Телефон зазвонил, и Марина едва не уронила чашку с кофе. Кто ещё там? Сын? Опять что-то случилось? Или на работе, как всегда, без неё не разберутся?
Она перевела взгляд на экран.
Лариса.
В груди что-то сжалось.
Тридцать лет. Тридцать лет тишины. И вот — звонок.
Марина даже не стала брать трубку, просто уставилась на экран, пока звонок не сбросился сам. Почти сразу пришло сообщение.
«Марина, нам нужно поговорить. Это важно».
Она усмехнулась. Нам? С каких это пор у них снова что-то общее?
Марина подумала, что стоило бы удалить сообщение и жить дальше. В конце концов, с сестрой она не общалась десятки лет — и, честно говоря, отлично без этого обходилась.
Но что-то внутри скреблось.
Интуиция.
Та самая интуиция, которая когда-то подсказывала ей, что что-то не так, когда Лариса начала странно себя вести. Та самая, что кричала ей, когда Марина, задыхаясь от шока, стояла во дворе, слушая сплетни соседок:
— Да ты что! Андрей же с Мариной встречался!
— А вот теперь с сестрой её! Через неделю свадьба!
Марина тогда побежала домой, влетела в квартиру. Мать даже не удивилась.
— Это правда?!
— Всё уже решено, доченька…
«Решено».
Она помнит, как кричала, плакала, умоляла, бежала к Андрею… но его уже не было в городе. Всё. Точка. Конец.
С тех пор она сама поставила крест на сестре.
«Никогда не прощу!» — сказала себе тогда.
И сдержала слово.
Но вот теперь, спустя столько лет, Лариса снова дала о себе знать.
Марина тяжело выдохнула, машинально потерев виски. Может, не отвечать?
Но пальцы сами набрали короткое:
«Зачем?»
Ответ пришёл сразу.
«Это насчёт Андрея».
Марина почувствовала, как в животе неприятно сжалось.
Она давно научилась не думать об этом имени. Запрограммировала себя. Прошлое закрыто.
Но… Андрей.
Руки сами нажали «позвонить».
— Марина… — Ларисин голос. Вроде тот же, но другой. Сухой. Тяжёлый. — Спасибо, что ответила.
— Что тебе нужно?
Тишина.
— Андрей умер.
Марина моргнула. Сердце сжалось. Потом отпустило.
— Ну… ладно, — пожала она плечами. — И что?
Лариса молчала секунды три. Потом тяжело вздохнула.
— Он оставил записку. Для тебя.
Марина нахмурилась.
— Что?
— Записка, Марин. Андрей написал её перед смертью. Там кое-что… важное.
Марина сглотнула.
Всё нутро говорило: не встревай. Не лезь туда, что ты давно похоронила.
Но внутри что-то скреблось.
И, чёрт возьми, ей хотелось знать.
Пусть даже это разобьёт её снова.
Марина сидела в машине напротив небольшого кафе и курила, хотя бросила ещё лет десять назад. Но сегодня был особый случай.
Она смотрела в окна, за которыми сидела Лариса, и не могла заставить себя выйти.
Сестра постарела. Да и сама Марина тоже. Время никого не щадит. Волосы у Ларисы поседели, плечи чуть ссутулились, взгляд — уставший.
Марина думала, что испытает злобу или хотя бы раздражение, но, глядя на сестру, чувствовала только усталость.
— Чего я вообще сюда приперлась… — пробормотала она себе под нос, выкидывая окурок.
Но вышла из машины.
Лариса заметила её сразу, подняла голову, а в глазах мелькнуло облегчение. Марина усмехнулась. Как будто мы когда-то были близки…
— Привет, — тихо сказала Лариса, когда Марина села напротив.
— Давай без этих любезностей, — Марина скрестила руки на груди. — Где записка?
Лариса на секунду замешкалась, но полезла в сумку и вытащила сложенный вдвое жёлтый конверт.
Марина взяла его, но не торопилась открыть.
— Скажи мне честно, зачем ты это делаешь?
— Потому что тебе нужно это знать.
Марина фыркнула.
— А не поздновато? Сколько лет прошло?
Лариса отвела взгляд.
— Не знаю… Просто он… Он сказал мне отдать её тебе.
— И ты, конечно же, послушалась, да? А что ж тогда, когда выходила за него замуж, не послушалась своей совести?
Лариса вздрогнула.
— Марина, давай не сейчас…
— А когда, Лара? Когда?! Я тридцать лет живу с этой занозой! Ты знала, что Андрей мне не безразличен, ты всё прекрасно знала!
Лариса сжала губы.
— Давай, прочитай.
Марина чуть поколебалась, но всё-таки разорвала конверт и развернула листок. Почерк был знакомый, чуть корявый, но всё такой же.
*»Марина, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. И мне больше нечего бояться. Я хочу сказать тебе правду. То, чего я не знал раньше.
Я не бросал тебя.
Я не предавал тебя.
Мне сказали, что ты вышла замуж за другого. Твоя мать лично сказала мне это и даже показала мне фотографии тебя с каким-то мужчиной. Она сказала, что ты выбрала его, что тебе не нужен бедный инженер без будущего.
Я был молод и глуп. Я поверил. Я ушёл.
А потом… потом была Лариса. Она знала. Она всё знала. Но молчала.
Прости меня. Если сможешь».*
Марина перечитывала снова и снова, но смысл не доходил.
— Что. Это. Значит? — медленно спросила она, поднимая взгляд на Ларису.
Сестра сидела молча, не глядя на неё.
— Мама… соврала?
Лариса кивнула.
Марина рассмеялась — коротко, зло.
— Да ладно! Ты серьёзно?!
— Да, — шёпотом ответила Лариса.
— Почему?
— Потому что… боялась остаться одна.
Марина открыла рот, но слов не нашлось.
Тридцать лет ненависти. Тридцать лет боли. Из-за чего? Из-за страха?
Она сжала письмо так, что пальцы побелели.
— Лара… — её голос был тихим, опасным. — Ты знала. Всё это время.
Лариса смахнула слезу.
— Знала.
— И молчала.
— Да…
Марина встала.
— Я ненавижу вас обеих.
Она развернулась и вышла из кафе, чувствуя, как внутри разрастается новая буря.
Марина добралась до дома на автомате. Открыла дверь, скинула обувь, бросила сумку на тумбу. Потом просто села на кухне и уставилась в стену.
Письмо лежало на столе.
Она перечитала его раз пять, но легче не становилось.
Андрей не предавал её. Он вообще ничего не знал. Мать соврала ему, Лариса промолчала, а Марина всю жизнь прожила с ненавистью, которой могло и не быть.
Она закрыла глаза и прижала пальцы к вискам.
Зачем?
Ответа у неё не было. Но был один человек, который точно мог его дать.
Мать.
Марина резко встала, схватила телефон и, не давая себе времени на раздумья, нажала вызов.
Гудки.
Один.
Второй.
— Алло, Мариша, — голос матери был бодрым, как будто ничего не случилось.
— Мне надо с тобой поговорить, — голос Марины был жёстким.
— Что-то случилось?
— Да. Я знаю правду.
Пауза.
— Какую правду?
— Не играй со мной в эти игры. Ты соврала Андрею, что я вышла замуж. Из-за тебя я потеряла его.
На том конце провода повисла тишина.
— Мам?
— Откуда ты это взяла?
— Письмо. Он написал мне письмо перед смертью.
Мать молчала так долго, что Марина уже подумала, что та просто бросила трубку.
— Ты дома? — наконец спросила мать.
— Да.
— Жди.
Связь оборвалась.
Марина положила телефон и уставилась на него, как будто он мог ей что-то объяснить.
Через сорок минут дверь открылась, и в квартиру вошла мать.
Она была в пальто, волосы аккуратно убраны, губы поджаты. В руках – маленькая чёрная сумочка, которую она носила уже лет двадцать.
Марина молча показала на стул.
— Садись.
Мать села.
Марина сунула ей в руки письмо.
— Читай.
Та медленно развернула листок, пробежала глазами по строчкам. Когда закончила, аккуратно сложила и положила на стол.
— Ну? — Марина скрестила руки.
Мать посмотрела на неё спокойно.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Почему?
— Потому что я не хотела тебя потерять.
Марина усмехнулась.
— Потерять? Ты меня не теряла! Ты просто решила, что знаешь, как будет лучше!
— Я знала.
Марина ударила ладонью по столу.
— Да не знала ты ничего! Ты просто сделала так, как было удобно тебе!
Мать не вздрогнула, не отвела взгляда.
— Да.
Тишина.
Марина замерла.
— Ты даже не пытаешься оправдаться?
— Нет.
— Почему?
— Потому что не вижу смысла.
Марина встала, прошлась по комнате, стиснула кулаки.
— Тридцать лет, мама. Ты хоть понимаешь? Тридцать лет ненависти, злости, боли.
— Я понимаю.
— Нет, ты не понимаешь! Ты даже не чувствуешь вины!
Мать вздохнула.
— Ты бы вышла за него, уехала, родила детей, а я осталась бы одна.
— Это был мой выбор!
— Нет, — мать покачала головой. — Это был мой выбор.
Марина ошарашенно смотрела на неё.
— Ты… ты правда не считаешь, что была не права?
— Нет.
Марина почувствовала, как у неё сдают нервы.
— Уходи.
Мать спокойно встала, поправила пальто, взяла сумочку.
— Ты можешь злиться. Это твоё право. Но я сделала то, что считала нужным.
— А мне на это наплевать.
— Знаю.
Она развернулась и ушла.
Марина долго стояла, уставившись в пустоту.
Потом взяла письмо и скомкала его в кулаке.
Дни тянулись один за другим, но Марина всё никак не могла прийти в себя. Она ходила на работу, разговаривала с коллегами, обсуждала дела с сыном по телефону — но в голове всё время крутилось одно и то же.
Лариса знала.
Мать не пожалела.
А Марина потратила три десятилетия на ненависть, которая, оказывается, была направлена не на того человека.
Ларису она так и не простила, но теперь вся её злость стала какой-то… усталой. Нажившейся. Раньше она думала: когда-нибудь сестра узнает, что значит предательство. Теперь же понимала, что та давно знала.
Марина пару раз уже поднимала телефон, чтобы написать ей, но в последний момент убирала руку.
Не знала, зачем. Что ей сказать?
Но Лариса опередила её.
Сообщение пришло ближе к вечеру.
«Марина, можно я приеду?»
Она долго смотрела на экран.
Потом тяжело выдохнула и написала:
«Приезжай».
Лариса появилась через час.
Марина открыла дверь и молча посторонилась, пропуская её внутрь. Сестра вошла, огляделась — будто заново знакомилась с её домом.
— Чай будешь? — спросила Марина.
— Да, если можно.
Марина поставила чайник.
Они сели на кухне, и Лариса сразу достала из сумки старую фотографию. Положила на стол.
На снимке они были ещё детьми — Марина лет десяти, Лариса на три года младше. Марина вспомнила, как тогда сестра порвала её любимую книгу, а потом всю ночь всхлипывала под одеялом, думая, что та её теперь не любит.
Лариса осторожно посмотрела на неё.
— Марин… я знаю, что нет мне оправдания.
Марина молчала.
— Я не знала, что Андрей напишет тебе. И что ты прочитаешь это письмо. Но я рада, что прочитала.
Марина вздохнула.
— Рада, да?
— Да.
Марина усмехнулась.
— Лар, я тридцать лет тебя ненавидела.
— Знаю.
— Из-за тебя у меня не было семьи.
— Знаю…
— Так почему? Почему ты мне не сказала?!
Лариса сжала пальцы в замок.
— Потому что мама бы меня не простила.
Марина нахмурилась.
— Ты её боялась?
Лариса кивнула.
— Ты сильная, Марин. Ты бы уехала, выжила, даже если бы пришлось разорвать с ней отношения. А я… я не могла. Мне нужно было, чтобы меня любили.
— И ты выбрала её любовь вместо правды?
— Да.
Марина молча посмотрела на сестру.
Впервые за эти дни она почувствовала не злость, а что-то другое.
— А если бы я всё знала тогда?
Лариса чуть улыбнулась.
— Ты бы всё равно меня ненавидела.
Марина задумалась.
Чайник вскипел.
Она встала, налила кипяток в чашки, поставила перед Ларисой.
— Ты знаешь, я не могу тебя простить, — сказала Марина.
— Да.
— Но я не хочу тебя ненавидеть.
Лариса посмотрела на неё, будто не сразу поняла смысл сказанного.
— Это значит…
— Это значит, что мы можем попробовать начать с нуля.
Лариса глубоко вздохнула и кивнула.
Марина сделала глоток чая.
Прошла неделя.
Марина чувствовала себя странно. Вроде бы ничего не изменилось — тот же дом, те же дела, та же работа. Но внутри будто проветрили комнату, в которой годами стоял спертый воздух.
Она думала, что после разговора с Ларисой на неё навалится облегчение, но этого не случилось. Глубокая усталость — да. Пустота — да. Облегчение — нет.
А потом позвонила мать.
— Зайдёшь ко мне? — спросила ровным голосом, будто ничего не случилось.
— Нет, — ответила Марина.
— Ты сердишься?
— Нет.
— Тогда в чём дело?
Марина сжала телефон в руке.
— Дело в том, что я тебя знаю.
— И?
— И ты не позвонила бы, если бы не думала, что всё как раньше.
Мать молчала несколько секунд.
— Я не понимаю, чего ты хочешь.
Марина устало потерла лоб.
— Хочешь услышать, что я тебя прощаю? Не скажу. Никогда.
Мать тяжело выдохнула.
— Мариша…
— Нет. Мы не будем об этом говорить. Ты сделала свой выбор. Я сделала свой.
— То есть ты решила, что я тебе больше не мать?
— Решила, что ты для меня теперь просто человек. Такой же, как все.
Мать, похоже, не ожидала этих слов.
— Ты не представляешь, как мне сейчас больно, — тихо сказала она.
Марина усмехнулась.
— Правда?
— Да.
— Тогда попробуй умножить эту боль на тридцать лет.
На том конце повисла тишина.
— Береги себя, — сказала Марина.
И отключилась.
Она вышла на улицу, глубоко вдохнула свежий воздух.
В голове не было ни злости, ни обиды. Просто пустота.
Прощать она не собиралась.
Но жить дальше — собиралась.
И это было важнее всего.
