Марина уже собиралась лечь спать после тяжёлой смены на молочном заводе, когда зазвонил телефон. Взглянув на экран, она почувствовала неприятное волнение: звонила мама.
– Марина, это я. Папа в больнице. Ты же знаешь, у него давление… А тут ещё дом холодный, мне одной тяжело ухаживать за ним. Врач говорит, нужен спокойный режим и комфорт.
– Мама, всё так серьёзно?
– Да. Нужно за ним смотреть. А я и за домом, и за скотиной, и воду носи… У меня нет сил. Тем более зима на дворе, холодина. Мы подумали: переедем к тебе на месяц, пока папа не поправится. Всё равно у тебя квартира просторная.
– Мама, она у меня однокомнатная…
– Но там же ванна есть, тёпло. У нас сейчас непросто. Вода в колонке – даже помыться толком невозможно.
– Хорошо, – вздохнула Марина, понимая, что отказаться не выйдет. – Когда вы собираетесь?
– Завтра с утра. Сосед на машине довезёт. Ты уж потерпи нас немного. Мы ведь тебе помогли в своё время…
Марина отключилась и некоторое время сидела, пытаясь осмыслить происходящее. Она только год назад закрыла ипотеку – десять лет регулярных платежей, экономии и подработок. Родители вносили деньги дважды: сначала при первом взносе, а потом на ремонт кухни добавили. Общая сумма вышла 210 тысяч рублей. Тогда она была благодарна, а теперь даже не знала, как на всё реагировать. Снова прозвенел телефон.
– Марина, – теперь говорил отец тихим, уставшим голосом, – это действительно ненадолго. Нужно только окрепнуть, и всё. Мы тебя потом отблагодарим.
– Папа… Конечно, приезжайте. Мне ничего не жалко. Главное – поправляйся.
Марина взяла на работе отгул и днём встретила родителей у подъезда. Отец, Николай Петрович, выглядел осунувшимся, но держался бодро. Мама, Валентина Ивановна, была напряжённой: глядела на многоэтажки, словно видела их впервые.
– Какой у тебя дом высокий, – сказала она. – И подъезд светлый.
– У нас ремонт недавно сделали, – ответила Марина и провела их в квартиру.
Когда все устроились, отец прилёг на диван, мама достала пакеты с едой и расставила их на кухне.
– Марина, – обратилась она к дочери, – это хорошо, что у тебя такая квартира. Мы же тоже старались для тебя. Считай, теперь ты нас кормишь и содержишь, ведь мы вложились. Не забывай.
Марина хотела возразить, но промолчала. Ощутила только неприятную тревогу: «Что дальше?»
Прошло уже два месяца. Отец набрался сил, выглядел совсем здоровым. Мама привыкла к городу и уже не боялась подходить к окну и смотреть с высоты шестого этажа во двор.
Ритм жизни Марины был подчинён распорядку родителей. Телевизор включался с самого утра. Маме нравилось распоряжаться на кухне, меняя местами кастрюли и сковородки и заставляя Марину покупать больше овощей и круп.
После рабочего дня Марина обнаруживала кипу немытой посуды и ворчание:
– Марина, ты опять задержалась. Что мне теперь одной всё убирать?
– Мама, я работаю до восьми, а вы целый день дома. Чем вы занимались?
– Папа смотрел передачи, отдыхал. А я готовила. Я вообще-то пожилой человек, мне нельзя сильно нагружаться.
Вечерами Марина пыталась намекнуть, что пора бы родителям вернуться домой:
– Мама, может, вам пора? Папа-то уже окреп.
– Мы в твою ипотеку вкладывались! – тут же обижалась она. – Неужели забыла, как мы тебе помогали? Считай, половина квартиры наша. Так что мы решили пока не спешить.
Марина устало поправляла волосы и садилась на стул напротив:
– Мама, сумма, которую вы дали, – это действительно помощь, за которую я благодарна. Но я же десять лет платила каждый месяц, ремонт делала, мебель покупала. Квартира моя. И она маленькая для троих взрослых людей.
– Мы тебя растили, кормили, образование дали, – вмешивался отец с дивана. – Сколько денег ушло! И на первый взнос тоже мы раскошелились. На ремонт, помнишь?
– Папа… Да, помню. Но ведь всё остальное я сама выплачивала.
– Не важно, – хмурился он. – Лишнего ты не требуй. Мы свою часть внесли.
Марина почувствовала, что разговор заходит в тупик.
В конце третьего месяца она попросила маму:
– Мама, у вас там дом в порядке? Не холодно больше? Соседи говорят, что погода наладилась, уже не так сыро, скоро огороды сажать собираются. Да и бабушка звонит, спрашивает, когда вы вернётесь.
– Отстань. Нам здесь лучше.
– Но у меня тут мало места. Я устала приходить с работы и убирать за вами. Я хочу немного личного пространства.
– Ты неблагодарная, – прошипела мать. – Вспоминай лучше, кто тебе денежку на взнос давал!
Разговоры заканчивались тем, что мама выходила в коридор, а папа отворачивался к стене. Марина каждый раз оставалась в недоумении. И внутри всё громче зрела мысль: «Надо как-то решать этот вопрос…»
Марина начала действовать. Собрала все платёжные документы, подсчитала, сколько всего она заплатила и сколько из этого дали родители. Записала все в новенький блокнот, специально купленный для этого.
– Марина, где ты была так долго? – спросила мама как-то вечером.
– Работала дополнительно. Потом зашла к подруге.
– Опять бросаешь нас без ужина. Я целый день голодная ходила.
– Ну, мама, вы с папой оба взрослые люди. Можете разогреть, что есть в холодильнике.
– Там, между прочим, пусто, – вмешался отец. – У нас на ужин только лапша. И даже сосисок нет.
– Купите, что нужно, – Марина с виду была спокойна. – Я пока не получала зарплату, а вы получаете пенсию.
Мама с отцом обменялись возмущёнными взглядами, но промолчали.
На следующий день Марина продолжила действовать: интернет-роутер «случайно» перестал работать, утюг она отнесла к подруге – «починить». Стиральную машину, когда мама попросила постирать, Марина объявила неисправной.
– Мама, извини, сломалась. Я вызову мастера, но позже — зарплата только через неделю.
– И как же мы будем без стиральной машины? – всплеснула руками мать.
– Руками стирать, – пожала плечами Марина. – Вы ведь всегда говорили, что справлялись раньше без техники.
Пока родители возмущались, она втайне подготавливала их возвращение в родной дом. Наняла плотника, чтобы починил крышу и крыльцо, убедила местного фельдшера почаще навещать отца. Всё это она делала незаметно. Потом в один из вечеров, вернувшись, сказала:
– Папа, мама, у меня новости: дом ваш подлатали, сделали небольшую пристройку — летом проведут газ. Вы как раз пока у меня жили, накопили денег — хватит сделать отопление. А пока дрова вам соседский сын будет приносить. Ещё я договорилась с врачом, он к вам будет заходить. Так что через неделю я отвезу вас обратно, подруга мне машину даст.
– Да как так? – мама выглядела ошарашенной. – Ты что, хочешь выставить нас на улицу?
– Мама, не на улицу. Я сделала всё, чтобы дома вам было тепло и комфортно. Ведь сейчас весна, уже нет морозов. К тому же в доме уютнее, чем в маленькой квартире.
– Нам здесь спокойней, – буркнул отец. – А в деревне всё разваливается.
– Я заплатила плотнику. Купила материалы. Там уже всё готово к вашему возвращению. Неделя на сборы, и я отвезу вас.
– Марина, – мама прищурилась, – помни, кто тебе помогал с квартирой. Не заставляй меня повторять это сто раз.
– Я помню, – ответила Марина ровным тоном. – Но это не повод жить за мой счёт без конца.
Когда настал день переезда, родители начали спорить с Мариной с самого утра, но она была непреклонна.
Отец раздражённо захлопнул дверцу машины, когда Марина вынесла их сумки вниз. Мама стояла в подъезде с красными глазами:
– Марина, мы отдали тебе всё, что могли. А ты нас теперь выгоняешь.
– Мама, я не выгоняю. Я перевожу вас туда, где вам будет удобнее. Вы ведь хотели сначала «на месяц». Прошло три.
– Мы бы ещё пожили. Неужели жалко? – всхлипнула она.
– Я устала спорить. Вам в посёлке тоже неплохо. Дом отремонтирован. Тем более папе нужен свежий воздух.
Отец, уже усевшись, открыл окно машины:
– Давайте быстрее. Неохота мне всю дорогу слушать упрёки.
Наконец поехали. Мама на заднем сиденье периодически начинала жаловаться:
– Знали бы люди, что дочь выгоняет пожилых родителей! Это же позор. Мы помогали тебе с ипотекой, а теперь…
– Мама, хватит. Я всё понимаю, вы действительно помогли. Но давай говорить честно. Сколько вы мне дали за 10 лет выплат? Двести десять тысяч рублей? Я за это время выплатила несколько миллионов. У меня все чеки и документы есть.
– Неужели хочешь припомнить нам копейки?
– Я ничего не припоминаю. Просто есть факты. Мы же не оформляли долевую собственность. Я благодарна вам за поддержку, но претендовать на часть квартиры вы не можете.
Отец уставился в окно:
– Марина, я всегда считал, что семья должна держаться вместе.
– А я считаю, что семья не должна разрушать личные границы друг друга.
Они приехали. Марина помогла занести сумки, выгрузить продукты. Мама молчала, иногда шмыгала носом. Внутри было непривычно: плотник поставил новую дверь, печь выглядела обновлённой, в углу стоял электрический обогреватель.
– Вот, – сказала Марина, – продукты я купила, на первое время вам хватит. Фельдшер зайдёт завтра, проверит папино давление. Я сделала, что могла.
– Тебе не стыдно? – спросила мама, едва сдерживая дрожь в голосе. – Мы тебя растили, а теперь нам, старым людям, надо ютиться в этом доме…
Марина достала из сумки блокнот и передала маме:
– Вот цифры. Сколько я вложила за десять лет ипотечных выплат. Сколько вы добавили. И проценты, и суммы, и даты. Это на случай, если вы решите, что я у вас что-то забрала.
– Сама всё подсчитала? – усмехнулся отец.
– Да, – кивнула Марина. – И там всё написано: ваш вклад – меньше четырех процентов. Я очень вам благодарна, что вы помогли на начальном этапе. Но это не значит, что вся моя квартира теперь ваша.
– Мы тебя растили! – не выдержала мама.
– Это не покупка доли, – сказала Марина. – Это родительство. Вы своё сделали, и я выросла. Теперь я делаю то, что нужно мне. Прощайте.
Мама повернулась к отцу:
– Ну и что ты скажешь?
Отец пожал плечами:
– Ладно, пусть едет. Что нам за ней бегать?
Марина, не отвечая, вышла на улицу. Села в машину и уехала обратно в Чебоксары. Было странное чувство пустоты и свободы, но она старалась не думать об этом.
Прошёл месяц. Мама написала коротко: «Хоть и обидно, но ты всё правильно сделала. Живи, как хочешь». Отец однажды позвонил с расспросами, как там работа, не планирует ли Марина приехать в гости, но больше не заговаривал о доле в квартире.
Марина наконец позволила себе сделать в квартире то, на что не хватало духу раньше. Купила посудомоечную машину, поменяла старый диван, а на холодильник прикрепила магнитик с надписью: «Никто тебе ничего не должен – и ты никому».
Она стояла в кухне, разглядывая этот сувенир, и думала: «Жизнь ведь только начинается. Если захочу – помогу родителям ещё. Но только тогда, когда это будет моё искреннее желание, а не принуждение». И ей стало легко.
