— Мама, есть хочу, — Оля дернула Анну за край футболки, пока та перебирала пустые пакеты на кухонном столе.
Анна подавила вздох, бросив беглый взгляд на почти пустой холодильник. Пакет молока и три йогурта — всё, что осталось на троих детей там.
— Сейчас придумаем что-нибудь, золотце, — она потрепала дочь по волосам. — Давай сделаем бутерброды.
Девочка надула губы:
— Но ты вчера обещала макароны с сыром!
Саша и Лиза, словно уловив разговор о еде, тут же материализовались на кухне, наперебой требуя внимания.
— Мам, кушать! Ну когда же? — капризно протянула Лиза, обвивая ногу матери.
Анна открыла шкаф — упаковка хлеба, полбутылки масла и немного соли. Макароны с сыром закончились три дня назад, вместе с деньгами. Остались только макароны, но дети любили только с сыром.
Входная дверь хлопнула. Игорь вернулся домой.
— Привет, — бросил он, старательно избегая прямого взгляда.
Дети метнулись к отцу, но он быстро проскользнул мимо них в ванную. Когда вышел, Анна поставила перед ним тарелку с двумя бутербродами. Игорь молча поел, запивая водой из-под крана.
— Нам нужны продукты, — Анна протянула исписанный листок. — Только самое необходимое. Молоко, крупы, хлеб, сыр…
Он мельком глянул на список. В его глазах промелькнуло что-то похожее на стыд, быстро сменившееся знакомой за последние месяцы пустотой.
— Да, хорошо, — кивнул Игорь и удалился в спальню.
Анна осталась стоять посреди кухни с листком в руке, ощущая, как внутри что-то обрывается. Эта сцена повторялась уже вторую неделю, день за днем.
— Папа купит сыра? — с надеждой спросил Саша.
— Конечно, — улыбнулась Анна, чувствуя, как сжимается сердце.
Телефон в кармане завибрировал.
— Аня, как вы там? — голос матери звучал обеспокоенно.
Анна отошла в коридор, понизив голос:
— Мам, я не понимаю, что происходит. У нас совсем нет еды, а Игорь… он словно не с нами.
— Я сейчас приеду, — решительно заявила мать.
— Не стоит, он расстроится…
— Я не к вам, просто мимо проезжаю. Оставлю пакет у двери.
Через час продуктовый пакет от родителей спас положение. В боковом кармане Анна обнаружила конверт с деньгами.
Ночью она проснулась от легкого скрипа. Осторожно выглянув из спальни, увидела мужа на кухне. Игорь сидел, ссутулившись, глядя в пространство. Перед ним лежал пустой кошелек и телефон с погасшим экраном.
«Неужели другая женщина?» — мысль кольнула сердце. Но что-то не сходилось. Никаких странных звонков, сообщений, запахов чужих духов. Только эта гнетущая отрешенность, осунувшееся лицо и страх во взгляде при разговоре о деньгах.
Анна вспомнила, как еще три месяца назад они обсуждали отпуск на море, выбирали отели.
Игорь приносил сладости детям и иногда цветы для нее. А потом что-то надломилось. Он куда-то стал тратить все деньги.
Телефон Игоря вдруг ожил. Он вздрогнул, схватил аппарат, но не ответил. Просто смотрел на экран, пока звонок не прекратился. Затем медленно выдохнул и опустил голову на руки.
Анна вернулась в постель, ощущая, как внутри разрастается холодный узел беспокойства. А вот и звонки начались. Что случилось с ее мужем? И сколько еще она сможет скрывать от детей, что им завтра совсем будет нечего будет есть?
В квартире пахло свежими овощами — мамин пакет стал спасением. Анна готовила суп, наблюдая за детьми. Оля рисовала за столом, младшие строили крепость из подушек.
— Когда папа придет? — спросила Оля, не отрываясь от альбома.
— Вечером, как обычно, — ответила Анна, но руки дрогнули.
Вчера она заметила странность: ботинки Игоря были очень чистыми. Грязи минимум, будто он никуда не ходил. Что, если он действительно никуда не ходит? Зачем тогда уходить из дома?
— Оля, присмотри за малышами. Я быстро в магазин.
Она спешно оделась и выбежала, надеясь догнать мужа. На улице моросил дождь. Заметив знакомую фигуру за углом, Анна последовала за ним, сохраняя дистанцию. Игорь шел медленно, иногда останавливаясь у витрин. Не к метро или остановке — просто шел.
Через двадцать минут он зашел в небольшой сквер и сел на скамейку, уставившись перед собой.
Анна укрылась за деревом. Муж достал телефон, посмотрел на экран и вздохнул.
Почти час он сидел неподвижно. Затем поднялся и медленно пошел дальше.
Анна поспешила домой с тяжелым комом в горле и уверенностью: с их жизнью происходит что-то серьезное.
Вечером Игорь вернулся, как обычно. Поел суп, впервые за долгое время похвалил. Поиграл с Сашей. Почти прежний, но глаза оставались потухшими.
Когда дети уснули, Анна решилась. Сердце колотилось так, что сбивало дыхание.
— Игорь, подожди… Куда ты ходишь каждый день?
Он замер у двери спальни, не оборачиваясь:
— На работу. Куда же еще?
— Я знаю, что ты не ходишь на работу, я видела тебя.
Игорь медленно повернулся. На его лице отразилась странная смесь страха и облегчения.
— Я видела тебя сегодня. В сквере на Липовой.
Его лицо исказилось, словно от внезапной боли. Он резко ударил кулаком по стене:
— Я не хотел тебя расстраивать! Не мог просто… взять и сказать!
— Что сказать, Игорь? — она шагнула ближе. — Что происходит?
— Я потерял работу, — выдавил он. — Два месяца уже. Нас всех сократили.
Анна застыла. Два месяца… Осознание не укладывалось в голове.
— Почему ты молчал?
— А что я должен был сказать? — в его глазах вспыхнула злость, направленная не на нее. — «Привет, дорогая, я больше не могу вас обеспечивать»? Я искал работу. Каждый день. Везде отказы.
— Но ты выходил по утрам…
— Потому что не мог видеть, как ты открываешь пустой холодильник! — он почти кричал. — Мне стыдно, понимаешь? Я муж, отец… а моим детям есть нечего! Все сбережения ушли на мой проект, который провалился.
Анна подошла ближе:
— Зачем было скрывать? Мы могли бы вместе…
— Я думал, быстро исправлю ситуацию, — Игорь опустился на край кровати, обхватив голову руками. — В компании обещали помочь с трудоустройством. Обещали! А потом перестали отвечать… И деньги закончились…
— А те немногие, что оставались? — спросила она тихо.
— Неудачно вложился. Я пытался найти работу. Рассылал резюме. Ходил на собеседования. Но никто не берет экономиста моего уровня, а на должности ниже не хотят — говорят, сбегу при первой возможности.
Игорь поднял глаза — воспаленные, красные:
— Я не мог признаться. Не мог сказать, что подвел вас.
— А те звонки, от которых ты вздрагиваешь?
— Коллекторы, — его голос дрогнул. — Я занял, когда всё началось. Думал, ненадолго…
Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Они не просто без денег — они в долгах. Все это время он притворялся, а они голодали. Она смотрела на мужа — чужого, сломленного человека.
— Почему ты мне не доверился? — ее голос дрожал.
— Потому что я слабак, — произнес он с такой горечью, что у Анны сжалось сердце. — Все эти годы я обещал, что защищу вас, обеспечу… А в итоге не справился.
— Мы справимся, — выдавила она, хотя внутри все кричало от боли.
— Как?! — Игорь вскочил, в глазах появился лихорадочный блеск. — Как?! Мы на грани! Я не могу прокормить собственных детей!
Его крик разбудил Лизу. Из детской донесся плач.
— Прекрасно, — процедила Анна, выходя из комнаты.
Она взяла дочь на руки, успокаивая, хотя внутри все клокотало. Когда малышка затихла, Анна вернулась к мужу. Он сидел, понурившись, на краю кровати.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, садясь напротив. — Спокойно. Без криков.
Он медленно поднял взгляд:
— О чем тут говорить? О том, что я неудачник? Что не могу обеспечить семью?
— О том, что ты мне не доверяешь, — ее голос дрожал. — Два месяца, Игорь. Два месяца ты изображал, что уходишь на работу, а сам сидел на скамейке, пока дети спрашивали, принесет ли папа еды.
Благо, что моя мать помогала и все были всё равно сытыми.
Он вздрогнул, словно от пощечины.
— Я твоя жена. Мы клялись быть вместе и в горе, и в радости. Помнишь?
— Я хотел оградить вас, — прошептал он.
— От чего? От правды? — Анна покачала головой. — Ты не оградил. Ты заставил нас мучиться в неведении. Все эти дни я думала, что ты разлюбил нас, что у тебя кто-то есть…
— Нет! — Игорь подался вперед. — Я бы никогда…
— Я знаю. Теперь знаю. Но было бы легче услышать правду сразу.
Они помолчали. Где-то в глубине квартиры мирно спали дети.
— Что теперь? — наконец спросил он.
— Теперь мы решаем проблему вместе, — Анна взяла его за руку. — Сколько мы должны?
Игорь назвал сумму. Значительную, но не фатальную.
— Хорошо. Завтра созвонимся с моими родителями. Помогут с первым взносом.
— Нет, — он отдернул руку. — Я не возьму деньги у твоих родителей.
— А у коллекторов возьмешь? — жестко спросила Анна. — Слушай, ты можешь продолжать играть в гордого мужчину и довести нас. Или признать, что иногда нужно принимать помощь. Выбирай.
Игорь смотрел на нее так, будто видел впервые.
— Не хочу быть обузой.
— Обуза — это когда не хотят ничего делать, — парировала она. — Ты хочешь?
— Конечно! — в его взгляде вспыхнула искра. — Я бы на любую работу пошел. Но никто не берет.
— На любую? — Анна пристально смотрела на него. — Действительно на любую?
Он замялся:
— Только не говори про стройку или грузчика. У меня спина…
— Я помню про спину, — перебила она. — Я про доставку. Помнишь Виктора, брата Кати? Он работает в службе доставки еды. Говорил, им всегда нужны люди.
— Доставщиком? — Игорь поморщился. — С моим образованием и опытом?
— С твоим образованием и опытом мы сидим без денег и еды, — отрезала Анна. — Выбирай: или временно курьером, или продолжаем делать вид, что все в порядке, пока нас не выселят.
Она встала и вышла, чувствуя, как гнев смешивается с болью. На кухне налила воды. Руки дрожали.
Следующие дни прошли в тягостном молчании. Игорь сидел дома, глядя в одну точку, а Анна металась между детьми, сдерживая слезы. Деньги от мамы таяли. Будущее казалось размытым и тревожным.
На четвертый день Игорь встал рано. Принял душ, надел свежую рубашку. Бледный, но решительный:
— Я пойду, — сказал он, стоя в дверях кухни. — Найду хоть что-нибудь.
Он поцеловал Анну в лоб — впервые за много дней. Обнял каждого из детей. Оля просияла:
— Папа вернулся!
В его глазах блеснула влага.
Анна не спрашивала, куда он направляется. Просто смотрела, как закрывается дверь, ощущая необычную смесь надежды и тревоги.
День казался бесконечным. Она играла с детьми, готовила из последних продуктов, то и дело поглядывая на телефон. Ни звонка, ни сообщения.
Вечером, когда беспокойство начало нарастать, щелкнул замок. На пороге стоял Игорь — измотанный, с грязными разводами на рукавах, но глаза… глаза светились.
— Устроился в доставку, — сказал он, доставая из кармана несколько смятых купюр. — Пока так. Но это только начало.
Он протянул деньги:
— На продукты.
Анна смотрела на мужа, замершего в коридоре, как провинившийся подросток:
— Прости меня… Пожалуйста.
Она долго молчала. Внутри боролись обида, гнев, облегчение и — да, любовь. Наконец тихо произнесла:
— Я люблю тебя. Но мне нужно время. Давай попробуем начать заново.
Игорь кивнул, по его щеке скатилась слеза. Дети, заслышав голос отца, выбежали в коридор, облепили его со всех сторон.
— Папа, ты принес макароны? — спросил Саша, заглядывая в глаза.
— Завтра обязательно принесу, — ответил Игорь, опускаясь на корточки. — И еще много всего вкусного.
Лиза уже повисла у него на шее, а Оля подпрыгивала рядом:
— А нарисуешь мне принцессу? Как раньше?
— Нарисую, — кивнул он. — Обещаю.
Он взглянул на Анну поверх детских голов. В этом взгляде было столько невысказанного — раскаяние, благодарность, обещание.
Она почувствовала, как что-то меняется. Нет, не все проблемы решены. Долги остались. Работа временная. Доверие подорвано. Но впервые за долгие недели в их квартире стало теплее.
Вечером, уложив детей, они сели за кухонный стол — как союзники, разрабатывающие стратегию. Подсчитали долги.
Распределили расходы. Обсудили возможную помощь от родителей — временную, с четким графиком возврата.
Игорь поделился впечатлениями о первом дне:
— Сложнее, чем я думал. Но знаешь… — он помедлил, — там работают нормальные люди. Один даже бывший финансовый директор. Говорит, полгода так, зато семья в порядке.
— Ты справишься, — Анна накрыла его руку своей. — Мы справимся.
Она видела, какое усилие ему приходится делать, чтобы принять новую реальность. Как непросто отказаться от привычного образа успешного мужчины. Но он старался.
Телефон Игоря по-новому загудел — приложение доставки сигналило о заказах. Другая жизнь. Временно — но их жизнь.
— Хочу, чтобы ты знал, — сказала Анна перед сном. — Для меня важнее не сколько денег ты приносишь, а что мы вместе. По-настоящему вместе. Без лжи.
В эту ночь они уснули, держась за руки. Впереди было много трудностей. Но главное — они снова стали семьей, готовой встречать эти трудности вместе.
