— Игорь, а когда мама празднует юбилей? — спросила Марина, раскладывая чистое белье в шкафу. Она только что закончила с уборкой, квартира сияла, и настроение было на редкость умиротворенным. — Мне тут твоя сестра звонила, про какой-то праздник говорила. Я что-то пропустила?
Игорь, уткнувшись в телефон, не сразу ответил. Он привычно отмахнулся, не поднимая глаз.
— А, ну, юбилей. Да.
— Ну и когда? Мы же должны как-то подготовиться, подарок купить.
— Да я не знаю. Точно не на этой неделе.
Марина нахмурилась. Такое поведение мужа ее всегда настораживало. Обычно он охотно делился новостями о своей семье, но тут явно что-то недоговаривал.
— Игорь, ну что ты темнишь? Аня сказала, что уже завтра. Ты что, забыл, когда мама празднует день рождения?
Муж отложил телефон, наконец-то посмотрев на нее. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на вину, но тут же погасло.
— Да. Завтра.
— И ты молчал? Почему? Я даже в салон не в спею сходить. А подарок ты уже купил?
— Я иду один.
Марина застыла с бельем в руках. Слова повисли в воздухе, тяжелые и непонятные.
— В смысле — один? А я?
Игорь отвел взгляд, начал крутить в руках пульт от телевизора.
— Ну, мама сказала… в общем, она тебя не приглашала.
Молчание. Длинное, давящее молчание. Марина почувствовала, как в висках стучит пульс.
— Что значит «не приглашала»? Это как? Что за глупости? Она просто забыла, наверное. Или ты неправильно понял. Давай я ей позвоню.
Она потянулась к телефону, но Игорь остановил ее жестом.
— Не надо. Не звони. Она сказала…
Он замялся, подбирая слова.
— Что сказала? Говори прямо, Игорь!
— Она сказала, что на свой юбилей она пригласила мою бывшую жену, а тебя видеть не хочет. Так и сказала.
Мир вокруг Марины будто съежился, превратившись в маленькую точку, а потом и вовсе исчез. Остался только этот удар, прямой и безжалостный. Она почувствовала, как покраснели щеки, а в груди заныло. Это было не просто неловко, это было больно и унизительно.
— То есть… она пригласила Оксану? И это не шутка?
Игорь кивнул, избегая ее взгляда.
— Почему? За что? Что я ей сделала?
Голос Марины дрожал, но она старалась держать себя в руках.
— Я не знаю, Марин. Правда. Просто… просто не хочет.
Марина не спала всю ночь. В голове крутились одни и те же фразы свекрови, слова Игоря. Утром она встала измученная и чувством полного опустошения. Надо было понять. Надо было поговорить. Просто так это оставить она не могла.
После завтрака, во время которого Игорь сидел молча, избегая ее взгляда, Марина решила действовать.
— Игорь, я не понимаю. Как это — «не хочет видеть»? Мы же не чужие люди. Мы с тобой женаты.
— Марин, ну что ты начинаешь? У мамы праздник, не надо портить ей настроение.
— А мое настроение, значит, можно портить? Мне это слышать приятно, по-твоему? Я что, прокаженная?
Игорь тяжело вздохнул.
— Ну что ты накручивают себя? У нее свои тараканы, ты же знаешь.
— Я не накручиваю, я пытаюсь понять, что происходит. И почему ты молчишь? Ты должен был заступиться. Ты должен был объяснить ей, что это ненормально!
— А что я ей скажу? Что? Она уже решила. Ее не переубедить.
— А ты пытался?
— Ну, я сказал, что это как-то… странно. Она сказала, что это ее дело, кого приглашать.
Марина почувствовала, как волна раздражения поднимается внутри.
— «Странно»? Вот так ты за меня заступаешься? «Странно»? А то, что она меня унизила, это нормально?
Игорь поднялся с дивана, начал ходить по комнате.
— Давай не будем об этом, хорошо? Я и так себя неловко чувствую.
— Неловко? А мне? Мне каково? Ты понимаешь, что она буквально поставила меня ниже твоей бывшей жены? Публично! Она демонстративно показала, кто для нее важнее!
— Марин, пожалуйста. Это просто семейный ужин.
— Семейный ужин, на который не зовут члена семьи? Прекрасный семейный ужин.
Марина схватила телефон.
— Я ей напишу. Мне нужно это выяснить. Я не могу сидеть и делать вид, что ничего не произошло.
Игорь попытался ее остановить.
— Не надо, она только разозлится. Будет еще хуже.
Но Марина уже набирала сообщение: «Галина Степановна, здравствуйте. Игорь сказал, что вы меня не пригласили на свой юбилей. Я хотела бы понять, в чем дело. Мы ведь семья».
Ответ пришел через пять минут. Короткий и безжалостный.
«Марина, я не хочу тебя видеть на своем празднике. И обсуждать это я тоже не хочу. Ты разрушила их семью».
Марина прочитала сообщение вслух. Игорь стоял рядом, опустив голову.
— Ты разрушила их семью, — повторила она, глядя на экран. — Вот как она думает. Вот почему. Она думает, что это я.
Голос ее был пуст, в нем не было ни злости, ни обиды. Только какая-то дикая, звенящая пустота.
— Она ведь даже не попыталась узнать, как все было на самом деле. Она просто вынесла приговор. И ты… ты ничего не сделал, чтобы ее остановить.
Галина Степановна суетилась на кухне, раскладывая закуски. Подруга Нина, пришедшая помочь, наблюдала за ней.
— Галь, ну ты уверена, что это хорошая идея? Вот так, прямо, сказать невестке, что она не нужна? Все-таки, она жена Игоря.
Галина Степановна резко обернулась.
— А что, мне теперь терпеть ее присутствие? Она разрушила семью моего сына! Разрушила! Оксана, бедная девочка, столько лет с ним прожила, ребенка родила, а эта… эта просто пришла и увела.
— Ну, Галь, ты же знаешь, Игорь сам хотел развода. Он говорил, что они уже давно не ладили.
— Не ладили! — Галина Степановна всплеснула руками. — А кто его настроил? Кто ему голову задурил? Эта Марина! Я видела, как она на него смотрела, еще когда они просто коллегами были. Всегда крутилась вокруг, глазки строила. А Оксана? Оксана моя родная была. Понимаешь? Родная! Она и сейчас мне как дочь. А эта? Эта чужая. И всегда будет чужой.
Нина покачала головой.
— Так это жизнь, Галя. Люди разводятся, женятся снова. Нельзя же всю жизнь цепляться за прошлое.
— Можно! Если это прошлое было правильным! Оксана всегда была хорошей женой, матерью отличной! Ванечка — мой внук, и я хочу, чтобы он видел маму счастливой, а не униженной. А эта Марина… она просто сломала все. Сломала! И я не позволю ей испортить мне мой юбилей. Это мой день, и я буду праздновать его с теми, кого люблю и кого хочу видеть. И Оксану я люблю, а эту… нет. Вот и все. Пусть сидит дома. Игорь, если захочет, придет один. Он мой сын. А она мне никто.
Юбилей прошел. Игорь вернулся домой поздно, молчаливый и усталый. Он не сказал ни слова о том, как прошел праздник, кто был, что говорили. Марина какое-то время молчала, потом не выдержала:
— Ну как? Все хорошо прошло?
Игорь коротко кивнул.
— Да, нормально.
— Оксана была?
Он снова кивнул.
— Да.
Марина почувствовала, как ее сердце сжимается. Она ждала, что он хоть что-то скажет в ее защиту, хоть как-то оправдает ситуацию, но Игорь избегал ее взгляда, словно это она была виновата в произошедшем.
— Ты что-нибудь матери сказал? Про меня?
— Марин, ну что ты опять начинаешь? Я же говорил, она не слушает. Какой смысл?
— Смысл в том, что ты мой муж. И ты должен защищать меня. Или хотя бы не позволять так меня унижать.
— Никто тебя не унижал. Просто у мамы такие принципы. Ей тяжело смириться с тем, что мы с Оксаной развелись. Она считает, что так правильно.
— Правильно? А то, что я для нее чужая, и она открыто это демонстрирует, это тоже правильно?
Игорь раздраженно выдохнул.
— Ну что ты хочешь от меня? Я не могу заставить ее любить тебя! Не могу!
Слова повисли в воздухе. Марина поняла. Поняла окончательно и бесповоротно.
Она больше не пыталась говорить с Игорем на эту тему. Не звонила свекрови, не писала ей сообщения. Она просто приняла. Приняла тот факт, что для Галины Степановны она навсегда останется той, кто «разрушил семью». Приняла, что бывшая жена сына, Оксана, всегда будет «родной», а она — «чужой».
Семейные роли зафиксировались. Оксана по-прежнему регулярно звонила Галине Степановне, приходила в гости с внуком, они вместе ездили по магазинам.
Марина же старалась не пересекаться со свекровью. Если возникала необходимость, все общение шло через Игоря. Он передавал слова, просьбы, поздравления. И этот барьер, невидимый, но прочный, разделял их семьи, закрепляя навсегда позицию Марины как посторонней. Она привыкла. И понимала, что иначе уже не будет.
