Всё началось безобидно. Даже мило, если честно.
— Лен, я Сашку с женой позову в субботу, — сказал Дима, листая телефон. — Давно не виделись, соскучились.
Я кивнула, мысленно прикидывая меню. Салат, горячее, что-то на закуску. Несложно. Мы тогда ещё жили в съёмной однушке, я только устроилась в рекламное агентство, энергии хватало на всё.
Саша с Леной пришли с вином и цветами. Мы весело провели вечер, я даже не заметила, как пронеслось время между кухней и столом. Дима сидел счастливый, рассказывал байки, а я чувствовала себя хозяйкой уютного гнёздышка.
Потом стали появляться другие гости. Коллеги Димы по работе — программисты, вечно обсуждающие какие-то фреймворки и деплои. Его друзья из университета. Одноклассники. Каждую субботу кто-то новый.
— Лен, ты так классно готовишь, — говорил Дима, обнимая меня на кухне, пока я натирала морковь для очередного салата. — Все в восторге. Серёга вчера писал, что твои профитроли — лучшее, что он ел.
Я улыбалась, хотя спина уже ныла после восьмичасового рабочего дня и трёх часов стояния у плиты. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что субботы я начала бояться.
— Дим, может, сходим куда-нибудь вдвоём? — осторожно предложила я однажды в среду. — В кино, или погулять просто?
— Конечно, солнце, — кивнул он, не отрываясь от ноутбука. — Давай на следующих выходных. А в субботу я Игоря с командой позвал, окей? У них проект закрылся, надо отметить.
Следующая суббота, разумеется, тоже оказалась занята.
Переломный момент случился в пятницу, когда Дима вернулся домой с особенно довольным лицом.
— У мамы идея! — объявил он, даже не разувшись. — Она говорит, что мы их совсем забыли, родители обижаются. Давай в субботу их позовём? Папу, маму, и Юльку с Антоном.
Я замерла с половником в руке над кастрюлей с борщом.
— Дим, я устала, — сказала я тихо. — Каждую субботу у нас гости. Я целыми днями работаю, а потом готовлю, накрываю, убираю. Может, отдохнём?
— Лен, ну это же родители! — он посмотрел на меня с таким искренним недоумением, будто я предложила что-то немыслимое. — Не можем же мы их не позвать. Тем более мама сама напросилась. Неловко получится.
— А как же я? — вырвалось у меня. — Ты обо мне подумал?
Дима обнял меня, поцеловал в шею.
— Ты у меня самая лучшая, справишься. Это же семья. Один разочек.
Один разочек.
Суббота началась со звонка свекрови в девять утра.
— Леночка, доброе утро! Не разбудила? — голос Валентины Петровны звучал бодро и требовательно одновременно. — Я тут подумала насчёт меню. Борис Михайлович не ест жирное, у него холестерин. И салаты без майонеза, пожалуйста. Юля теперь не ест глютен — это вообще отдельная история, представляешь? А Антон вегетарианец. Ты запомнила?
— Запомнила, — пробормотала я, судорожно записывая.
— И ещё, Леночка. Надень что-нибудь приличное, не эти твои джинсы. Платье какое-нибудь. Мы же не в студенческом общежитии.
Положив трубку, я уставилась на список покупок, который нужно было успеть купить, пока Дима ещё спал.
Они пришли ровно в семь. Валентина Петровна — в элегантном костюме, со свежей укладкой, с критичным взглядом, который сразу скользнул по квартире, останавливаясь на каждой пылинке. Борис Михайлович — молчаливый и хмурый. Юля — копия матери, только моложе и ещё более требовательная. Антон пожал мне руку и сразу прошёл к дивану, уткнувшись в телефон.
— Ну что, невестушка, покажи, чем будешь кормить, — Валентина Петровна прошла на кухню без приглашения.
Следующие четыре часа я провела как в тумане. Помню обрывками.
— Леночка, салфетки поменяй, эти уже грязные.
— А хлеб подогреть не могла? Холодный же.
— Вода какая-то не такая. У вас фильтр стоит вообще?
— Принеси ещё соуса. Нет, не этого. Того, красного.
Юля демонстративно отодвигала тарелки:
— Там точно нет муки? А то я потом три дня мучаюсь.
Антон молчал, но каждые десять минут просил то воды, то чая, то ещё чего-нибудь.
Дима сидел во главе стола, улыбался, рассказывал о работе. Когда я проносилась мимо с очередным блюдом, он похлопывал меня по плечу:
— Молодец, Ленуська.
Борис Михайлович, наконец разговорившись после третьей рюмки, принялся читать лекцию о том, как в их время жёны умели хозяйство вести, не то что сейчас.
— Вот моя Валя, — он кивнул на жену, — та всегда знала, что муж — глава семьи. И гости у нас каждую неделю были. И никогда не жаловалась.
Валентина Петровна одобрительно кивнула, глядя на меня.
В половине двенадцатого, когда я в четвёртый раз меняла пепельницу (Борис Михайлович курил на балконе, но пепел всё равно падал на пол), у меня начало мутнеть в глазах. Ноги гудели. Руки пахли луком и рыбой. Платье, которое я надела по указке свекрови, прилипло к спине от пота.
— Леночка, чай уже можно? — спросила Валентина Петровна. — И пирожные выложи красиво, на блюдо, не в коробке же подавать.
Я поставила чайник и вышла на балкон, закрыв за собой дверь. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо. Внизу мигали огни машин. Хотелось сесть и заплакать. Или просто сесть и сидеть, никуда не бежать, никого не обслуживать.
Когда они наконец ушли, было далеко за полночь. Дима помог донести тарелки до кухни и упал на диван.
— Отлично прошло, — сказал он довольно. — Мама осталась довольна.
Я молча смотрела на гору грязной посуды.
— Дим, — начала я, стараясь говорить спокойно. — Больше не приглашай их. Как гостей, на правах гостей. Пожалуйста.
— Лен, о чём ты? — он приподнялся. — Это моя семья.
— Я знаю, что это твоя семья, — я обернулась к нему. — Но я не официантка. Весь вечер меня посылали туда-сюда, командовали, придирались к каждой мелочи. Твоя мама сделала замечание по поводу моего платья. Юля вообще не сказала спасибо ни разу.
— Ну, они просто… они такие, — Дима развёл руками. — Мама всегда немного контролирует ситуацию, это её характер. А Юльке надо войти в положение, она сейчас на диете.
— А кто войдёт в моё положение?
Повисла тишина. Дима потёр лицо руками.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Хорошо, я понял. Больше не буду их так часто звать.
Я выдохнула, чувствуя, как с плеч спадает груз.
Неделя прошла в обычном режиме. Работа, дом, работа, дом. В четверг вечером Дима вернулся задумчивый.
— Лен, у отца через неделю день рождения, — сказал он, листая календарь в телефоне. — Надо бы отметить нормально.
— Сходите в ресторан, — предложила я, не поднимая глаз от ноутбука, где доделывала презентацию для клиента.
— Ресторан — это как-то бездушно, — Дима сел рядом. — Давай дома устроим. Нормально, по-семейному.
Я медленно повернулась к нему.
— Ты же обещал.
— Лен, ну это же день рождения! Отцу шестьдесят пять. Нельзя так. Один раз, правда.
— Ты говорил «один раз» в прошлую субботу.
— Это другое! — он вскочил. — Это праздник! Ты что, совсем семью мою не уважаешь?
Я закрыла ноутбук. Внутри всё сжалось в тугой узел.
— Я не буду это обсуждать, — сказала я тихо. — Хочешь отметить — отмечай. В ресторане. Или у них дома. Я больше не собираюсь быть обслуживающим персоналом.
Дима ушёл хлопнув дверью. Вернулся через час, но мы легли спать, не разговаривая.
В пятницу утром, когда я завтракала перед работой, позвонила Валентина Петровна.
— Леночка, доброе утро! Димочка сказал, что ты устраиваешь банкет в честь дня рождения Бориса Михайловича. Молодец, что проявила инициативу! Я тут составила меню, сейчас продиктую.
Я слушала, как свекровь перечисляет блюда — холодец, заливное, три вида салатов, горячее, пироги. Голос внутри меня кричал, но я молчала, зажав телефон между ухом и плечом, машинально помешивая остывший кофе.
— И да, Леночка, платье надень другое, не то, что в прошлый раз. Синее было простовато. У тебя есть что-то торжественное? Может, в магазин сходишь? Юля говорит, в нашем ТЦ сейчас скидки.
— Валентина Петровна…
— И причёску нормальную сделай, не этот хвост на макушке. Всё-таки юбилей. Гости будут. Записала меню?
— Валентина Петровна, я…
— Ладно, дорогая, мне бежать. Позвони, если что-то забудешь. Целую!
Гудки.
Я сидела на кухне, глядя в телефон. Потом открыла чат с Димой и написала: «Твоя мать только что звонила и требовала обслуживать гостей на дне рождения твоего отца. Ты ей сказал, что я согласилась?»
Ответ пришёл через десять минут: «Лен, не драматизируй. Мама просто хочет помочь с организацией. Это же нормально».
Я выключила телефон.
На работе весь день пролетел в каком-то тумане. Я механически отвечала на письма, кивала на планёрке, но мысли были далеко. Вернее, близко — в нашей квартире, где меня ждала очередная суббота у плиты.
В обед зашла моя подруга Катя из бухгалтерии.
— Привет, ты какая-то мёртвая, — она поставила передо мной кофе. — Что случилось?
— Ничего, — я попыталась улыбнуться.
— Лен, мы десять лет дружим. Колись.
И я рассказала. Всё — про субботы, про свекровь, про вчерашний звонок, про Диму, который не слышит меня.
Катя слушала, покачивая головой.
— Слушай, — сказала она, когда я замолчала. — А помнишь, я рассказывала про горящий тур по Золотому кольцу? Так вот, он всё ещё висит. Автобусный, пять дней, выезд завтра вечером. Копейки стоит. Я хотела с мужем, но он в командировку уезжает. Поехали?
— Катя, у меня день рождения свёкра в субботу.
— Вот именно, — она посмотрела мне в глаза. — День рождения свёкра. Не твой. Поехали. Прямо сейчас бронируем. Владимир, Суздаль, Кострома — красота. И главное, никаких тарелок, никакого холодца.
Я смотрела на неё, и что-то внутри начало оттаивать.
— Я не могу просто взять и уехать.
— Можешь. Отпуск небось ещё остался?
— Три дня.
— Ну вот. Остальное — за счёт выходных. Лен, я серьёзно. Либо ты сейчас поставишь точку, либо будешь до конца жизни обслуживающим персоналом по субботам.
Мы сидели молча минуты две. Потом я достала телефон и открыла сайт туроператора.
Вечером, когда я пришла домой, Дима сидел на кухне с планшетом.
— Слушай, я тут схему рассадки нарисовал, — сказал он, не поднимая головы. — Если Юлю с Антоном посадить рядом с родителями мамы, будет удобнее. А мы с тобой…
— Дим, меня не будет на этом дне рождения, — сказала я спокойно.
Он поднял глаза.
— В смысле?
— В прямом. Я завтра уезжаю в тур по Золотому кольцу. На пять дней.
Тишина была настолько плотной, что слышно было, как гудит холодильник.
— Ты шутишь, — произнёс он наконец.
— Нет.
— Лена, у моего отца юбилей!
— Знаю. Отметишь в ресторане. Или приготовишь сам.
— Это же… — он вскочил, планшет упал на пол. — Это же семья! Ты не можешь просто уехать!
— Могу, — я прошла в спальню и достала чемодан с антресолей.
Дима стоял в дверях, красный, растерянный.
— Мама убьёт меня. Нет, она убьёт тебя. Нет, сначала меня, потом тебя.
— Дим, — я обернулась. — Я целый месяц каждую субботу провожу на кухне. Я устала. Я просила тебя не приглашать твоих родителей как гостей, которых нужно обслуживать. Ты кивнул и через неделю снова всё организовал. Более того, твоя мать звонит мне и указывает, что надеть и как причесаться. Ты требуешь обслуживать гостей, а я решила сорваться в отпуск. Всё.
— Но мы могли обсудить!
— Мы обсуждали. Ты не слышал.
Я продолжала складывать вещи. Тёплый свитер, джинсы, удобные ботинки. Никаких «торжественных платьев».
— Лена, подожди, — голос Димы стал мягче. — Ну хорошо, я неправ. Я действительно не подумал. Но нельзя же так, за день до праздника! Давай отложим твою поездку? Или съездишь потом, через пару недель?
— Нет.
— Лена!
— Дим, если я отложу сейчас, то не поеду никогда. Потому что через две недели будет что-то ещё. А ещё через месяц — Новый год, и твоя мама уже наверняка планирует, как я буду резать оливье на двадцать человек.
Он молчал. Потом тихо спросил:
— А как же я?
— А как же я? — повторила я его вопрос недельной давности. — Как же я все эти субботы? Дим, я не против твоей семьи. Я против того, что меня используют как бесплатного повара и официантку в одном лице. И ты в этом участвуешь.
Вечером в пятницу Дима пытался со мной разговаривать ещё несколько раз. Потом позвонила Валентина Петровна — он уединился в спальне, но я слышала обрывки: «Не знаю… Сама решила… Не мог же я её силой…»
Когда он вышел, был бледный.
— Мама в шоке, — сообщил он. — Говорит, что ты неуважительно относишься к семье.
— Возможно, — я застёгивала куртку. — Катя уже внизу ждёт. Я вернусь в среду вечером.
— Лен…
Я обернулась у двери. Дима стоял посреди комнаты — растерянный, обиженный, непонимающий.
— Я люблю тебя, — сказала я. — Но я не буду жить так, чтобы каждые выходные превращались в ресторанную смену. Подумай об этом, пока меня нет.
Автобус отъезжал в десять вечера. Катя всю дорогу до вокзала щебетала о маршруте, достопримечательностях, но я смотрела в окно и думала — правильно ли я поступаю?
— Перестань, — Катя толкнула меня в плечо, словно прочитав мысли. — Ты сделала то, что должна была сделать месяц назад.
Автобус тронулся. Я выключила телефон, чтобы не видеть сообщений, и впервые за долгое время почувствовала — тишину. Не ту напряжённую тишину перед приходом гостей, когда нужно всё успеть. А настоящую, спокойную тишину в душе.
За окном проплывали ночные огни Москвы, постепенно сменяясь темнотой трассы. Где-то там, в нашей квартире, Дима звонил маме или сидел и пытался понять, как объяснить родственникам, что жена уехала. А я ехала туда, где меня никто не знал, где не нужно было никому ничего доказывать и где ближайшие пять дней я буду думать только о себе.
И это было именно то, что мне было нужно.
