— Замуж она хочет! Полюбуйтесь на нее, люди добрые! Чем нынешнее-то положение тебе не угодило? Ты же пособие получаешь, как мать-одиночка! Хочешь его лишиться?
— Честно говоря, хочу! – признавалась Марина: она, действительно, согласна была лишиться этой суммы ради замужества. – К тому же, я, вроде, как замужем: мы же давно живем вместе!
Женитьба – шаг серьезный! – так говорил главный герой пьесы Чехова «Свадьба». И это, оказывается, было правдой. Причем, настолько, что некоторые лица мужского пола так ни не удосужились его сделать.
Хотя неофициально уже были давно женаты — это называется гражданским браком или сожительством: так не очень благозвучно именуется совместная жизнь с общими детьми и ведением хозяйства.
Кажется, вот-вот, и можно будет покупать свадебное платье! Ты хочешь с фатой? Да без проблем! А сверху – такую белую меховую пелеринку? Мне это тоже нравится!
И сердце невесты радостно замирает в ожидании и предвкушении: скорее бы уже!
Так произошло и с Мариной Петровной: они жили вместе с Алексеем Викторовичем уже почти пять лет. А это – срок! Их общему сыну было почти четыре года, но предложения выйти замуж все не было.
«Почему? – Марине было непонятно. — Вроде, любит. Говорит, что любит», – так стала думать последнее время молодая женщина: ведь если бы любил, женился бы!
А тут все время находились какие-то отговорки: то навалившаяся болезнь, то отсутствие денег на свадьбу, то неприятности у потенциальной свекрови. И, вроде, все по делу: и не взбухнешь!
Время шло, а ничего не менялось: Мариша постоянно находилась во временном статусе невесты.
Как там, в поговорке: нет ничего более постоянного, чем временное жилье! Это можно было с успехом применить и к положению женщины.
И если сначала она верила и надеялась, что все это – временные трудности и скоро все закончится, то теперь надежда стала таять, как снежный ком под апрельским солнцем.
И хотя любимый всем представлял и позиционировал ее, как жену, ощущения надежности и крепкого тыла не было: какая же она жена, дорогие вы мои?
А маленький Васька, получалось, тоже папочке не сын, если что: в свидетельстве о рождении в графе отец у мальчика был прочерк.
Все это, конечно же, настроения не добавляло.
— Ну почему, Лешенька, почему мы не можем расписаться? – пытала в очередной раз гражданского мужа Мариша.
— Ну, не начинай, Маришка! – мужчине не нравилось, когда его отрывали от телевизора. – Что тебе не нравится-то? По-моему, у нас все хорошо!
— Я замуж хочу!
— Замуж она хочет! Полюбуйтесь на нее, люди добрые! Чем нынешнее-то положение тебе не угодило? Ты же пособие получаешь, как мать-одиночка! Хочешь его лишиться?
— Честно говоря, хочу! – признавалась Марина: она, действительно, согласна была лишиться этой суммы ради замужества. – К тому же, я, вроде, как замужем: мы же давно живем вместе!
— Вот именно – живем вместе! Чего тебе еще надо? Деньги я в дом приношу – немного, но честно. Тебя с Васькой обеспечиваю. Так?
-Так-то так!
— Тогда что не так?
— Да все!
Это был разговор слепого с глухим: мужчина ее не понимал, потому что для этого нужно было элементарно ее выслушать. А слушать все эти, по его понятиям бредни, Алексей не хотел.
Они познакомились в праздничный день на ВДНХ: оба были не одни – девушка пришла с подругой, он – с другом.
И пары образовались сразу: по интересам, как говорится.
Марине достался Лешка: симпатичный молодой мужчина с уверенным взглядом и крепкими руками, работающий на станции технического обслуживания автомобилей.
Сейчас такие профессии стали очень цениться: они приносили неплохие деньги.
От Алексея исходило какое-то неожиданное спокойствие: со мной тебе будет очень хорошо! Видишь, какая у мне спина? За такой спиной тебе будут не страшны любые невзгоды!
А руки у меня не только крепкие, но и нежные. И я тебе это очень скоро докажу: ему сразу понравилась нежная Маришка с огромными глазами и фарфоровой кожей, которая бывает только у кореянок.
Девушке тоже вдруг захотелось, чтобы это надежный «парниша» был рядом. А почему бы и нет? Ей уже перевалило за двадцать пять. Ему – и того больше: самое время для создания семьи.
Они стали встречаться – сначала вчетвером, что было очень удобно. А потом ты парочка «отпочковалась». И это снова оказалось очень удобно!
И, в результате, Марина с Лешей решили пожениться и даже уже подали заявление. Но за пару дней перед свадьбой Лешка заболел новомодной болячкой: уже в стране и мире началась вся эта чепуха. Ну не тащить же его в ЗАГС в таком состоянии, честное слово!
И ему было плохо, и работники регистрации гражданских актов были бы не в восторге: тогда за каждый чих в толпе могли бы навалять по первое число.
Поэтому, регистрацию брака справедливо отложили. Ну, потом – еще и еще. А потом что-то словно защелкнулось в их отношениях, и наступила некая апатия, что ли: мужчина совершенно перестал интересоваться всем, что имело отношение к бракосочетанию.
Да и Марина будто утратила желание идти под венец. И только иногда начинала «вентилировать» этот вопрос, который у потенциального мужа вызывал явное неудовольствие.
Кстати, та, другая пара, уже давно поженилась: Марина и Леша были свидетелями на их свадьбе. И даже успела развестись и разбежаться, сделавшись заклятыми в.раг.ами.
Этот аргумент тоже выдвигался Алексеем Викторовичем в ответ на нападки Мариши — это был козырный туз в рукаве:
— Вот посмотри, что делает с людьми законный брак – стоит поставить штамп в паспорте и все! А мы с тобой живем и живем! Чего еще надо-то? Нам ли быть в печали?
Поводов для печали и, правда, не было: жизнь катилась по накатанной колее. Дома все было ладно и складно. А где лад, там и клад: взяли в ипотеку квартиру и купили в кредит дорогую иномарку.
Вместе ездили отдыхать. Правда, не на дорогущие курорты, но все было очень достойно.
И тут Лешка попался на «горячем»: выяснилось, что у него есть любовница. Он спалился, как все – по-глу.пому: оставил телефон, и тут позвонила его эта насчет отмены скачек, как в анекдоте.
Был стр.ашный скан.дал. Но гражданский муж неожиданно не признал свою вину и не стал просить прощения, как ожидалось.
— Да, я ее люблю! И что? А к тебе у меня чувства уже прошли! Алименты на Ваську платить буду! Все!
Это прозвучало так категорически и неожиданно, что Марине не оставалось ничего другого, как собрать ему чемодан.
Соперница — молодая девушка, у которой оказалось аж трое детей. Причем, от разных мужей. Вот молодец, девка!
«Может, одумается? – думала Марина, глядя на суетящегося возле вещей Лешку. — Чего ему тут не хватало? Ведь сам говорил, что у них все хорошо!»
Но мужчина не одумался, а волоча пожитки, убыл к своей новой зазнобе, чтобы начать новую, счастливую жизнь.
Квартира осталась Марине вместе с ипотекой, а иномарку забрал Алексей: это было сделано позже по обоюдному согласию.
Но даже не его уход ошеломил женщину. Позже она узнала, что мужчина почти сразу после переезда узаконил с новой пассией отношения.
И не только: он записал на себя всех ее троих детей. И это уже был у.дар под дых с полным нокаутом.
Что же могла такого делать эта многодетная мамашка, чего не умела симпатичная Маринка, впавшая по этому поводу в депрессию?
Но, видимо, существовало нечто, что было «неподвластно нашим мудрецам».
Как там, у классика-то: а про это про все мы не ведаем!
Но факт оставался фактом: родному сыну – шиш с маслом. А неродным детям — отчество.
Деньги на Ваську, правда, высылал. Небольшие, но регулярно. Добрая Марина входила в положение: там-то у него росли трое!
Когда Вася пошел в школу, женщина вышла замуж, и у нее все было: и лимузины, и кольца, и фата.
Хотя свадебное платье висело в шкафу и было еще впору, оно было продано почти за бесценок, потому что приносило одни только несчастья: в ЗАГС Марина пошла в дорогом бежевом костюме, который потом можно будет одевать на праздники – чего зря деньги тратить!
Время шло, она уже родила второго мальчика: дома все было хорошо. Возвращаясь с работы, задумавшаяся женщина с разбегу налетела на какого-то дядьку.
— Ой, простите ради Бога – я не хотела! – извинилась всегда вежливая Марина Петровна.
— Не узнаешь? Уходили сивку крутые горки? – с усмешкой спросил дядька и она узнала любимую Лешкину поговорку: это был он!
Но как же он изменился — за эти пять лет мужчина постарел лет на десять: седая голова, неуверенная походка, выпирающий живот и лысина…
Неужели это прежний Лешка? Таких дядек уже можно называть только по отчеству: Ты, что ли, Викторыч?
— Ну, что – сильно изменился?
— Есть немного! – стараясь, чтобы голос звучал естественно, ответила Марина. Интересно, а она тоже так неузнаваемо выглядит?
И, словно в ответ на ее незаданный вопрос, Лешка произнес: Но ты-то – в полном порядке! Просто супер!
— Ну, как нам наша молодуха? – ехидно произнесла Маринка слова из любимого фильма.
— Так мы разбежались! Да, почти сразу!
— А что так? Неужели не угодил… в пост..ели?
— Да ладно тебе, не подкалывай, — мужчина был настроен миролюбиво. – Я тебя умоляю! Разбежались, не прожив и года. И, представляешь, отжала у меня иномарку.
— Вот умница! – неожиданно произнесла добрая Марина Петровна. И тут же поправилась: Ой, извини – вырвалось! Я хотела сказать – вот, др…янь!
— Ну, да, – закивал Викторович, — чистой воды др…янь! А еще подала на алименты: я же их всех усыновил. Представляешь, сколько приходится платить? А тут еще и Васька!
— А как ты хотел? Чтобы родному сыну не платить, любящий папочка?
— Но я же тоже кушать должен!
— Вот пусть тебе эта троица и помогает! Ну, ладно – я пошла!
Алексей протянул руку, чтобы удержать свою бывшую любимую, но стройная Марина Петровна сделала шаг в сторону и ловко увернулась: говорить им было не о чем, как и тогда. Как же хорошо, что он от нее ушел!
Кстати, Вася остался совершенно не в накладе: его усыновил муж Марины, давший мальчику отчество и ставший ему папой. А Василий Михайлович звучит гораздо красивее, чем Алексеевич.
И – отдельное гранд мерси неизвестной многодетной мамочке: именно она восстановила справедливость и запустила тот самый бумеранг, изобретенный смекалистыми австралийскими аборигенами. Да, которые съели Кука.
А возврат бумеранга иногда просто необходим. И, думается, многие с этим согласятся.
