Мария сидела на кухне и рассматривала договор ипотечного кредитования. Документ лежал перед ней на столе, и женщина в который раз перечитывала условия. Двухкомнатная квартира в новостройке, пятнадцать лет выплат, первоначальный взнос в миллион рублей, который они с Дмитрием собирали три года. Оба супруга выступали созаемщиками на равных условиях — их имена стояли рядом в каждой графе.
За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу, оставляя неровные дорожки. Мария отпила глоток остывшего чая и улыбнулась. Завтра они с мужем начнут новую жизнь в собственном жилье. Не в съемной однушке, где вечно ломался кран, а в своей квартире с хорошим ремонтом и видом на парк.
Дмитрий вошел на кухню, стряхивая с себя капли дождя. Муж работал менеджером в строительной компании и получал восемьдесят тысяч рублей. Мария трудилась бухгалтером в торговой фирме, ее зарплата составляла шестьдесят пять тысяч. Вместе они зарабатывали сто сорок пять тысяч, из которых сорок тысяч уходило на ипотеку, тридцать на текущие расходы, а остальное откладывали на досрочное погашение.
— Готова к переезду? — Дмитрий обнял жену за плечи.
— Более чем. Не могу дождаться, когда увижу наш дом, — Маша прижалась к мужу.
— Наш дом, — Дмитрий повторил эти слова с гордостью. — Мы столько для этого сделали.
Переезд прошел быстро. Друзья помогли перевезти вещи, и к вечеру квартира наполнилась коробками и мебелью. Мария ходила по комнатам и не могла поверить, что это действительно их жилье. Просторная гостиная, светлая спальня, кухня с новой техникой. Все это казалось мечтой.
Татьяна Николаевна пришла на следующий день с букетом цветов и пирогами. Свекровь осмотрела квартиру, покивала с видом знатока и села на диван в гостиной.
— Сыночек, ты молодец. Такое жилье купил, красота просто, — Татьяна Николаевна погладила Дмитрия по щеке.
— Мама, мы с Машей вместе покупали. Оба созаемщики, оба платим, — Дмитрий улыбнулся и глянул на жену.
— Ну да, конечно. Но все-таки это ты мужчина, добытчик. Ты больше зарабатываешь, значит, твоя заслуга больше, — мать отмахнулась от слов сына.
Мария стояла у окна и чувствовала, как внутри что-то сжалось. Но женщина промолчала, не желая портить праздник.
Первый месяц в новой квартире пролетел незаметно. Мария каждое пятнадцатое число переводила свою половину ипотечного платежа — двадцать тысяч рублей. Дмитрий вносил такую же сумму. Они вели таблицу в Excel, где скрупулезно фиксировали все расходы и доходы. План был четким: погасить ипотеку за двенадцать лет вместо пятнадцати, для чего нужно было ежегодно вносить дополнительно по двести тысяч рублей.
Татьяна Николаевна стала приходить чаще. Сначала раз в неделю, потом дважды, а к концу второго месяца свекровь появлялась почти каждые три дня. Женщина всегда находила повод — то пироги принесет, то помочь с уборкой, то просто так, навестить любимого сына.
— Димочка, ты так похудел. Наверное, тебя не кормят нормально, — Татьяна Николаевна с укором посмотрела на невестку.
— Мама, что ты говоришь? Маша отлично готовит, я не жалуюсь, — Дмитрий взял со стола яблоко.
— Не жалуешься, потому что привык терпеть. А я вижу, что ты устаешь. Работаешь как вол, тащишь на себе всю семью, а тебя даже не ценят, — мать покачала головой с видом страдалицы.
Мария резала овощи для салата и сжала нож сильнее, чем нужно. Тащит всю семью? Серьезно? Она вкалывала наравне с мужем, платила половину ипотеки, покупала продукты, оплачивала коммунальные услуги. Но Татьяна Николаевна об этом предпочитала не знать.
— Мама, мы оба работаем. У нас все поровну, — Дмитрий попытался возразить, но голос прозвучал неуверенно.
— Поровну, — мать усмехнулась. — Сыночек, ты зарабатываешь больше. Значит, и вклад твой больше. Не надо скромничать.
С каждым визитом Татьяны Николаевны Мария чувствовала, как растет напряжение. Свекровь никогда не упускала возможности подчеркнуть заслуги сына и принизить вклад невестки. То замечание о пыли на полке, то критика выбора штор, то намек на то, что Дмитрий слишком много работает, а жена мало ценит его старания.
— Маша, а ты не думала устроиться на работу получше? Чтобы побольше зарабатывать и помогать мужу? — Татьяна Николаевна спросила это с таким невинным видом, будто интересовалась погодой.
— Я зарабатываю шестьдесят пять тысяч. Это нормальная зарплата для бухгалтера, — Мария ответила спокойно, хотя внутри все кипело.
— Нормальная, — свекровь протянула это слово. — Но Димочка зарабатывает восемьдесят. Разница существенная. Он больше вкладывает в семью.
— Мы платим ипотеку поровну. По двадцать тысяч каждый, — Мария не выдержала и повысила голос.
— Ну и что? Есть же и другие расходы, — Татьяна Николаевна скрестила руки на груди.
Дмитрий сидел рядом и молчал. Не защищал, не возражал матери, не напоминал о равном вкладе жены. Просто молчал и смотрел в экран телефона.
Третий месяц стал испытанием. Дмитрий изменился. Муж стал холодным, отстраненным, будто между ними выросла невидимая стена. Раньше супруги обсуждали планы на выходные, смотрели фильмы, разговаривали о работе. Теперь Дмитрий приходил домой, ужинал молча и уходил в спальню. Разговоры сводились к минимуму — «как дела», «нормально», «спокойной ночи».
Мария пыталась поговорить с мужем, но Дмитрий отмахивался.
— Все нормально, просто устал. Работы много.
— Дима, но мы же раньше всегда говорили. Что случилось? — Мария села рядом с мужем на диване.
— Ничего не случилось. Просто нужно время, — Дмитрий встал и ушел на кухню.
Женщина осталась сидеть одна и понимала, что происходит что-то серьезное. Муж становился чужим, словно его подменили. А Татьяна Николаевна продолжала приходить и с каждым визитом все больше критиковала невестку.
— Димочка, ты выглядишь несчастным. Я вижу, что в этом браке тебе плохо, — свекровь сказала это однажды вечером, когда они сидели за столом втроем.
Мария замерла с чашкой кофе в руке. Несчастным? Дмитрий всегда говорил, что счастлив. Что они идеальная пара. Что мечтал о такой жене.
— Мама, не надо, — Дмитрий дернул плечом.
— Надо, сыночек. Я твоя мать, я вижу, что ты мучаешься. Эта женщина не создает тебе комфорта. Посмотри, в квартире беспорядок, ужины невкусные, да и вообще она только и делает, что тратит твои деньги, — Татьяна Николаевна говорила с таким апломбом, будто зачитывала приговор.
— Опять вы всё про деньги? — Мария не выдержала. — Я плачу половину ипотеки! Покупаю продукты! Оплачиваю коммуналку! Что вы всё лезете?
— Половину ипотеки, — свекровь усмехнулась. — Ты вообще понимаешь, что без Димы эту квартиру не купила бы? Он главный заемщик, он больше зарабатывает, значит, квартира его.
— Мы оба созаемщики! Это написано в договоре! — Мария вскочила со стула.
— Документы документами, а по факту все держится на моем сыне, — Татьяна Николаевна даже не повысила голос, говорила спокойно, как о погоде.
Атмосфера в доме стала невыносимой. Мария чувствовала себя чужой в собственной квартире. Дмитрий почти не разговаривал с женой, а если и говорил, то односложно. Супруги стали спать в разных комнатах — муж переселился на диван в гостиной под предлогом, что ему так удобнее просыпать рано на работу.
Четвертый месяц начался с очередного визита Татьяны Николаевны. Была суббота, и Мария планировала провести выходные спокойно — посмотреть сериал, приготовить что-то вкусное, может, даже поговорить с мужем по душам. Но свекровь появилась в десять утра с пакетами продуктов и решительным видом.
— Машенька, накрывай на стол. Я приготовила твоему мужу нормальный обед. Мясо, картошка, салат. Не то что твои перекусы, — Татьяна Николаевна прошла на кухню, даже не поздоровавшись.
Мария молча достала тарелки и начала накрывать стол. Спорить не хотелось — все равно бесполезно. Свекровь считала себя правой во всем, а Дмитрий ее поддерживал.
За столом Татьяна Николаевна долго рассматривала квартиру, качала головой и цокала языком.
— Машенька, ты бы убралась хоть немного. Посмотри, на полках пыль, на окнах разводы. Ты совсем о муже не заботишься? — свекровь говорила с таким укором, будто Мария совершила преступление.
— Я работаю, Татьяна Николаевна. Не всегда успеваю все сделать, — Мария сжала кулаки под столом.
— Работаешь, — свекровь протянула. — Ну и что? Все работают. Но женщина должна создавать уют в доме. А у тебя тут, прости, «свинарник».
Дмитрий сидел и ел молча, не вмешиваясь в разговор. Мария бросила на мужа взгляд, надеясь, что он хоть что-то скажет, но Дмитрий даже не поднял глаз от тарелки.
— Димочка, ты такой усталый. Я вижу, что тебе тяжело. Этот брак тебя изматывает, — Татьяна Николаевна положила руку на плечо сына.
— Мама, все нормально, — Дмитрий наконец поднял голову, но голос звучал без энтузиазма.
— Нет, не нормально. Я твоя мать, я знаю, когда ты несчастен. Мать плохого не посоветует, мы же всё обсудили, — свекровь выпрямилась и посмотрела на невестку с холодным торжеством.
Мария насторожилась. Что-то в интонации Татьяны Николаевны подсказывало, что сейчас последует нечто важное.
— Мы с сыном решили, что вы должны разъехаться, но квартиру оставляем себе, — свекровь произнесла это спокойно, почти буднично, будто сообщала о смене погоды. — Ты ведь тут ничего не вложила.
Время словно остановилось. Мария застыла с вилкой в руке и уставилась на свекровь, не веря своим ушам. Разъехаться? Оставить квартиру? Ничего не вложила?
— Что? — голос Марии дрожал.
— Ты меня прекрасно поняла. Ты не вложила ничего в эту квартиру. Дима главный заемщик, он больше зарабатывает, квартира его. Ты живешь за его счет, — Татьяна Николаевна говорила это с такой уверенностью, будто излагала очевидные факты.
Мария повернулась к мужу, ожидая, что Дмитрий сейчас же опровергнет безумные слова матери. Что он напомнит о совместных ипотечных платежах, о равных правах созаемщиков, о том, что они покупали это жилье вместе.
— Дима, — Мария произнесла имя мужа громко.
Дмитрий медленно кивнул, не глядя жене в глаза. Муж продолжал изучать содержимое своей тарелки, будто там было написано что-то чрезвычайно интересное.
— Дима! — Мария повысила голос. — Ты серьезно?
— Маша, мама права. Я действительно больше зарабатываю. И квартира оформлена в основном на меня, — Дмитрий наконец поднял взгляд, но тут же отвел его в сторону.
— Мы оба созаемщики! Мы оба платим! Я каждый месяц переводу двадцать тысяч! — Мария вскочила из-за стола, и стул с грохотом упал назад.
— Двадцать тысяч, — Татьяна Николаевна усмехнулась. — Из твоих жалких шестидесяти пяти. А Дима зарабатывает восемьдесят и платит те же двадцать. У него остается больше, значит, он вкладывает больше.
— Какая разница, сколько остается! Мы платим поровну! Это наша общая квартира! — Мария чувствовала, как подступают слезы, но сдерживалась изо всех сил.
— Нет, это квартира моего сына. А ты тут просто пожила, — свекровь встала из-за стола и скрестила руки на груди. — Собирай вещи и уходи. Хватит на шее у моего мальчика висеть.
Мария посмотрела на Дмитрия последний раз. Муж сидел с опущенной головой и молчал. Не защищал, не спорил, не возражал матери. Просто молчал и соглашался.
— Хорошо, — Мария развернулась и пошла в спальню.
Женщина собрала документы, взяла паспорт, банковские карты, телефон. Достала из шкафа небольшую сумку и сложила туда самые необходимые вещи. Руки тряслись, в голове был туман, но Мария действовала механически, на автомате.
Когда женщина выходила из квартиры, Татьяна Николаевна крикнула ей вслед:
— И не вздумай требовать ничего! Квартира Димина, и точка!
Мария хлопнула дверью и спустилась по лестнице. На улице моросил дождь, точно такой же, как в тот день, когда они подписывали договор ипотечного кредитования. Только тогда это был дождь надежды, а сейчас — дождь крушения всех планов.
Ночь Мария провела в гостинице недалеко от центра. Номер обошелся в две тысячи рублей, но сейчас это было неважно. Женщина лежала на кровати и смотрела в потолок. В голове роились мысли — как такое могло произойти? Как муж, с которым они прожили четыре года, мог предать так цинично? Как можно отнять у человека дом, в который вложены деньги, силы, мечты?
Утром Мария приняла душ, выпила кофе и поехала к юристу. Адвокат Ирина Сергеевна приняла ее в десять утра в своем офисе на третьем этаже бизнес-центра.
— Расскажите ситуацию, — юрист внимательно посмотрела на клиентку.
Мария рассказала все — от покупки квартиры до вчерашнего скандала. Показала договор ипотечного кредитования, где оба супруга значились созаемщиками. Предъявила выписки со счета, где четко видны ежемесячные переводы по двадцать тысяч рублей.
— Ситуация абсолютно ясная. Вы созаемщик, значит, имеете равные права на недвижимость. Подавайте на развод и раздел имущества, — Ирина Сергеевна открыла ноутбук и начала составлять документы.
— А если они будут сопротивляться? Говорить, что квартира только его? — Мария нервно теребила ремешок сумки.
— Пусть говорят что угодно. Закон на вашей стороне. У вас есть все доказательства — договор, платежки, выписки. Суд встанет на вашу сторону, — юрист уверенно кивнула.
Мария подписала договор на оказание юридических услуг и внесла аванс в пятьдесят тысяч рублей. Это было почти всё, что осталось на счете после последнего ипотечного платежа, но деваться некуда.
На следующий день Ирина Сергеевна подала в суд заявление о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества. К иску прилагались копии договора ипотечного кредитования, справки о заработной плате обоих супругов, банковские выписки о переводах. Все документы четко показывали равный вклад Марии и Дмитрия в покупку жилья.
Татьяна Николаевна начала звонить на следующий же день. Первый звонок поступил в семь утра.
— Маша, ты совсем с ума сошла? Как ты смеешь подавать в суд на моего сына? — свекровь кричала в трубку так громко, что Мария отодвинула телефон от уха.
— Татьяна Николаевна, я защищаю свои права. Квартира куплена в браке, мы оба созаемщики, — Мария говорила спокойно, хотя внутри все дрожало.
— Какие права? У тебя нет никаких прав! Ты жила за счет Димы! — свекровь задыхалась от возмущения.
— Я платила ипотеку наравне с мужем. У меня есть все документы, — Мария повесила трубку.
Татьяна Николаевна перезвонила через пять минут. Потом еще раз. За день свекровь позвонила двенадцать раз. Мария сбрасывала вызовы, но Татьяна Николаевна не сдавалась.
На третий день женщина наконец взяла трубку.
— Слушаю вас, — Мария устало прислонилась к стене.
— Ты жадная дря)-(ь! Пытаешься отнять у нас квартиру! Димочка из-за тебя не спит, переживает! — свекровь орала в трубку.
— Я ничего не отнимаю. Я требую то, что мне принадлежит по закону, — Мария почувствовала, как внутри поднимается злость.
— По закону? Да ты ничего туда не вложила! — Татьяна Николаевна продолжала кричать.
— Я вложила двадцать тысяч каждый месяц в течение четырех месяцев. Это восемьдесят тысяч рублей. И это только начало. Мы планировали платить пятнадцать лет. Так что не говорите мне, что я ничего не вложила! — Мария не выдержала и повысила голос.
— Восемьдесят тысяч, — свекровь фыркнула. — Жалкие копейки! Дима зарабатывает больше, значит, его вклад больше!
— Мы платили поровну! А как же первоначальный взнос?! По закону квартира делится пополам! — Мария чувствовала, как начинает трястись от гнева.
— Я знаю как вы жили! И как ты распоряжаешься деньгами. Ты просто хочешь нажиться на моем сыне! Ты копила потому что Димины тратила! — Татьяна Николаевна не унималась.
— Знаете что, Татьяна Николаевна? Вы всегда принижали мой вклад в семью. Говорили, что я живу за счет Димы. Проверяли каждую мою покупку. Критиковали все, что я делаю. Я терпела четыре года. Но теперь хватит, — Мария говорила медленно, отчеканивая каждое слово.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — свекровь задохнулась от возмущения.
— Я смею, потому что вы лезли в нашу жизнь постоянно. Настраивали Диму против меня. Внушали ему, что я плохая жена. И добились своего — он стал меня презирать. Довольны? — Мария почувствовала, как по щекам текут слезы, но продолжала говорить.
— Я хотела лучшего для сына! — Татьяна Николаевна все еще кричала.
— Нет. Вы хотели контролировать его жизнь. И мою заодно. Но теперь это закончилось. Увидимся в суде, — Мария отключила телефон и заблокировала номер свекрови.
Следующие две недели прошли в напряженном ожидании. Мария сняла небольшую однокомнатную квартиру за двадцать тысяч в месяц. Жилье было скромным, но своим. Женщина продолжала ходить на работу, общаться с коллегами, жить обычной жизнью. Только по вечерам, оставшись одна, Мария позволяла себе думать о том, что произошло.
Дмитрий не звонил. Ни разу за все это время. Не пытался объясниться, извиниться, хотя бы просто спросить, как дела. Муж исчез из жизни Марии так же внезапно, как и предал.
Судебное заседание назначили на двадцать третье число. Мария пришла за полчаса, села на скамейку в коридоре и ждала. Сердце колотилось, руки были влажными, но женщина держалась спокойно.
Дмитрий появился вместе с Татьяной Николаевной. Свекровь шла впереди с высоко поднятой головой, а сын плелся следом. Они прошли мимо Марии, даже не поздоровавшись.
Судья вошла в зал ровно в десять. Пожилая женщина с седыми волосами и строгим лицом села за стол и открыла папку с документами.
— Дело о расторжении брака и разделе имущества между Марией Андреевной Соколовой и Дмитрием Владимировичем Соколовым. Стороны присутствуют? — судья посмотрела поверх очков.
— Да, — ответила Мария.
— Присутствуем, — Дмитрий кивнул.
— Хорошо. Начнем с рассмотрения документов, — судья достала договор ипотечного кредитования.
Ирина Сергеевна встала и начала излагать позицию своей клиентки. Юрист говорила четко, ссылаясь на статьи Семейного кодекса, предъявляя банковские выписки, справки о заработной плате. Каждый довод подкреплялся документами.
— Мария Андреевна выступала созаемщиком по договору ипотечного кредитования. Она ежемесячно вносила половину платежа, что составляет двадцать тысяч рублей. У нас есть все подтверждающие документы, — Ирина Сергеевна положила на стол стопку бумаг.
Адвокат Дмитрия — молодой мужчина в дорогом костюме — попытался возразить.
— Ваша честь, мой клиент зарабатывает больше супруги. Его вклад в семейный бюджет существеннее.
— Размер заработной платы не имеет значения, если оба супруга вносят равные суммы в погашение кредита, — судья перебила адвоката. — У вас есть доказательства, что истица не платила свою долю?
— Нет, но…
— Тогда давайте дальше, — судья перелистнула страницу.
Заседание длилось два часа. Судья тщательно изучила все документы, задавала вопросы обеим сторонам, выслушивала объяснения. Татьяна Николаевна пыталась вставить свое слово, но судья резко одернула свекровь.
— Вы не являетесь стороной по делу. Прошу молчать.
В конце заседания судья удалилась в совещательную комнату. Мария сидела на скамейке и сжимала руки в кулаки. Ирина Сергеевна успокаивающе положила руку на плечо клиентки.
— Все будет хорошо. Решение очевидно.
Через тридцать минут судья вернулась и начала зачитывать решение.
— Суд постановляет: расторгнуть брак между Марией Андреевной Соколовой и Дмитрием Владимировичем Соколовым. Квартиру, расположенную по адресу улица Строителей дом пятнадцать квартира сорок два, признать совместно нажитым имуществом. В связи с невозможностью раздела в натуре, обязать стороны продать квартиру и разделить вырученные денежные средства в равных долях.
Татьяна Николаевна вскочила с места.
— Это несправедливо! Мой сын больше вложил! Квартира его!
— Прошу соблюдать порядок в зале, — судья строго посмотрела на свекровь. — Решение суда обжалованию не подлежит в части раздела имущества, так как имеются неоспоримые доказательства равного вклада обеих сторон.
Мария выдохнула и закрыла глаза. Справедливость восторжествовала.
Квартиру продали через три месяца. Покупатель нашелся быстро — молодая семья с ребенком. Они заплатили пять миллионов рублей, что было на триста тысяч больше, чем Мария с Дмитрием брали в кредит изначально. После вычета остатка по ипотеке каждый из бывших супругов забрал свою долю.
Мария получила деньги и почувствовала странное облегчение. Не радость, не счастье — просто облегчение от того, что кошмар закончился. Женщина открыла новый банковский счет и перевела туда все средства. Теперь можно было начать новую жизнь.
Дмитрий больше не звонил. Татьяна Николаевна тоже замолчала после решения суда. Мария иногда думала о том, что могло бы быть, если бы свекровь не вмешивалась в их жизнь. Если бы муж не поддался материнскому влиянию. Но эти мысли приходили все реже.
Однажды вечером, через полгода после развода, Мария сидела на балконе. Женщина подумала о том, что жизнь продолжается. Что она стала сильнее, самостоятельнее, увереннее.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер. Мария ответила.
— Алло?
— Маша, это я, — голос Дмитрия звучал устало.
Женщина замерла.
— Что тебе нужно?
— Я хотел… извиниться. Я был неправ. Мама меня настраивала против тебя, а я не понимал. Прости, — Дмитрий говорил тихо, и в голосе слышалась боль.
Мария молчала. Внутри не было ни злости, ни обиды. Только пустота.
— Уже неважно, Дима. Все в прошлом.
— Я знаю. Просто хотел сказать, что ты была права. Во всем, — бывший муж тяжело вздохнул.
— Хорошо. Спасибо, что позвонил. Береги себя, — Мария положила трубку.
Женщина допила чай и вернулась в комнату. Жизнь шла дальше, и теперь Мария была готова писать новую главу — без лишних людей, без манипуляций, без токсичных отношений. Просто своя жизнь, свои решения, свой путь.
