Елена обожала своего сына, очень им гордилась. Порой удивлялась, что этот привлекательный мужчина двадцатичетырёх лет её собственный сын. Как незаметно пролетело время. Давно ли был маленьким? А уже взрослый, у него есть девушка, возможно, скоро женится, у него будет своя семья… Она думала, что готова к этому, примет любой его выбор, лишь бы сын был счастлив.
И как же он похож на неё…
Она вышла замуж ещё в институте по сильной любви. Мама отговаривала.
— Куда спешите? На стипендию жить собрались? Неужели год подождать не можете? Окончили бы учёбу сначала. А если дети? Лена, одумайся, никуда любовь от тебя не денется. Да и Володя твой, то ещё сокровище…
Елена не слушала и раздражалась на маму. Как она не понимает, что без любимого жить невозможно. Конечно, Лена настояла на своём, вышла замуж. Коллега на маминой работе предложила молодым маленькую квартиру, оставшуюся от её умершей год назад матери. Денег она с них брать не будет, пусть оплачивают коммуналку и достаточно. Какие у студентов деньги?
Квартира, конечно, старая, десятки лет без ремонта. Зато почти даром. Лена считала это удачей. Она намыла квартиру, повесила чистые занавески, которые дала мама, накрыла потёртый диван своим пледом. Жить можно.
Вот только разочарование в семейной жизни и в муже пришло слишком рано. И как же трудно было признать, что мама, как всегда, оказалась права. Через три месяца Лена удивлялась, как могла так ошибиться в Володе? Слепая, что ли, была?
Деньги у него не задерживались. Тут же покупал себе какую-нибудь шмотку или новые кроссовки. Тусовался с друзьями допоздна, а утром не мог встать на занятия. Его совсем не волновало, что они будут с женой есть? На какие деньги она купит продукты?
Лена терпела, ничего не рассказывала маме. Но та и так всё чувствовала и видела. Старалась помочь дочери, давала денег, приносила продукты.
В последнее время Володя всё чаще стал приглашать к себе друзей. У него же есть своя квартира! Вечно голодные студенты опустошали холодильник, съедали всё, что приносила мама.
Как-то Володя встал утром, открыл холодильник и удивился, что он пустой.
— А где всё?
— Твои друзья вчера съели, не помнишь? – язвительно сказала Лена.
— И сырники? – уточнил муж.
Уж их под водку вряд ли умяли.
— И котлеты, и сырники, и макароны, даже кетчуп и лимон. Всё. — Лена развела руки в стороны.
Муж закрыл холодильник. Позавтракал чаем с засохшей корочкой хлеба, случайно завалявшейся в хлебнице.
Елена не выдержала и высказала ему всё, что думает. Если ему наплевать на неё, свою жену, которая каждый раз моет горы посуды и пол, то уважал бы хоть маму. Она покупает им продукты, приносит готовую еду, а он скармливает её друзьям. Хоть один из них дал денег? Принёс хоть буханку хлеба? Ведь большинству из них родители присылают из дома деньги, картошку, соления…
Муж извинялся, обещал, что больше этого не повторится. Но проходила неделя, наступала пятница, и к ним завалились друзья Володи, снова опустошали холодильник, как прожорливая стая саранчи.
— Надоело, хватит, не могу больше, — сказала Елена, понимая, что ставит крест на своей семейной жизни.
Друзья у них больше не появлялись. Но теперь и Владимир где-то пропадал вместе с ними. А в последнее время всё чаще не приходил домой ночевать. Поругавшись в очередной раз, услышав от мужа, что она скучная и надоела своими придирками, Елена собрала вещи и вернулась к маме.
— Как же так? Куда делась любовь? — плакала она на плече у мамы.
— Просто вы поспешили, не нагулялся твой Володя, — говорила мама, гладя дочь.
Вернувшись к маме, Елена узнала, что беременная. За ссорами и переживаниями она забывала пить противозачаточные таблетки, пропускала приёмы. Мама уговаривала сделать аборт, пока срок маленький. Говорила, что растить ребёнка одной трудно.
Но Елена снова не послушала её. Мужу она не сказала. Их развели быстро. Родила Елена Павлика уже после окончания института. Вняв бесконечным уговорам мамы, она всё же сделала тест на отцовство, чтобы Владимир не артачился, и подала на алименты. Он не отказался, платил, хоть сына никогда не видел и не интересовался им.
А Елена души не чаяла в сыне, обожала его, отдавала ему всю себя, всю свою нерастраченную любовь. Ни о каких мужчинах и слышать не хотела. Родной отец не захотел знать сына, разве будет его любить чужой мужчина? Мама помогала, но всё чаще они ссорились по поводу нежелания Елены устроить свою личную жизнь. Им было тесно втроём.
Неожиданно повезло с квартирой. Перед смертью мать Володи записала квартиру на Елену и внука. Наверное, её мучила совесть перед невесткой за своего сына. Елена хотела отказаться, но Владимир вдруг сам настоял, чтобы она переехала в квартиру с сыном. Сказал, что всё равно уезжает, когда вернётся, не знает.
Елена переехала от мамы, и они перестали ссориться.
Она ещё совсем молодая, а у неё взрослый сын, окончил институт, работает. Сейчас молодёжь рано начинает жить самостоятельно, а Павлик не торопится, не спешить съезжать от неё…
Елена так задумалась, погрузившись в воспоминания, что не слышала, как пришёл с работы сын.
— Мам! Я дома, — басом крикнул он из прихожей. И она вскочила со стула, стала накрывать на стол, поставила на плиту чайник.
Потом сидела и смотрела на него, подперев голову рукой.
— Мам, мне нужно тебе кое-то сказать, — отвлёк её от раздумий Павел, отодвинув пустую тарелку.
— Что-то случилось? — спросила Елена, выпрямившись.
— Нет, то есть да. Я женюсь.
— Что ты меня пугаешь? Я уж бог знает что подумала. Я рада сынок, Соня будет хорошей женой…
— Я женюсь не на Соне. Она хорошая, но я не люблю её, — огорошил вдруг Павел.
— Вот как? А мне казалось…
— Мы расстались, мама. Я женюсь на Насте. Она потрясающая девушка, такая…
Елена слушала сына, видела, с каким восторгом он рассказывал про свою новую девушку, и понимала, что пришёл конец их спокойной жизни.
— И давно ты с ней встречаешься? Ты мне не говорил про неё.
— Месяц уже.
— И после месяца знакомства ты решил жениться? Ты же её совсем не знаешь… – вспыхнула Елена.
— Я её люблю. Её невозможно не любить. Мы подали заявление в ЗАГС.
Последней фразой сын убил её окончательно. Внутри Елены поднялась паника, сердце упало, а потом подскочило, застучало у самого горла, мешая дышать. А она-то думала, что ко всему готова.
Её сын, её мальчик, которого она обожала, растила, ночей из-за него не спала, ради которого могла всех порвать и перевернуть мир, не спросил, не посоветовался, поставил перед фактом, что женится. «Так, спокойно. Дыши», — уговаривала она себя, хватая ртом воздух.
На память пришёл один случай. Они шли из садика. Павлик упал, споткнувшись о камень, разбил коленки и горько заплакал, больше от обиды, чем от боли. Елена успокаивала его, а потом с силой пнула камень.
— Вот тебе. Чего разлёгся на дороге? Из-за тебя мой сынок коленки разбил.
Дома она помыла сыну коленки, осторожно смазывала зелёнкой ссадины и дула, чтобы не так сильно жгло. Это же было совсем недавно. А сейчас он говорит, что женится. И ей захотелось пнуть это Настю, как тот камень.
— И когда ты познакомишь меня с ней? – спросила она, стараясь не выдать своего состояния.
— Завтра. Ты ничего не готовь, чай только. Ладно?
— А с её родителями ты уже познакомился? – в свою очередь спросила Елена.
— Они далеко, в Сибири. Мы решили, что свадьбу устраивать не будем, просто распишемся.
— А где она живёт? – задала очередной вопрос Елена.
— Пока училась в институте, жила в общежитии .Теперь снимает квартиру. Всё, мам, она придёт, и ты сама её обо всем расспросишь. Она тебе обязательно понравится. Я пойду, мне нужно немного поработать.
Сын ушёл в свою комнату, а Елена мыла посуду и уговаривала себя, что могло быть и хуже.
На следующий день она все же потушила курицу в духовке, приготовила салат, купила торт к чаю, убралась в квартире и даже сделала себе причёску. Сын ушёл за невестой.
— Мам, мы пришли! — крикнул он из прихожей.
Рядом с Павлом Елена увидела хрупкую испуганную девушку с кукольным личиком. Свой страх она старалась спрятать за надменностью. Она была в тонкой обтягивающей водолазке кремового цвета и просторных белых брюках. Сколько ей? От силы двадцать два. В таком возрасте девушки носят более откровенную одежду, красят волосы в розовый цвет и не делают причёсок. А волосы Насти были гладко зачёсаны назад и собраны в замысловатый пучок на затылке. «Специально так вырядилась, чтобы мне понравится», — решила Елена и пригласила молодых в комнату.
Настя рассказала, что отец строитель, мама работает учительницей. Нормальная среднестатистическая семья. Сама Настя после института не работала официально, вела блог в интернете.
Сын не сводил с неё глаз, смотрел ей в рот. Елена видела, несмотря на свою хрупкость, эта Настя знала, чего хочет, осознавала, в чём её сила, и ловко этим пользовалась. Павел попал под её влияние, и она вертит им, как хочет. Стало обидно за сына. Она растила его, ночей не спала, а он достанется вот этой Насте, и будет себя ломать ради неё. Елена старалась успокоиться. Это в ней говорит ревность, чисто женская, материнская ревность. Всё будет хорошо.
— А какой институт вы окончили, Настя?
— Университет, филфак, — чуть поморщившись, ответила она.
— Неплохо. И что, за вашу работу в интернете платят?
— Платят, мам. Мы пойдём, нам пора. У Насти вечером эфир, — ответил за Настю Павел.
Как? А чай? А торт? – растерялась Елена.
— Я же предупреждал, что ничего не надо готовить, — сын примирительно чмокнул Елену в щёку.
Они ушли, а Елена отрезала себе кусок торта и съела, глотая его вместе со слезами. Потом позвонила матери и пожаловалась.
— Вспомни себя. Я тоже уговаривала тебя не спешить с замужеством. Разве ты слушала меня? Человек не учится на чужих ошибках, а совершает свои. Или смирись, или потеряешь сына. Выпей валерьянки.
— Вот так всегда. Нет, чтобы поддержать, успокоить, ты злорадствуешь, — разозлилась на маму Елена и бросила трубку.
А через два дня сын ушёл жить к Насте. Елена пыталась отговорить, но какое там. Любовь, зов страсти. Он не может без неё жить…
— А я тебе говорила, что одна останешься. Надо было устраивать свою личную жизнь. Никогда меня не слушала… — сыпала мама солью на сердечную рану.
Через три недели сын пришёл к ней помятый, осунувшийся.
— Как вы? У вас всё в порядке? – заволновалась Елена.
— Да, мам. Всё хорошо. Просто у Насти съёмка, не стал ей мешать, решил тебя навестить.
— И правильно. Ужинать будешь? Сейчас я тебя накормлю. А то осунулся, похудел.
Как чувствовала, сделала пюре, котлет нажарила. Елена смотрела, подперев голову рукой, как он жадно ест. Как же она по нему соскучилась! Потом сложила еду в несколько контейнеров и отдала сыну с собой.
С тех пор Павел стал часто заходить к ней на ужин, домой не спешил. Елена чувствовала, что у молодых не всё ладно, но не лезла с расспросами. Бесполезно, не расскажет. Весь в неё, такой же упрямый.
Однажды она не выдержала и решила навестить молодых. Дверь открыла Настя.
— А Павел ещё не пришёл, — сказала она.
— Я подожду его, можно?
Настя пожала плечами и ушла в комнату. Была она гладко причёсана, одета во что-то просторное и бесформенное, подчёркивающее её хрупкость.
Елена разделась, прошла на кухню. В раковине лежала гора грязной посуды, в квартире не прибрано, везде валяются вещи. Настя сидела за компьютером, даже чаю не предложила. Елена вымыла посуду, оставила продукты и ушла.
Снова обидно стало за сына. Настя занята исключительно собой, ужин не готовит, не убирается. И что ест её сын? Бедный мальчик. А впрочем, почему бедный? Это его осознанный выбор.
Однажды после ужина Павел спросил:
— Мам, можно я останусь у тебя?
— Конечно. Ты только на ночь или?.. – уточнила она.
— Не знаю. Не могу я так больше жить. Она спит до обеда, потом красится, что-то пишет, делает видео. Я устал сам готовить, стирать и ходить в магазин. Мне стыдно признаться, но Настя ничего не умеет делать. Я ведь тоже работаю, устаю. Мне иногда кажется, она не замечает, что меня нет дома. Я ей не нужен.
— Бедный ты мой. – Елена провела по его волосам, как делала в детстве. Ей захотелось пнуть Настю, как тот камень на дороге. Только теперь её сын разбил не коленки, а раны на сердце не замажешь зелёнкой.
Дело до свадьбы так и не дошло. Сын вернулся к матери, ожил, повеселел, поправился. Однажды она увидела, как он прихорашивается перед зеркалом.
— Ты куда? К Насте? – спросила она.
— Нет, мы с Соней в кино идём, — ответил сын.
— Вот и правильно. Она тебе больше подходит, — обрадовалась Елена.
— Спасибо тебе, — сказал вдруг сын.
— За что?
— Что не злорадствовала, что не лезла с расспросами и советами. Прости, что не слушал тебя.
— А с Соней у вас серьёзно? — спросила Елена.
— Да, мам. С ней спокойно. Мы везде бываем, разговариваем. С Настей мы никуда не ходили, почти не разговаривали, ей некогда было.
Через полгода сыграли свадьбу. Павел пригласил отца. Оказывается, они общались, а он не говорил ей. Владимир постарел, остепенился, женился.
— Детей бог не дал. За мои грехи, наверное. Позволишь с внуками видеться? Не растил Павла, так хоть с ними душу отведу.
Елена зла не держала, за столько лет обиды испарились. Он всё-таки не стал оспаривать квартиру, которую его мать завещала Елене. Внука Павел с Соней подарили лишь через два года. В выходные Елена ходила гулять с коляской, пока Соня готовила или убиралась. Однажды на прогулке встретила Настю.
— Это Павла? – покосилась она на коляску. – Как он?
— Хорошо. Женился на своей бывшей девушке. А ты?
— Я работаю в газете, пишу.
— Молодец. И правильно, – сказала Елена.
«Вроде нормальная девчонка, за ум взялась. Пусть будет счастлива», — подумала Елена, глядя ей вслед.
На прогулке она познакомилась с вдовцом, который гулял с внучкой четырех лет. С тех пор стали гулять вместе, разговаривали.
— Мам, наконец-то. Я рад за тебя, — как-то сказал сын.
— Ты о чем? – удивилась Елена.
— Видел тебя с мужчиной. Ничего такой. Если у вас с ним получится, буду только рад. И не возмущайся. Тебе до старости ещё далеко, но всё же…
Всё верно. Наши дети нам не принадлежат, как и внуки. Мы их вырастили, воспитали и должны отпустить. Они с нами, пока мы нужны им. А потом…
