Когда материнская любовь превращается в яд, а родной дом становится полем битвы, приходится выбирать: сражаться или бежать. Я выбрала второе, и теперь не сплю ночами, думая — правильно ли это? Каждый раз, когда моя Ксюшенька спрашивает о бабушке и дедушке, горло перехватывает спазм. Что я должна ей сказать? Что родные люди предали нас, вывернув мои чувства наизнанку, словно старую перчатку?
Иногда мне кажется, что я опять слышу их голоса: «Помирись с Максимом, взвали на себя содержание Ирины»… А потом звук разбитой о стену чашки, пропитанной ядом отчаяния. Нет, Ксюша никогда не узнает, что такое бабушкины пироги и дедушкины сказки. Потому что у нее не будет ни бабушки, ни дедушки.
Жизнь матери-одиночки — не блестящая обложка из инстаграма. Моя история разбитого брака банальна, как заезженная пластинка. Максим, мой бывший муж, решил, что семейная жизнь и верность — это не его стиль. Я обнаружила его интрижку случайно — сообщение на телефоне, оставленном без присмотра. Следы дешевых духов на рубашке, поздние возвращения с работы… Стандартный набор. Когда я застала его с красоткой из бухгалтерии, мое терпение лопнуло как мыльный пузырь. Вещи Максима я собрала за час, к его возвращению замок был сменен.
— Анна, ты что, совсем сошла с ума? — кричал он тогда в подъезде, барабаня в дверь. — Не я запуталась в собственной лжи, — ответила я спокойно, но внутри все клокотало. — Это всего лишь одна ошибка! — Ошибка — это когда случайно. А ты врал сознательно и последовательно. Прощай, Максим.
Последовавшие судебные тяжбы высосали из меня все соки. Максим пытался отобрать нашу квартиру, делил каждую ложку и вилку. В итоге мне удалось отстоять жилье, но ценой каких нервов! И вот мы с Ксюшей в двухкомнатной квартире, оплачиваемой мной — на две трети выплаченной, но все еще требующей ежемесячных платежей. А что Максим? Он виртуозно скрывает доходы, платит минимальные алименты и, кажется, совсем забыл о существовании дочери. Хотя первые месяцы после развода я сама предлагала ему забирать Ксюшу на выходные.
— Максим, Ксюша спрашивает о тебе. Может, заберешь ее в субботу? — Прости, Ань, не могу. Командировка. — А в следующие выходные? — Завал на работе… Я позвоню.
Звонки становились всё реже, потом прекратились совсем. На его странице в соцсетях — фотографии из ресторанов, отпуск на море, новая машина и какая-то блондинка, прильнувшая к его плечу. А я… Я работаю на двух работах, чтобы Ксюше хватало на кружок рисования и репетитора по английскому.
Я думала, что хотя бы родители поддержат меня. В конце концов, я не просто так подала на развод — у меня были неопровержимые доказательства измены Максима. Но их реакция оказалась для меня громом среди ясного неба.
— Анечка, милая, — начала мама с притворной заботой, — а ты не думала, что сама виновата? — В чем? В том, что мой муж — подлец? — В том, что не смогла его удержать! — Она покачала головой. — Женщина должна быть мудрее… — Да ладно тебе, Аня, — поддержал ее отец, развалившись в кресле. — Подумаешь, гульнул мужик. В наше время это нормально. — Именно! — подхватила мама. — Ты же взрослая женщина, должна понимать такие вещи. Сейчас все мужчины так… А ты сразу — развод!
Их слова ранили сильнее, чем предательство Максима. Словно я каким-то образом стала виновницей собственной трагедии. В их глазах стерпеть измену, опустить голову и продолжать жить с человеком, который тебя не уважает — это норма.
— Папа, а ты тоже изменял маме? — спросила я прямо, не выдержав этого фарса. — Что за глупости ты говоришь! — Он замахал руками, как от назойливой мухи. — А как же твои слова про то, что это нормально? — У твоего отца и в мыслях такого не было, — вмешалась мама. — Он знает, что я такого не потерплю.
В этот момент мне вспомнились мои подростковые подозрения. Мама часто задерживалась на работе, звонила из странных мест… Но, возможно, это лишь воображение ребенка, чьи родители не проявляли друг к другу особой нежности.
У меня есть старшая сестра, Ирина. В отличие от меня, она никогда не была замужем, но умудрилась обзавестись двумя сыновьями от разных отцов. И вот парадокс: ее родители не критиковали, а жалели.
— Бедная Ирочка, — причитала мама. — Опять этот негодяй ее бросил. — Мужики пошли — никакой ответственности, — вторил отец.
Ирина с детьми жила с родителями в их трехкомнатной квартире. Она не работала годами, объясняя это материнскими обязанностями.
— Я должна быть с детьми, — заявляла она. — Это самая важная работа.
Я тоже мать, но почему-то умудряюсь совмещать воспитание ребенка с работой и домашними обязанностями. Однако в глазах родителей я — неудачница, а Ирина — несчастная жертва обстоятельств.
— Как ты вообще живешь, Анька? — спросила меня подруга Лена, когда мы сидели у меня на кухне. — Твои родные должны тебя поддерживать, а не осуждать. — Честно? Не знаю, — ответила я, размешивая сахар в чае. — Иногда мне кажется, что я из другой семьи. — Может, так и есть? — засмеялась Катя, моя вторая подруга. — Не похожа ты на них… Ирина — копия твоей мамы, а ты… — А я белая ворона, да?
Я не считала, что мы с Ириной такие уж разные. Но, возможно, со стороны виднее. Важно было другое — почему родители так открыто отдавали ей предпочтение?
Ирина постоянно требовала от родителей особого отношения. То ей не нравилась еда, то одежда для детей была не той марки. Ее капризы принимались как должное, а мама готовила отдельные блюда для нее и племянников, пока отец вкалывал, чтобы обеспечить эту ораву.
— Аня, ты только посмотри! — возмущалась Ирина за семейным ужином. — У тебя своя квартира, а я как приживалка в родительском доме! — Так устройся на работу и заработай, — ответила я, не выдержав. — Аня, не груби сестре, — тут же вмешалась мама. — Вообще-то, Анечка, — добавил отец, — квартиру-то тебе Максим помог купить. — Вообще-то, папа, он внес лишь несколько платежей, и я давно выплатила ему его долю, — парировала я. — А что мешает Ирине найти мужчину и создать семью? — Ох, Анька, завистливая ты, — протянула Ирина. — Не стыдно? — Чему завидовать? — удивилась я. — Это ты только что пожаловалась, что у меня квартира есть, а у тебя нет. — Неправда! — Достаточно! — Мама встала из-за стола. — Уберите за собой и хватит ссориться, как дети малые.
Ирина продолжала требовать от родителей квартиру, хотя прекрасно понимала, что у них нет таких денег. Я не понимала, зачем она давит на них, ведь очевидно, что они еле сводят концы с концами, содержа ее и двоих детей.
Мама продолжала периодически пытаться помирить меня с Максимом.
— Аня, подумай о Ксюше, — говорила она. — Девочке нужен отец. — Если ей так нужен отец, почему он месяцами не появляется? — спрашивала я. — Не любит он нас, мама. И я его тоже. — Любовь приходит и уходит, а семья остается, — вздыхала она. — Вернешься к нему — и снова наладится. — Нет, мама. Я себя уважаю и не вернусь к тому, кто меня предал. — А как же я живу с твоим отцом столько лет? — вырвалось у нее однажды. — Что ты имеешь в виду? — спросила я, но она лишь отмахнулась.
Через пару недель после этого разговора мама неожиданно зашла ко мне. Это было странно — обычно я сама навещала родителей, а не наоборот.
— Проходи, — пригласила я, снимая пальто. — Что случилось? — Присядь, Анечка, — попросила мама, и что-то в ее голосе заставило меня напрячься.
Я прошла на кухню и увидела разогретый ужин и чай. Мама никогда раньше не готовила для меня в моей же квартире.
— Ты меня пугаешь, — сказала я, садясь за стол. — К чему все это?
— Мы сняли квартиру твоей Ирине. И хотим, чтобы ты помогала оплачивать аренду — Сказала мама
— Что? — Я чуть не подавилась чаем. — Мама, у меня самой ребенок, ипотека, две работы и никакого отдыха! С какой стати я должна содержать еще и Ирину? — У нее двое детей! — повысила голос мама. — У меня тоже ребенок! Кто-нибудь думает обо мне и Ксюше? — Я думала, ты поймешь, — разочарованно произнесла мама. — У тебя же есть деньги, ты работаешь. — А почему Ирина не работает? Почему я должна оплачивать ее прихоти? — Вот значит как, — мама встала. — Эгоистка! Сначала брак разрушила, теперь семью хочешь развалить! — Если наша семья рухнет из-за того, что я не хочу оплачивать квартиру Ирины, значит, это была не семья, — тихо сказала я.
Когда мама ушла, я разрыдалась. Впервые за долгие месяцы я позволила себе слабость. Слезы текли рекой, а я наконец поняла то, что долго отказывалась признавать: меня не любят. Ни мама, ни папа, ни сестра. Только моя маленькая Ксюша любит меня по-настоящему. Ну и подруги, конечно.
Я прекратила звонить родителям. Примерно через неделю раздался звонок от отца.
— Раз ты поступаешь с нами так, — сразу начал он, — то и мы не будем с тобой церемониться. Нашу квартиру завещаем Ирине — целиком. Тебе ни копейки не достанется. — И не надо, — ответила я и сбросила вызов.
Удивительно, но я не чувствовала боли. Только безразличие. Квартира Ирине? Пусть. У меня есть своя. Возможно, ей действительно нужнее.
Когда через несколько дней мама попыталась связаться со мной, я заблокировала ее номер. Следом отправились в черный список и номера отца, и Ирины. Хватит. Я им нужна только как банкомат или девочка на побегушках.
— Девчонки, я решила окончательно порвать с ними, — сказала я подругам, когда мы встретились в кафе. — Моей Ксюше не нужны такие бабушка и дедушка. — Правильно, — кивнула Лена. — Они не имеют права так с тобой обращаться. — Ты все сделала верно, — поддержала Катя. — Содержать родную дочь — это их право, но заставлять тебя содержать сестру — это уже слишком.
Иногда я задумываюсь: почему они вообще решили завести второго ребенка, если так обожают старшую дочь? Но этот вопрос останется без ответа. Я больше не вернусь туда, где мне не рады. Я выбрала свободу от токсичных отношений — для себя и для Ксюши.
