Вечер выдался промозглым. Анна брела домой после очередного выматывающего дня в офисе, мечтая только об одном — горячей ванне и чашке травяного чая. Ноги гудели после десятичасовой смены, а в висках противно пульсировало. Чёртов дедлайн! Последнюю неделю она буквально жила на работе, пытаясь успеть сдать квартальный отчёт.
Поднимаясь по лестнице на свой этаж — лифт, как назло, снова не работал — она услышала доносящийся из квартиры смех. Мужской. Громкий. Анна застыла на площадке, тяжело вздохнула и сжала пальцами переносицу. Только не это. Опять.
— Да ладно, Борян, гонишь! — раздался знакомый голос Игоря.
— Зуб даю! — басил в ответ Борис. — Прикиньте, захожу я такой в магаз…
Анна с силой втолкнула ключ в замочную скважину. В нос ударил резкий запах жареной рыбы. На тумбочке в прихожей валялись мужские куртки, небрежно брошенные как попало. Одна — прямо на её новые туфли.
— Андрей! — позвала она мужа, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— О, Анька пришла! — донеслось с кухни. — Иди к нам!
Она медленно разделась, аккуратно повесила пальто в шкаф, расправила складки. Сделала глубокий вдох. И ещё один. Спокойно, Аня. Спокойно.
На кухне обнаружилась привычная картина: муж и трое его закадычных друзей расположились вокруг стола, заставленного тарелками с нарезкой, открытыми консервами и бутылками пива. Андрей сидел во главе стола, привалившись к стене и закинув ногу на ногу. На его футболке расплылось свежее пятно от кетчупа.
— Анечка! — расплылся в улыбке Борис, поднимаясь ей навстречу. — Как же ты похорошела! Дай-ка обниму!
От него разило перегаром. Анна отступила на шаг, но Борис уже сгрёб её в объятия и чмокнул в щёку влажными губами.
— Присаживайся к нам, — Павел, самый младший из компании, подвинулся, освобождая место. — Мы тут ужин приготовили.
На плите действительно стояла сковорода с подгоревшей яичницей. Рядом валялась пустая упаковка из-под докторской колбасы.
— Спасибо, я не голодна, — Анна попыталась улыбнуться. — Просто устала очень…
— Да ладно тебе, — отмахнулся Андрей. — Чего ты выпендриваешься? Нормально же сидим!
— Я правда…
— Давай-давай, садись, — Павел заботливо придвинул к ней тарелку. — Смотри, я тебе бутерброд со шпротами сделал. Ты же любишь?
Анна посмотрела на бутерброд. Потом на мужа, который уже отвернулся к Борису, обсуждая какой-то футбольный матч. На заляпанный соусом стол. На гору грязной посуды в раковине.
Что-то внутри неё щёлкнуло. Будто переключатель. Или предохранитель.
— А знаете что? — она опустилась на стул рядом с Павлом. — Я, пожалуй, действительно присяду.
Мужчины одобрительно загудели. Игорь потянулся открыть ей пиво, но она остановила его жестом.
— Павел, — она повернулась к молодому человеку. — Можно тебе сказать кое-что?
Тот удивлённо моргнул: — Конечно, Ань.
— Ты мне нравишься.
За столом повисла тишина. Только где-то на улице громко просигналила машина.
— Что? — переспросил Павел. Его щёки начали заливаться румянцем.
— Ты. Мне. Нравишься, — отчётливо повторила Анна. — Из всей этой компании только ты — настоящий мужчина. Красивый, умный, деликатный. И квартира у тебя хорошая, я помню, как на новоселье были.
— Ты что несёшь? — Андрей резко выпрямился на стуле.
— А что такого? — Анна пожала плечами. — Павел, скажи, ты готов помогать женщине по дому? Поддерживать её? Заботиться?
— Я… ну… — забормотал тот, краснея ещё сильнее.
— Заткнись! — рявкнул Андрей. — Ты совсем берега попутала?
— Нет, милый, это ты берега попутал, — спокойно ответила Анна. — Я устала от твоего хамства. От твоих дружков, которые вваливаются без предупреждения. От вечного бардака и пьянок. Знаешь, я, наверное, разведусь с тобой. И выйду замуж за Павла. Он хотя бы умеет готовить что-то кроме яичницы.
— Слушай, Анька… — начал было Борис, но осёкся под её взглядом.
— А ты, Борис, — она повернулась к нему, — перестань лезть целоваться к замужним женщинам. Это отвратительно.
— Пошла вон отсюда! — Андрей вскочил, опрокинув стул. — Чтоб ноги твоей…
— Да, я уйду, — кивнула Анна. — Хотя бы не придется убирать этот срач.
Она поднялась и направилась к выходу. В спину ударил грохот — похоже, Андрей швырнул что-то в стену.
— Павел, — обернулась она в дверях. — Если захочешь нормальных отношений с нормальной женщиной — позвони мне. Номер у тебя есть.
Уже в прихожей её догнал тихий голос Игоря: — А вообще-то она права. Я бы тоже…
Договорить он не успел — раздался звук удара и приглушённые ругательства.
Анна спокойно оделась, взяла сумочку и вышла из квартиры. Только на улице она позволила себе заплакать. Достала телефон, вызвала такси до ближайшей гостиницы. Дождь усилился, но ей было уже всё равно.
Завтра начнётся новая жизнь. А сегодня… сегодня можно и поплакать.
Андрей не спал всю ночь. Метался по квартире как раненый зверь, то и дело натыкаясь на следы недавней попойки. Грязные тарелки в раковине. Окурки в пепельнице. Засохшие пятна от пива на столе. Обычно Анька всё прибирала, молча, поджав губы. А теперь…
Друзья разошлись почти сразу после её ухода. Борис пытался что-то втирать про бабскую истерику, но Андрей только рыкнул на него — и тот заткнулся. Игорь демонстративно хлопнул дверью. А Павел… этот предатель… просто молча ушёл, опустив глаза.
К утру злость поутихла, сменившись тупой головной болью и мутным похмельем. Андрей побрёл в ванную, с трудом разлепляя опухшие веки. Из зеркала на него глянула помятая физиономия с красными белками глаз.
— Ну и рожа, — буркнул он своему отражению.
Телефон разрывался от сообщений. Мать интересовалась, почему Аня не берёт трубку. Борис предлагал «догнаться». Коллеги спрашивали, придёт ли он сегодня на работу.
«Да пошли вы все», — подумал Андрей и швырнул телефон на кровать.
Анна тем временем сидела в гостиничном номере, глядя в окно на хмурое осеннее утро. Ей тоже не спалось. Но впервые за долгое время она чувствовала… свободу? Облегчение? Будто огромный камень свалился с души.
Звонок от Павла застал её врасплох.
— Алло? — голос звучал неуверенно, будто он сам не понимал, зачем набрал её номер.
— Привет, — она улыбнулась, хотя он не мог этого видеть.
— Я… это… как ты?
— Жива. В гостинице.
— Слушай, то, что ты вчера сказала…
— Да?
— Ты правда… ну… считаешь меня нормальным мужиком?
Анна рассмеялась — легко, без издёвки: — Паш, а ты сам как думаешь? Когда последний раз Андрей делал мне бутерброды?
— Ну… — он замялся. — Слушай, может, встретимся? Поговорим? Только не подумай ничего такого! Просто… по-человечески.
— Давай. Только не сегодня, ладно? Мне нужно прийти в себя.
— Конечно! Конечно…
Она чувствовала его смущение даже через телефон. Странно, но это казалось… милым?
Следующие недели прошли как в тумане. Анна сняла квартиру, забрала вещи — благо Андрея не было дома. Подала на развод. Её решимость удивила всех, включая её саму.
А потом были долгие разговоры с Павлом. Сначала в кафе — неловкие, с паузами и отведёнными глазами. Потом в парке — всё более откровенные. Он рассказывал о своей работе программистом, о том, как устал от тусовок с «пацанами», как давно мечтает о нормальной семье.
— Знаешь, — признался он однажды, — я ведь всегда тебе завидовал. Андрею, в смысле. Что у него такая жена.
— А теперь?
— А теперь… боюсь всё испортить.
Она накрыла его руку своей: — Не испортишь.
Развод прошёл на удивление гладко. Андрей даже не явился в суд — прислал заявление о согласии через юриста. Общих детей не было, имущество поделили быстро.
Вечером после заседания Анна впервые пришла к Павлу домой — просто поужинать. Он накрыл на стол, зажёг свечи. На кухне пахло не пивом и жареной колбасой, а пряными травами и чем-то цитрусовым.
— Ты готовил сам? — удивилась она, пробуя запечённую курицу с розмарином.
— Ну да, — он смутился. — Пришлось научиться, а то надоело доширак…
Их первый поцелуй случился у окна, за которым моросил мелкий дождь. Неловкий, осторожный — будто оба боялись спугнуть момент.
— Меня все осудят, — прошептал Павел. — Друг называется… увёл жену…
— Бывшую жену, — поправила Анна. — И знаешь что? Плевать на всех.
А через неделю она просто осталась у него. Как будто так и должно было быть.
Город гудел сплетнями. Борис и Игорь перестали здороваться при встрече. Мать Андрея написала гневное письмо о предательстве и распущенности. Коллеги шушукались за спиной.
Но впервые в жизни Анне было абсолютно всё равно. Она просыпалась по утрам в чистой квартире, завтракала с мужчиной, который смотрел на неё с обожанием, и чувствовала себя… дома.
Однажды вечером, когда они гуляли по набережной, Павел вдруг остановился: — Слушай, а ведь ты тогда могла просто уйти. Ну, в тот вечер. Почему решила… так?
Анна задумалась: — Знаешь, иногда нужно сломать что-то до основания, чтобы построить заново. Я просто… устала строить замки на песке.
Он притянул её к себе и поцеловал — прямо посреди улицы, под недоуменными взглядами прохожих.
А где-то в другом конце города Андрей допивал очередную бутылку пива. Один. Друзья больше не заходили без предупреждения.
Время летело незаметно. Весна сменилась летом, лето — осенью. Павел с Анной поженились без лишнего шума, просто расписались в ЗАГСе. На церемонии были только родители Павла — немолодая интеллигентная пара, сразу принявшая Анну как родную.
— У тебя мудрые глаза, девочка, — сказала ей свекровь. — И добрые.
Они переехали в новую квартиру в спальном районе. Подальше от прошлой жизни, от сплетен и косых взглядов. Завели кота — рыжего соседского подкидыша, которого назвали Персиком. А потом Анна узнала, что беременна.
Это известие застало их врасплох. Они планировали подождать год-другой, встать на ноги. Но когда УЗИ показало маленькое трепещущее сердечко…
— Я буду папой, — прошептал потрясённый Павел, глядя на размытое чёрно-белое изображение. — Господи, я буду папой!
Беременность далась Анне нелегко. Токсикоз, отёки, бессонница… Но каждый раз, просыпаясь среди ночи, она находила на тумбочке стакан воды и приготовленные заранее крекеры. А по утрам Павел делал ей имбирный чай, который помогал справиться с тошнотой.
Живот рос, и вместе с ним росло их маленькое счастье. Они вместе выбирали детскую мебель, спорили об именах, читали книжки по воспитанию. Павел научился готовить супы и запеканки — «для здоровья мамы и малыша».
Андрей узнал о беременности бывшей жены случайно — столкнулся с ней в торговом центре. Она выходила из магазина детской одежды, нагруженная пакетами. Кудрявые волосы забраны в небрежный пучок, на лице ни грамма косметики. И всё равно — красивая. Светится изнутри.
Он застыл как вкопанный. Её округлившийся живот невозможно было не заметить.
— Привет, — сказала она просто.
— Привет… — он запнулся. — Ты… это…
— Да, беременна, — она погладила живот. — Семь месяцев.
— А… поздравляю.
Повисла неловкая пауза.
— Ты как? — спросила Анна.
— Нормально, — соврал он.
На самом деле всё было далеко не нормально. После развода он пытался «оторваться по полной» — водил домой случайных женщин, зависал в барах. Но каждое утро встречал в зеркале всё более потерянный взгляд.
А через неделю он снова увидел их — уже вдвоём с Павлом. Они гуляли в парке, о чём-то оживлённо разговаривая. Павел нёс пакеты с продуктами и придерживал Анну под локоть. Она что-то сказала — и он рассмеялся, глядя на неё с такой нежностью…
И вдруг Андрея накрыло.
Он сидел на скамейке, глядя им вслед, и впервые за долгое время чувствовал не злость, не обиду, а что-то другое. Облегчение? Благодарность?
«А ведь она права была», — подумал он. — «Во всём права».
Вечером он впервые за полгода сделал в квартире уборку. Выкинул пустые бутылки, вымыл окна, даже разобрал антресоли. В мусорном мешке обнаружилась их свадебная фотография — помятая, в разбитой рамке. Он долго смотрел на улыбающуюся Аню в белом платье. Потом аккуратно стёр пыль с фотографии и убрал в ящик стола.
Пора было начинать жить заново.
…Дочка родилась в конце февраля — маленькая, крикливая, с пушистым тёмным хохолком. Павел носился по роддому как заведённый, осыпал Анну цветами, не мог наглядеться на дочь.
— Вылитая ты, — говорил он, разглядывая крошечные пальчики.
— Нет, характер твой, — улыбалась Анна. — Такая же упрямая.
Когда их выписывали, на улице мело. Анна куталась в тёплый плед, прижимая к груди спящую дочку. Павел бережно усаживал их в машину, поправлял одеяльце.
А в почтовом ящике их ждала открытка. Без подписи, просто пожелание счастья корявым почерком. И маленький плюшевый заяц — розовый, нелепый, трогательный.
Анна сразу узнала почерк. Улыбнулась, погладила игрушку: — Знаешь, кажется, он всё-таки повзрослел.
— Кто? — не понял Павел.
— Неважно, — она поцеловала мужа. — Поехали домой. Нас ждёт новая жизнь.
Метель заметала следы на снегу, стирая границы между прошлым и будущим. Где-то в городе одинокий мужчина впервые за долгое время улыбался, глядя на падающие снежинки. У него тоже начиналась новая жизнь.
