Лида только вернулась с работы, а мать, Светлана Викторовна, уже встречала ее у порога с ведром и тряпкой. Лида еще не успела снять кроссовки, как в руках оказалась швабра.
— Лида, полы помой, — сказала мать. — А то отец пыли нанес, дышать нечем.
— Мам, я только с работы, — Лида поставила сумку на пол, чувствуя, как ноют ноги. — Дай хоть поесть.
— Поесть? — Светлана Викторовна всплеснула руками. — А кто за тебя полы мыть будет? Я, с моим давлением? Или отец, у которого спина?
Лида сжала ручку швабры и промолчала. Она привыкла, что в этом доме ее просьбы о передышке воспринимаются как капризы.
Их старый дом на окраине города был их семейным гнездом, но для Лиды он давно стал клеткой. Она работала администратором в фитнес-клубе, вставала в шесть утра, а домой приходила к восьми вечера. Но Светлана Викторовна и Михаил Алексеевич считали, что это не повод «лениться».
— Ладно, сейчас, — буркнула Лида, уходя в кухню.
Она включила кран, чтобы налить воды, и услышала, как отец, Михаил Алексеевич, кричит из комнаты:
— Лида, ты дома? Сгоняй в магазин, хлеба нет!
Лида закрыла глаза, считая до десяти. Ей двадцать восемь, а она до сих пор живет с родителями, потому что «одной не потянуть». Они с матерью и отцом делили дом, доставшийся от бабушки, но делить обязанности никто не спешил.
Светлана Викторовна иногда готовила и всегда командовала, Михаил Алексеевич чинил что-то по мелочи, а Лида делала все остальное — убирала, оплачивала все счета, возила родителей к врачам. И еще отдавала половину зарплаты на «общие нужды».
Пока она мыла полы, телефон завибрировал. Это было уведомление от Артема, чьи лекции Лида слушала уже месяц. Он называл себя «наставником» и говорил о свободе, о том, как важно «отпустить груз обязательств». Он собирал последователей, звал людей скидывать ненужные оковы и присоединяться к их общине.
Его слова цепляли. Лида мечтала о своей квартире, о жизни, где никто не будет тыкать ей шваброй в нос. Артем писал: «Не позволяй другим жить за твой счет. Ты — центр своей жизни». Лида улыбнулась, но тут же услышала голос матери.
— Лида, ты чего там застряла? — Светлана Викторовна вошла в кухню, держа список. — Завтра в аптеку сходи, мне таблетки нужны. И за газ заплати, а то отключат.
— Мам, я еще зарплату не получила, — Лида выпрямилась, вытирая руки. — Может, вы с папой сами за газ заплатите?
— Вот ты удумала, — мать нахмурилась. — А ты для чего в доме живешь? Мы тебя растили, а ты теперь жалеешь денег?
— Я не жалею, — Лида почувствовала, как горло сжимается. — Но у меня нет сейчас. Давай вы заплатите.
Светлана Викторовна фыркнула:
— Вот выйдешь замуж, тогда муж за тебя пусть и платит. А пока помогай родителям.
Лида отвернулась, чтобы не сорваться. Она вспомнила, как Артем говорил: «Семья — это не долг, а выбор. Выбирайте ту семью, где вас понимают». Тогда она подумала, что это слишком радикально, но сейчас его слова звучали правдой. Она любила родителей, но их требования душили.
Светлана Викторовна вечно жаловалась на здоровье, но бегала по соседкам с утра до вечера. Михаил Алексеевич мог целый день чинить крышу, но за хлебом посылал Лиду. И каждый раз, когда она пыталась сказать «нет», мать начинала: «Мы для тебя все, а ты неблагодарная».
Поздно вечером, когда родители легли спать, Лида включила ноутбук и зашла на сайт Артема. Он объявил новый семинар в городе — про «освобождение от семейных цепей». Лида записалась, не раздумывая. Она не знала, что именно ищет, но знала одно: так дальше нельзя.
На следующий день она встретилась с подругой Машей в обеденный перерыв. Маша, в отличие от Лиды, жила отдельно и всегда говорила прямо.
— Маш, я не могу больше, — Лида мяла салфетку. — Мама с папой меня как прислугу держат. А я еще и деньги им отдаю.
— Так съезжай, — Маша пожала плечами, отпивая сок. — Ты же не обязана их содержать.
— Не обязана? — Лида хмыкнула. — Попробуй скажи это маме. Она сразу про «долг» начинает.
— Ну мало ли что она начинает, — Маша улыбнулась, глядя на Лиду как на маленькую девочку. — Лида, ты им не рабыня. Они взрослые, пусть сами справляются. А этот твой Артем что говорит?
— Что я должна выбрать себя, — Лида замялась. — Он учит, как не зависеть от чужих ожиданий.
— Учит? — Маша нахмурилась. — Слушай, я за свободу, но этот гуру твой подозрительный какой-то. Небось деньги просит за свои «уроки»?
— Ну, семинары платные, — Лида отвела взгляд. — Но он правда помогает. Я впервые задумалась, что могу жить по-другому.
Маша покачала головой, но не стала спорить. Лида вернулась домой, чувствуя себя еще более растерянной. Она хотела свободы, но слова Маши о «подозрительном гуру» задели. А потом она услышала, как Светлана Викторовна кричит из комнаты:
— Лида, ты в аптеку сходила? Я же просила вчера!
И Лида поняла, что терпение на исходе.
Следующие недели Лида жила как на карусели. Она работала, убирала, покупала продукты, оплачивала счета. А ночью слушала Артема — то записи, то живые вебинары. Он говорил красиво: про внутреннюю силу, про жизнь без «якорей». Лида чувствовала, как его слова дают ей смелость. Но каждый раз, возвращаясь домой, она натыкалась на новые требования.
— Лида, ванная течет, — сказал Михаил Алексеевич, когда она вошла в дом с сумками. — Надо мастера вызвать.
— Пап, я только с работы, — Лида поставила пакеты на пол. — Может, ты позвонишь?
— Я? — отец удивился, будто она предложила ему луну достать. — Ты же всегда этим занимаешься.
— Потому что вы меня постоянно просите, — Лида почувствовала, как голос дрожит. — Но я не могу все тянуть.
— Вот как ты заговорила? — Светлана Викторовна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. — А мы с отцом для тебя что, не старались? Дом тебе оставим, а ты всё ноешь.
Лида промолчала, уходя в свою комнату. Она открыла ноутбук и включила запись Артема. «Если семья тянет вас вниз, отпустите их. Вы можете выбрать себе другую семью — ту, что приведет вас к просветлению и гармонии», — говорил он. Лида задумалась.
Она не хотела бросать родителей, но их требования становились невыносимыми. Светлана Викторовна вечно находила новые «срочные» траты — то на лекарства, то на ремонт. Михаил Алексеевич поддакивал, а Лида платила, потому что «так надо».
Она вспомнила, как в прошлом году отдала почти все накопления на новый котел для дома, хотя сама мечтала о курсах дизайна. Тогда мать сказала: «Семья важнее твоих курсов». Лида согласилась, но теперь жалела. Артем учил, что такие жертвы — это ловушка. Но Маша, подруга, предупреждала: «Не верь всему, что он говорит. Ты родителей не выбираешь, а гуру — да».
Лида решила поговорить с Машей еще раз. Они встретились в парке, пока Лида была на обеденном перерыве.
— Маш, я правда не знаю, что делать, — сказала Лида, шагая по дорожке. — Артем говорит, что я должна уйти, начать с нуля. Но бросить маму с папой? Они же без меня не справятся.
— Не справятся? — Маша хмыкнула. — Лида, твоя мама соседкам рассказывает, как ты «обязана» за дом отрабатывать. Они на тебя рассчитывают, потому что ты позволяешь.
— А что мне, выгнать их? — Лида остановилась, глядя на подругу. — Это же мои родители.
— Ну, выгнать не получится, это все же их дом, — Маша вздохнула. — Но поставить точку ты можешь. Съезжай, снимай квартиру. Помогай, но не живи за них. И с этим Артемом осторожнее. Он тебе голову забивает своими речами.
Лида кивнула, но внутри все смешалось. Она хотела свободы, но боялась, что без нее родители пропадут. А Артем звал на новый семинар, обещая «окончательное освобождение». Лида записалась, хотя слова Маши не выходили из головы.
Дома требования продолжались. Светлана Викторовна заявила, что надо чинить крышу, и Лида должна «скинуться». Михаил Алексеевич добавил, что пора менять окна. Лида чувствовала, как раздражение растет. Она начала копить на съемную квартиру, но каждый раз, когда приходила зарплата, мать находила новую «нужду».
Однажды вечером Светлана Викторовна зашла в ее комнату с серьезным видом.
— Лида, нам надо поговорить, — сказала она, садясь на стул. — У нас с отцом денег нет. Придется тебе машину продать.
— Машину? — Лида вскочила. — Мам, я ее два года за неё кредит выплачивала! Это моя машина.
— А дом чей? — мать прищурилась. — Мы тебе все отдадим, а ты жалеешь? Нам крыша важнее твоей машины.
— Я не жалею, — Лида повысила голос. — Но я не могу все продавать ради вас!
— Не можешь? — Светлана Викторовна встала. — Тогда может и жить будешь в своей машине, раз она тебе так дорога?
Лида замерла, чувствуя, как сердце колотится. Она вспомнила слова Артема: «Уходите, пока не поздно». Но в голове звучал и голос Маши: «Найди баланс». Она поняла, что пора решать.
На семинаре Артема Лида сидела в первом ряду, ловя каждое слово. Он говорил о «свободе от прошлого», о том, как семья может стать «якорем». После лекции он подошел к ней, улыбаясь.
— Лида, ты готова? — спросил он, поправляя очки. — Уходи из дома. Начни новую жизнь.
— А родители? — Лида замялась. — Они без меня не справятся.
— Это их выбор, — Артем пожал плечами. — Ты не обязана их спасать. Присоединяйся к нашей группе, мы поможем.
Лида кивнула, но внутри что-то сопротивлялось. Артем был убедителен, но что-то в его словах пугало. Может, Маша была права?
Дома Светлана Викторовна снова завела разговор о машине.
— Лида, ты подумала? — спросила она, стоя в кухне. — Крыша ждать не будет.
— Мам, я не продам машину, — Лида посмотрела ей в глаза. — Я вообще больше не буду все оплачивать.
— Что? — мать опешила. — Ты нас бросить хочешь? После всего, что мы для тебя сделали?
— Не бросить, — Лида повысила голос. — Но я не ваша прислуга! Я работаю, убираю, плачу, а вы только требуете. Хватит на моей шее сидеть!
— Лида, ты чего? — Михаил Алексеевич вошел, хмурясь. — Мать не обижай.
— Я не обижаю, — Лида повернулась к отцу. — Но я ухожу. Сниму квартиру. Справляйтесь сами.
— Уходишь? — Светлана Викторовна шагнула ближе. — Куда? К своему шарлатану? Он тебе мозги промыл!
— Это не про Артема, — Лида покачала головой. — Это про меня. Я хочу жить своей жизнью.
Она ушла в комнату, собрала сумку. Светлана Викторовна кричала вслед, что она «неблагодарная», а Михаил Алексеевич молчал, глядя в пол. Лида чувствовала, как сердце сжимается, но не остановилась.
Она позвонила Маше.
— Маш, я ушла, — сказала она, глядя в окно. — Сказала, что больше не буду их содержать.
— Молодец, — Маша помолчала. — Но ты уверена, что решила сама? Этот Артем тебе не указчик?
— Не он, — Лида вздохнула. — Я сама решила. Но боюсь, что они без меня пропадут.
— Не пропадут, — Маша хмыкнула. — Твоя мама уже небось к соседкам побежала, жаловаться. Они справятся. А ты сними квартиру и дыши.
Лида сняла небольшую студию в центре. Первые дни она ждала, что родители позвонят, но они молчали. Артем звал ее на новый семинар, но Лида отказалась — его слова больше не цепляли. Она поняла, что свобода не в том, чтобы бросить всех, а в том, чтобы выбрать, как помогать.
Через две недели Светлана Викторовна позвонила.
— Лида, ты где? — голос матери был тише обычного. — Мы с отцом подумали. Может, зря мы так.
— Мам, я не вернусь, — Лида сидела в своей новой квартире, глядя на пустые стены. — Но я могу помогать. Продукты привезу, с ремонтом помогу. Но не все за мой счет.
— Ладно, — Светлана Викторовна помолчала. — Приезжай в выходные. Поговорим.
Лида приехала, и они с родителями впервые поговорили без криков. Светлана Викторовна призналась, что привыкла «нагружать» Лиду, потому что боялась остаться без поддержки. Михаил Алексеевич добавил, что сам может чинить крышу, если Лида поможет с материалами. Они договорились: Лида помогает, но живет отдельно.
Лида вернулась в свою студию с легким сердцем. Она не пошла за Артемом, но его слова помогли ей решиться. И не бросила родителей, но научилась говорить «нет». Дом остался их общим, но теперь в нем было место и для ее свободы.
