняке на Монмартре в Париже. Ее тело, облаченное в изысканный белый шелковый пеньюар, покоилось на огромной кровати, залитой лунным светом, падающим из распахнутых настежь окон. На прикроватной тумбочке стоял пузырек со снотворным, рядом лежала короткая записка, нацарапанная дрожащей рукой: «Жизнь стала для меня невыносимой. Простите меня».
Далиду обнаружил ее верный дворецкий Марсель. Войдя утром в спальню, чтобы поинтересоваться, какой завтрак подать хозяйке, старик застыл на пороге. Марсель тотчас бросился звонить в полицию и скорую, хотя и понимал, что помощь уже не требуется.
Весть о трагической кончине певицы разлетелась по городу со скоростью лесного пожара. Скоро у ворот особняка на Монмартре уже толпились журналисты, фоторепортеры и просто любопытствующие зеваки. Всем не терпелось выяснить подробности случившегося. Почему их любимая певица, богатая, знаменитая, обожаемая миллионами, пошла на такой отчаянный шаг? Неужели самостоятельный уход из жизни — единственное объяснение ее внезапной кончины?
Следственную группу возглавил опытнейший комиссар парижской полиции Жозеф Вервье. Он сразу распорядился оцепить дом и никого не впускать, дабы репортеры не затоптали возможные улики. Осмотрев место трагедии, Вервье не мог отделаться от ощущения, что здесь что-то не так. Обстановка в спальне выглядела слишком уж постановочной, отрепетированной. На полу — россыпь пилюль, но ни одной упаковки. Предсмертная записка — всего одна фраза, написанная без помарок и исправлений. Ни следов борьбы, ни намека на чье-то постороннее присутствие. Неужели кто-то всё это инсценировал?
Вервье поручил своему помощнику, молодому инспектору Бертрану Дюсолье, опросить домочадцев и слуг певицы — вдруг кто-то из них сообщит какую-то ценную информацию? Первым делом Дюсолье допросил дворецкого Марселя и его жену Мадлен, много лет преданно служивших Далиде. Супруги рассказали, что последние месяцы хозяйка выглядела крайне подавленной и замкнутой. Она почти не выходила из дома, отказывалась от гастролей и интервью, безучастно сидела часами, уставившись в одну точку. Далида даже перестала следить за собой — она, чья красота и элегантность считались эталоном! Теперь певица могла сутками не снимать халат, забывала причесаться и накраситься.
Марсель вспомнил, что накануне, 2 мая, Далида почти весь день провела со своей ближайшей подругой и наперсницей Жаклин, и под вечер обе выглядели крайне расстроенными. О чем был их разговор? Догадывалась ли Жаклин о мрачных намерениях Далиды? Дюсолье решил, что непременно должен встретиться с мадемуазель Жаклин как можно скорее.
Однако подруга певицы сначала наотрез отказалась идти на контакт со следствием. Она была слишком потрясена и раздавлена горем, чтобы отвечать на вопросы дотошных инспекторов. Но комиссар Вервье сумел ее убедить, что показания Жаклин могут пролить свет на обстоятельства гибели Далиды и пресечь поток грязных слухов и домыслов.
Жаклин согласилась на встречу и предложила свидание в кафе «Шартье» на улице Фобур-Монмартр — в двух шагах от дома Далиды. Здесь в любое время дня и ночи царило оживление, посетители приходили и уходили, и загрустившая хозяйка особняка могла затеряться в толпе, не привлекая к себе лишнего внимания. Далида частенько убегала сюда, чтобы на час-другой сбросить маску жизнерадостности и дать волю своей бесконечной усталости и печали.
Потягивая крепкий кофе, Жаклин начала свой горестный рассказ. Оказалось, вся жизнь ее подруги была полна невзгод, потерь и разочарований. В юности Далида, тогда еще Йоланда Джильотти, пережила утрату первого мужа и наставника Люсьена Мориса. Много позже ей пришлось провести в последний путь возлюбленного Луиджи Тенко — подающего большие надежды итальянского композитора, который застрелился после провала на музыкальном конкурсе в Сан-Ремо. Пресса смаковала жуткие подробности этого несчастья, журналисты язвительно намекали, что провал Луиджи во многом на совести капризной и деспотичной Далиды…
Певица тяжело переживала утрату. Она винила себя в уходе любимого, ее мучили страхи и мрачные предчувствия. В марте 1967 года Далида предприняла первую попытку покинуть этот мир — наглоталась барбитуратов и чуть не погибла. Ее удалось спасти в последний момент. После этого случая Далида словно переродилась. Она стала носить только белые одежды, увлеклась эзотерикой и восточными духовными практиками. Далида будто надеялась обрести через мистику хоть какое-то успокоение, освобождение от довлевшего над ней рока.
Увы, черная полоса в ее жизни продолжалась. Спустя несколько лет при загадочных обстоятельствах погиб еще один ее фаворит граф Ришар де Сен-Жермен. И снова в прессе поползли слухи, будто Далида стала роковой женщиной, чьи возлюбленные обречены на гибель. Сама певица всерьез уверовала в то, что приносит несчастья всякому, кто осмелится ее полюбить.
Далида ушла в затворничество, заперлась в четырех стенах своего монмартрского особняка. Те редкие гости, что допускались в ее дом, не узнавали в тоскующей тени былую жизнелюбивую красавицу. Далида панически боялась новой сильной привязанности. Опасаясь вновь накликать беду на голову избранника, она заводила мимолетные интрижки, выбирая в партнеры смазливых альфонсов и охотников за ее миллионами. Зная свою порывистую и страстную натуру, Далида намеренно держала этих молодых людей на расстоянии, а едва зарождалось хоть какое-то теплое чувство, безжалостно обрывала связь.
Как поведала Жаклин, в последние месяцы подруга пребывала в крайне нестабильном и нервозном состоянии. Она часами просиживала у телефона, словно ждала важного звонка. А услышав долгожданную трель, Далида срывалась с места и бросалась к аппарату. Но разговор неизменно заканчивался вспышкой отчаяния и гнева, видимо, на том конце провода был не тот, кого она так страстно желала услышать.
Инспектор Дюсолье осторожно поинтересовался, не было ли у Далиды в последнее время нового увлечения, способного довести ее до крайности? Жаклин, поколебавшись, призналась: да, совсем недавно подруга потеряла голову от страсти к некоему Франсуа, молодому парижскому врачу. Далида не на шутку влюбилась и начала яростно добиваться взаимности. Но рассудительный месье быстро распознал всю сложность и противоречивость знаменитой пассии. Не желая связывать свою жизнь с столь одиозной фигурой, он предпочел ретироваться.
Далида была совершенно раздавлена и уничтожена очередным крахом в личной жизни. Она слала Франсуа пылкие письма, закидывала его умоляющими посланиями, обрывала телефон. Но тщетно, непреклонный медик оставался глух к ее страданиям.
Весной 1987 года случилось еще одно скандальное происшествие, ставшее для Далиды последней каплей. Одна из центральных газет опубликовала чудовищную псевдосенсацию — якобы Далида на самом деле мужчина! Бульварные писаки смаковали грязные подробности, припоминали «мужеподобность» Далиды, ее низкий голос, крупные черты лица, бездетность. Появились даже гнусные предположения, что именно поэтому все возлюбленные певицы уходят из жизни, мол, не выдерживают, узнав правду о ее истинном поле…
В последние дни жизни Далида находилась буквально на грани помешательства. В сердцах она говорила друзьям о желании сбежать, укрыться ото всех, начать новую жизнь там, где никто ее не знает. Но для этого уже не оставалось ни сил, ни желания.
Второго мая Жаклин в очередной раз навестила Далиду, справедливо полагая, что подруге необходима сейчас всяческая поддержка. Она даже прихватила с собой обновку — роскошный брючный костюм от Ив Сен-Лорана, надеясь уговорить Далиду на небольшой моцион, совместный шопинг, легкий ужин. Увы, примадонна встретила ее с опухшим от слез лицом и наотрез отказалась выходить из дома. Они проговорили до самого вечера, Далида как никогда откровенно изливала душу, признавалась, что устала бороться и жить. На прощание певица обронила пугающую фразу: «Я уже встречалась однажды с костлявой и теперь не боюсь новой встречи».
Покидая подругу, Жаклин не находила себе места от беспокойства. В ее сердце поселилось недоброе предчувствие, но она и помыслить не могла, что в эти самые минуты Далида глотает роковые пилюли, чтобы погрузиться в свой последний, вечный сон…
Выслушав исповедь Жаклин, инспектор Дюсолье был страшно удручен и озадачен. Неужели женщина, которой восхищался весь мир, настолько страдала от одиночества и душевных мук, что предпочла добровольно уйти? С одной стороны, эта версия выглядела вполне правдоподобной. С другой — дотошного следователя не покидали смутные сомнения. Уж больно нарочитой и искусственной казалась ему вся сцена прощания, словно кто-то заранее подготовил этот трагический спектакль…
Дюсолье принялся опрашивать других друзей и знакомых певицы, пытаясь нащупать хоть какую-то зацепку, способную пролить свет на случившееся. Кое-кто из окружения Далиды откровенно злорадствовал, мол, давно пора было со всем этим покончить. Кто-то цинично замечал, что такова плата за излишне бурную жизнь и чрезмерные страсти. Звучали намеки на затяжную депрессию, злоупотребление крепкими напитками и антидепрессантами.
Пытаясь отмести все домыслы, инспектор решил получить консультацию у специалистов. Он встретился с лечащим врачом Далиды, изучил историю ее болезни. Увы, и здесь не обнаружилось ничего, что могло бы усилить подозрения в насильственном уходе. Последний медосмотр певица проходила буквально за неделю до гибели — врач отметил у нее признаки нервного истощения, бессонницу, общую подавленность, но не усмотрел причин для серьезного беспокойства.
Допросив еще нескольких свидетелей, Дюсолье окончательно убедился – Она всё сделала сама. Слишком много скопилось вокруг нее мрачных обстоятельств, слишком невыносимым стало бремя вечного одиночества и страха новых потерь. Возможно, где-то в глубине души певица надеялась, что ее уход убережет очередного потенциального избранника от незавидной участи предшественников…
Инспектор Дюсолье был удручен и опустошен. Он и сам долгие годы восхищался талантом Далиды, собирал ее пластинки, старался не пропускать концерты. Влюбленный в божественный тембр ее проникновенного голоса, покоренный ослепительной красотой и неподдельной искренностью, он и представить не мог, что за внешним лоском и успехом скрывается такая бездна страданий.
Не смыкая глаз, Дюсолье раз за разом прокручивал в памяти вехи головокружительной биографии своего кумира. Юная Иоланда, покорившая Каир и завоевавшая титул «Мисс Египет». Дерзкая покорительница Парижа, чья песня «Bambino» в одночасье взлетела на верхние строчки всех хит-парадов. Неподражаемая хозяйка музыкального Олимпа, собиравшая полные залы восторженных поклонников. Звезда кино, снимавшаяся с самим Аленом Делоном, небожительница, перед чарами которой не мог устоять никто.
Кому могло прийти в голову, что личная жизнь восточной принцессы — сплошная череда разочарований и потерь? Что ее хрупкие плечи давно сгибает непосильный груз вины и страха? При жизни Далида виртуозно поддерживала имидж роковой красавицы, сильной и независимой, и лишь после того как её не стало, мир узнал истинную цену, которую ей пришлось заплатить за блистательную карьеру…
…Прощальная процессия растянулась на многие километры. Казалось, весь Париж вышел проститься со своей королевой, своей Далидой, женщиной, которая дарила людям невероятное наслаждение своим волшебным пением и одновременно так и не сумела насытить собственную душу, израненную одиночеством. Безутешные фанаты несли портреты своей богини, сметали все цветы в округе, дабы усыпать ими последний путь своей любимицы. В церквях служили поминальные службы, по радио и телевидению беспрерывно звучали самые знаменитые песни Далиды. Франция погрузилась в траур.
В своем заключительном рапорте комиссар Вервье со всей определенностью заявил: нет никаких оснований подозревать, что в этом деле есть криминальная составляющая. Да, обстоятельства ее ухода выглядят не совсем обычно, нарочито срежиссированными. Но кто знает, быть может, так и должна была закончить свой земной путь эта Великая Актриса, Символ Шарма и Красоты, вечно менявшая маски и до последней минуты заботившаяся о собственном имидже.
